Некролог Атлантиды

1 Я беру себе кисти и краски – и к скалам бегу, Поднимаюсь шагами торопкими к звездам мозаик. Больше нет прежней жизни! Досталось воде, как врагу, Все, что собрано нами. Здесь, кроме меня, нет хозяек. Я пишу – по колоннам, по стенам безлюдных домов, По обрушенным штормом, ненужным уже обелискам – Память тех миллионов, что канули в бездну на дно, И указ непокорным – живым, растерявшимся, близким. Я пишу здесь истории, те, что нельзя забывать, Я пишу здесь про зло и про счастье, про радость и горе. Море спит в акватории – я разучилась спать. Мой покой унесло огневое смертельное море. Я рисую на стенах десятки улыбчивых лиц, Маму в лучшем наряде, друзей на дельфиньих хребтах. Краска намертво въелась в ладони и возле ресниц. Их, исчезнувших, ради – оставлю их память хоть так. Я пишу и подспудно касаюсь нетающих ран, Помня все, что мертво. Пусть могилы вода омывает. Если вдруг я забуду, - напомнит о них океан. Он один ничего не прощает и не забывает. 2 Краска – красным – на пальцах. Мой почерк на глади скал. Буквы, числа – таким же цветом, что на ладони. Слишком страшно признаться, открыться, открыть глаза: Я писала, - я вижу, - но я ничего не помню. Половину историй читаю, как в первый раз, Половину людей не могу распознать на картинках. Мама смотрит с рисунка – морщинки улыбчивых глаз Отразились в воде. Разрастается плющ на тропинках. Я не помню, как я написала все это здесь. Забываю – крупицы, по капле, по крошке. Совсем. Стерлись мифов края. Пыли в воздухе гаснет взвесь. Незнакомые лица глядят на меня со стен. Море бьется – и слышится в плеске его «прости», «Не забудь», «не смей спать», только плеск пустоты не заполнит. Я не помню, как пишется «мама». Кого спросить? Кто умеет писать? Кто еще хоть кого-то, да помнит? Море бьется и спать не дает мне – я рада не спать. С каждым днем умолкают истории голоса. Я не помню – как знать, мне ли всё это было писать? Может быть. Я не знаю. Смеются мне мамы глаза. 3 Я беру себе только кристалл и свое копье, Поднимаюсь на скалы - исчерченные, исписанные. Знаки держатся долго, но время берет свое: Скоро вовсе растают. Пока же – гляжу на них снизу я. Я смотрю на изящные буквы чужих мне слов, На фигуры людей, никогда раньше в жизни не виданных. Чьи-то очи незрячие – вижу в их взгляде любовь, Но, как буквицы те, остаются они позабытыми. Лиц немые подобья спокойно глядят на меня, Море бьется и стонет, лишая последнего сна. Я смотрю исподлобья – и знаки молчанье хранят. Краска въелась в ладони. Не помню, откуда она.