Х...вый расклад

-CW Decision слушает. Мы решим любую вашу проблему, - звонко прозвучал голос call-менеджера. Хирума криво ухмыльнулся и обогнул стол секретарши. Кажется, на сегодня в офисе все. Деловой ужин согласован, запланированная работа сделана, папка с документами на завтра дожидается его в кабинете... Черт, кто бы решил его проблемы? В огромном офисе на трех верхних этажах бизнес-центра располагалась компания Хирумы Еичи. С возрастом демон только заматерел, стал жестче, прямолинейнее и четче, исчезли совсем уж вызывающие эпатажные замашки, хромированные пушки и пулеметные ленты. Тетрадь дружбы заменил стильный кожаный ежедневник и почти прозрачный наладонник. Вместо водолазок и огненно-красной формы в шкафу шеренгой выстроились дорогие костюмы, отглаженные ослепительно-белые рубашки и лейбловые джинсы. Единственное что с тех пор не изменилось – это извечная самодовольная демоническая ухмылка. Брендовый знак Хирумы Еичи не померк, закалился в боях, и одна лишь ее тень заставляла замирать коллег, конкурентов и заказчиков в благоговейном трепете. Открыв свою, сначала небольшую, фирму в Штатах, оказывающую посреднические услуги в особо щекотливых и сложных ситуациях с японцами, Хирума быстро ее раскрутил. Раскрутил настолько удачно, что всего за восемь лет номер в гостинице сменила собственная квартира в пентхаусе новомодного, построенного по западным стандартам, небоскреба. В плане баксов и уважения у Хирумы, как обычно, все было схвачено. Его клиентами постепенно стали те люди, о которых говорят с особым благоговением в городе, а в их имения въезжают только на тачках класса люкс. …И если бизнес у Хирумы широко и гордо шагал вперед, то в тылу у демона была полная жопа. Почему-то небольшой костяк родных и близких людей вдруг собрался и решил разом вытрясти из демона эфемерную душу. Каждый из них в течение последних нескольких лет старался укусить его как можно больнее, словно соревнуясь – кто оторвет больший кусок от его печени. У каждого накопился миллион несбывшихся мечтаний и ожиданий, требований и свершений, огромный счет и проблемы, в которых они по какой-то причине винили именно его. И причины, вроде бы мелкие на первый взгляд, начали разрастаться с огромной скоростью, увеличиваться и наваливаться всей своей нескромной тяжестью. К этому Еичи был не готов. Год за годом, параноидально щепетильный в личных вопросах Хирума выстраивал свою крепость, подгоняя кирпичик к кирпичику. Демон вылизывал как умел своего демонического отпрыска, аккуратно ввел в семью давнишнего любовника Такекуру, наладил было отношения с его сыном… А дома один хрен тайфун перемежался землетрясением. Возвращаться туда мучительно не хотелось, а до встречи оставалось дохрена времени, поэтому Хирума спустился на этаж ниже через лестничный пролет и столкнулся с поднимающимся Конго. -Ко мне? – усмехнулся тот, доставая из кармана брюк пачку сигарет. -Сегодня позвонили, срочная работа. Нужно обсудить, - помявшись, Хирума вытащил сигарету из пачки и наклонился к зажигалке в Агоновских руках. – Ты свободен? У Конго на лицо легла тень. На его личном фронте, как ни удивительно, тоже не все было гладко. Решив в какой-то момент менять собственную жизнь, Конго сменил ее кардинальным образом. Его первый опыт постоянных негетеросексуальных отношений давал совершенно разгромные результаты. Вопреки ожиданиям, любовник был ласков, аккуратен, параноидально влюблен в готовку и домашний уют, но при этом на дух не переносил Хируму. При звуках этого имени, хотя бы даже при его мелодии на звонке, Рио начинало трясти, и в целом не ревнивый парень превращался в фурию… -Типа да. Пошли в серверную, я там подсобку за собой застолбил. Не споткнешься об нее - хрен найдешь. Жратвы в подсобке, как обычно, не водилось, но было тихо, сухо и не капало. В крохотной комнатке возле небольшого высокого окна стоял старый потертый кожаный диван, списанный, кажется, из малого зала совещаний. Конго в этом плане был как муравей - в свою дыру тащил старое, страшное, но совершенно необходимое говно и обязательно секретно. Чтоб не запалили. Хирума подозревал в Агоне некоторые ностальгические заморочки. Ему и самому нравилось посреди задрачивающих трудовых будней изредка отбывать в такие вот оазисы похуизма и яркости школьных лет. Разговаривать было совершенно не обязательно. Агон, подперев кулаком щеку, клеил телок в чате, Хирума шарил в сети и изредка перебрасывался с Конго короткими фразами. Время просвистело чрезвычайно быстро. Выбравшись из машины, Хирума замер у входа. Конго, прижимая телефон плечом к уху, жестом попросил не издавать звуков. -Привет. Малыш, не жди меня сегодня… Командировка в Кавасаки… Да, буду завтра вечером. Ну, извини. Ага, я тебя тоже, - отключившись, Агон поймал изумленный взгляд Хирумы и огрызнулся. – Что? Мне не разрешают с тобой дружить. Я переночую в твоей квартире? -Ладно, - он пожал плечами. – Конго, ты пожертвовал сексом? Ты здоров? -Ой, иди нахуй, - отмахнулся Агон, открывая дверь и пропуская Хируму. Не ему было объяснять, что такое ревнивый любовник. Конго уже давно заметил, что при виде их с Хирумой рабочего тандема Такекура начинал многозначительно скрежетать зубами. Конго справедливо полагал, что требование съехаться и жить непременно у Мусаши тоже вполне обоснованно – таскать Агона не к себе домой и оставлять на ночь в гостевой Хирума не сможет. И тем не менее, Еичи эту проблему решил. Он просто стал реже бывать дома, пользуясь собственной квартирой как второй базой. На самом деле, ни одного из них такое не устраивало. Хирума едва ли не всю свою жизнь старательно выстраивал надежные тылы, делил работу и дом. Ему нравилось возвращаться домой. Когда-то давно, еще лет двадцать с хреном назад, когда он возвращался в свой номер и засыпал в обнимку с ноутом, сидя по самые уши в месиве из оружия, техники, спортивного барахла и спортивных журналов, демон завидовал тем, кто сейчас был дома. Даже в тесных маленьких комнатках на окраине города или в чертовом, продуваемом всеми ветрами деревянном храме имени хрен знает кого… Но там было тепло, уютно и спокойно. Там, дома, не возникало чувства, будто тебя засасывает в глубокую черную воронку одиночества в центре многомиллионного города. У Хирумы, впрочем, быстро кончился запал хандры и он бодро взлетел по ступеням в верхний зал ресторана, разделенный на отдельные комнатки. Ушлый старикан Одзиро, владелец ресторана «Водяная лилия», прославил это место полнейшей изоляцией. Наладив прочные связи практически со всеми местными кланами якудза, забегаловку, стоявшую в стародавние времена на этом месте, объявили нейтральной зоной. Спустя несколько лет на ее месте вырос богатый ресторан в традиционном стиле. В Водяной лилии любой человек, независимо от клана и степени признания, мог войти и выйти незамеченным, поговорить на самые щепетильные темы и быть при этом стопроцентно уверенным в конфиденциальности. В Лилии не было лишних людей, тщательно подобранный персонал, техника, построение верхнего совещательного зала – в лучших японских традициях все было сделано людьми любящими и умеющими полностью погружаться в проблему и отшлифовывать до малейших деталей. Единственный, которому Одзиро отстегивал ежемесячную плату за неприкосновенность своего ресторана, был Хирума Еичи. Его чертова служба безопасности во главе с чертовым Конго Агоном умудрялась без мыла пролезать в такие места и выносить такие сведенья, что старикан всерьез опасался потерять свой бизнес. Вот и сейчас старик привычно метнулся навстречу, дабы успеть поцеловать царственную демоническую задницу. Хирума к этому отнесся снисходительно, целование задницы в переносном смысле он любил, тем более что это не порицалось общественностью и лелеяло его необъятное самомнение. Пожалуй, Агон это в Хируме тоже любил. Демон умел одинаково достойно принимать победу и поражение, не уходя в глухую оборону, задроченное бешенство и не растекаясь от умелой и неумелой наглой лести. Эмоциональный, эпатажный, яркий и порывистый, на самом деле Хирума был расчетлив как последняя портовая блядь. Даже Конго понял это не сразу, лишь только после того, как Еичи к нему действительно привык, принюхался. Иногда у демона сползала маска, вечно щерившаяся безумной ухмылкой, и за ней появлялся красивый молодой мужчина с печатью усталости на лице. Агон знал почему - Хирума привык въебывать как лошадь каждый божий день. Сначала на работу, потом на отношения с сыном, потом на отношения с любовником и сыном любовника… В итоге, въебывать приходилось везде и свободно вздохнуть времени не оставалось. -Прошу, - тем временем продолжал согнувшийся в глубоком поклоне Одзиро. – Вас ждут в синей комнате. Хирума вошел внутрь, разувшись, ступил на татами – комната была оформлена в традиционном стиле – и опустился напротив клиента. За спиной демона, чуть правее, сел Конго. Вряд ли Хирума знал, с кем ему придется встречаться, но на его лице не отразилось и тени удивления, Агон, скрывая желание восторженно присвистнуть, обшаривал мужчину напротив взглядом на предмет наличия оружия. Конечно, при входе их тщательно обшарили замаскированными металлоискателями, но у самого Конго кулаки не мягче биты. -Я просил вас прийти одного, - сопроводив слова колючим взглядом, обратился к демону глава токийской префектуры. Хирума коротко и глубоко поклонился, обозначая свое почтение клиенту, и пояснил: -Это руководитель отдела безопасности, Конго Агон. Он занимается сбором информации по особым вопросам, а также является моим заместителем в экстренных случаях. Конго-сан будет наравне со мной организовывать работы для решения вашего вопроса, следовательно, я хотел бы, чтобы он был в курсе и имел возможность задать необходимые вопросы по ходу дела. Я гарантирую вам полную конфиденциальность. -Прошу меня извинить, - согласно кивнул мужчина. – Видите ли, я нахожусь в очень непростой ситуации. Настолько щекотливой, что не могу огласить ее даже своему заместителю, так как боюсь, данная информация может стать достоянием общественности и… Он запнулся, потому что в дверь раздался аккуратный стук и сам Одзиро принес чай гостям. Конго уже привычно перехватил тяжелый поднос и выставил любопытного старика за дверь. После первого же подобного визита в Лилию, Хирума взял его за шкирку и отвел на чайную церемонию для прохождения обучения. Теперь к умению метко стрелять, базарить с отморозками, сворачивать шею, бить в морду с ноги и вырубать одним прикосновением у Агона добавилось ценное умение разливать чай. Этим Еичи подчеркивал перед клиентом, что с одной стороны, Конго был доверенным лицом у демона, с другой – что главным был и остается Хирума. Незаметно поддернув рукава дорогого серого свитера в попытке согреть побелевшие руки, Хирума взял свою чашку и приготовился слушать. -Видите ли, Хирума-сама, - демон коротко и с наслаждением усмехнулся, услышав обращение. – Я весьма старательно храню тайну о своем семейном положении и смею надеяться, делаю это вполне достойно. Еичи метнул короткий взгляд в сторону Агона и кивнул ему. Неторопливо сняв и отложив дорогие солнечные очки, Конго согласился: -Вполне достойно. Если я не ошибаюсь, вы являетесь племянником главы токийской мафиозной группировки Кайто Ёсаки. Так как вы не могли быть наследником, вас отдали на воспитание родственникам любовницы Кайто в Киото, где в четырнадцать лет вы получили паспорт на имя вашего погибшего приятеля, под именем которого работаете здесь. Круглое лицо префекта посерело и он потрясенно спросил: -Но откуда…? Неужели… -Ваша тайна сохранена весьма достойно, - спокойно ответил Хирума. – Вам не о чем беспокоиться, прошу вас, продолжайте. -Видите ли, дядя, - голос префекта дрогнул едва заметно и очень быстро выровнялся. – Дядя иногда общается со мной, что стало возможным благодаря этому месту. И от него я узнаю скрытые подробности из нелегальной жизни города. Конечно, все дела якудза рано или поздно выплывают наружу, но иногда сроки играют значительную роль... В юго-восточном квартале города освободилась площадка, данная территория еще не застроена и она значится в моем плане как полностью подходящая для строительства школы. Она действительно расположена идеально, но катастрофа в том, что прямо под ней находятся оружейные склады Кайто. Строительство обязательно скажется на их состоянии, их невозможно будет не заметить. Тем не менее, если чудо все-таки случится, и школа будет простроена без их обнаружения, частые визиты мафии не смогут остаться незамеченными. Опять же, останется риск проведения разборок на этой территории… Да мало ли что может случиться! Почти тысяча человек в буквальном смысле будет сидеть на пороховой бочке. Отдать склады в руки полиции я тоже не могу, так как это развяжет войну, всплывет моя история. Заручиться поддержкой другого клана предателю будет весьма сложно, а в войне руки полиции, как правило, связывает закон. Мало того что я буду опорочен, погибнут люди. Опять же, отказаться от строительства или отдать площадку для строительства торгово-развлекательного центра невозможно. Программа поддерживающей меня партии направлена на улучшение условий жизни населения. Партия, которая не хочет строить школу! Тем не менее, у меня остается один крохотный шанс все выправить и здесь мне понадобится помощь. Городская администрация крайне заинтересована в крупных денежных вливаниях для полной реконструкции больницы и постройки дополнительного крыла реабилитационного центра. Оборудование, персонал, стройка – это все требует денег. Больница может быть приоритетнее школы. Таким образом, я смогу развернуть большой тендер, подкрепленный рекламной компанией о том, куда пойдут деньги от проданной земли. И вот мы, наконец, подходим к основной цели нашей встрече. Я прошу вас от моего имени и имени клана Кайто выступить в тендере. Клан обещал выкупить данную территорию под центр боевых искусств. Нам во что бы то ни стало необходимо обойти других участников. Насколько я знаю, вы не раз выступали посредником в подобных делах. Хирума слушал внимательно, не перебивая. Несмотря на размах, дело обещало быть привычным. Вдохновлял разве что гонорар. Нужно было уточнить некоторые детали и просто много бегать. Он с жалостью подумал, что здесь на Конго почти ничего скинешь, контакты в основном придется отрабатывать ему. Агону по статусу не полагалось шарить в тех кругах, в которые входил Хирума как лицо компании. Оставшийся час все трое занимались выяснением технических вопросов. Демон не усмотрел в сделке ничего сверхъестественного, тем более что старик Одзиро заранее предупредил к чему готовиться. Наконец, Еичи вытащил свой знаменитый наладонник в дорогом чехле из черной мягкой кожи и прикинул общие затраты и сумму своего гонорара. Префект старательно изучил всю калькуляцию и согласно кивнул, добавив, что Хирума может также рассчитывать еще и на 30-40 процентов от суммы дополнительно. Для непредвиденных расходов. Спустя полтора часа префект наконец-то покинул синюю комнату и Хирума с Агоном остались одни. Демон с тихим стоном ткнулся в стол и пробормотал: -Я думал, он никогда не уйдет. Жрать хочу смертельно. -Тебя домой подбросить? Или со мной пива выпьешь? Подумав, он покачал головой: -Домой. Ген и так мне звонил уже пять раз. Агон поднялся, с наслаждением потянулся, разгоняя кровь по затекшим от неподвижного сидения ногам. Если Такекура звонил больше трех раз, Хируме действительно стоит поторопиться. Что происходило в жизни у этой парочки, он уже давно отчаялся разобраться. Единственное, на что Агон искренне надеялся, так это лишь бы великий демон не свалился с инфарктом или переломом черепа, потому что Хирумовский герой-любовник еще со школьной поры как есть ебанутый на всю голову. *** Блестящий новенький Ауди сверкнул черным глянцевым боком в свете фонаря и притормозил у большого дома на углу улицы. Еичи выбрался из обтянутого дорогой кожей салона и махнул Агону на прощанье. Геновский дом, в котором сейчас жил демон, приветливо светил окнами. Во дворе, у самого входа скромно мерцал огонек сигареты. -С возвращением, - дружелюбно отозвалась темнота голосом Геновского сына, Хаяо. Насколько Хирумовский отпрыск был на него похож, настолько Хаяо отличался от Мусаши. Долговязый, крепкий, с широкими картинно-мускулистыми плечами, ясной и открытой улыбкой, со встрепанными каштановыми волосами… Парень с отличием окончил музыкальную школу и с головой зарылся в концертную деятельность, периодически выбираясь на выступления с такими же юными талантами. Честно говоря, на музыканта он был похож также, как и на Гена – то есть совершенно не похож. Увидев его в первый раз, Еичи пристально изучил мускулатуру и сразу спросил, с каких пор фортепиано нужно носить с собой на занятия. Конечно, стоит также признать, что наглым парень был в отца, да и вкусы у обоих на удивление совпадали. Поэтому спустя всего три месяца после знакомства, Хирума по уши завяз в романе с семнадцатилетним мальчишкой при живом любовнике. Как ни странно, ревнивый до безумия Такекура роман неожиданно одобрил, объявив, что даже Хирума «имеет право налево», чем вверг демона в шоковое состояние и вызвал приступ маниакальной подозрительности. Еичи кивнул и отозвался: -Привет. Курить есть? Осторожно притянув к себе отцовского любовника, Хаяо поцеловал его в уголок рта и стал искать сигарету в пачке. Прикурив ее от своей, он дождался, пока Еичи сделает первую затяжку и улыбнулся: -Ты сегодня рано. Я уже четыре дня тебя не видел. -Поздно прихожу, рано ухожу, - Хирума зевнул. – Много работы. Ген дома? Хирума докуривал, чувствуя, как желание войти в дом тает вместе с огоньком на конце сигареты. Внутри просыпался непонятный, пугающий его холодок, последнее время постоянно сопровождавший его отношения с Геном. В какой-то момент Такекура расхотел терпеть все его выкрутасы и начал выжимать из него ответные чувства. Хирума не понимал, что от него требуется. Чем больше из него давили чертовы «я тебя люблю», тем больше он боялся их произнести. Хирума всю жизнь из кожи вон лез, чтобы не выпускать на волю скопище своих тараканов, у него были проблемы с сексом, с отношениями, с приступами подозрительности и ревности, с личным пространством, в которое он ненавидел пускать чужих и своих… Ему казалось, Ген видел это и понимал, какими силами ему дается их совместная жизнь, понимал, что Хирума пойдет на такой подвиг не ради каждого, что удерживать демона в себе – это работа. Он справлялся с этой работой ради Гена и рассчитывал хотя бы на признательность, но вдруг выяснилось, что его усилия не стоят ничего и необходимо хотя бы утроить их. Ломать самое себя Хирума не мог даже ради Гена. Он все больше заводился, все меньше следил за собой и сопротивлялся грубому Такекуровскому нажиму из последних сил. Он ясно видел к чему все идет, и от этого становилось только больнее. Конечно, черт, было еще не поздно, в любой момент Хирума мог бы затормозить и развернуть все обратно… Но у него просто не было сил и желания. Этот самый холодок расползался по телу, сковывая и мысли и движения. Хирума деревенел в присутствии Гена и равнодушно ждал развязки, не помогая, но и не мешая процессу. Еичи вошел в дом следом за Хаяо, разулся и сдвинул туфли в сторону, выравнивая дыхание. Сердце колотилось в груди, нервы натянулись в струны, но демон резко оборвал себя, выровнялся, привычно одевая рабочую маску и улыбнулся: -Привет. Ген на диване, в домашнем свитере и со стаканом виски в руках казался чертовски уютным, теплым, привычным, и от этого надвигающийся неизбежный крах скручивал Хируму почти до боли. Ведь они так давно вместе… Рядом с Мусаши уже, черт, в третий раз за последнюю неделю, сидел его приятель Нил. Хирума редко проникался к людям такой острой неприязнью, даже в буйном футбольном прошлом ненавидел он редко. Его подбешивал Агон, потому что за Хирумой висел неоплаченный долг, раздражали соперники, так как никто из них не представлял как сложно выпестовать команду из ничего, бесили организаторы и директора, запаривающие бюрократической проволокой и крохоборством… Сильные противники демона штырили со страшной силой, общаться с ними было интересно и познавательно, а к знаниям Хирума никогда в жизни не испытывал неприязни. С этим человеком было сложнее. В каком-то смысле Нил был тесным коллегой Мусаши – он чинил крыши. Хороший психолог попал в Японию по обмену, пару-тройку месяцев в год читал в колледже и институте лекции, а несколько дремучих лет назад занимался практикой. С Геном они познакомились лет пятнадцать назад, напившись вместе до бессознательного состояния, и все предыдущие годы, пока они жили раздельно, Такекура успешно скрывал от него это знакомство. Обладая прокачанным с годами умением читать мысли по лицам людей, демон быстро просек две вещи: во-первых, Ген прислушивается к этому человеку всерьез, во-вторых, Хируму чувак люто ненавидел еще за глаза. Нил действительно считал Хируму Еичи безумным. Он встречал в своей жизни огромное количество людей, но более закомплексованного мужчины с синдромом бога на пути не попадалось. То, что он делал со своими близкими, Нила просто поражало. Он с трудом представлял себе, как такой добродушный и открытый парень как Ген мог существовать с настолько закрытым параноиком. Хирума четко соблюдал дистанцию, не позволяя подходить к себе слишком близко, часто отстранялся, резко обрывая ниточки-связи, обитал только на своей территории, не пуская туда малознакомых людей. Манера общаться и помогать, извлекая из каждого действия выгоду, о которой Нил был осведомлен со слов Такекуры, раздражала. Этот человек словно олицетворял собой отсутствие искренности, бескорыстности и доброжелательности во всем мире. И все же, он признавался сам себе, что, возможно, слишком пристрастен совершенно не потому что Хирума Еичи такой чудовищный человек. К моменту их знакомства с Такекурой Нил переживал болезненный развод с женой. Подруга детства, бойкая и веселая, поддерживающая любую глупость, любую авантюру, в которую он ввязывался, любимая родителями и друзьями, Пэм в один прекрасный день собрала вещи и ушла. Тогда он не мог понять что происходит, не мог сразу все бросить и уехать из Японии, не мог напиться с другом – потому что за тысячи километров от дома друзей у него особенно не было… У Гена история была практически идентичная, за вычетом того, что сбежал от него парень. Нил не мог ненавидеть жену, за то что она ушла, он любил ее и любит до сих пор. Он не мог ненавидеть ее за измену и молчание, но мог ненавидеть кого-то другого. Хирума идеально подходил под объект ненависти, а сам Нил был не в своем рабочем кабинете, а за барной стойкой с седьмым стаканом безалкогольного виски в руках, черт, в этой стране даже виски был по вкусу безалкогольным. Нил имел право ненавидеть Хируму и пользовался им до сих пор. Когда Ген, спустя семь лет знакомства, предложил выпить и нервно сообщил, что "кажется, мы решили все начать сначала", ненависть и чисто физическое неприятие всколыхнулись в Ниле с утроенной силой. Демон вежливо кивнул мужчинам и быстро исчез на втором этаже, в выделенной под его компьютеры комнате. Гену улыбнулся издалека, потому что принципиально не целовался на людях, даже если некоторые люди были более чем в теме. Голливудские поцелуи, типа тех, когда слюна стекает по подбородку и при желании можно набросать схему переплетения языков, Еичи предпочитал в койке, желательно без света и за закрытыми шторами. Так было как-то спокойнее – когда ему вылизывали задницу на работе, он хотя бы был в штанах. С Геном сохранять достоинство, невозмутимость и душевное равновесие было гораздо сложнее. -Не забудь позвать на ужин, - напомнил Еичи Хаяо и бросил ему свою куртку. Закрыв за собой дверь, Хирума тяжело привалился к ней и вдумчиво воткнулся взглядом в окно. В отличие от его квартиры, из Геновского окна был виден только модный, стилизованный под западный, фонарь и лохматые кроны кленов во дворе. Ген зря заставил его переехать. Это было невыносимо. Хирума чувствовал себя пятнадцатилетним мальчишкой, загнанным в свой пятизвездочный номер, окруженный врагами и колючей проволокой. Ему до обморока хотелось жрать, лучше всего - сидя в темноте на своем диване в гостиной, оглядывая ночной город с высоты птичьего полета… В кармане завибрировал телефон. Еичи чертыхнулся и вытянул его из заднего кармана джинсов. Открыв присланный Конго мейл, Хирума коротко улыбнулся и щелкнул выключателем, вырубая электрический свет, кутаясь в уютный полумрак и теплый свет фонаря. На экране мобильного сиял и переливался разноцветными огнями ночной Токио. *** В небольшом зале местного додзе стоял привычный шум борьбы и запах разгоряченных мужских тел. Агон сидел, привалившись к стене и слизывая с уголков губ соленые капельки пота, то и дело поглядывая на секундомер. Шла вторая минута схватки рандори, радом с ним неторопливо толклась пара молодых взъерошенных пацанов, которым было не больше семнадцати. Наконец, один умудрился высечь из под второго ногу и свалить его на татами. В нескольких сантиметрах от Конго просвистели длинные ноги в коротких белых штанах, мальчишки повалились друг на друга, азартно добивая друг друга уже в нижней стойке. Он даже не понял, что произошло дальше – перед взглядом внезапно перевернулась картинка и вместо двух мальчишек на татами Конго увидел другую пару, вцепившуюся друг в друга. Снизу, сверкая своими острыми локтями, когтями, коленками, развалился Хирума в своих ультра-модных и дорогих узких джинсах, в слегка задранном сером свитере. Бледные тонкие губы слегка приоткрыты и между ними виден краешек белых острых клыков, тщательно уложенные в стильный хаер волосы взъерошены, на животе от напряжения четко вырисовываются кубики пресса... Он сам нависал над ним в одних хакама, с бисеринками пота на бронзовой от загара спине, с влажными встрепанными волосами, рука Агона стискивала маленькую крепкую демоническую задницу… От хлопка по татами видение исчезло. Перед ним снова был зал, набитый зелеными учениками и пластиковый оранжевый секундомер, цифры на котором уже давно убежали за пятерку. Конго шумно, со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы: -Время схватки. Отдыхаем минуту. Поменялись. Запрокинув голову, Конго стал внимательно изучать потолок. Весь тот сумасшедший микс чувств, который Агон испытывал к демону, он привык считать дружбой в собственном исполнении. Конго никогда в жизни ни с кем не дружил, даже с собственным братом. У него не было приятелей в команде Шинрюджин, в колледже, на работе – кругом были враги, подстилки и… Хирума. Схлестнувшись с демоном один раз, Агон сделал для себя несколько разных выводов. Первый и самый главный – против Хирумы идти бессмысленно. Даже если ты его дожмешь и сможешь обойти в какой-то момент, бумеранг вернется к тебе, утяжеленный в несколько раз и попадет, сука, прямо по самолюбию. Это охрененно больно, потому что самолюбие находится где-то очень близко к яйцам. Второй – он уважает этого дикого зверя. Уважает, как гения, уважает как человека не знающего преград, уважает как ебнутую несгибаемую сволочь. И, конечно, третье – Агон может существовать отдельно от Хирумы, но существование не принесет ему особенной радости. За последние двадцать лет Конго не расставался с ним более чем на месяц. Вляпываясь в новую историю, выкарабкиваясь из очередной задницы, напиваясь в самом дорогом ресторане или засыпая втроем на единственном старом продавленном диване, Конго не жалел ни секунды из этих двадцати лет. Он не жалел даже тогда, когда краска на демонической маске облупилась и сквозь нее проступило настоящее, человеческое лицо. Он только увязал все сильнее в собственных чувствах… К сожалению, Хирума был не из тех, кто легко расстается с любовниками. Такекуру Агон воспринимал как данность, как необходимую слабость, как константу, от которой нихера никуда не денешься. Секс с Хирумой долгое время был затабуирован как понятие, да и вообще, секс с мужчиной для Конго был своего рода занятным бессмысленным баловством. Правда, Хирума дал всего раз, совершенно случайно, поддаваясь настроению, позволив прикоснуться к себе как к живому человеку – и тормоза у Конго стало сшибать. -Начали, - скомандовал он ученикам и отщелкнул время на секундомере. Все-таки Рио немного соображал в чертовых отношениях, истерично ревнуя его к Хируме. Агон пробовал встречаться с девушками, с девушками-блондинками, с костлявыми мальчиками, даже увлекся почти идеальной копией демона, за что едва не навлек на себя гнев и полное отлучение от обители. И все это было херней по сравнению с тем, как сильно его влекло к Хируме. Это всегда было записано у него на подкорке, выдолблено где-то в извилинах мозга, возможно даже сердца, но никогда не выплывало так, как сейчас. Интересно, почему? Дайкичи, один из самых толковых сопляков, сделал быстрый рывок, настырно пробивая подножку противнику. У него ни черта не получалось, потому что он все время продалбывал момент – на какие-то доли секунды… -Быстрее, идиот. Думать надо было на отработке. Сейчас должно работать тело. Ах, да. Легендарная Агоновская реакция, вот что это было. Мозг еще не осознал, не получил достаточно информации для осмысления, а тело уже знало и предупреждало. Но о чем может предупреждать секс с Хирумой? Ну, кроме того что ты все-таки старый пидарас… Он вспомнили озадаченное лицо демона – «сегодня мне нужно задержаться на работе». «Ген немного странный в последнее время». «Я буду поздно, не жди меня»… Они не первый раз ссорились с Такекурой. Но Конго никогда раньше так не реагировал на это. В голосе Хирумы звенела усталость – не от работы, не от общения. Усталость была от любовника. -Время схватки. Подтягиваем штаны, поправляем яйца, строимся. Хирума очень скоро будет свободен. И к этому, вероятно, стоит подготовиться. Демон как друг и демон как любовник – два разных и весьма сложных в проработке статуса. Готов ли он перестроить всю свою жизнь? Бойтесь своих желаний, - сказал когда-то китайский мудрец – Ибо они сбываются. И он, сука, прав как никто другой. Ввалившись домой, Конго первым делом подхватил на руки прижимавшуюся к его ногам Иву и понес заталкивать свое кимоно в стиральную машину. Лысый нежно-розовый с темными пятнами сфинкс стал не только его первой любовью, но и первой женщиной, которой было позволено постоянно проживать у него под боком. Ива попала к нему два с половиной года назад, уже взрослая. Котенка забирали из питомника как выставочную, но то ли у нее не под тем градусом уши из башки торчали, то ли нос был не равнобедренным треугольником, но владельцы в ней разочаровались и скинули обратно. У Агона тогда были острые напряги с Хирумой, потому что он по неосторожности уложил в койку младшего демоненка и старший на него страшно обиделся. Возможно, Хирума бы меньше злился, если б не знал подробностей, но мелкий отцу доверял искренне и некоторыми переживаниями делился в особо ярких красках, чего впечатлительная и излишне щепетильная в вопросах секса демоническая натура не переварила. Еичи дулся обстоятельно, устроив Агону молчаливый бойкот, обращался только официально и только по работе, указания давал по телефону и к телу не допускал. Мелкий отвалил в штаты на учебу, Хирума вот уже три недели не звал вечером схавать пиццы за бутылкой виски и повтыкать в телевизор на новый сезон американского футбола, а подраться и натрахаться за это время Конго успел до отупения. Он пил кофе в маленькой кафешке и целял равнодушным взглядом пробегавшие мимо не слишком стройные ножки японских школьниц, когда почувствовал, что на него смотрят. Из окна на противоположной стороне улицы на него, практически не мигая, таращилось совершенно жуткое существо с огромными зелеными глазами, все в складках, с торчащими ушами и съежившееся в комок, выставив острые, обтянутые кожей локти. Он расплатился и вышел, она проводила его задумчивым взглядом. Пока шел по улице к припаркованной на стоянке машине, думал, что если купить пива и пиццы, эта неведомая хрень вполне сойдет за Хируму. И в доме, наверное, нужно кого-то держать, чтобы было интересно туда возвращаться. Сунув ключи обратно в карман, Конго развернулся и пошел по улице в обратную сторону – кошка все еще сидела на окне, зажмурив глаза. Вблизи она казалась еще более жуткой и морщинистой. Он постучал по стеклу пальцем, и на звук выглянула взъерошенная женщина: -Это что за хрень? – спросил он, ткнув пальцем в стекло, напротив кошачьего носа. -Сфинкс. Нравится? – незамедлительно уточнила женщина. И спустя двести баксов и десять минут он уже шел к машине с этой непонятной штукой под курткой. Ива в его доме прижилась, в основном, наверное, потому что не требовала от него немедленно жениться, познакомить с родителями, приходить домой не позже восьми, не общаться с Хирумой и не пить. Единственное, что требовалось от Конго – это побольше жратвы, чистый лоток и разрешение спать под одеялом. Иногда Агон ловил себя на мысли, что кошку он любит гораздо больше чем, например, Рио. На самом деле, Агон предпочитал заниматься сексом с разными людьми только потому что в основе таких отношений не лежало каких-либо обязательств. В этом он был до болезненности солидарен с Хирумой, стараясь не разрешать людям шантажировать себя близкими отношениями или чувством долга. Зачастую женщины слишком бесцеремонно вторгались в его жизнь, не давая как следует морально подготовиться к большому списку обязательств. А от родственников Конго банально сбежал, когда пришлось уйти из спорта из-за травмы. Унсуи мечтал вылепить из него гениального футболиста, при этом втоптав в дерьмо самое себя. Послать брата Агон вроде бы мог, и одновременно не мог – несмотря на то что уважать Унсуи стало особенно не за что, а о понимании между братьями речи вообще не шло, между ними все еще была натянута тонкая ниточка, которую Агон разрывать не хотел. Но спустя полгода после исчезновения Хирумы из Японии, в тренировочном матче Конго отлетел от Гао и пропахал коленом поле. Сам он с кайфом провел время в больнице, успев трахнуть дежурную сестричку и девушку с травмой ключицы из палаты в конце коридора, натрепаться с Гао и даже почитать книжку, чего не удавалось сделать хренову тучу времени. Унсуи же, кажется, убивался больше чем Агон и родители вместе взятые. Восприняв это как знак, Агон забил большое копье на американский футбол, собрал шмотки и заделался студентом по обмену в штаты, подозревая, что найти Хируму можно только там. Зачем ему нужен был Хирума, Агон и тогда вряд ли объяснил бы словами. Но связь между ним и демоном была гораздо крепче, чем с кем-либо еще. Конго смотрел на Хируму и видел в нем свое отражение, а как истинный Нарцисс, он не мог не любить самого себя. Между тем, в доме было совершенно пусто. Рио еще не вернулся со своей двенадцатичасовой смены из больницы, и Агон, поужинав наедине с телевизором и кошкой, с облегчением свалился в кровать. *** Ген открыл холодильник и задумчиво воткнулся взглядом внутрь. Нужно было придумать, что приготовить на ужин Хируме. Несмотря на худобу, а в некоторых местах так и вовсе жилистую костистость, пожрать демон очень любил. В такие минуты Мусаши начинал понемногу заводиться. В его доме Хирума жил почти год, до этого они встречались с некоторыми перерывами около двадцати лет, и это животное никак не желало приручаться. Ген подозревал, что у Хирумы есть список вещей, которых он никогда не собирается делать и этот список часто перечитывается. Не готовить ни для кого кроме сына, не говорить «люблю», не разговаривать после секса, не рассказывать о своих чувствах, семье, отце… В общем, полный перечень Хирумовских «не» - это одна из самых больных тем для Мусаши. Он находился как раз на той стадии, когда любимый человек идеально смотрится дома на диване, в халате, с домашней выпечкой в зубах и нежной открытой душой. То есть лучше, чем на высоком стуле за барной стойкой, с задницей, обтянутой новыми, невыносимо тесными, джинсами. Впрочем, насчет джинс Ген не имел ничего против, но диаметрально противоположные интересы приводили к тому, что с таким же блудным приятелем Агоном Еичи проводил гораздо больше времени, чем с ним. Ну вот, опять… Кусок мяса, овощи, салат. За двадцать лет ничего нового в мире не придумали. Боги, ну почему же даже при мысли об этом придурке Гена начинало нервно трясти? На самом деле, люди часто злятся не на кого-то конкретно, а на собственное отношение к человеку, или из-за того, чего у тебя нет, но есть у него… У Конго было то самое «оно» - внимание Хирумы. Черт, да он о Хируме мог книгу написать, житие со старшей школы вплоть до наших дней, и даже половина из этой книги для Гена стало бы открытием. Свои шутки, свои маленькие и большие секреты, свои места, знаки, кодовые слова – если у них еще и своя песня нашлась, Ген бы вряд ли удивился. За последней каплей не заржавело. В какой-то момент Ген сорвался, они крупно поцапались и разъехались на неделю. Он перебесился, остыл и в очередной раз сам пошел на мировую. Дома Хирумы не оказалось, на работе секретарша сообщила, что господин директор и господин начальник охраны безопасности уже неделю как в командировке. Ген отзвонился детенышу в Штаты с вопросом где черти носят его папочку. Папочка нашелся спустя еще неделю, когда Ген, Араши и Хаяо по третьему кругу обзванивали полицию, якудза, китайскую мафию, морги и больницы – с дыркой от заточки в боку, нервным срывом и дредастой нянькой, которая все две недели проторчала с ним в больнице, играя в карты на пиво… Их нежелание пускать хоть кого-то в свои дела оказывалось просто иррациональным. А Такекура считал себя чуть больше чем просто «кто-то». Если у Мусаши и была мечта, то только одна. Это жизнь без Конго Агона. Другое дело, что так и Хируму потерять недолго - парочка вбила себе в голову, что они наподобие сиамских близнецов. Черт, да они действительно были как подобные треугольники, словно отражения. Как настоящие братья ненавидели друг друга и как истинные близнецы не могли друг без друга жить. Плеснув себе виски, Мусаши прошелся по кухне. Со второго этажа не доносилось ни единого звука, но Хаяо исправно терзал пианино в своей звукоизоляционной комнате. С тех пор как ребенок познакомился с Хирумой, его коротнуло и он сочиняет практически без перерыва. За последний год Хаяо закончил больше, чем за все предыдущие года вместе взятые. Гену он втирает очки на тему бешеной энергетики, но вообще-то это состояние называется неразделенная поощряемая любовь и у таких вот лириков ценится на вес золота. Черт, конечно, Ген знал что у них с сыном что-то происходит. Хирума стрелял глазами так же убойно, как и из пушки – только не целясь и непреднамеренно. Его жертвами становились самые махровые натуралы в городе – гомофоба страшнее демона стоило поискать. Тем не менее, к Хаяо он практически не ревновал. Это были самые обычные походы налево, доказывавшие, что Хируме тоже не чуждо человеческое. При этом каждый раз Еичи выглядел таким виноватым и так давал, что Ген ему с удовольствием прощал. В конце концов, секс – это всего лишь секс. И самому обычному сексу далеко до тех отношений, которые у них были с Агоном. Несколько месяцев назад Ген рассказал о своем сиамском близнеце Нилу. Тот воспринял метафору как должное и задумался. Как профессиональный психолог посоветовал их не делить – редко когда получается проделать такое в физиологическом плане. И часто это несет смерть одному из пары, а то и сразу двоим. -К тому же они гораздо хуже чем сиамы, - продолжил свою мысль приятель. – Видишь ли, эти ребята склеены от рождения и выбора у них особенно нет. Совсем другое дело, когда человек осмысленно выбирает себе «близнеца». У вас с этим парнем просто разное целевое назначение. Ты рассказывал, как он воспитывает своего сына – фактически, эту же модель он использует с тобой. Только в роли отца здесь ты. Часто с людьми, наделенными определенной властью случается проблема – им необходимо найти покровителя. Не в работе, именно дома. Такие парни вообще подкаблучники в семье. Им важно, когда за них решают, какую тряпку им одеть, где купить носки, куда съездить отдохнуть. Психологическая разрядка. А близнец ему нужен для самоутверждения, для победы над мнительностью… Потому что спросить мнения покровителя нельзя, он в этом случае излишне пристрастен и часто некомпетентен. А в работе такие люди предпочитают чтобы на них не давили. -Может, мне перейти в другую категорию? -Это достаточно сложно. Твоя роль в отношениях четко прописана с самого начала. Но попробовать можно. Выхода, на самом деле, два – либо он прогнется, либо сбросит тебя. Его роль в отношениях… Ген старательно вымыл стакан из-под виски, так что выпуклые грани толстого стекла ослепительно сверкнули. Роль в отношениях. Черт, иногда так хочется все изменить, взять и переиграть, поставить с ног на голову – хотя бы раз, по-настоящему, радикально. Ведь Хирума все решает сам, от и до: когда они первый раз переспали, когда съехались, когда расстались, когда снова сошлись…Объявить войну, выиграть и получить сразу все – демона дома, теплого, ласкового, каким он бывает слишком редко; его приятеля – к чертям, к любовникам, куда угодно, лишь бы подальше. Ребенка – в колледж или университет, и может быть тогда, когда они решат, кто сильнее… У Хирумы съедет крыша. Быть нежным в течение получаса Еичи смог только если бы ему сделали лоботомию. Конечно, Хирума по-своему был предан и ласков, но это случалось достаточно редко. В понимании демона идеальные для Мусаши отношения на языке отдавали карамельным сиропом в сахарной пудре. Он говорил, что от такой жизни кровь засахаривалась, а мозг затвердевал в чупа-чупс – и да, конечно, это очень круто. Но стать овощем или, один хер, педерастической конфеткой, Хирума просто по определению не мог, бунтовала вся его демоническая сущность, выпаривая из кипящей крови сахарный песок. Ген долго медитировал на стекающие по боку прозрачного стакана капельки воды. Для него всегда из любой ситуации был только один выход – правильный. С Хирумой правильно было идти до самого конца, до упора. И хрен с ним, как закончится, так и закончится. Уговоры, просьбы, намеки и сделки действовать не желали, Мусаши оставалось только взять его силой. Прижать, придавить, решить, наконец, кто же из них главный. Если после этого все рассыплется, значит – так тому и быть. Счастье подчас слишком хрупкое, хитрое, непостоянное. Оно не любит мнительности и медлительности, счастье должно быть ясным и простым. Если же ты забыл, какое оно или ощущаешь его слишком редко – значит, оно от тебя уходит. Нужно ловить, пусть даже безуспешно… В конце концов, Хирума всегда учил, что правильно жалеть о сделанном, а не о том, на что положен и гладко заштукатурен хуй. *** Прокатившись по указанным в списке Хирумы филиальным предприятиям в Осаке и Киото, Конго гордо и вместе с тем печально отверг предложение знакомых ребят «нажраться и по бабам». Затарившись пивом в супермаркете, Агон закинулся на диван в гостинице, взял в одну руку банку, в другую – пульт и унесся мыслями в Токио. К сожалению, призрачная возможность отношений с Хирумой в настоящем сажала Агона на сухой паек – никаких баб. Демон в сексе был принципиален до маниакальности. Говоря его словами «слишком брезглив чтобы без дезинфекции пользоваться тем, чем до меня уже пользовались». Агон нелепо и неуклюже чувствовал себя в роли рыцаря, хотя играл ее с переменным успехом всю жизнь – так часто случается с людьми, которые умело лгут по поводу и без, утрачивая при этом возможность говорить правду в случае острой необходимости. В отличие от съема на вечер, к Хируме Конго относился со всем имеющимся в нем запасом нежности. Это, само собой, не отменяло того что демону требовалось иногда в профилактических целях съездить по лицу или Хирума бесил его меньше остальных – вовсе нет. Просто отвесив причитающуюся Еичи порцию, Агон варил ему кофе и покупал сигареты. Именно Хируме прощалось неумение вовремя закрыть клыкастую пасть, попеременно случающиеся неудачи, плохое настроение, срыв планов… Даже вот этот хренов неудавшийся секс в командировке, Агон его тоже простит. С Такекурой у Агона складывалось очень напряженно. Во-первых, Такекура понятия не имел о вещах, которых Конго нахлебался за двадцать лет сполна. Как известно науке, вечного двигателя все еще не существует. Ту же хрень можно было без сомнений сказать и про Хируму. Несмотря на нечеловеческую работоспособность, Хирума все ж был из плоти и крови. С демоном нет-нет да случались банальные нервные срывы, приступы мнительности, приливы паранойи и самой обычной усталости. В эти моменты его тупо стоило не трогать, а еще лучше присматривать как за умственно отсталым и потенциально опасным психом. Во-вторых, ради этого придурка Конго первый и последний раз попробовал пожертвовать собой. В один прекрасный день Агон морально подготовился и сдал демона на руки вступившему в должность любовника Гену. Он рассчитывал, что тот подойдет к делу ответственно. В конце концов, эти двое уже встречались раньше, и Такекура должен был понимать, с кем имеет дело. Надежды Агона рассыпались в прах четыре месяца спустя, когда конфетно-букетная стадия возродившихся отношений была пройдена. Хирума довел до конца крупное дело и в очередной раз слег, предварительно расплевавшись с Мусаши в хлам. Из каких-то личных соображений Такекура пошел на принцип «перебесится и успокоится» и переложил заботу о демоне на плечи Агона. Святым Конго не был никогда, но даже, как он считал, по общечеловеческим меркам Такекура полностью заслуживал ту долю ненависти, которую обрушил на него Агон. Получалось, трахать демона категорически запрещалось, но надлежало при этом выполнять все остальные функции любовника. В этом Агону чудилась какая-то бесчеловечная наебка, тем более что в отличие от десятимиллионного Токийского населения, Хируме с неба упали весьма приличные ноги. Пожалуй, это был один из тех редких японцев, у которых длинные худые старательно накачанные ноги выглядели прямыми и гладкими. У демона были красивые, чуть округлые лодыжки, аккуратные, можно сказать, изящные длинные ступни с прямыми пальцами и ухоженными, чуть заостренными, ногтями. Очень маленькая, ложащаяся прямо в ладони задница, плоская и вместе с тем весьма приятная на ощупь. И, мать его, все это нечеловеческое по японским меркам богатство шло мимо. Кстати, если судить по их отношениям с Такекурой, Хирума как любовник сволочь чрезвычайно ленивая. Взять хотя бы секс: задерживаясь в гостях, Конго часто натыкался на разбирающего бар и холодильник Такекуру по ночам. В лучших традициях жанра демон заканчивал священнодейство, сворачивался в центре кровати и не гнушался отвесить пинка, если к нему приставали слишком настырно. С сексом будет ох как напряжно… Конго запрокинул голову на подлокотник и прокрутил пульт в пальцах. Не только всевидящее око, но и вездесущий длинный нос чуял каждую новую Конговскую подружку за милю. Пока они приятельствуют – это не проблема. Как только Агон сделает предложение члена и всего к нему прилегающего, придется становиться верным. Хирума – совсем не тот человек, которого можно просто наебать. Тем не менее, были и плюсы. Еичи не стеснялся Конго почти ни в чем – без зазрения совести шарил контакты и кредитки, задавал вопросы и зверски прилипал, если они с чем-то не сходились. Недоверием здесь и не пахло, Конго сам вывел отношения на этот уровень, напомнив, что поскольку является заместителем Хирумы, они должны быть в курсе любых дел друг друга. Прозрачность и уверенность позволяли Еичи спокойно спать по ночам, что весьма положительно отражалось на его психике. За Такекурой Хирума не следил и чувствовал острую неловкость, когда вляпывался в какую-нибудь мелкую тайну. Ни ее наличие, ни сама неловкость отношений не укрепляла. Нужно быть проще. А ухаживать? Мать его, это животное требует кормежки дважды в день, кофе в постель и утром и вечером. Конечно, можно его и нахуй послать, но это – привилегия друга, а не любовника. Или.. Черт возьми, терять Хируму как друга Агон тоже не планировал. -Бляяяядь, - Конго соскочил с дивана. – Как дорого надо платить за секс, которого пиздец будет мало. Он замер у окна и взглянул на притихший городок. Искорками загорались огни, вид в миниатюре воспроизводил тот, который открывался из окна Хирумовской гостиной. Еичи часто замирал пред окном, босиком, в джинсах и огромном махровом полотенце, вглядывался вниз, в бездну огней и искал там что-то. Хрен его знает, чего он там искал, но Конго часто подходил и незаметно придерживал за нашивку на штанах, боялся, что свалится и растворится. Конго вытащил телефон и проверил входящие. Ни единого звонка. Внутри тревожно заныло – не то от тоски, не то от непривычного пива. Магнит, вмонтированный куда-то в районе солнечного сплетения, упорно тянул в Токио. Взъерошив дреды, он вытянул из памяти телефона фотку и жадно всмотрелся в нее. Хуй бы с ним, что будет мало секса. Как-нибудь, наверное, переживет. Не инвалид же, две руки всегда при нем. А Агон уже два дня без демона не может… А Такекура хочет в июне на Гавайи на месяц. И вряд ли они оба вытерпят этот месяц, разделенные Тихим океаном. Откинув Хируму в набор, Конго выслушал целый ряд длинных гудков и отключился. Завтра еще день, а потом Конго упадет за руль и за ночь доберется до Токио. Двадцать четыре часа он потерпит. Ну хули может случиться за эти 24 часа? Наступило утро, а сотовый все еще хранил молчание. Недотрахавшемуся Агону настроения это не добавило. Он умылся, оделся, залился кофе и съездил на встречу. Пытка молчанием продолжалась до обеда. Наконец, Конго не выдержал и решил выкрутиться по-хитрому. Из ебеней телефонной памяти он вынул номер Такекуровского отпрыска, с которым Хирума трахался в редкие отлучки Такекуры-старшего. Пожалуй, появление этого парня несколько скрасило страхи Агона – раз уж даже демон ушел налево, значит, секс ему худо-бедно интересен. В этот раз Агон был вознагражден ответом. Спустя пару гудков в трубке он услышал голос юного дарования: -Да? -Привет, это… -Конго-сан, да. С Хирумой все в порядке? -Асхуялинет? – емко уточнил Агон, заказывая обед методом тыка. -Я не совсем понял, что тут произошло, но они, кажется, опять расстались навсегда. В этот раз немного громче обычного. Я звонил Хируме, но он говорит, что в порядке и приезжать не разрешает. А еще у нас прописалось его отродье, по-моему они с отцом работают вместе… Некрасиво, конечно, стучать… Но вы мне, пожалуй, позвоните. Хирума-сан последнее время как-то не очень в настроении. -Не дает? – иронично усмехнулся Конго. -В том числе, - согласился парень и отключился. Агон заставил себя не дергаться – сходились-расходились Хирума с Мусаши регулярно, каждый раз навсегда, каждый же раз с дракой и каждый раз четко на неделю. Как бы Конго не недолюбливал этого мужика, у него, тем не менее, были и свои достоинства. В кафе было скучно, женщин мало и все страшные. Откинув желание пофлиртовать хотя бы для поддержания формы, Агон полусонно перебрал бумаги и постучал по колену, на котором ощутимо не хватало кошки. Его внимание привлекло название фирмы, показалось смутно знакомым. Все бы ничего, но в этой пачке со сводными данными по конкурентам в тендере ей было определенно нечего делать. Постучав костяшками пальцев по столешнице, Агон бросил на стол чаевые и метнулся к машине, на ходу доставая телефон. Если за Такекурой не присматривал Хирума, это совершенно не значило, что за ним не присматривал Агон. Конго с чистой совестью расшаривал его финансовые отчеты, имел досье на компанию, доступ к телефонным счетам и пароль корпоративной и личной почты. Ладно, хрен с ним, когда эта сволочь не давала им трахаться, но наебывать Хируму за его спиной было просто возмутительно. Телефон Хирумы подозрительно молчал. Равно как ирабочий, домашний, телефон его и Агоновского секретарей. Конго похрустел пальцами, пристегнулся, выехал на шоссе и вышел на первую космическую скорость. «Не рыцарь, конечно, но все же не бог весть что,» - упиваясь ложной скромностью, подумал он. *** Порядок, царивший в рабочем дуэте Конго и Хирумы, не поддавался изменению со дня основания. Если один влипает в неприятности из-за дела, он обязан сообщить об этому другому. Строгий порядок не нарушался никогда, ибо считался непреложным правилом. И если сейчас Конго ничего не знал, то это только потому, что Хирума не смог передать ему информацию. Если же вопрос стоял о передаче информации, а в деле фигурировали сразу два Хирумы, которые имели феноменальную способность путешествовать по койкам близких друзей и знакомых с той же легкостью что и в сети… Его осенила догадка, которую, вероятно, стоило проверить. Буквально через три минуты он тормознул на улице рядом с роющейся в сумочке девушкой. Выбравшись из машины, он бодро щелкнул зажигалкой и поднес ее к кончику сигареты. Девушка затянулась и окинула его долгим задумчивым взглядом. -Привет, - импровизировать пришлось быстро, так как Агон как никогда был нацелен на результат и адреналин коротил мозг. – У меня чертовски мало времени, спешу по очень важному делу, но… Не прошло и двух затяжек, как дамочка диктовала ему собственный номер. Конго моментально откинул его в набор. Малышка улыбнулась и покрутила своей изящной розовой раскладушкой перед его носом, словно в доказательство, что продиктовала все верно. На экране высвечивался не его номер. -Да блядь же! – возмущенно рявкнул Конго, быстро вваливаясь обратно за руль. Звонок секретарше с автомата развеял последние сомнения – она не смогла его найти по сотовому, поэтому оставила сообщение на электронке и на автоответчике дома. Несмотря на крайнюю степень бешенства и желание вышибить своей белобрысой бляди мозг, Агон пребывал в этом состоянии с крайне трезвым рассудком. Дверь в собственную квартиру снес с ноги… Стоило, конечно, разориться на нормальную, но кто бы к нему полез в здравом уме? Рио выглянул в коридор, прижимая к груди здоровый серебряный поднос: -Ковбой, ты в своем уме? – ласково и слегка испуганно спросил он. – Накапать виски? -И сколько бабок тебе за это выдали? -Да я в общем бескорыстный, ты же знаешь, - Рио невозмутимо пожал плечами и нырнул обратно на кухню. – Ужинать будешь? С этой юной нимфеткой Агон познакомился херову тучу лет назад. Парень настолько самозабвенно умел давать, что совершенно покорил гетеросексуального ловеласа. Юная нимфетка также самозабвенно тратила деньги, причем неисчислимыми порядками. На момент их знакомства, к сожалению, обоим в друг друге чего-то не доставало. Например, Агону тогда остро не хватало сисек и совершеннолетия, а мальчишке – миллиардного состояния. Спустя двенадцать лет мальчишка не то решил, что сможет зарабатывать баксы сам, не то просто захотел сходить в отпуск, заскучав в компании папиков, но так или иначе, на его пути попался заскучавший Конго. У Рио был очень длинный язык, воздушная светлая челка, неописуемой красоты попка и вполне неплохие, чуть пухлые ножки. Это ведь только по Хируме видно, что трахаешься с мужиком – Рио был как раз из тех, с кем можно было об этом и забыть. Мальчик был охрененно дорогой, даже по Агоновским меркам – такие вообще редко руководствуются любовью при выборе партнера. Совместную жизнь Конго скорее воспринимал как большой прикол, чем как что-то серьезное... Видимо, зря. Отношения с Рио были больше деловыми, чем любовными. Мальчишка так часто сталкивался с контрактами, что без них практически не мог. Агон встряхнулся, старательно пряча раздражение, и снял с дивана Иву. Обвинять Рио в корыстных побуждениях действительно было глупо, ни Такекура, ни демоненок не могли бы предложить ему сколько-нибудь стоящую сумму. -Слушай, ты лучше меня знаешь, в чем проблема, - самообладание у парня было что надо. Он повернулся, аккуратно взмахнув большим острым ножом, и изящно оттопырил мизинчик. – Мы с тобой деловые люди. Если бы ты с ним просто трахался, я бы и слова не сказал. Сколько ты подружек за два года сменил? Я ведь не в претензии. Конечно, да, я помню - вы просто друзья. Дружба – это такие отношения, в которых секса нет. Только твой мозг за последние полгода занят либо им, либо телеком, либо работой. И у него та же хуйня. Мы с этим сердитым парнем чувствуем себя несколько… за бортом, хотя не сказать что он или я такой уж ширпотреб. Рио всадил нож в разделочную доску, выключил газ и полез за тарелками: -Ты точно не хочешь? Так вот… Я знаю, то, что делают чудо-мальчик и Такекура с твоим приятелем, наверное, довольно жестоко, - усмехнувшись какой-то своей мысли, Рио встряхнул челкой и продолжил, - но он меня мало колышет. Даже если он и загремел бы в психушку… Да даже если бы повесился, плевать. Ты сейчас, конечно, уйдешь, хлопнув дверью – если поставишь ее на место, само собой. Но я тебя люблю и делаю тебе подарок. Хотя бы за те два года, что у меня были. Разберись, блядь, наконец, что тебе нужно для счастья. Если тебе нужен этот легендарный псих – возьми его себе. Если захочешь вернуться ко мне – просто позвони. Знаешь, в отношениях всегда чем-то жертвуешь. Оказалось, узкие джинсы есть узкие джинсы, независимо от того, за сколько ты их купил – за две сотки или за две штуки баксов. Когда я с тобой – меня вполне устраивают джинсы за двести баксов. Потому что раньше остальные девяносто процентов от суммы компенсировали мне моральный ущерб. Устало привалившись к холодильнику, Агон усадил кошку воротником на шею и потер лицо: -Я пришлю кого-нибудь за вещами. -Я завтра съеду, не напрягайся. Медицина – это классно, но я ненавижу быть брошенным. Мне две недели назад предложили хорошего папика с красивым контрактом, без сроков и неустоек с моей стороны. С личным шофером и… - он осекся. - Знаешь… реальный мир – это все-таки не мое. Я со многим могу примириться, но когда между умным и красивым и «этим» сразу два мужика выбирают второго – это шок. Я переживаю за свою самооценку. -Ты поставил мне другую симку? – удовлетворяя чисто технический интерес, спросил Агон. -Да. С переадресацией с твоего старого номера и фильтром номеров. Через оператора это было сделать сложнее, там какая-то морока со службой безопасности. Маленький змееныш поколдовал над твоей почтой, нарисовал там какие-то скрипты. Он так, кстати, ничего. Может и папочку когда-нибудь догонит. *** Ввалившись в полутемную гостиную, Конго быстро осмотрелся. Хирума задумчиво втыкал в телевизор. В телеке передавали про нелегкую жизнь косоглазой телки без электролепильницы для пельменей. Короче, все было понятно без слов. Агон снял пиджак и бросил на спинку кресла: -Хирума… - осторожно позвал он, подходя ближе. -Я в порядке, - спокойно сказал Хирума. Он действительно был в порядке. В смысле, мозги у Хирумы работали все также четко, он с глубоким интересом анализировал слепленную для него ловушку, изучал детали, разбирал результативность того или иного действия… Вся проблема была с телом. Его тело вдруг совершенно отказалось повиноваться. Руки и ноги не желали внимать приказам и подниматься с гребаного дивана в гостиной, обрекая демона на отстраненное втыкание в передачу "магазин на диване". На самом деле, все залпы этой скромной бригады шли мимо. Демона косило совсем другое. В телеке картинка сменяла картинку, женщины бросались на шеи спасителей-обманщиков, в мире побеждало светлое, доброе, вечное. Чувства застилали глаза и срывали крыши… Хирума так редко испытывал нечто подобное, само ощущение, захлестывающее, поглощающее, заставляющее потерять голову, броситься в самое дурацкую и рисковую авантюру, роман, дело – черт, да что угодно - накатывало на него охрененно редко. Ему казалось, тот цинизм высокоразвитого интеллекта, который он в детстве подцепил от отца, с возрастом пустил корни и окреп в костлявой оболочке. Одиночество стало глубоким, каким-то особенно острым, словно он откинулся обратно, в шестнадцать-семнадцать лет, когда жизнь была наполнена футболом, а дальше - нихуевая пропасть. Вот удивительно, прошло больше двадцати лет, а нихрена не изменилось. Конго наблюдал периодические приступы Хирумовскоой депрессии и узнавал ее с первого взгляда. Это были такие необходимые откаты после насыщенной событиями и решениями жизни. Иногда демону, как любому другому нормальному живому человеку, требуется сложить бренное тело на диван и пролить немного слез над сущностью мироздания, прахом бытия и собственной ничтожностью – то есть над основными статьями дохода психологов. Другое дело, что страдает демон с такой же самоотдачей, как и в работе, догоняясь до полнейшего погружения. Обычно Агон старался ему не мешать, тихо отпаивал чаем с травками, подкармливал, дожидался, когда язва желудка снова напомнит о себе, сдавался в больницу вместе с Хирумой и тот сразу же выныривал в реальный мир. Потому что самым страшным кошмаром в жизни демона была девушка с уткой. Однако же сейчас у Агона вообще не было резона поддерживать такую вселенскую скорбь. Во-первых, у него кончилось мыслимое и немыслимое терпение. Над его Хирумой ставит эксперименты Такекура, да ебись он в ухо. Кто угодно, только не этот умылок. Во-вторых, Хирума сам вздернет его за яйца, если они сдадут позиции. И самое главное – пожалуй, наступал тот самый момент. Тот самый, когда можно влезть Хируме под кожу и не делить, черт, вообще ни с кем не делить. Дело было даже не в сексе, а в принадлежности, в желании и возможности возвращаться именно друг к другу с различных концов света. У мужчин есть стремление стать для кого-то единственным. Конго было не интересно становиться единственным для кого-то: скучно, да и размах не тот. Стать единственным для демона – пожалуй, было как раз для него. Ведь извернуться так, чтоб отхапать Хируму, это нужен божий дар. -Хирума! -Я в порядке, - повторил он, по-прежнему не двигаясь и не отклеиваясь от телека. Конго принялся закатывать рукава рубашки. Хрирума переключил обреченный взгляд на его руки – ловить по морде было обидно, но неизбежно. Однако, вместо того чтобы съездить зверя по лицу, Агон соскреб его с дивана и забросил на плечо. В спальне, как и во всей квартире, холодно было просто до озноба. Сам Хирума, едва ощутимо вцепившийся в него ледяными пальцами, явно стремился слиться с окружающей средой. Агон был нихуя не жадным, так что, установив демона в центре ванной, он заботливо прикрыл любимые брюки занавеской, придержал Еичи за живот и выкрутил вентиль холодной воды на полную. Если до этого выражение лица Хирумы тянуло на вселенскую скорбь, то сейчас оно утратило выражение вообще, даже непечатное. Демон слегка приоткрыл рот, но звука издать не смог, потому что не помнил как. Конго с минуту подождал и начал осторожно добавлять теплую водичку. Великий мозг постепенно начал оттаивать, на лице отразилась работа мысли. Конго до предела врубил горячую воду и мотнул головой, словно в попытке отогнать клубы теплого пара, стремительно расходящиеся от воды и Хирумы. -С-с-сука, - вернулся к демону дар речи. – У меня трусы пиздец ледяные. -Пойду сварю кофе, - согласился Конго, вываливаясь из ванны и зябко поежился. Для начала он врубил по комнатам свет и обогреватели, потом обшарил холодильник на предмет жратвы и отослал охранников подземного гаража в магазин. Охрана, как вообще любая здравомыслящая группа лиц, к Хируме относилась с патологической нежностью, как к маньяку в завязке, отпущенному за недостаточностью улик. Спустя полчаса из ванны выбрался демон, уже в сухих джинсах, натянутых поверх сухих трусов. Из-под длинного, почти до пола, красного махрового полотенца топорщились мокрые светлые волосы. -Нублядьчо, - неуклюже, но упрямо закинул удочку Агон, набычившись и сложив руки на груди. – Такекура решил активом записаться? Жопу подставляем или на хуй натянем? Дай хоть список требований почитать. -Не знаю, - почувствовав себя уязвимо и нерешительно, Хирума зеркально отразил защитную позу и огрызнулся, - Яблядьчо, всезнающий семихуй? Конго сразу же отпустил вожжи, цепляя на лицо выражение поласковее. Когда Хирума говорит «не знаю», он действительно не знает. Они с Такекурой последнюю пятилетку расходятся с частотой раз в полгода и каждый раз по одинаковому сценарию. Такекура гордо ебет дверью косяк, Хирума заебывается работой до изнеможения, на неделю командируется в ближайший санаторий для поправки сердечного ритма спокойствием и строгой диетой, и по возвращению сталкивается с обивающим пороги любовником с глазами, полными раскаяния. В этот раз схема явно сбилась. Открыв пару бутылок пива, Конго опустился на диван напротив. В широкое, почти до самого пола, окно Хирумовской гостиной была видна большая часть города, в ночи сверкающая разноцветными фонарями и огоньками. Демон был усталым и напряженным, бутылку отобрал, сделал большой глоток и только после этого выдохнул. Иногда казалось, что семейный уют все-таки совершенно не для них. -Так что за херня? -Да хер поймет, - уклончиво ответил демон, подбирая под себя длинные ноги. Для себя Хирума еще ничего не решил. Внутри было отчаянно пусто и холодно, словно туда установили большую металлическую хрень с маленькими микросхемами и цветными проводами. Она обработала всю информацию, полученную извне за последние несколько дней, и пришла к разгромному выводу. Самого Хируму, который хранил в себе еще и памятки о моральных устоях и условностях, вывод не устраивал, но другого пока не нашлось. -А что с работой? -Надо делать, - попробовав на зуб гладкое стекло пивной бутылки, Хирума принялся рассматривать этикетку в деталях. – Попробую дистанцироваться. Конго уточнил: -А ты сможешь? -Что? –переспросил Хирума, поднимая взгляд. -Дистанцироваться сможешь? Вздохнув, демон потер лицо руками, чувствуя, как приливает кровь к побелевшему от усталости лицу, встряхнулся и сердито огрызнулся: -Я еще не совсем инвалид. Садись работать давай, нечего хуи пинать. Агон покорно выгрузил ему все привезенное барахло и несколько флеш-карт с информацией. Как бы демон не бодрился, ему один хрен было паршиво. Каждый раз, когда у Еичи что-то случалось, Конго переставал спать по ночам. У него реально начинало что-то болеть, где-то стрелять, выворачивать… Такое чувство, что Хирума был частью его организма, неотъемлемой и необходимой. Вроде ноги или руки. Ну или жопы. Хирума Еичи, кстати, редкая жопа, это не Агон придумал - всенародно доказано. С другой стороны, если уж действительно принимать лекарство, то всем вместе. И уж если дистанцироваться, то Хирума Еичи практически ничем не отличался от обычной девчонки. И если взять эту вселенскую катастрофу, как самую обычную зеленоглазую барышню, которых Конго толпами уводил от мужей и любовников, то проблема исчезает. В плане деловой помощи с бумажками Агон просто обожал варить кофе. Над ним он не засыпал, а равномерное ритмичное покачивание смоляной жидкости в турке и разливающийся в воздухе терпкий насыщеный аромат умиротворяли. При желании, конечно, Конго легко мог разобрать финансовые отчеты, просмотреть статистику, проанализировать расчеты и дать по ним дельные советы - чем, кстати, занимался в свободное от совместной с Хирумой деятельности время. С Хирумой же занятие становилось опасным. Все его замечания находили отклик следующего содержания "я знаю", "я видел", "это для того, чтобы..." - короче, каждая следующая фраза все больше приближала демона к загробному миру, что Конго, как начальник службы безопасности, решительно пресекал медитацией над туркой. В этот раз Агон героически не стал даже начинать. Он краем глаза отметил приятное качество бумаги, нечеткую в паре мест печать принтера, царапину от листа на Хирумовском пальце и понял, что надо бы себя чем-то занять. Типа боевика или порно. Кстати, под порно работал спокойно даже Еичи. В боевике канонада выстрелов на демона действовала убаюкивающе, он вообще привык к уверенности, которой заряжался от красивых хромированных деталей и оружейной стали. С порнухой было проще - на экран он кидал косые взгляды, ловя перипетии нехитрого сюжета и по старой привычке всматриваясь в изредка мелькающие лица. Агон щелкнул пультом и демон на секунду оторвался от бумаг, вздрагивая от звуков. Наморщил нос, прищурился и вернулся к прерванной деятельности. В брюках и рубашке Конго было откровенно неудобно, поэтому он встал и решил пошарить в шкафах гостевой комнаты – там точно оставалась пара заначеных джинсов, маек и чистых рубашек. Заодно стоило сварить кофе с капелькой чего-нибудь, потому что у Хирумы это надолго, а ему сейчас нужна живая компания. -Ты, блядь, слышь… - Конго вдруг замер с двумя пустыми бутылками в руках и попытался сдержать крайнюю степень недовольства, вызванную необходимостью говорить начистоту. Наконец, собравшись, коротко и зло высказал: – Я тебя люблю, мудак. Хирума неторопливо постучал ручкой по столу и, повернувшись, совершенно серьезно сказал: -Ну хули там, добивай уже. -Я, конечно, съебусь, если вы снова начнете. Но блядь яйца вырву обоим. Он отвалил на кухню, Еичи вернулся обратно к работе. Когда через десять минут Агон появился в джинсах, полотенце на плечах и с двумя чашками кофе в руках, Хирума, не поднимая головы, безапелляционно заявил : -Это повтор. У них сегодня сбор "по местам боевой славы"… Ты, гандон, мыться надо после того, как подрочил, а не до, - закончил он, разряжая обстановку. -Заткнись, - недовольно огрызнулся Агон, выкладывая ноги на журнальный столик. - Я кино смотрю. *** Хирума проводил Конго до двери меланхоличным взглядом, и не шевелился до тех пор, пока охранник Шота из подземного гаража не скинул ему на мейл, что тот уехал. Парень был совершенно убойный на вид, за что и получил свое прозвище – в двадцать девять лет он выглядел едва ли на семнадцать, с большими карими глазами и короткими пушистыми ресницами, несмотря на то что ударом кулака пробивал кирпичи и снимался в жесточайшей порнухе. Агону об этом Хирума не рассказывал. Черт его знает, вдруг Конго решит сменить квалификацию? Быстро встав с дивана, Еичи вытащил ноутбук из-под кровати, где прятал его от Агона и первым делом взломал соседскую сеть – проплатить свою он опять забыл. Хирума уже распланировал свою работу: необходимо выяснить, откуда у Араши и Такекуры такие деньги. Ген совсем недавно подчистую вложился в крупный проект и хвосты за ним висели весьма солидные. Араши же только-только начинал разворачивать свой бизнес и такими порядками еще не думал, его компания совсем недавно начала получать реальную прибыль и пока еще не покрыла все убытки. Вывод напрашивался всего один – у них есть таинственный спонсор икс, которому нужен полностью деморализованный Хирума. Именно поэтому Ген так тянул с выставлением ему последнего и окончательного списка претензий, именно поэтому и сын заглядывал к нему в последнее время все чаще. Они планировали нокаутировать его аккурат под самый тендер, считая, что за два-три дня не сможет оправиться даже Хирума. В целом, они не так уж ошиблись. Еичи отходил почти месяц. Вся фигня была в том, что Хирума был в курсе еще с самого начала. Не потому что он следил за ними – демон твердо придерживался принципа не иметь компромата на своих – но он слишком хорошо умел складывать. Постоянное общение между Мусаши и сыном, приятель-психолог Гена, не вылезающий из их гостиной, обрывки фраз, накал упреков, отслеживание связей партнеров и конкурентов по конкурсу… С ним разыгрывали классическую схему психологического давления, и все из-за какого-то чертова проекта и горы неудовлетворенных амбиций. Устало потерев глаза, Хирума все же поленился вставать за очками и принялся высчитывать спонсора. Отследить, откуда пойдут деньги не сложно, нужно знать только номера счетов и наименования организаций-держателей, а к этому он был готов с самого начала. Комбинация, которую Хирума собирался разыграть, была примитивна как грабли. И тем не менее, с возрастом Еичи пришел к выводу, что самые простые вещи оказываются самыми действенными. Если его расчеты верны, Конго будет работать двумя способами: либо уважительно просить, либо давить на болевые точки. Учитывая то, в каком состоянии Агон ушел, уважительных просьб Кимура может не ждать. Тем лучше… Спустя четыре часа Хируму едва не скручивало от голода, но он не отрывался от бука, заканчивая работу. До прихода Агона оставалось все меньше времени, и вот уже тихо завибрировал телефон, получая сообщение Шоты. Еичи торопливо вычистил за собой все следы, вырубил ноутбук и мастерски затолкал его под диван, в самую середину. Теплый, мерцающий зеленым адаптер был завернуть в тонкую ткань и убран туда же. За следующие несколько секунд Хирума успел откинуться на подушку и закрыть уставшие, чуть покрасневшие, глаза. Ключ в двери тихо повернулся и Конго позвал: -Хирума? Еичи высунул взъерошенную макушку из пледа и устало сказал: -Да. Как все прошло? -Ну, - Конго устало упал на диван, там, где секунду назад были Хирумовские ноги. – Вроде как согласился нам помочь. Но он, сука, меня совершенно не боится, потому что я его за яйца вроде как не держу. -Понятно, - согласился Хирума, подтягивая колени к груди. – Завтра встречу будешь проводить ты. Конго болезненно застонал, но не сказал ни слова. В этот раз интуиция подсказывала ему не спорить с Хирумой. В высших кругах он был никем – просто помощник главы компании. С ним общались соответственно, и Конго злобно точил зубы на каждую морщинистую гниду. Однако его время еще не наступило. Согласно договоренности с Хирумой, Конго выходил в поле только после окончания дела и внушал уважение не только к демону, но и ко всей демонической компании, и к себе в том числе. Еичи был прозорлив как последняя сука и с Агоном работал по проработанному до мелочей алгоритму. Конго отвечал за систему безопасности в Хирумовской легальной и нелегальной компании, ему подчинялись секьюрити и головорезы из местных, у него же был собственный додзе, в котором Конго-сенсей отдыхал от деловых приемов и тешил свое непомерное эго в компании преклонявшихся перед ним учеников. Таким образом, Агон чувствовал себя полностью удовлетворенным, не ущемленным в правах и, самое главное, независимым, несмотря на то, что проводил с Хирумой львиную долю своего времени. С возрастом Агон с удивлением обнаружил в себе острую потребность о ком-то заботится, и Хирума ее поначалу удовлетворял более чем. Тем не менее, желание с каждым годом становилось все сильнее и сильнее, и Конго оброс постоянными отношениями, постоянными учениками – даже домашним животным. Но ему не хватало опять, и только теперь он понимал почему. Такекура был в чем-то прав, Хирума Еичи вызывал желание владеть им безраздельно. Другое дело, что демоны в неволе не живут и их нужно правильно содержать. Но на этот случай у Конго уже есть инструкция, и первый пункт в ней – кормить. -Жрать хочешь? – спросил Агон, сжимая коленку под пледом. Исключая секс, Хирума совсем не отличался от его кошки. Две наглые ушастые суки с круглыми зелеными глазами. Кстати, надо бы послать ребят за вещами и кошкой, у него здесь всего одни резервные джинсы. -Хочу, - признался демон, повесив нос. – Приготовишь? -Приготовлю, - он встал. – Мне сегодня зверя привезут, она поживет с тобой, ладно? Агон говорил, и звук его голоса действовал успокаивающе. Высокочастотный процессор в голове щелкал и выстраивал планы, шаг за шагом, минута за минутой. Сквозь все плюсы и минусы, оговорки и форс-мажоры вырисовывался четкий план. Хируме нужно было уложиться в три дня. И все же что-то снова держало его на этом проклятом диване, связав руки и ноги освященной серебряной цепью. Хирума силился выбраться, но она тянула обратно, опутывая сильнее и сильнее. Горло и грудь сдавила паника. -Возьми, - Конго помахал перед его носом непонятным прямоугольником бумаги. Хирума взял не глядя и задумчиво перебрал их пальцами, фокусируя взгляд. У него в руках были карты, ровно пять. Две тройки, пиковая и червовая, бубновый Туз, валет треф и несерьезная пиковая дама. Всего одна пара, и очень мелкая. -Хуевый расклад, - глухо сказал демон, разлепив пересохшие губы. Еичи бросил на стол тройки. Комбинация могла быть какой угодно, от карэ до прозаичной пары. Конго выложил даму и короля треф с таким видом, будто там был как минимум стрит. Впрочем, Агон был везучим сукиным сыном. Угадав по безразличному взгляду полное нежелание играть, мужчина вскрыл свои карты полностью. Там была всего одна старшая карта. Комбинация «кикер». Хирума выложил оставшиеся три отдельно. -Даже с хуевым раскладом можно выиграть, - напомнил Агон и протянул ему руку, - Жрать пошли, животное. После ужина Хирума долго втыкал, как Конго разложил посуду в машинке и пихнул ее ногой, закрывая. С гребаным демоном любой мужик становился хозяйственным, потому что домашнее хозяйство – ни разу не его амплуа, а заниматься этим кому-то надо. Так что Агон вынужденно постиг еще и это искусство. Он не торопился, примериваясь к возможности трахнуть демона, ибо не воспользоваться ситуацией было нельзя. Конечно, это вроде как не по-дружески, но, как говорится, дружба – это дружба, а два раза – это два раза. По-кошачьи осторожно подобравшись сзади, Конго вежливо и интимно спросил в острое ухо: -Я так понимаю, сегодня ты работать не будешь? Хирума обжег томным взглядом исподлобья и тихо сказал: -Не буду. Большего и не требовалось. Стащив Хируму с высокого стула, Агон втянул его в полутемную спальню и торопливо сдернул рубашку. Стресс на него действовал как на любого нормального мужчину, превращая нервное возбуждение в физическое. Длинное, удивительно гибкое и худое тело изгибалось в руках. Агон забрался под одежду, с интересом и легким трепетом оглаживая бока. Впрочем, задница у Хирумы была тоже ничего себе – маленькая, почти плоская, накачанная и очень крепкая. Ни одна деталь не давала усомниться в его принадлежности к мужскому полу, не считая длинных острых ногтей, стилизованных под когти. Сексуальнее всего Агон считал его острые, торчащие в стороны уши, которые Хирума нарочито не скрывал под волосами. Он прихватил зубами мочку и легко потянул, подцепив языком одно из двух золотых колец. Хирума дернул длинным носом в сторону и подставил шею, ежась от щекотки. Пальцы торопливо пробежались по пуговицам Агоновской рубашки, Конго в ответ по-быстрому вытряхнул Хируму из майки… Видимо, в этот момент у демона в голове щелкнула какая-то хрень, и он уперся: -Давай не будем. Упрямое «давай» прозвучало даже не как просьба, а, скорее, как ультиматум. Выражение лица стало затравленным и напряженным, Хирума уперся Агону в голые плечи когтями и весь съежился. Еще несколько дней назад Конго бы плюнул, обиделся и ушел – любой на его месте сделал бы также и хрена ли был бы неправ. Но, сука, уж если дистанцироваться, то каждая девочка должна поломаться. У некоторых это происходит из природной вредности, неосознанного страха, желания набить цену… Да, впрочем, один хуй. Но, как показывает практика, если девочка ломается, это совершенно не значит, что секса не будет. Перебрав варианты, как ключи в огромной связке, Агон остановился на беспроигрышном варианте – если с сексом вечером облом, он будет заниматься любовью. Этот процесс занимает больший интервал времени, однако для Хирумы подходит идеально. -Не будем, - всем видом выражая недовольство, согласился Агон. Словно в подтверждение выбранной тактики, демон в руках заметно расслабился. Конго стянул с себя рубашку и отбросил ее в сторону, потянулся, разминая затекшие мышцы, потом сердито спросил: -Из койки тоже свалить? В моей комнате пиздец ледник. -Оставайся, - емко и виновато ответил демон, сбрасывая джинсы и ныряя под одеяло, носом к стене. Агон умостился на своей половине кровати, набросив второе одеяло, и по-деловому уточнил: -Откуда синяк? -Какой? – глухо раздалось из темноты, едва разбавленной огнями города за окном. -На, блядь, ребрах, какой еще? – подперев кулаком щеку, Конго наблюдал, как демон привстал, осматривая свои бока. Найдя большое темно-сизое пятно взглядом, Конго ткнул пальцем рядом. Хирума болезненно дернулся и внимательно его осмотрел: -Черт. А я понять не мог, почему мне так больно. -У меня было… Мазь из штатов привозил, счас найду. В задницу запихивать не рекомендуют, но остальные синяки здорово снимает, - Конго вернулся из своей – гостевой – комнаты, держа тюбик в руке. – Ну че, придумал что соврать? -С Геном подрались, - Хирума протянул руку, но Конго воткнул ему под правую лопатку два пальца, пригвоздив к кровати. – Ну, попытались. Боевых искусств не знаю, но по яйцам попадаю всегда. Сука, у меня сейчас еще два будет. -Ну хули, - пожал плечами Агон. – И эти замажем. Ебать нельзя, но потрогать-то можно? Прикрыв глаза и рот, Еичи позволил опустить одеяло чуть ниже лопаток. Конго неторопливо выдавил и размазал холодный гель по коже, заодно разминая напряженные затвердевшие мышцы. Спина демона выгнулась колесом от напряжения, он сгруппировался в ожидании падлы, подтянув под себя руки. У Еичи была классная спина – очень красивая, достаточно широкая, несмотря на худобу, с играющими под кожей мышцами и парой почти незаметных выступающих позвонков где-то на уровне лопаток. Он погладил левую лопатку, обвел ее костяшками пальцев, слегка усиливая нажим. Хирума вздрогнул и, несмотря на нервное напряжение, слегка расслабился и прогнулся вслед за рукой. Конго дочертил костяшками линию вдоль позвоночника до самой поясницы, а потом прошелся по нему открытой ладонью, разогревая кожу. Отложив гель, Агон вытянулся вдоль него, набросил на ноги одеяло и, не прекращая поглаживать, поддел носом короткие светлые с темными корнями, волосы на загривке. Легко прикусив кожу, он поцеловал скрытую под ней косточку и прочертил языком дорожку к следующему, приглянувшемуся ему на шее месту. -Я хочу татуировку, - с трудом прогоняя через горло слова, признался демон. Эта фраза была призвана отвлечь Конго от его шеи – от места укуса искорки возбуждения разбежались по всему телу. Агон и правда отнял губы, облизнулся и уточнил: -В каком месте? -На спине. -На пояснице? – Рука легла чуть выше одеяла, большой палец мягко огладил указанное место. –Решил сменить сферу деятельности? Уже купил чулки и меха? -Или на спине, справа… -Здесь? – пальцы оставили точечные следы вокруг. – Нельзя. Красивый рельеф. Односторонний рисунок будет смотреться косо. -Тогда на шее. -Шея должна быть чистой и открытой, - безапелляционно ответил Конго, зарываясь пальцами в волосы и заставляя Хируму наклониться вперед, за подушку, втыкая носом в простынь. -Захрена? - демон дернул плечами, пытаясь выбраться. -Мужчину возбуждает возможность выбора – взять или убить, - Конго вцепился зубами в открытую шею, игнорируя удивленно-испуганный Хирумовский возглас. Дернувшись, Еичи подставил шею и спину, вытянув руки вдоль тела, и отключился, словно откидываясь в параллельную вселенную, где не было нихрена, только кровать в космосе и они на ней вдвоем. Агон не нарушал границ дозволенного, не дотрагивался до демона ниже уровня одеяла и даже разговаривать особенно не собирался. Он с головой ушел в этот упоительный полуэротический массаж, покрывая укусами и поцелуями каждый разогретый им участок кожи. Хирума же млел от каждого прикосновения, расслабляясь и заводясь с каждой секундой все сильнее. Когда жесткие и шершавые Агоновские пальцы коснулись поясницы и самого начала ложбинки между ягодиц, Хирума едва дышал и гнулся под пальцами как заколдованный. Конго быстро приложился ртом к этой самой точке и серией быстрых и грубоватых поцелуев пробежался вверх, укладывая себя на Хируму сверху. -Мсье, - хрипло и с дрожью в голосе произнес Хирума древнюю как мир шутку. – Вы обещали, что только пощекочите пальцем пупок. А это уже не пупок. -А это уже не палец, - повинился Конго, с неохотой отрываясь от зацелованной шеи. Погладив демона по бокам, предложил, - Перевернешься? Хирума завозился, чуть приподнял одеяло. Конго отжался на руках от кровати, позволяя Хируме перевернуться, просочился к нему под одеяло и улегся сверху. Спереди у Еичи были острые красивые ключицы, выступающие под светлой гладкой кожей. Попробовав на вкус левое, Агон обосновался у правого и с жадностью собственника вознамерился поставить свою отметку и здесь. Коротко вздохнув и спрятав нос у Конго на плече, Хирума взялся расстегивать на нем джинсы. Ремень болтался там, где Еичи его оставил расстегнутым еще с самого начала вечера, оставалось только забороть молнию и пуговицу. Избавив общими усилиями Конго от лишней одежды, мужчина без зазрения совести – не снял – с треском разодрал оставшуюся на Еичи деталь туалета. Не так часто Хирума разрешал себе заниматься сексом с Агоном, хотя процесс, безусловно, того стоил. Конго вообще вечно был голодный на потрахаться, а мальчик ли с ним, девочка – разницы, как правило, никакой. И все же в Агоновских руках тело горело как в огне. Черт знает, может быть он действительно был божественно хорош в постели, может, он просто нравился Хируме, но спустя час демон бессильно сполз по подушке вниз, крепко прижимаясь к разгоряченному телу. Хирума коротко вздохнул, с озадаченным видом перебирая длинные дреды. На ощупь эта хрень была ну очень непонятной, хотя не сказать что отвратительной. Агон делал их не из своих собственных волос, а нарощеных искусственных. Отмывал эту хуйню тоже часто, причем чем-то, что пахло весьма приятно… Хотя коротко остриженный Геновский ежик для Хирумы был более привычным. Повисшая пауза казалось до смешного нелепой. Конго прикрыл глаза, стараясь не пилить Хируму взглядом, ткнулся носом в щеку и почти целомудренно приложился к губам. Демон поймал губами его нижнюю губу и, не отодвигаясь, уточнил: -Напомни, кто из нас строит из себя целку? -Мы не целовались со старшей школы, - огрызнулся Агон. – Я хуй знает, может, ты не любишь. -Я люблю, - сообщил Хирума. -А мой язык останется при этом целым? – чисто из вредности уперся Конго. -Заебал! – рявкнул Хирума, пытаясь придушить его подушкой. -Я старался, - довольно заржал в ответ Агон, подминая демона обратно под себя, и впился в губы. Спустя еще час Агон прижимался грудью к мокрой от пота спине. Дыхание Хирумы выровнялось, но он так и не шелохнулся в Конговской хватке. Свежий холодный воздух тянулся в щелочку приоткрытого окна, принося с собой несмолкаемый шум улиц. За окном горели окна далеких многоэтажек и маленькие, едва различимые в городском смоге, звезды. Зевнув, Конго спрятал лицо в золотистых от краски волосах с черными отрастающими корнями. Тело ныло от усталости и сытости, глаза слипались, но отключаться не хотелось. Прошло почти полчаса, он откинул голову на подушку, лениво и плавно, словно во сне, и посмотрел из-под ресниц. Хирума смотрел остекленевшим взглядом в окно, на низко висевшую бледную луну. Под глазами залегли тени, четко вырисовывались скулы, бледные от усталости. Кончики пальцев с аккуратными треугольными коготками мягко прошлись по его раскрытой ладони и сжали ее, невесомо и почти неощутимо поглаживая подушечки. Иногда ему хотелось уже плюнуть на работу и отхапать демона себе, спрятать подальше … Но он знал, что перестанет уважать себя и Хируму, если они сольют дело. Даже сам Хирума перестанет себя уважать, а этого допустить никак нельзя. У Хирумы, наконец, слабо дернулись ресницы и глаза закрылись сами собой. Он открыл их еще пару раз, но побороть сон не смог. Задроченый до предела организм, легкая эйфория от секса, легкая ненависть за этот чертов секс… Демон отрубился у него на руках. Ровно задышал, съежился еще сильнее, убирая свою тонкую когтистую лапу из Агоновской руки. Никто и никогда не видел Хируму Еичи таким. И пока рядом нет Такекуры, его выродка и младшего Хирумы, Конго сделает все, чтобы никто и никогда его таким не увидел. Это эксклюзив, Конго на него всю жизнь копил. *** Хирума сосредоточено разглядывал потолок, пытаясь понять, что с ним за хрень. Он никогда не позволял себе опускаться в такую чернейшую задницу, как бы оно не звучало. Состояние унылого дерьма, в которое он погрузился по самую макушку, Хируму скрутило, утянуло в свою топкую и вязкую трясину, заткнуло уши пробками и застлало глаза туманом. Даже мысли, хотя и по-прежнему действенно, но лениво и уныло ворочались в башке. Будучи не в силах выносить медленное впадение в анабиоз, Хирума спустил ноги с кровати и побрел искать джинсы. В результате титанических усилий, джинсы были водворены на тощую задницу, а прямо на юкату напялена водолазка. Еще четверть часа демон потратил на то, чтобы при помощи унылого мысленного мата и зеркала выдернуть из-под водолазки юкату. Улица встретила демона неприветливо, вылив на него почти треть месячных осадков и выгнав из-под одежды поселившееся там уютное домашнее тепло. Мокрый, злой и ошарашенный, Хирума, тем не менее сдаваться не собирался. Надвинув на нос капюшон толстовки, он забросил свою задницу в первый проходящий мимо автобус и забился в самый дальний угол. После сорокаминутной автобусной прогулки, Хирума вылез в самом нереспектабельном, но горящем мыслимыми и немыслимыми рекламами, районе. Организм неожиданно напомнил, что хозяин, сука, со вчерашнего вечера ничего не жрал и денег в карман положить забыл. Из тех нескольких бумажек, найденных в кармане толстовки, каши не сваришь. Вдоволь наморозившись под моросящим дождем, Хирума присмотрел себе необходимое местечко и спустился в полуподвальное игровое заведение. Казино для этой шарашки было слишком громко сказано. Кожаные стулья с затертой кожаной обшивкой, широкая барная стойка, забившийся в дальний угол бильярдный стол, покрытый линялым зеленым сукном, на котором, в отсутствии посетителей, несколько личностей сомнительного вида играли в покер. Громко чихнув, Хирума потер холодные щеки и подвинул себе стул. Бросив на него брезгливый взгляд, одна из личностей по-мирному предложила: -Сдавай бабки и можешь уебывать отсюда прям сразу. Хирума снял мокрый капюшон и встряхнулся: -Погоди, дай я хоть зонтик отыграю. С завсегдатаями подобных заведений нужно было уметь держать себя в руках, особенно если ты один. Когда у Хирумы за спиной маячил Конго, с недовольной рожей задрачивая до беспамятства одноруких бандитов, можно было хоть фак под нос втыкать. Но сейчас следовало быть в достаточной мере дружелюбным. Борзые, но забавные идиоты в таких местах всегда пользовались спросом и спустя пять минут карты раскладывались уже на четверых. Сначала Хирума отыграл себе пачку сигарет. Потом, с печатью полного похуизма на лице, за двести йен и полпачки сигарет он отыграл себе зонтик и еще двести йен. После очередной игры, когда мужики перестали ржать и начали сердито осматривать свои карты, а согревшийся Хирума докуривал третью сигарету и пил пиво на болезненно ноющий желудок, он перебрал скопившееся бабло. Получилось около четырех с копьем тысяч. И зонтик. И четверть пачки сигарет. -Все, - Хирума решительно встал и кивнул бармену, выкладывая на стойку несколько бумажек. – Всем пива за мой счет, и себя не забудь. Я жрать пошел, пока не сдох. С зонтиком под дождем было гораздо приятнее. Найти на подобной улице забегаловку, где можно нормально пожрать на 35 баксов – плевое дело, поэтому спустя двадцать минут Хирума наворачивал фирменный местный суп, грея пальцы о теплые бока пиалы. Двери забегаловки хлопнули, и тут же его скамья прогнулась от тяжелых туловищ недавних знакомых. Хирума молча поднял голову, вытащил из выигранной пачки сигарету и прикурил от стоящей на столике свечи-таблетки. Хладнокровное молчание – это целая наука, бесценное умение, которое не раз выручало демона в сложных ситуациях. Наполняя Молчание различными оттенками – безразличием, дружелюбием, игнорированием, выжиданием – Хирума любой разговор мог сыграть как по нотам. Для этой мелкой банды Хирума отыграл мирное молчание, потому что ловить прозаические пизды в жопе мира ему было совершенно лениво. Уголовные рожи смягчились в ответ, старший по званию, Киба, махнул рукой девчонке-официантке и затребовал «как обычно». Получив по стакану пива, Киба кивнул Хируме: -Ты, слышь че, еще бабло нужно? Хирума прикинул, сколько у него оставалось в кармане. По его подсчетам – впритык. Ровно на билет на автобус, знать бы еще, какой. Впрочем, если он побудет тут еще пару часов, за ним приедет злой как сука Конго, потому что свой телефон Хирума оставил дома. Для Агона найти демона в Токио – дело максимум двух дней. И то, двух – это если Хирума реально встрял. В любом случае, Конго будет исходить ядом и злобой за рулем автомобиля, Хирумовские неприятности будут доживать остатки своих дней с колом в жопе, вошедшим по самые гланды, а сам демон будет мирно жрать что-нибудь из Агоновской заначки в бардачке. Вкручивать за потраченные нервы и время непосредственно демону Агон себе не позволял никогда, не то соблюдая негласную субординацию, не то следуя своим внутренним умозаключениям. Правда теперь, после его признания, Хирума был не уверен в собственной неприкосновенности. -Нужно, - согласился демон. Оставшееся время он убивал в компании местечковых якудза. Пока ждали основную игру с конкурентами из соседнего района, где его собирались выставить как козырную карту, демон досыта настрелялся в тире, выкурил еще с десяток сигарет, выслушал все нужные и ненужные новости. Затем раздел-таки догола чертовых конкурентов, с энтузиазмом влез в последовавшую за игрой драку и, отделавшись разбитой губой, свалил пропивать победу в уже знакомый бар. Карета прибыла за Хирумой, когда он с трудом разговаривал, дар прямохождения был утрачен еще час назад. Лицо Конго не поддавалось никаким описаниям, кроме как «охуенно выбешенный». Дверь кабака открылась с ноги, за плечами Агона выросли его подопечные. Никто из шайки даже не пошевелился, дредастую образину узнавали во всех концах Токио. Окинув демона взглядом и придя к выводу, что царственная задница не пострадала, Конго разжал побелевшие губы и принялся вытягивать Хируму из-за стола: -Сука ты гребучая, блять. Я тебя уебу когда-нибудь. -Конго, не тряси. Блевать буду прям на твой новый костюм, - пробормотал демон, крепко цепляясь за широкое плечо. – Ты где, сука, так долго шлялся? Я думал, домой придется на автобусе ехать. Между бровями собралась жесткая складка, нижняя челюсть угрожающе выдвинулась чуть вперед. В таком виде Конго Агон внушал ужас всему живому на планете. Телохранители наткнулись на злобный взгляд исподлобья и тихо съебнули с дороги, пока тот выволакивал почти бесчувственное тело из кабака. Помогать ему Хирума даже не собирался, с удовольствием обвисая на приятеле. Конго надоело бороться с ватным демоническим телом, он жестко вцепился в него, вскинул на плечо как неодушевленный предмет и отволок в машину. Капризно поджав губы, Хирума свалился на заднее сиденье и полез ковыряться в бардачке, лишь чудом не свернув ручник и рычаг коробки переключения передач. Конго пихнул его обратно назад, бросил пакет с чипсами и потребовал: -Скройся с глаз. Тем не менее всю дорогу, пока Хирума дремал над чипсами, забравшись с ногами на просторное заднее сиденье, Конго бросал косые взгляды в зеркал заднего вида. Агон, хоть и бесился, был вполне… умиротворен. Демон прекрасно понимал, что если его не придушили за двадцать лет, значит, Конго привык. Состояние умеренного бешенства для Агона более чем нормально, он почти регулярно чем-то раздражен. Иногда демону казалось, Конго бесится уже чисто по привычке, так как такая реакция характерна и ожидаема. Дома ему западло даже беситься, в быту Конго с возрастом стал спокойнее и уживчивее. Наверное, сложно представить себе Конго Агона, находящегося в гармонии с внутренним и внешним мирами, но четверть века – большой срок, за который что только не случается. Этой истории Хирума не знал, но уж если излагать, то все. На какие только подвиги не вдохновлял деймонский демон. Не отягощенный вообще никакими талантами кроме своего феерического мозга и трудолюбия, Хирума умудрялся делать такие вещи, которые оказывались не под силу самому хитровыебанному гению. Через несколько лет разлуки, Конго нашел Хируму в самой заднице Штатов, с ребенком на руках и, кажется, на грани самоубийства от усталости. Первые два дня демон спал, не подавая даже признаков жизни. На третий встал, скинув двухлетнего узкоглазого зверя на Конго и буквально из ничего начал строить ебаный воздушный замок. Пока Агон с царственной непринужденностью оттрахал ближайшие три квартала, прикидываясь одиноким папочкой с ребенком на руках, Хирума сковал компанию и достал денег. Способность к четко распланированному труду Конго восхищала, хотя хвалить Хируму было ниже его достоинства. На пятом году совместной с Хирумой жизни, когда они перебрались из той самой задницы в пентхаус, Конго понял, что сидеть на жопе ровно он больше не может. Попытка организоваться самостоятельно потерпела сокрушительный провал, и Агон стал искать другие способы. Самой близкой темой был выбран спорт. Бесконечные секции, в которые он совался, что в Штатах, что в Японии, только выбешивали и нихера не помогали. Мастеров Агон крутил в несколько секунд и только ослиное упрямство удерживало его на занятиях до конца. Второй раз он почти никуда не приходил, хотя гения, пусть даже такого эксцентричного, приглашали и просили остаться. Переломный момент случился спустя еще два года. К Хируме вернулся Такекура. Конечно, кроме дружеских отношений и одного покрывшегося плесенью перепиха между демоном и Агоном тогда еще ничего не было, но Конго дошел до ручки. Миру было откровенно насрать на его божественный дар, а под прущего напролом демона, прущего до изнеможения и полуобморочных отключек, с задроченным мозгом и кучей параноидальных тараканов, мир прогибался как нехер делать. Со злости нарвавшись на драку в ближайшем квартале, Конго обрядился в кимоно и направился в очередное додзе. Сценарий посещения особенно не изменился. Было все также уныло и скучно, правда, даже морду бить не хотелось. У Агона начался откат с легким депрессивным оттенком. В конце занятия древний как велоцераптор сенсей, кажется, знакомый лично еще с Акаямой, отпустил учеников. -Конго-сан, прошу вас, задержитесь. Агон апатично скользнул по нему взглядом и опустился обратно, напротив мастера. Несколько минут сморчок пристально изучал безразлично-раздраженного мужчину и, наконец, продолжил: -Я много о вас слышал. Несмотря на то, что вы носите белый пояс, ваш талант и ваши кратковременные визиты широко известны. Полагаю, вы не намерены задерживаться в моем додзе. Однако, в моем додзе сложилась традиция находить индивидуальный подход к ученикам, находящимся в поиске. Если вы подскажете, какого результата хотите добиться от занятий, я смогу дать вам консультацию и предложить другие варианты. -Меня интересует техника, - коротко и слегка грубовато бросил Агон. -Вы в превосходной степени владеете техникой. -Да хуй поймешь, как оно получается, - огрызнулся Конго. Сенсей неожиданно понимающе кивнул. После минутного молчания лицо осветила легкая улыбка: -Конго-сан, я готов предложить вам путь. Мгновенных результатов вы не получите, однако убедиться в его правильности вы можете, если затратите на это некоторое время. Конкретно – шесть часов. Прошу вас прийти завтра, к трем часам. Форму с собой. В общем, как оказалось: не можешь учиться – иди учить. Именно там Агон научился справляться с желанием убить и постиг умение сопоставлять реакции с запланированными действиями. Само собой, ученики и хренов сенсей продолжали бесить неимоверно, но теперь это грозило им максимум подзатыльником, а не открытым переломом или черепно-мозговой травмой. Там же он освоил главную философию данного спорта – «мягкость одолеет силу и зло». Зло у Конго традиционно олицетворял Хирума, а с мягкостью у Конго традиционно было херово, однако подход был нетипичен и, как ни странно, охрененно эффективен. С Хирумой было по-прежнему сложно. Конго продолжал впахивать за няньку, кофеноску, бронежилет, разносчика пиццы, кадровое агентство и широкое дружеское плечо, правда, по-прежнему молча. Самые страшные сны, которые когда-либо снились ему, это те, в которых демона эмигрируют поглубже в Ад. Или в дом Такекуры, что, по мнению Конго, было одним и тем же. Слава богам и прозорливому сморчку, к тому времени, когда Конго и Такекура столкнулись лицом к лицу, Агон не только не свернул выродку шею, но и притерся, приспособился к жизни рядом с ним. Чувство ревности, страха потерять все, что он выстроил за последние семь лет, сменилось спокойным раздражением. У Конго была мантра, та самая истина, через которую он постигал дзен и подключался к космосу. С мантрой наперевес Конго научился так любить Хируму, как не любил, пожалуй, никого и никогда. Чем сильнее демон жег, тем спокойнее становился Агон. Он знал, что такое быть безумным, никем не понятым, гениальным близнецом, и для разнообразия его забавляла мысль, что он уравновешивает Хируму. Черт, кем надо было родиться, чтобы уравновесить демона? Да Конго считал себя невьебически великой светлой силой. Невьебически темная сила выкусывала соленые мелкие чипсины из-под ногтя и вяло зырила в окно. Ноги у него все так же не ходили, а тело почти не двигалось, но теперь у Хирумы на это была веская причина. Конговское настроение демону мешало. На его уголовной роже большими буквами проступало всепрощение, что могло сильно затруднить завтрашние переговоры… И вообще ему было вредно. Хотя Агон умел блефовать, незамутненные ничем положительные эмоции настолько редко его посещали, что стирать их с лица Конго так и не научился. -Ну чо, шеф, - демон вздрогнул, осознав, что они приехали и его альтер-эго барабанит пальцами по открытой дверце машины. – Блевать тут будешь или тебя до дома донести? -Где захочу, там и буду, - скривившись от отвращения, Хирума отпихнул ногой протянутую руку и, шатаясь, вылез из тачки сам. Что бы там не думал Конго, их отношения для Хирумы значили реально много. По самым скупым подсчетам, чертов дред сделал для него в этой жизни охуенно больше, чем все остальные. В самые тяжелые моменты он просто садился рядом, открывал бутылку пива, презрительно фыркал и напоминал демону: -Не ссы, разберемся. Пиццу хочешь? А то выбрасывать пиздец жалко. Еичи совестно было давить на него, но иного выхода не оставалось. К тому же Конго сам дал разрешение на карт-бланш не далее как три дня назад. Он просил выиграть тендер несмотря ни на что, и Хирума это сделает. А потом, как Конго и обещал, Хирума ляжет на диван и будет страдать до тех пор, пока самому не надоест. -Че, блядь, понравилось рыцарем быть? – ехидно усмехнулся Хирума, когда совместными усилиями они добрались до лифта. – Странно что ты раньше на коня не сел, сука, роль как раз под тебя. Странствуешь и, блядь, спасаешь. Насмерть забивая хуем врага. У Агона заходили желваки, но он, тем не менее, не сказал ни слова. Как странно, что со временем выбесить Конго становится все сложнее и сложнее. Эта его чертова спортивная философия, которой демон уже давно был обязан жизнью, иногда слишком мешала. Правда, тема любви и нежной привязанности, в которой он совсем недавно признался, для Агона все еще была болезненной, слишком живой и непривычной. Несмотря на эффективность короткого и меткого монолога, алкоголь в крови кипел и требовал добить немедленно. Хирума сосредоточенно подбирал слова, но они как-то не вязались в предложения. Напоровшись на озлобленный демонский взгляд, Конго ответил ему своим, не менее тяжелым и, выволакивая из лифта, тихо сказал: -За базаром хоть немного следи. -Не то что? – усмехнулся Хирума в ответ, выворачиваясь из хватки. – Пройдет твой приступ любви и ты поедешь спасать другую принцессу? -Еще раз, - Агон пинком открыл дверь и зашвырнул Хируму внутрь, так что притормозить демон смог лишь вцепившись в барную стойку. – Еще раз ты пройдешься по этой теме и я тебя, сука, убью. Голыми, сука, руками. Если тебе на это плевать – значит, хуй с ним, забыли. -Тогда не смей, блядь, меня спасать, - взорвался в ответ Хирума, снося со стойки попавшуюся под руку бутылку и стакан. – Не смей, блядь, тебя не просили. Оба тяжело дышали, словно после драки. Все главные слова были сказаны между ними невербально. Конго никогда не позволял себе открыто претендовать на Хируму, он не представлял, что значит оказать настоящую поддержку, черт, не как друг, как любовник. Возможно он перегнул палку, возможно он не сказал нужного, возможно, он просто редкий мудак, который нихуя кроме хорошего секса не умеет. Тень сомнений легла на лицо, Хирума отметил ее и почувствовал, как опускаются руки, а организм выворачивает от отвращения к себе. И сейчас расчет. Четкий, математический, все по схеме, по алгоритму, с закономерностями и последовательностями. Даже Конго, уж на что редкий выродок, и тот наконец стал что-то чувствовать. Интересно, сколько стоит купить себе душу? Пожалуй, это последний шанс получить ее. -Хирума… Конго крепко вцепился в его запястье. Сердце остановилось и зашлось с утроенной скоростью где-то в горле, будто от удара током. Такого он давно не испытывал, постепенно забывая это чувство. Еичи с глубокой юности был законченным фетишистом. От одного взгляда на широкую огромную Геновскую ладонь он таял, в ногах появлялась блаженная слабость, все тело накрывало возбуждением в секунду. У Конго руки были совсем другие, Хирума не обращал на них внимания, пожалуй, никогда. И все же, когда на его запястье сомкнулись не привычные шершавые крепкие пальцы, а жесткие, почти грубые, цепкие и чуткие, у Хирумы заметно подогнулись ноги. Выровняв дыхание, он недовольно выдернул руку из Конговской хватки и повел плечом: -Засохни. Оставалось одно – пойти в комнату и проспаться перед завтрашней сходкой. А все вопросы, чувства и слова отложить на потом. *** Утром Агон проснулся около девяти, повернулся на другой бок, переложил кошку и прислушался к тишине, царившей в квартире. У него оставалось почти полтора часа на решение тяжелейшего вопроса в жизни – сходить Хируме за пивом или оставить так. Это животное вчера нажралось в ноль и едва переставляло ноги. Демону вообще не так много надо, чтобы с утра болела голова. И, конечно, тащить его на совещание в таком состоянии придется Агону. И пизды за сочувствие достанутся тому, кто принес. Спустя еще двадцать минут Агон сломался. Подтянул джинсы и двинул в соседнюю комнату, громко забарабанив костяшками пальцев об дверь. Ответом ему был измученный стон. Конго нырнул в спальню и с усмешкой попытался разогнуть скорчившегося на кровати демона. -Съебись, Конго, пожалуйста, - шепотом попросил Хирума. – Ты слишком громко дышишь. -Мы на встречу опоздаем, вставай, - Агон вздернул демона на руки и потащил в душ. – У нас есть два часа чтобы привести тебя в порядок. Надо было блевать вчера, сегодня осталось бы время позавтракать. -Конго, выйди, - Хирума влез в душ и задернул занавеску. -А если ты упадешь? -А если я ночью отрежу тебе яйца? -Пойду приготовлю завтрак. Тебе американский, японский или европейский? Желудок сделал кульбит, Хирума врубил ледяную воду и процедил сквозь зубы: -Тебе отрезать одно, два или вместе с членом? Конго поколебался и пошел приводить себя в порядок во второй душевой. Из комнаты Хирума выполз только спустя час, дрожа всем телом и кутаясь в махровый халат. Поставив перед ним чашку с обжигающим кофе, Агон уткнулся в газеты: -Про нас пишут. И я на фотке выгляжу лучше тебя. -Сейчас даже твой труп выглядел бы лучше меня. Агон проигнорировал вялую подъебку и перевернул страницу: -Кстати, по слухам – Такекура Ген твоя первая школьная любовь. Как думаешь, это правда? -Кто такой Такекура Ген? – простонал Хирума, забираясь на диван с ногами. – Черт, я сейчас умру. Больше никогда не буду столько пить. -Допивай кофе, будем упаковывать тебя в костюм, - Агон встал. – Я пойду пошарю у тебя в шкафу. -Найди мне свитер потеплее. -Хуй тебе, - недовольно огрызнулся Конго. – В костюме пострадаешь. Злее будешь. На упаковку Хирумы в костюм ушло несколько дольше, чем Агон рассчитывал. Сначала Конго попытался помочь, но демон наотрез отказался расставаться со своим махровым халатом прилюдно, будто его только не тащили в ванну в одних плавках. Потом пришлось его трижды расталкивать, потому что Хирума засыпал, стоило ему только присесть на кровать. В конце концов, он все-таки заставил его хотя бы надеть брюки и набросить рубашку и всю остальную работу доделывал уже сам. На себя времени почти не осталось, так что галстук он вязал практически на ходу. Демон к этому времени нахохлился как сова и готов был загрызть любого, кто выведет его из состояния глубокой полудремы с открытыми глазами. Хорошо что перегаром от Хирумы не пахло, получасовой контрастный душ смыл практически все, кроме ссадины на разбитой губе и сероватых теней под глазами. Теперь его физическое страдание легко можно было принять за душевное, что Агона не устраивало совершенно. Тем не менее, все попытки растормошить демона встречали жесточайший отпор. Зачем они ехали на встречу, Агон также не понимал. За три дня он едва успел договориться о паре откатов, но каждый договор был настолько липовым, что рассчитывать на них стоило только если б их скрепил Хирума. Всерьез их не принимали, а за глаза, походу, уже упаковали в пластиковые мешки. Кайто вообще мужик очень обидчивый и недоверчивый, удивительно, что по их душу еще не пришли. Они были в глубокой жопе и ехали только разве что красиво проебать. -Слушай, - не выдержал Агон, паркуя тачку на стоянке перед бизнес-центром. – Когда я говорил, что выиграть можно даже с хуевым раскладом, я не думал, что наш расклад будет настолько хуевым. Хирума неохотно разогнулся и выбрался из машины, морщась от света: -Я все еще надеюсь, что на склад упадет астероид. -Может, он еще Такекуру придавит? -Все может быть, - равнодушно пожал плечами Хирума. – Пошли. Опаздываем. Опоздание пришлось очень кстати – им не пришлось общаться с другими участниками, только занять свое место между Кимурой и Токорати. Ген в костюме выглядел чертовски странно и чертовски далеко. Хирума держал пасть на замке и боролся со сном. Даже страдать сил не было – в конце концов, Конго обещал дать ему передохнуть. Только вот последний рывок… Шанс – один на миллион, но он выигрывал и с меньшей процентовкой. Впрочем, часто и проигрывал с более высокой. Секретность Хирума развел всего лишь по одной причине – когда тайну хранит один человек, это тайна. Когда двое – это уже базар и риски взлетают до небес. Не он один умеет крутиться. От звонкого голоса секретаря, вкручивающегося в мозг, Хирума только мелко вздрагивал. Мало того, Ген пилил его тяжелым взглядом и чего-то ждал. На самом деле, сейчас от Хирумы уже ничего не зависело. Главный процесс запустился еще вчера днем, оставалось только расслабиться и покурить. Покурить бы… Перебирать в уме, все ли он сделал правильно, Еичи не мог. Слишком много пива он вчера непредусмотрительно разбавил саке. Вот оно, преимущество пьянки. -Господин Хирума, вам есть что добавить? -Моя ставка существенно не меняется, господин Савана, - Еичи откинулся на спинку стула, чувствуя как мозг глухо стукнулся о стенку черепа. Молоденький секретарь взмахнул короткими черными ресницами, заглянул в тонкую кожаную папку с калькуляцией и удивленно посмотрел на демона: -Но она даже меньше, чем была в самом начале…? -И с каждым днем эта сумма будет уменьшаться на пять процентов. Советую вам принять решение в мою пользу как можно быстрее. Хорошо бы, если они приняли решение в его пользу немедленно. Хирума с тоской вспоминал о недопитой половине сладкого и уже изрядно остывшего кофе в его чашке. Внутренности снова настойчиво напоминали, что жрать один раз в сутки – это конкретное неуважение к собственному телу. Сейчас было бы неплохо красивой уйти. В конце концов, полезно для нервов, желудка, да и еще большим идиотом в случае провала Хируме уже не стать. Поэтому он отодвинул свой стул и поднялся на ноги. Видимо, кто-то из богов (то ли сверху, то ли снизу), покровительствующих демону, наконец-то проснулся и развернул бурную деятельность. Первым ожил телефон в кармане пиджака Кимуры. Жаль, что здесь не было Конго – вот кто получил бы истинное удовольствие. На лице было написано откровенное бешенство. За ним с минутным интервалом расклонировались остальные участники. Однако Хирума ждал реакцию Гена, державшегося до последнего. И Еичи знал, чего он ждал – сигнала от упыренка-младшего, что все действительно проебано. И он поступил. Хируму резануло острым, полным ярости и бешенства взглядом. Такекура осторожно положил телефон на стол, словно он был хрустальный, и откинулся на спинку стула. Постучав пальцами по столешнице, Ген первым подал голос: -Господин Савана, я вынужден снять свою кандидатуру с тендера. -Но почему? – испуганно уточнил мальчишка в дорогом деловом костюме. Ген покусал губы и усмехнулся: -У моего спонсора неожиданно кончились деньги. Денежные средства на счету арестовала налоговая инспекция. Все было просто – умопомрачительно просто и до смешного эффективно. Все значительные городские спонсоры, несомненно, имели огромный запас выбеленных перед законом денежных средств. Однако Хирума любил подолгу общаться с опытными финансистами, умел нажимать нужные кнопки на лифте управленческого аппарата и имел большое количество должников в каждой компании. Оттуда к нему попадали цифры – самые честные свидетели в мире, от них, к сожалению, отолгаться никак нельзя. Его прижали временем и невозможностью развернуться широко. Впрочем, даже если вас съели, у вас есть два выхода. Хирума рассмотрел весь проект с точки зрения большой покупки. Если ты хочешь, чтобы у тебя не перекупили нужную вещь, требуется либо украсть ее, либо украсть деньги у конкурента. Конкуренты выбывали один за другим. Черт возьми, вот она, оборотная сторона белых капиталов. Даже серых, засветившихся хоть раз в поле зрения. Что и говорить о якудза, которые более предусмотрительны в таких вопросах. -Господин Савана, - Хирума с усилием натянул на лицо привычную ухмылку. – Мое предложение остается в силе. Если оно вас все еще интересно – не затягивайте с оформлением. Завтра сумма снова уменьшится на пять процентов. Пришлите бумаги ко мне в офис. Выйдя из конференц-зала Хирума ни разу не оглянулся. Он шагал по коридору и звук собственных шагов раз за разом врезался в голову, словно отверткой. Внутри было совсем пусто, словно все идеи и мысли вынесло очищающим святым огнем. В лифте, сразу после того как закрылись двери, он тяжело привалился к стене, стараясь не смотреть на Конго. -Ну? -Не сейчас, - попросил Хирума. – Я пугающе трезв. Конго воздел глаза к потолку лифта и тяжело вздохнул, доставая телефон: -Тебе цинковый или деревянный заказывать? -Все в порядке, - коротко сообщил Хирума, сгибаясь пополам и обхватывая себя руками. – Метнись мне за кофе, я в машине подожду. Агон бросил ему ключи и двинул искать девочку на ресепшене. Охренеть, у него все в порядке. Ты смотри, и чтец, и жнец, хитрожопое голодное чудовище. Улыбнувшись секретарше, Конго забрал чашку и отбыл к Хируме. Демон сидел на переднем сиденье и потерянно грыз свой дорогой маникюр. -Ты сам-то в порядке? -А дома есть чего пожрать? -Ты не ответил на мой вопрос. -А ты – на мой, - воинственно огрызнулся Хирума. Конго глубоко вздохнул. В тюрьме, по слухам, секс будет обламываться еще реже, чем с Хирумой, так что убийство – не выход. -Есть. Отправил Шоту в магазин. Твоя очередь. -Чувствую себя бессердечным выродком, в остальном неплохо, - Хирума потер лоб рукой и допил кофе. Стало теплее. Конго усмехнулся: -Твой детеныш писал. Просил передать, что ненавидит тебя и заедет на ужин в среду. Как думаешь, он себя не чувствовал бессердечным выродком, отрабатывая тебя? -Ему надо совершенствоваться, - пожал плечами демон, покрутив в руках чашку. – Идти дальше… -Ну а ты с чего сопли развесил, великий семихуй? – неслабо щелкнув его по носу, пока притормозил на светофоре, спросил Агон. – Особенный что ли? -Сука, на дорогу смотри, - рявнул Хирума, втыкая локоть ему под ребра. Вот теперь действительно отпустило. *** Ген позвонил неожиданно, в середине дня, когда Еичи разгребал дела. Конго предложил на время отвалить в Штаты – они давно планировали новый непыльный бизнес, да и Хируме стоило передохнуть после всех напрягов. На улице изо всех сил шпарило солнце, и Хирума старательно ныкался за плотными шторами и кондиционером, стараясь не терять рабочего настроя. Конго, чтобы не мешаться, буквально несколькими минутами ранее самоустранился в свое гребаное додзе, раздавать наставления и пинки. Великий сенсей, сука, уходить все никак не хотел. Стрелял в Хируму тяжелыми взглядами и терпеливо пас из засады на кухне, пытаясь разжиться хоть какими-то комментариями на тему их дальнейших отношений. В плане секса Конго терпеливым не был никогда, ему нужно было точно знать – он на вынужденном посту просто так или ради великой цели. Еичи же с ответом не торопился, раскладывал файлы по папкам на рабочем столе и в голове заодно. В плане собственных отношений он всегда был херовым специалистом, к тому же на редкость бездушным. Проблема была даже не в том, что на обоих любовников ему было плевать – совсем нет, просто вся его блядско-аналитическая сущность ответы выдавала с ходу, безапелляционно и не меняла их под действием обуревающих чувств. Хирума смотрел на идеальный порядок, царивший на рабочем столе. Удалять файлы в корзину было не страшно, он не делал разницы между текстовым документом, изображением и видео… Сейчас его решения ждали целых два человека, и, несмотря на то что он это решение принял давно, его следовало огласить и это было непросто. Еичи закрыл ноут и бросил его на диван. В лифт он вошел как был, поправил встрепанные, торчащие во все стороны волосы, сунул руки в карманы домашних затертых джинс и глубоко вздохнул. Высветился нулевой этаж, двери лифта бесшумно открылись, выпуская демона на стоянку. Днем на стоянке было почти пусто, Такекура притормозил напротив выхода из лифта. Хирума чувствовал себя редким придурком в растянутой майке, шлепках на босу ногу и давно потерявших приличный вид штанах. Впрочем, это чувство было ему на руку – он не заострял внимания на ноющем в груди сердце. Опустившись на переднее сиденье рядом с Геном, Еичи закрыл дверь и сложил руки на коленях. Мусаши выглядел паршиво, слегка небрито и виновато. Побарабанив пальцами по рулю, он тихо спросил: -Что теперь? -Наверное, все, - Хирума коротко пожал плечами. Все было как в обычной голливудской мути, с той лишь разницей, что им было ощутимо за пятнадцать, а машина Гена стоила слегка дороже десяти зеленых косарей. Ген сцепил зубы, едва сдержавшись чтобы не взорваться, а Хирума осторожно отцепил его руку от руля и сжал: -Слушай, я ведь знаю, что обратно мы уже не отмотаем. Ты поставил условие, я принял решение. -Ты мне можешь, блядь, ну хотя бы объяснить почему? В чем такая разница между нами? Черт, да был ли у нас этот разговор? Отмотай и забудь. Я переживу. Хирума отстраненно почувствовал, как его пальцы стиснула Геновская рука, и дико заломило в висках. Перед глазами вставала школа, серое здание подсобного помещения, прячущегося в листве, недовольный, почти злой Агоновский взгляд исподлобья… Сколько им было? Лет по шестнадцать, наверное. С такой же мордой он появился на пороге его убежища, тогда, когда Хируме больше всего на свете нужна была помощь. Конго, хотя и ненавидел проявлять такие вот человеческие стороны, всегда наступал себе на яйца. Он приходил, он чуял, и дело было совсем не в его сверхъестественной реакции, случайностях или сообразительности. Просто Конго без него не мог. Иногда они орали друг на друга, иногда Агон ломал мебель, превращая в хаос все вокруг себя, иногда хлопал дверью и уходил. И никогда не пропадал навсегда. Хирума не принимал его всерьез как надежного человека, Конго был легок как ветер, уходил от одних, приходил к другим, не задерживаясь ни в чьей жизни, но оставляя там несмываемый след. Он был слишком яркий, слишком дикий, слишком… Слишком. На его фоне Ген был образцовым другом, а потом и любовником. С ним все было просто и спокойно, разумно, размеренно и четко. К нему Хирума пришел сам, его не завоевывали, он, пожалуй, вообще вел их отношения самостоятельно. Демону не приходило в голову, что его смогут прикормить, незаметно влезть в его жизнь и замаскироваться под окружающую обстановку. Конго как хамелеон слился с его жизнью, переняв все требуемые цвета, и при этом не утратил своей сволочной сущности. -Нет, - Еичи поднял на него взгляд. – Я уже решил. -И тебе плевать, что ты мне нужен, да? – зло уточнил Мусаши. -Нет, - Хирума вздохнул, поглаживая руку кончиками пальцев. - Но ты без меня... сможешь. И я без тебя смогу. Вот и сказал. Стало немного страшно и немного пусто, но неожиданно правильно. Осознание правильности давало необходимую поддержку. Ген без него переживет. Ему, скорее всего, будет только лучше. Наконец-то появится нормальная семья, которую ему всегда хотелось. Нормальные отношения, без диких приятелей и ночных отлучек, желательно с человеком который умеет и любит не только трахаться, но и заниматься любовью, жить на его территории, разговаривать, приносить в постель завтрак вместо ноутбука… -Извини, - Еичи улыбнулся, погладив колючую щеку, и поцеловал в уголок губ. Ген прикрыл глаза и прижался к его лбу своим: -Я тебя обидел? -Да ну тебя, - Хирума усмехнулся. – Сам знаешь, ваша наспех сляпанная пьеса не претендовала даже на Золотой Унитаз. -Тогда с какого хрена ты решил расстаться именно сейчас? Вздрогнув, Хирума отодвинулся и пожал плечами. Иногда Ген задавал поразительные вопросы. С другой стороны, Такекура всегда был умным мужиком. -Так получилось, - вытаскивая из медвежьей хватки руку, ответил Хирума. -Останемся друзьями? – продолжал пытать Ген, вглядываясь демону в лицо. -Точно, - Еичи укоризненно посмотрел исподлобья и криво улыбнулся. - Давай на следующей неделе по пиву и по бабам? Они еще немного помолчали, Еичи легко похлопал Гена по колену и выбрался из машины. На парковке было ощутимо прохладнее, чем в тачке с кондиционером. Демон поежился, снова сунул руки в карманы и подтолкнул дверь коленом. -Звони иногда, - попросил Мусаши. Еичи коротко кивнул.   Хирума проводил Геновскую тачку взглядом и двинул в сторону охранного поста. Шота вылез навстречу, на ходу вытаскивая пачку сигарет: -Ну купи уже себе пачку, Еичи-доно, - смиксовав уважение и легкую насмешку в одном обращении, заворчал охранник. – От какого из любовников ты ныкаешься? Хмыкнув, Хирума прикурил и вернул зажигалку: -Не люблю курить. И я не сплю с мужчинами. -А, точно. Кончились чернила для печати и вы решили скрепить договор на строительство торгового центра поцелуем. Я тоже всегда так делаю. Хирума подавился дымом и рассмеялся вместе с Шотой, вспоминая основную сферу деятельности парня. Прокашлявшись и сбив пепел, он сразу уточнил: -В камеры попало? -Да нет… А Конго-сан и должен был такой злой улететь? Растерянно воткнувшись в бетонный потолок взглядом, Хирума глубоко затянулся, затушил сигарету об стену и медленно выдохнул с клубами дыма: -Видел, да? -VIP-места, - пожав плечами, Шота кивнул на свою будку. – Кстати, блядь, весь бок и задницу Лексусу счесал. С тебя причитается, вызову бригаду китайцев, замажут. Хозяева все равно еще неделю в отпуску. -Так сильно счесал? -Да глянь! - парень кивнул на стоящий у самого выезда Лексус соседей с тринадцатого этажа. Крыло действительно было здорово задето, но без вмятин. – Я чуть не родил. -Ладно, будет тебе бригада китайцев, - вздохнул Хирума, вытаскивая телефон. – А точно дело рук Конго? -Не, а чье? - возмутился парень. - Я сам чтоль напильником всю ночь херачил? -Он вчера в другом конце стоянки стоял, - лукаво ухмыльнулся Хирума. – Хули он вдруг перед выходом нарисовался? Да еще не жопой к стенке, как все. -Ты слышь че, Хирума-сан, - заулыбался Шота. – Звони давай. Один хуй вам Конговскую машину лакировать. А чего там до него было, чего там не было – дело десятое. -Пару китаянок подогнать? -В жопу, этого добра мне и на работе хватает. Лучше блок Alfa купи, а то на вас не напасешься, миллионеры гребучие, - заворчав, парень отбыл в свою будку, решив свои проблемы на сегодня. Хирума закрыл мобильный и тоже двинул наверх. В конце концов, решать проблемы – это его основная статья дохода. И, как все сапожники, сам без сапог. Неспешно закончив все срочные дела, Хирума выискал относительно приличные джинсы в шкафу и попробовал вернуть прическе первоначальный вид. Торопиться было бессмысленно, до девяти часов сенсей будет дрючить учеников и из додзе никуда не денется. Пусть перебесится, может, передумает еще с Хирумой связываться. Поймав собственный взгляд в зеркале, Еичи снова себя спросил - что с ним происходит? Вместо объявления войны он вдруг согласился на условия. Странное ощущение, что он на пороге самого дурацкого романа в жизни. Ген уехал и увез с собой тяжелое чувство расставания, недосказанности и неловкости. Однако же, начинать новые отношения в преддверии пенсии и импотенции, с единственным лучшим другом – это очень круто. Оставив бесплодные попытки поставить отросший хаер как обычно, Хирума затолкал мобильник в карман и двинул пешком к Агоновскому додзе. Странно, но по дороге опять не нашлось ни одного маркета с сигаретами. *** Привалившись к косяку, у входа стоял Хирума. Агон чувствовал, как его все еще потряхивает от бешенства, черт, разве может его успокоить схватка с учеником? Ему бы немного крови, криков, треск сломанной кости, черт, ну хоть что-то, чтобы выплеснуть свое раздражение, ревность, обиду, и бог знает что там еще. Отбросив с лица рассыпавшиеся дреды, Конго выпроводил из зала учеников емким и коротким: -Ушли нахрен. -Конго, что за фигня? – процедил сквозь зубы демон, подойдя совсем близко. -А ты чего так рано прилетел? – Агона затрясло мелкой дрожью от желания убивать, убивать и убивать. Предки учили, что проще один раз устранить источник проблемы, чем каждый раз бороться с ее последствиями. Так кого же лучше убрать первого, демона или его любовника? – Такекура вылизал тебе задницу по ускоренной программе? Или, сука, у тебя постоянным клиентам скидка? Многообещающее начало. Впрочем, конфронтация – это основная формула их общения. Хирума с размаху вломил Конго в челюсть. Агон еще не отошел после схватки, завелся от одного вида демона и не вышел из своего боевого модуса. Еичи отлетел на полметра, свалившись на татами и жестко вломил под колено кинувшемуся следом Агону. Тяжелое тело впечаталось в него при падении, цепкие жесткие пальцы взяли захват на запястье. Демон въехал ему в нос локтем, и это уже было последнее, что он успел. От удара в солнечное сплетение мир взорвался белым перед глазами и удара в челюсть Хирума почти не почувствовал. Обмякшее под собой тело неожиданно привело Агона в чувство. Он привстал, дожидаясь пока демон очнется и заботливо стер кровь с разбитой губы. Хирума зло посмотрел в прояснившиеся глаза и отпихнул склонившегося над собой Агона, размазывая по его лицу кровь из разбитого носа: -Мудак, больно же. Чуть ребра мне не сломал. -Ща еще больнее будет, - закипая заново, Конго вцепился в воротник рубашки, порядком заляпанной кровью обоих, и приподнимая Хируму. Демон вцепился когтями в волосы и потянул его к себе, целуя в солоноватые от крови и пота губы. Переключался Агон мгновенно. В эту же секунду рубашка под его руками затрещала по швам и разлетелась пополам, засыпав татами оторванными пуговицами. Воплощение своих тайных желаний Конго никогда не откладывал на потом. Получилось как раз так, как нравилось обоим – горячо, страстно, порывисто и, пожалуй, не слишком вычурно. Агон за глаза называл это подростковым сексом, когда много шума, а техническое действие только одно. С другой стороны, «акробатические упражнения на козле» Хирума не слишком уважал, откровенно раздражаясь на переигрывания. Демонстративные, долгие, празднично оформленные светом, едой и одеждой занятия любовью демон воспринимал как кабалу, считая, что смотреть, по большому счету, там не на что. А Конго просто нравилось, когда любовник – особенно, черт, именно Хирума – замирал под ним, на минуту прикрывая глаза, и дрожащей рукой поглаживал по спине. Мать его, лицо у демона было выразительнее и красноречивее, чем все возможные и невозможные слова. -Что ты ему сказал? – Конго переложил Хируму повыше на плечо и прижал к себе. В зале все же было прохладно. Демон задумчиво вычертил что-то на его груди и сделал вид, что не расслышал вопроса. Этот ответ Конго не удовлетворил и он дернул плечом, на котором пристроился Еичи: -Ну? -Ну… Просто сказал, - демон встал и завернулся в Агоновское косоде, сверкая голыми коленками и красивыми длинными ногами. – Я б помылся. Пригласишь? Старый приятель коротко хмыкнул и натянул форменные штаны. В дальнем углу зала валялись Хирумовские джинсы, а наклоняться демон не мог. Не так чтобы это было выше его достоинства, просто косоде оказалось слишком коротким. Закинув единственную уцелевшую деталь Хирумовского прикида на плечо, Конго поймал его за рукав и рывком развернул к себе: -Ты стесняешься показать мне свою задницу? -Мы не так давно встречаемся, - с серьезным видом ответил демон. Конго задушил желание поржать, но ухмылка на лице расползлась в секунду: -Я видел ее буквально на прошлой неделе, когда мы запихивали тебя в твои узкие концертные джинсы. -Это было по работе, - возмутился демон, подцепив ногой разодранную рубашку. -Твоя задница с девяти до шести выглядит как-то по-другому? Ну, так что ты ему сказал? – он набросил Хируме на шею именной черный пояс и затянул. – Да ладно, я переводчик могу написать с твоего языка на общечеловеческий. Что-то вроде «шанс, что мы с тобой будем счастливы, равен трем процентам, а с ним – девяносто восьми»? -Семидесяти восьми. Где тут душ? -Раздевалка там… Погоди, почему семидесяти? Хирума закинул ему пояс обратно на шею и запахнул косоде поглубже: -Первое, - демон поднял когтистый мизинец вверх. – Ты предпочитаешь женщин. Второе. Ты часто меняешь партнеров. Третье. Ты трахнул моего сына. И наконец, четвертое. Ты, сука, бесишь меня неимоверно. Принеси мне полотенце. Семьдесят восемь процентов – это потолок для тебя. Десятку я вообще накинул за секс. Демон пребывал в удивительно благодушном настроении. Даже убитая в хлам дорогая рубашка была изгнана без сожаления. Завернувшись в широкую Агоновскую толстовку, болтающуюся в шкафчике на всякий пожарный, он терпеливо ждал, когда Конго закроет зал. Видимо, что-то решил для себя, выбрал направление и шагал в выбранную сторону семимильными шагами. Велики и мопеды бойцов рассосались со световой скоростью, ведь в соседнем районе была школа для девочек, и после занятий задерживаться было не резон. На улицах царила удивительная пустота. Впрочем, район только-только построился, заселение шло медленно, даже лениво. На детских площадках уже не было отчаянно опаздывающих детей, а влюбленные парочки еще не добрели до спасительного островка. Агон бросил Хируме банку пива и кивнул в сторону пустой скамейки. Разговор не клеился, но это не напрягало. Конго уже услышал все что хотел, а Хирума все так же не любил выражать свои чувства человеческим языком. Они не торопясь добивали пиво, разглядывая стремительно темнеющее небо сквозь листву. Впрочем, скамейка есть скамейка, и шило в заднице Конго она один хрен проталкивала чуток поглубже, чем надо. Он покусал край банки, поправил сумку на плече и понял, что больше молчать не осилит. -Страдать и плакать будешь? - ехидно предложил он, распахивая объятия. – Иди, злой Агон тебя утешит. Ща придем, застелю койку, можешь хоть неделю там валяться… -Один? – мирно усмехнулся Хирума. -Хуй тебе. -Как всегда, - пряча улыбку, вздохнул демон. - Может, руку с сердцем для разнообразия? -Охуел? - заржал Конго в пиво. - Самое дорогое ведь даю. Демон открыл было рот, но невиданная сила смела его со скамейки в доли секунды. Банка влетела в дерево, и ее тут же пригвоздило и удержало очередью выстрелов. Конго тяжело, почти с размаха приземлился на него сверху, вжимая в землю. Детская горка надежно закрыла их от выстрелов, но Хирума торопливо попытался передвинуться чуть в сторону – широкая крепежная пластина качелей не то разболталась, не то не была докручена. Если от нее срикошетит… В эту же секунду, под визг стартанувшей с места тачки, пластина звонко отозвалась на выстрел и Конго со стоном дернулся. Вцепившись в него одной рукой и крепко прижав к себе, Хирума выдернул из его наплечной кобуры сныканую пушку и откинул голову назад. Дорога шла полукругом мимо детской площадки, дальше – резкий поворот. Не позволяя себе поддаваться панике, Хирума прицелился и спустил курок, выпустив три пули за раз. Тормоза завизжали, машина скрылась из виду, но судя по дикому грохоту, далеко не ушла. Еичи вернул пушку на место и встряхнул за шиворот Агона. Тот скатился с него, откидываясь на траву и кусая губы. На штанине, чуть выше колена, расплывалось красное пятно. Сжав покрасневшую, почти железную ладонь, Хирума вытащил телефон и набрал номер Агоновского зама. Конго дышал со свистом, и все сильнее стискивал пальцы на его руке. Сука, так ведь и сломать не долго. -Че блядь, - Хирума встряхнул его руку, обращая на себя внимание страдальца. - Рыцарь. С тобой хуй пострадаешь. Сразу же сбледнув с лица от возмущения, Конго зло выдохнул: -Гондон унылый, твою же задницу прикрывал. Хирума усмехнулся, выслушав списком собрание отборного мата, и уточнил: -Выдохнул? Агон тяжело привалился к скамейке, закрывая глаза и стараясь дышать ровно: -Типа того. *** Казалось, Токио вымер. Хирума в звенящей тишине поднимался на четвертый этаж Агоновского дома. Квартиры на этаже смотрели на него пустыми дверными проемами и серой, неприкрытой ничем арматурой, лифтовые шахты зияли черной пустотой. Дверь Конговской квартиры была на месте, даже звонок мерцал красноватой подсветкой. Ему открыл хорошенький, без единого изъяна, молоденький засранец с красивой задницей и светлой челкой. -Где Конго? – недовольно бросил ему Хирума. -Что, - нежно усмехнулся Рио. – Один папочка бросил, захотелось на ручки к другому? -Я тебе вопрос задал, маленькая белобрысая блядь, - ответил демон, не в силах стряхнуть с себя туманного ощущения дежа-вю. -Слушай, бессердечный престарелый педик, - мягко и дразняще потянул Рио. – Это, конечно, круто, когда ты крутишь своей тощей задницей перед носом сразу у двух мужиков. Но я, как и твой исполняющий обязанности любовника приятель, настаиваю, чтобы ты выбрал только одного. -Иначе что, - зло уточнил Хирума. – Отсосешь мне мозги через член? -Пристрелю одного на выбор. Ты же знаешь, сам, небось, список составлял, сколько папиков хотят услугу мне оказать? Ну вот, выбери одного, или это за тебя сделаю я. Я мальчик щедрый, мне для Конго нескольких косарей не жалко, тем более что не из моего кармана. И будет у тебя сразу два возлюбленных, один из которых упакован в красивую деревянную коробку. Советую поторопиться. Советую поторопиться… Поторопиться… Еичи вскинулся на кровати, в ушах утихал звук выстрела, сердце колотилось в грудную клетку. На соседней подушке, откинув с шеи дреды, спал Конго. Хирума подцепил пальцем толстую бордовую прядь и сдвинул в сторону, прислушиваясь. Сука, дышит. Последние пару ночей Агон засыпал херово – болела раненая нога, периодически подскакивала температура, ну и сам Конго бесился от вынужденного бессилия, даже едва не прибил врача прописанным костылем. Хирума точно не знал, делом чьих рук была эта хренова перестрелка и впервые в жизни и знать не хотел. Возможно, что это кто-то из Кайтовских конкурентов, возможно, пацаны, которых Конго прижал за торговлю наркотой в районе его додзе. Возможно даже, что это действительно папик Рио заказал своему малышу подарок в честь возвращения. Хирума решил не лезть. Он умел много всякой хрени, черт, список был охрененный, но бороться с киллерами – не его профиль. Эта область бизнеса для демона была слишком сложной. В основном своем, задействованные там люди не имели лиц, имен, семей… да на эту хрень можно было угробить остаток жизни и все равно проебать момент, когда мозги друга или любовника красивым узором лягут на обои. В этот раз дело было даже не в гордости, и не в гоноре демона. Это были далекие сферы, с которыми он был знаком не понаслышке и знал, как решаются вопросы с людьми, которые мешают. Они выкидывались из игры пренебрежительно, быстро и безо всяких сожалений. Демон часто без смазки лез в любую сферу жизни и бизнеса, успевая поворачиваться и набираться нового опыта. Однако маленький Конговский блондинчик охладил его пыл. Лезть в ту сферу равнодушных богатых психов ему не хотелось. Власть делает людей слишком жестокими и слишком скучными. Это даже не поединок интеллектов, это война. Работа в этой сфере не отличается огоньком, а только желанием тщательно вымыть руки. У Хирумы не было особых претензий к условиям – все сложилось для него наилучшим образом, и сейчас ему хотелось исчезнуть со сцены. Просто все это было слишком странно, слишком дико для него – выбрать из двух. Эти двое ему были нужны больше всех на свете, тем более теперь, когда отношения с Геном вполне можно было наладить. Демон сам оцепенел в тот момент, когда, даже не дослушав Агоновского мальчишку, уже знал, чем закончится эта история. Раньше ему казалось, он не выживет без Гена. Хирума думал, что с исчезновением из жизни Такекуры разом испарятся такие приятные вещи как секс, завтрак в постель и ощущение невесомости, возможности дурацкого, пожалуй даже топорного кокетства... Черт, до сих пор он не представлял, можно ли было найти идиота, влюбленного в Хируму до такого состояния. Ген так много сделал для него в жизни, так много значил - Хируме казалось просто бессердечным это секундное решение. И все же, приняв его один раз, Еичи не мог его отменить. Он сходил с ума, перебирал вариант за вариантом, а решение остаться с Конго, черт, уже давно было принято где-то внутри. И дело было не в любви и не в обидах, не в пристрастиях, не в желании нового - в чем-то неосязаемом. В том, что и Хирума без Конго не мог. В том, что он и так слишком давно откладывал это решение. В том, что держать при себе обоих действительно жестоко. В том, что он уже отвалил половину жизни, воспитывая в себе совесть, которой, впрочем, до сих пор нет... Наверное, просто в том, что ему так хотелось. Независимо от пушки неопознанного калибра, морали и нравственности. Сейчас Агон лежал рядом, и Хируме было спокойно. Будущее светило неизвестностью – Конго тот еще любовник, только успевай приручать. С Геном Хирума клал вообще на все, кроме решения основных вопросов, пребывая в стопроцентной уверенности, что Мусаши все сделает сам. Конго ему такой роскоши не позволит никогда, он хорошо знает, что Хирума все умеет, просто ему лень шевелиться… Хируму вздрогнул, встретившись с острым, цепким и одновременно сонным взглядом из-под коротких ресниц. От пристального взгляда Конго проснулся и выжидательно уставился на Хируму. -Ты горячий, - тихо сказал демон, отнимая руку ото лба. -Мне охуенно холодно, - хрипло ответил Конго, подгребая Хируму под себя. Руки и правда были ледяные. Еичи дождался целомудренного поцелуя куда-то за ухо и взял холодные пальцы в ладони. Пожалуй что, неплохое окончание кошмара. -Ничего не хочешь мне рассказать? - тепло обжигая плечо дыханием, спросил Конго. -Я тебя люблю, - зевнул Хирума. -Нихуево отмазался, - согласился Агон. – Ты ведь не думаешь, что это будет часто прокатывать? END Спасибо за внимание. 25/02/2011