Дедушка

- Ишь, как поскакал! – присвистнул пожилой мужчина, глядя вслед вывернувшемуся из его сухих коричневых от загара рук зайцу. Коротко, под мальчика остриженная девушка тихо рассмеялась в кулак, провожая сероватое светлое пятнышко взглядом. - Да пусть живет ушастик, - ласково улыбнулась она, приставляя ладонь козырьком ко лбу, чтобы заслонить глаза от нетипично яркого для апреля солнца. - Я тоже жить хочу, - крякнул, поднимаясь с колен, ее дедушка, отряхнул руки, - а консервы уже в печенках и глубже. - Печенка одна, - рассеянно поправила Олеся, торопливо подхватывая его под локоть. - Да хоть десять! – Николай Васильевич с досадой отверг помощь, как и всегда. – Консервация кончится когда-нибудь. Когда я помру, кто тебе еду добудет? - Фу-фу-фу! – зажав уши ладонями, Леся помотала головой. Вздохнув, мужчина поскреб уже порядочно поросшую седой щетиной щеку и закатил глаза к ярко-голубому небу. «Останется девка одна и пропадет! - в который раз с тоской подумал он. – И слышать ничего об этом не хочет, чертовка. Ну ничего, найду ей хахаля попорядочнее и помру спокойно…» - Пошли, гринписовка, - усмехнулся Николай Васильевич, - силок надо заново в другом месте ставить. Далеко идти не стали, но времени на установку ловушки ушло много – Олеся все делала сама. «Силки ей мастерить, значит, нравится, - негодовал про себя бирюк, - а как потрошить – так жалко!» Кто лучше егеря знает, как устроить ночлег в лесу? Потому и выжили – когда начался маленький конец света, Олеся как раз гостила у деда в лесничьей избушке. Да так и остались они вдвоем. Девушка еще не теряла надежды, что ее родители живы и ищут ее. А Николай Васильевич активно поддакивал несмотря на то, что самолично забил своего обезумевшего синюшного сына и невестку табуреткой, пока Леся бегала искала их по двору. И вот теперь они мирно сидят у костерка, неспешно поедая одну банку подогретой тушенки на двоих вприкуску с каменными сухарями из запасов дальновидного лесника. Вдруг за их спинами затрещали кусты. Оба напряглись, мужчина схватил старую двустволку. Они специально обходили любые, даже мало-мальские поселения, чтобы не встречаться с нежитью или агрессивными выжившими. На небольшую полянку вывалился, запнувшись обо что-то, парень в оранжевой шапке и синей куртке. Николай Васильевич вскочил, позабыв про давящие на плечи семьдесят лет нелегкой трудовой жизни и жесточайшие боли в коленях, тщательно от внучки скрываемые. Пробежав немного на четырех конечностях, нежданный пришелец принял почти вертикальное положение, перепрыгнул костер и скрылся во тьме на другом краю полянки. Олеся сидела и хлопала ресницами, а опытный егерь уже понял, в чем дело. - На дерево, бегом! – скомандовал он, торопливо застегивая рюкзак. Леся не посмела ослушаться такого тона, мигом забралась на старую, имеющую удобное раздвоение ствола ольху, приняла у деда рюкзак, а на поляну уже неуклюже выбрались трое зомби. Хекнув, Николай Васильевич ловким дуплетом остановил всех троих на мгновения, подал Олесе ружье и поставил ногу на «ступеньку» ствола, цепляясь за ветку и стискивая зубы от боли, подтянулся… Рука соскользнула. Обхватив руками коленки, бледная и исхудавшая Олеся пустым взглядом смотрела в тлеющие угли, над которыми на ветке-вертеле поджаривалась освежеванная тушка кролика.