7.07

Многочисленные высотки, фары машин, что проезжают так быстро, рисуя тонкие полосы этими огоньками. Огромная река, в которой отражаются тысяча, нет, кажется десятки тысяч сверкающих окон сеульских многоэтажек. Влага асфальта ощущается каждым миллиметром стопы, мое тело пробирает дрожь, но при этом у меня почему-то до жути приятное ощущение. Ноги и вовсе уже замёрзли, ощущение будто они окутаны россыпью ледяной крошки - мороз также больно покалывает их. Пальцы рук онемели, кажется, если хоть немного пошевелить одним из них - кости к чертям раскрошатся. Длинное невесомое платье белого цвета длинной чуть ниже лодыжки нисколько не обтягивает и не сковывает движений. Однако при таком ветре, мои и без того путающиеся при ходьбе ноги передвигаются очень медленно, скручиваясь в огромной ткани. Нет, я не сошла с ума. Я и вправду иду босая, в одном лишь шифоновом платье в такой нелюбимый людьми период осенней слякоти. Свежесть - вот что я ощущаю. Холодный воздух проходит не в одни лишь легкие через дыхание, он проходит по всему телу, остужая мою перекипевшую тушку. Нормализует биение сердца и давление. Они говорят это вредно - ходить по улицам в такую погоду и таком виде. Но что они понимают, откуда знают что для меня вредно? Всё это условности, которые никому не под силу нарушить, да-да, я имею ввиду что все люди - жалкие трусы! Мое тело перевозбуждено в результате всех этих навязанных мне ими правил. Мое сердце разрывается, а душа гниет, как мусор под палящим солнцем. Мой взгляд направлен вперед, однако целиком погруженная в свои мысли я не смотрю куда иду. В один момент ощущаю правой стопой холодную жижу, я и не заметила что иду по лужам. Не заметила, что пока шла - прошел дождь. Не придавая внимания таким мелочам, продолжаю свой путь. Стоит мне хоть на пять сантиметров сдвинуться вправо как белым светом загораются "подбадривающие таблички". Они всё твердят: «Я люблю тебя», «Давай держаться вместе», «Ты выглядишь взволнованным. Ты в порядке?», «Завтра снова взойдет солнце»... Однако мне они не к чему, ведь я просто иду вперёд. Ветер часто надумывает поиздеваться надо мной, атакуя неожиданными потоками прямо в лицо. Мои длинные по пояс волосы светло-каштанового оттенка слетают со щёк, развиваясь позади. Губы обсохли и потрескались, поэтому вредная привычка снова напомнила о себе и я слегка покусала их, отчего остались маленькие следы засохшей крови. Длинный шлейф и расклешенные рукава, специально сделанные намного длиннее моих рук развиваются словно белые паруса от каждого мимо проезжающего автомобиля. На щеках, словно две маленькие льдинки, застыли слезы, я и сама не заметила, как дала волю этой чуждой мне эмоции. По видимому, плакала я относительно давно, ведь щеки и правда очень холодные, однако чтобы вытереть их не хватает сил даже прикоснуться ладонями к лицу. Ковыляю дальше навстречу новому совершенно бесполезному дню, что пройдёт так же монотонно. Небо принимает некий фиолетово-розоватый окрас, однако наполовину укрыто чередой серых туч. Открывая рот медленно выдыхаю тепло, что кублом сворачивается в холодном осеннем воздухе, превращаясь в пар, и так напоминая сигаретный дым. Есть в этом что-то эстетичное, однако, увы, я не переношу никотин. Обращаю внимание на свои волосы, от дождя и влаги они проявили свою природу и слегка завились, что всегда мне не нравилось. А хотя... Да какая к чёрту разница?! Ещё никогда я не испытывала такого пофигизма как в данный момент. Наконец я перестала идти, словно призрак и ощутила хоть что-то - икры ужасно болят от такой нагрузки. Аккуратными крохотными шажками подхожу к перилам моста, укладываю на них руки и подбородок, всматриваясь в тёмную бездну реки Хан. Сколько же трупов таит в себе это чарующее место. Сколько страданий и слёз повидало оно. Вдруг я поднимаю свои глаза, и моему взору открывается она... Та самая загадочная звезда, что отличается от других, сияя каким-то синеватым светом. Этим она мне и нравится, она, как и я, многим не похожа на остальных. На моём лице появляется улыбка. Теперь я уже не так уверена в своём состоянии, возможно, я всё же сошла с ума? К чему такие резкие перемены эмоций? Ну вот, вообще отлично, теперь ещё и заливаюсь смехом как ненормальная. Позади меня неожиданно останавливается машина, откуда выходит мужчина и женщина, а внутри сидит маленькая девочка, лет восьми, наблюдая за действиями родителей. - Милый, что случилось? Неужели она опять заглохла? Говорила же, поехали в сервис, нет же, вечно не слушаешь меня! - быстро и встревоженно лепетала женщина. - Успокойся, дорогая, я сейчас всё починю, времени до поезда ещё полно. - ответил мужчина, копошась под капотом. Эта фраза вывела меня из состояния радости, прервав мой беззаботный смех. Остолбенев, моё лицо, кажется, побледнело, ладони безжалостно охватила дрожь, я всё сильнее стала закусывать губу. Поезд... поезд...это слово многочисленным эхом пронеслось в голове и я просто упала коленями на влажный асфальт. - О, девушка! Девушка, что с вами?! - женщина подбежала ко мне с расширенными от страха глазами и присела рядом на корточках. - П-пое-езд..По-оезд... Ту-ту. Хаха. Поезд ту-туу. - сначала я заикалась, пытаясь как можно осторожнее произнести это слово, а потом началась настоящая истерика. Женщина странно смотрела на меня, ей явно было не по себе. - Поезд, ту-ту! А потом "бах" - и нет поезда ахаха! - Она окончательно отстранилась от меня, схватив мужа за руку, увела его и они сели в машину и просто уехали. Я продолжала заливаться истерическим смехом, сидя прямо на мокром асфальте, а потом, обхватив свои колени, стала трястись. Виною тому был не холод, я и сама не понимала, что вызвало этот мандраж. Наверное, воспоминания об этом ублюдке, что пришли вместе с этим словом. Примерно год назад мы с ним ещё благополучно вели свою киллерскую карьеру. Мин Юнги действительно был отличным напарником. Как говорил босс, мне было нипочем прикончить любого, однако Мин мог умело прикрыть. Так как умел заметать следы он - не умел никто. Напарник неоднократно спасал меня от разоблачений. Всегда знал как убежать и скрыться в нужный момент. Тем не менее, сбегал он от других, а оставался в результате лишь со мной. Только в последние месяцы я стала осознавать, как сильно мне приелось это чувство собственности. Было ли это посланием Неба, или же злой рок - затрудняюсь ответить. В тот мартовский вечер, когда я играла на гитаре по улицам, в поисках малейшего заработка наши взгляды ненадолго пересеклись, однако простояв минуту, смотря на мое выступление, он ушел. Возвращаясь домой, идя по пустынной улочке, я спиной ощущала опасность. Стоило мне повернуться, как незнакомец прижал меня к бетонной стене дома, приставив нож к горлу. Я тупо уставившись в одну точку молила дабы это закончилось как можно быстрее, не выдавая ни единой эмоции лишь попросила забрать что угодно, только бы отпустил. Но когда он потянулся за моим чехлом с гитарой, меня охватила ярость. Подарок родителей и единственное, что напоминало мне о родном доме - вот что она символизировала. Меня взбесила эта несправедливость, то, что мир хочет забрать последнее, что у меня осталось. Пока хватка незнакомца была ослаблена, так как он отвлекся на "добычу" я выхватила нож из его руки. Никогда не забуду тот момент, когда его глаза вспыхнули огненно-красным цветом, теперь он бы точно убил меня, не отпустил бы так просто. Не имея выбора, я засадила острие как можно глубже, для того, чтобы у него не было ни единого шанса атаковать меня после. Мужчина тотчас рухнул на асфальт, бордовая жидкость окрасила его с молниеносной скоростью и стала течь вниз по склону улицы. Нож выпал из руки, сердце ушло в пятки, моим телом овладел страх, а конечности стали трястись, словно под воздействием тока. Какой-то ультразвук заполнил сознание в тот момент, когда я остолбенела. Пришла в себя от того, что тот самый парень, который смотрел на меня ранее, схватил меня за руку, взял мою гитару и, что самое главное - нож. Обернув в носовой платок, он поднял его и, спускаясь вниз по улице, не думал меня отпускать, а я и не сопротивлялась почему-то... Через секунду послышались звуки полицейской сирены, быстро среагировав мы свернули за дом. В тот день я впервые убила человека, а он замел мои следы. Душа была разбита вдребезги, однако Мин твердил, что я поступила верно. Объяснял как жесток этот мир, и что выживание в нем не всегда обходиться без крайних мер. Мин Юнги хотел обогащения, я - попросту прокормить себя, с того дня и началось наше "сотрудничество". Хоть мы и не имели какого-то опыта, в нашем потоке мы, безусловно, стали лучшим "дуэтом". Я отлично убивала, Юнги гарантировал нам полную безопасность. Заказы выполнялись один за другим, и вскоре нам предстояла особая работенка - дело на миллион, так сказать. Седьмого июля того года, босс поручил нам нечто вон выходящее из образа привычной для нас работы. В этот день на нас лежала огромная ответственность, из-за чего я немного разнервничалась. Крупный заказ - убить одного из общественных деятелей нашего города. Подловить где-либо его довольно трудно, ведь при нём всегда полно охраны, поэтому наш клиент был расчетлив. Наша «цель» должна была направляться в другой город по работе. Для рабочей командировки мужчина полностью выкупил поезд для себя и своих ассистентов. Единственной возможностью осуществить желание клиента было - подорвать этот поезд. Работа со взрывчаткой была для меня чем-то очень далеким и страшный, однако Юнги подбодрил меня, положив руки мне на плечи. Ну вот снова, это его «всё будет хорошо» и улыбка, что проявляется очень редко, не даёт мне выбора. Я всё больше погружаюсь в это болото, но если за руку с ним, то почему и нет? Каким-то чудом мой напарник умудрился тогда вырубить двух проводников и добыть нам форму. Мы проникли в поезд, не подавая виду, ну как… Мин Юнги был очень спокоен, а вот я, наверное, тряслась просто, не умела я лгать так же красиво как он. Первый час мы изображали обычных проводников: каждые десять минут доставали мужчину с вопросом о кофе или чае, о том, какое шикарное постельное белье мы можем предложить ему и самое главное – нигде ли ему не поддувает. Оставалось всего-то два часа до прибытия в Пусан, поэтому мы с Юнги стали понемногу действовать. Мы стояли в коридорчике перед окнами, он, уложив подбородок на высокие перила, смотрел в окно. В сердце что-то больно йокнуло, когда я смотрела на то, как теплый летний ветер блуждал по его белоснежным прядям. Когда он повернул голову ко мне, я чуть не сгорела со стыда что смотрела на него: «Что если он заметил?». Мин снова мило улыбнулся мне, словно дразня, ведь он обычно не такой с другими, и сказал лишь одно: «Готова?». Я лишь послушно кивнула на это, не понимаю что со мной, убила уже стольких людей, а тут нервничаю, как школьница. - Не волнуйся. - резко обнял меня напарник, что смутило меня. «Нет-нет, только не красней!» - С тобой всё в порядке? – присмотрелся ко мне Юнги. - Конечно! – молниеносно выпалила я. – Идём. – я поманила напарника рукой. Мин стоял «на шухере» пока я устанавливала взрывчатку. - Ну что там? - Всё готово. – с довольной физиономией ответила я. Теперь оставалась лишь работа моего напарника. Он должен был остановить поезд, а я бы сделала вид, что пошла узнать что случилось. Юнги приводит план в действие: поезд останавливается, теперь у нас на всё про всё не больше трёх минут, чтобы довести дело до конца и благополучно смыться на безопасное расстояние. Я захожу в кабину водителя и снова выхожу, теперь можно убегать. Но не тут-то было, когда я выхожу из кабины, один из хорошо сложенных мужчин-телохранителей видит меня. Он подходит и задает вопрос о том, что случилось с явным беспокойством в голосе. Я же, стандартно отвечаю ему якобы «произошли некоторые технические неполадки, и вскоре всё будет исправлено». Однако когда я направляюсь идти дальше, он больно хватает меня за руку и подозрительно смотрит прямо в глаза. Тело обдаёт безумным холодом, я теряюсь и пытаюсь что-то сказать ему, но изо рта лишь «бэ» да «мэ». Вдруг я слышу голос Юнги: «Беги, быстрей же, беги, у нас мало времени!», но я в полном ступоре, не могу сдвинуться с места. Мой напарник просто ловко выпрыгивает в открытую дверь из поезда, а этот мужчина, осведомляясь, бежит за ним. Спустя секунд десять я прихожу в себя, понимаю «надо смываться!». Снимаю туфли и бегу к выходу, спускаясь по неудобной лесенке на выходе из вагона. «Две» - проносится в моей голове, я подпрыгиваю, ощущая тепло языков пламени под ногами. Падаю наземь и, слава Богу, там оказывается склон, поэтому я скатываюсь по нему вниз ещё на метров так десять. Волосы запутаны, я полностью в ошметках сырой почвы, кости жутко болят, и что самое страшное – одно ухо полностью ничего не слышит. После того случая мы с Мин Юнги так ни разу и не увиделись. Полгода мы были вынуждены скрываться, но позже, боссу все-таки удалось замять это дело, ведь заказ как-никак мы выполнили. Но на этом наша карьера была окончена, надежды на обеспеченное светлое будущее вплоть до дня скончания разлетелись в пух и прах. Тем не менее, спустя еще некоторое время мы стали возвращаться к нормальной жизни. Юнги это далось без каких-либо усилий. Через его аккаунт в соц. сети я узнала, что у него появилась девушка. Какие же они милые, как же приторно сладко улыбаются вместе. Блевать хочется. А буквально на этой неделе он написал, что они собираются сыграть свадьбу. Как кол в самое сердце, как острие, засаженное прямо между ребер, как осколки битого стекла, что безжалостно въедаются в стопу – все это я испытала в тот момент, боль на подобие этой. Я шла за ним, слепо доверяя, надеялась, что он тот человек, в котором я так нуждалась. Который сможет заполнить мое одиночество, и более того, поможет вылезти из болота, в котором я погрязла. И он действительно подал мне руку… Но лишь для того, чтобы войти со мной в него по плечи. Я не верила в то, что убивать людей каким-то образом поможет мне, я просто-напросто поверила ему. Будь это кто-либо другой – просто покрутила пальцем у виска и отправилась своей дорогой, но чёрт, этот парень просто настоящий психолог. Позже он стал оправдывать мои надежды: хватая меня с собой, сбегал от всего мира, да вот только в самый ответственный момент он позабыл мою руку… Доверилась ему, пошла за ним, по пути, проповеданным им самим, и что в итоге – на половину потерянный слух? Ладно, чего греха таить, денег у меня на тот момент уже было заработано прилично, и я сделала себе операцию, но в результате – осталась без копейки. И снова я вернулась к прошлой жизни, беспросветным будням, наполненным нуждой быть прокормленной. Тем временем как я восстановила слух на заработанные деньги, мой напарничек трынькает их на тортики и тарталетки, букеты и шарики. Бесит. Сейчас, когда тело обдувает ледяной ветер, а неприятная хрипота появляется в горле, я все также сижу, обхватив коленки на мокром асфальте. Хоть операция и вернула мне отличный слух, при воспоминаниях о том роковом дне в ушах почему-то появляется какой-то ультразвук. Раньше в такие моменты я просто сидела по десять минут, уставившись в одну точку, моля чтобы он закончился. Однако теперь я каждый раз пытаюсь вспомнить слова доктора о том, что если сделать вдох и выдох семь раз – он исчезнет. Проделав эту "успокаивающую процедуру" опираюсь рукой о землю, чтобы встать на ноги и поправляю платье. Только теперь замечаю, что оно промокло до нитки. Провожу ладонью по волосам, что ж, они не суше. Задвигаю передние пряди за уши и мельком смотрю вправо от себя. «Этот парень… Он что стоял тут всё время после отъезда той семьи?». Напротив меня стоял парень лет двадцати, он кажется мне странным, ведь его взгляд очень глубок и задумчив - «Ему меня жаль?». Ни цвета волос, ни черт лица толком разглядеть я не могу, ведь утро раннее, а осенью светлеет поздно. Но единственным пятном, выделяющим его из тьмы, была его белая кожанка. Я все также стояла и всматривалась в его силуэт, пока он сам первым не зашагал ко мне. Честно говоря сейчас я наверное ожидала каких-нибудь "пикаперских штучек", однако его вопрос в какой-то мере ошарашил меня своей неожиданностью. - Ты знаешь кто такой 52-хгерцевый кит? – резко спросил меня парень, с полной непринужденностью на лице. - Чего? – удивленно протянула я. – Какой ещё такой кит? - Не слышала историю о нём? – в глазах незнакомца явно читалось искреннее удивление. Я лишь отрицательно замахала головой, а потом он легонько подтолкнул меня в спину ладонью, словно приглашая прогуляться. Это вконец выбило меня из колеи, и я, находясь в слегка шоковом состоянии, послушно потопала с ним вперед. – 52-хгрецевый кит, - вдруг продолжил он. – это единственный в своём роде кит, он поёт с частотой в 52 герц, тем временем как обычные киты примерно от 15 до 20, поэтому они не могут слышать его. – "Боже, какие киты, о чём ты, парень?" – Этот кит считается самым одиноким созданием на этой планете… - Хм, кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. - Стой, я ведь ещё не сказал, что хотел. – резко ответил парень. В самом сердце огромного океана тихо и одиноко пел этот кит. Сколько бы он не кричал, его слова не достигали цели, он не был услышан, поэтому его одиночество стало настолько велико, что потом он просто замолк. - Но… Почему ты рассказываешь мне это? – вдруг остановилась я и парень тоже прекратил ход. - Потому что ты похожа на него. Ты тоже одиноко, как и этот кит поёшь свою песню так, чтобы её никто не услышал. – произнёс незнакомец своим приятным для слуха монотонным басом. В этот момент его волосы небрежно раздул ветер, но он, не обратив внимания, смотрел прямо в мои глаза. Я не знала, что ответить ему, поэтому просто тихонько продолжила идти, и он повторил мои действия. Спустя минуту неловкой паузы я всё же решила обратиться к нему: - Ты сказал, что кит пел тихо и одиноко, то есть его не слышали другие. Но как ты меня услышал, как понял, что я тот самый кит? – не могу поверить, что вся эта чепуха заинтересовала меня. Парень снова резко остановился и засунул руки в карманы брюк: - А возможно другие просто не хотели его услышать? Он ведь был не такой как они, а вот я такой, поэтому и услышал тебя. – мне снова стало неловко от его пристального взгляда и я пошла вперед. Через несколько шагов я поняла, что он не идет за мной, поэтому я обернулась и посмотрела на него. - Не идешь? – он усмехнулся, пнув маленький камушек ботинком, и легким бегом нагнал меня. - На вот. – сказал он, одев на меня свою белую кожанку. – Ты полная дура, если считаешь воспаление лёгких шуткой. – когда он снял её остался лишь в чёрной толстовке, таких же черных брюках с дырками на коленях и в кожаных черных ботинках. Он потрепал свою челку рукой, и только тогда под светом уличного фонаря, мимо которого мы проходили, я заметила, что на ней легкий темно-зеленый переход. - Ты должен больше переживать о себе, ведь тоже можешь заболеть. – сказала я, но была проигнорирована, кажется моему спутнику нравится молчать. Что же, поддержу его, сейчас именно такое состояние, когда слова лишние. В полной тишине мы так и прошли весь мост. - Куда... - Давай, к железной дороге! - живо произнес он, не давая мне даже договорить. - Ж-елезной до-ороге? - слегка заикаясь, переспросила я. - Ага, идём-идём! - радостный, словно ребёнок он повёл меня за собой. Пройдя метров, двести мы увидели рельсовые пути. Мы стояли на полуметровом возвышении, парень ловко спрыгнул вниз к рельсам и подал мне руку. Я взявшись за нее тоже спрыгнула, что было намного калеченее, нежели у него. Мы прошлись к самим рельсам. Такое чувство, что весь мир позабыл об этом месте, настолько тут тихо. Даже слышно как течет река по спуску, которая в метрах пятнадцати прямо перед нашими лицами. Парень переступает через рельсы и становится на другом клочке земли перед этой самой рекой. Он глубоко вдыхает, а потом наклоняется, берет маленький камушек и кидает его в воду. Камушек быстро проскакивает по поверхности реки, оставляя три кольца. Плеск воды - единственный звук что теперь наполняет это безлюдное место. - Никогда больше трех не получается почему-то... - почесал затылок он и снова стал смотреть на меня. «Черт, слишком неловко» - Кхм, слушай, а чем в итоге закончилась та история? - неловко начинаю я, не зная куда себя деть. - ... Воля этого кита была настолько сильна, что даже несмотря на одиночество, он старался быть сильным. В итоге, из-за того что он отличался от других, его же разобщенность стала его стеной, хотя всем остальным китам это казалось притворством. Он поверил в то, что ему действительно неплохо одному, научился ограждать себя от плохих китов и назло им решил радоваться жизни. Он сказал им, что даже если ему перекроют воздух, он всё равно выплывет наружу. Таковой была песня этого кита. Прокрутив его слова в своей голове, я все поняла. Я тоже была одинока, тихо и спокойно жила. Действительно, даже если я кричала, меня никто не слышал - люди не тянулись ко мне. Это стало моей стеной. А потом появился Мин, и все круто поменялось, но, как оказалось потом, в худшую сторону. После этого я и вправду стала верить в то, что мне просто хорошо одной, безо всякой помощи. Однако, жизни радоваться я так и не научилась, стремиться ни к чему не стала. - О чем задумалась? - вопрос парня вывел меня из размышлений очень резко, заставив слегка вздрогнуть. - Да так, пойдём вперед? - парень согласительно кивнул и пошел со мной в одну ногу по пути, что открывали нам рельсы. Вдалеке от нас небо уже принимало более теплый окрас, показывались, наверное, уже последние теплые лучи осеннего солнца. Если в городе сыро и угрюмо, от этого места явно веет теплом и где-то даже поют птицы, которые вот-вот скоро улетят. Мой спутник снова молчит, не знаю почему, но у меня чувство, что он отлично понимает и умело подстраивается под мое состояние. Вдруг я снова начинаю разговор: - Знаешь, думаю, тот кит не сдался именно потому, что у него была цель. Он стал радоваться жизни именно по этой причине. У меня тоже есть своего рода цель. – снова остановилась я. – Моя жизнь не имеет смысла, все время меня накрывает волна проблем от которой мне, увы, никогда не удастся сбежать. Но я все же хотела бы знать, что моя жизнь имела хоть какой-то смысл. Я мечтаю провести хотя бы один день так, чтобы не жалеть ни о чем, чтобы он целиком понравился мне и оставил светлый след на моей мрачной жизненной полосе. - Один день… Тебе многого не надо… - Именно, всего лишь один, но чтобы нес хоть какой-то смысл, хоть чему-то научил, хоть чем-то стал полезен. - говорила я не глядя на парня, а смотря на горизонт, что был уже малиново-оранжевых цветов. - Вот и солнце встает...- парень повторил за мной и тоже стал смотреть вдаль. В этот момент я опустила глаза, рассматривая гальку под ногами, что приятно щекотала пятки. В следующий момент я сняла с себя кожанку, вернув ее хозяину, и молча посмотрела в его глаза. Поезда… вокруг нас много брошенных вагонов, но у меня так и не случилось истерического приступа. Эти воспоминания, что творятся прямо в эту секунду, наверное, самые приятные в моей жизни, поэтому моя фобия уходит сама собой. Теперь это место не будет для меня хранилищем бед и разочарований. Где-то далеко слышится громкий стук колес быстрого поезда. *Вдохнуть и выдохнуть семь раз*. На седьмой я аккуратно стаю на рельсовые пути. Ветер уже не холодный, а теплый и приятный, он развивает мои волосы и белоснежное шифоновое платье. Я смотрю на своего спутника, на его лице полное спокойствие – он и вправду очень хорошо понимает мои чувства, складывается ощущение, что он ожидал этого, что так и должно было быть. Слегка склоняю голову и отвожу взгляд на восходящее красное солнце. Удар в спину с жуткой силой, который словно выбивает всю гниль – мое тело и оставляет лишь самое хорошее – мою душу, что продолжит свой вечный путь уже безо всякого бремени. Парень смотрел на эту картину, и бровей не поведя. Глянув на свои наручные часы он увидел – душа улетела ровно в семь минут восьмого… Парень прикрыл глаза на пару секунд, сделал глубокий вдох и выдох и тихо шепнул: «Вот он, твой один день, Бабочка…»