Рейв

Уолтер не любил рейвы. Безумная толпа, где ни то что двигаться, вздохнуть невозможно, его не вдохновляла. Электроника омеге тоже не нравилась — он был воспитанником и потомственным приверженцем академической музыки. Еще в копилку недовольства ушел довод в пользу потраченного времени, за которое можно было отдохнуть более уединенно. Но все это было неважным, ведь Уолтер любил своего альфу. Джереми учился на том же, четвертом курсе, что и его омега, но часто лентяйничал, поэтому в последние недели все его время уходило на ускоренное мыслью об отчислении обучение и сдаче зачетов. Уолтер шел на красный диплом, но своего избранника принимал со всеми потрохами. Если тому нравилось бездельничать вплоть до сессии, то омега был не против — лишь бы сдал успешно. И сегодня был первый после экзаменов выходной, в который Джереми уговорил сходить на выступление очередного популярного ди-джея. Изголодавшийся по свободе движения и самовыражения альфа исходил нетерпением от одного упоминания этого события. По этой причине Уолтер безропотно согласился составить кампанию и проник вслед за Джереми в заполненный до отказа зал. Музыка грохотала, стремясь не просто оглушить, но вытряхнуть все мозги. Неудивительно, что здешние танцоры на взгляд Уолтера были больше похожи на зомби, чем на людей. Управляемые искусственными битами, они бились в припадках, потираясь и ударяя всех вокруг и тащились от действий соседей. Огромный монстр дэнс-рейва под названием публика проглатывал любого, оказавшегося на его пути. А Уолтер, как хрупкий и невыдающийся размерами омега был поглощен по умолчанию. Он едва держался вблизи своего спутника и всеми силами держался на ногах, чтобы не дать себя банально затоптать. Джереми что-то кричал ему на ухо, о том «как это круто» или «зубодробилка» и все в подобном духе. Омега понимающе кивал и считал в уме минуты до окончания ночи, но до него еще было далеко. Некоторое разнообразие в попытки Уолтера остаться в живых внес незнакомец. По ощущениям со спины, о которую начала тереться пару минут назад, это был крупный альфа, почти схожий по комплекции с Джереми. Но альфа Уолтера был перед глазами, почти приклеенный напором толпы к его боку. Такая аналогия затронула слегка покрывшиеся пылью инстинкты омеги, которые приходилось игнорировать на срок занятости альфы с учебой. Однако духота, лихорадочный жар и дрожь людского моря сделали свое темное дело, возбудив Уолтера в считанные моменты. Какофония запахов в закрытом помещении стояла такая, что невинный запах слегка взбудораженного омеги был спрятан более чем хорошо. Но для Уолтера стало неожиданной ладонь до сих пор не увиденного альфы за спиной, смело прочертившей по упругим ягодицам. На откровенный жест его спина слегка прогнулась, в попытке подстроиться под ласки, и омега не смог удержать в себе предательскую дрожь возбуждения, накатившего горячей волной. Между бедер в подтверждение захлюпало, а член налился тяжестью. Видимо, незнакомец был возбужден не меньше, но, к тому же, обладал безграничной наглостью. По-другому Уолтер не мог объяснить пальцы, забравшиеся в ложбинку ягодиц и шустро влетевшие во влажное колечко. От вторжения омега прикусил губу и попытался вырваться, но со всех сторон напирала человеческая стена. Спереди обдолбанный на вид Джереми, а позади — беспардонный незнакомец, который хочет трахнуть омегу посреди толпы. Под грохот музыки и редкие вспышки софитов Уолтер практически утратил способность мыслить трезво, поэтому признался самому себе в собственной неадекватности и прекратил даже пытаться что-то сделать. А еще он, будто назло, напялил сегодня свободные штаны без ремня, которые при первом же движение съехали с задницы, оставляя пах прикрытым. Простыми словами — сама Вселенная благоволила к этому случайному сексу. Грубые ласки почти на грани боли и абсолютная уверенность в безнаказанности неведомым образом покорили омегу, а внушительный член невидимого альфы лишь подкрепил уверенность волной острого наслаждения. Крупная головка, почти не встретив сопротивления, быстро соскользнула внутрь, а за ней и оставшиеся сантиметры чужого возбуждения, оказавшегося нехилым. Распираемый твердым телом сфинктер отдавал острым покалыванием, поэтому Уолтер был почти искренне благодарен незнакомцу за передышку. Ритм увеличился, а характер мелодии сменился на более агрессивный. А омега почти предвидел тот момент, когда незнакомец, дав необходимое время на привыкание к своему хозяйству, начнет безудержно и без всякой жалости долбить сочную дырку. На первом же сильном толчке Уолтер притерся к своему изначальному спутнику вплотную, в рефлекторной попытке уйти от неприятных ощущений. Но после третьего все неудобства растворились в разрастающемся по экспоненте удовольствии, которое дарил жестоко вытрахивающий текущий кишечник незнакомец. Изнывающий от вожделения Уолтер потерялся во времени. Кроме музыки, вспышек и тесноты, казалось, ничего не существовало, а ходящий внутри, как по рельсам, налитой член был лишь иллюзией. Но вскоре картина мира ушла в негатив и сменила краски на противоположные. Теперь в пространстве омегу определяло только его ненасытное чрево, нечто дикое и первобытное. А в довесок под носом оказался знакомый запах возбуждения избранного альфы. Словно в издевку, Джереми задвигался спереди под ритм трека, потираясь вставшим членом о его живот, пока его омегу сзади в том же темпе до самых глубин бурил чужой альфа. На каждый толчок изголодавшаяся дырка отзывалась электрическим разрядом по всему телу, вторя хаотичными предоргазменными судорогами беснующейся толпе. Когда движения в попке прекратились, Уолтер забился в панической истерике, ощутив нарастающее напряжение в животе и разлившееся внутри обжигающее тепло. Из последних сил он схватился за рубашку Джереми и провалился оргазм, забыв на мгновение о страхах и прочих мелочах. Будто в насмешку, омега почувствовал влажность на животе и заметил, как разрядился только от примитивного петтинга перевозбужденный Джереми. На это он лишь сильнее притерся к своему альфе, в инстинктивной попытке продлить его удовольствие, в то время как незнакомец сливал все новые и новые порции спермы в похотливое нутро чужого омеги. Вязка длилась без малого полчаса, за которые Уолтер успел проклясть и простить неизвестного альфу по десятку раз на каждый слив в собственные штаны. А чтобы хоть как-то отвлечься от ослепляющего наслаждения сцепки, омега засосал язык Джереми и не отлипал до того момента, как ослабший член не выскользнул из его натруженной попки. В тот же миг пояс вернулся на место, скрывая поток горячего семени из открытой припухшей дырки. Теперь без всякого стеснения развращенный Уолтер лишь глубоко вздохнул, сгоняя морок секса и, не обращая внимания на прилипшую к коже ткань, задвигался в ритме музыки. Определенно, он стал лучше понимать Джереми. В этих рейвах что-то есть.