I
Время давно перевалило за двенадцать — поздняя ночь, хоть глаз выколи — фонари в этой части Брайтсайда явление редкое, а зажженные, и вовсе, невозможное. Джек застревает на пороге её съёмной квартиры (в которую Рози, почему-то съезжает, в один из вечеров, после очередной попойки у Марты) и рассматривает скупую обстановку. Алекс помогал Тие перевезти вещи — комод, пару стульев и кучу коробок со всяким барахлом, Джек символично собирал кровать. Но всё равно, квартира кажется наполненной недостаточно: стены и полы голые, полки пустые, даже светильник, и тот не подключен к розетке. Общий антураж — критичен и холоден, Джек смотрит на не разобранную коробку посреди гостиной и ему хочется пнуть её ногой от досады, обстановка — тот ещё минимализм. Он зачем-то проходится по квартире ещё раз, но, что искать, совершенно не знает. Вскоре, Хард уже сидит на кухне и тушит окурок сигареты о чашку с недопитым кофе, пока Роузен уверяет Хоббс, что волков в Брайтсайде нет, а оборотней, и подавно. Она закрывается в ванной и шикает в трубку, что-то про Джейкоба из Сумерек. Джека колотит от холода и его голова набухает, словно в ней вместо мозга — шарики гидрогеля, она заполняется воспоминаниями, никотином и запахом жжёной в джезве арабики. Когда Рози наконец возвращается, Джек почти расколол фарфоровую стенку чашки своим окурком. — Что случилось? — спрашивает девушка и мягким движением, забирает из крепких рук Джека посуду, не хватало, чтобы он порезался или задолжал ей новую чашку. Она слабо улыбается и смотрит на мужчину в заточении её обеденного стула — Хард выглядит так, будто на его заднице сомкнулся медвежий капкан, а не мелкая сидушка. — Тот коп, Вуди Вудпекер*, что ему надо было в мастерской? Рози хмурит брови и отставляет чашку в пустую раковину. — Спрашивал, слышно ли чего, про ту трупную гору в недострое под городом. — А ты? — заинтересованно смотрит мужчина. — Блять, Джек, естественно, что я нихрена не знаю! — злится девушка и достает из пачки Харда сигарету, вертя её между пальцев. — Думаешь, я кому-то расскажу, что ты был там? — Перестань, — Джек хватает её за руку, но Рози вырывается и толкает его в плечо, недовольно посмотрев. Теперь понятно, почему Хард так с ней носится — всё дело в копах, а она уши развесила. Гнилое благородство, играть в честность и помощь день изо дня: таскаться с ней, подвозить до работы, забирать, узнавать не нужно ли чего. Роузен хотелось верить в другого Харда и она была рада обманываться, но вот сошли последние синяки, затянулся шрам на лбу и Джек снова печется о своей заднице. — Да уж, — тяжело выдыхает Рози и прикусывает зубами помятую сигарету, щелкая колесиком газовой зажигалки. Тиане Роузен уж очень хочется успокоиться. — У тебя аж жопа дымится. Когда она выталкивает его из квартиры, Джек хочет что-то сказать, но все слова врезаются в захлопнувшуюся перед лицом дверь и он только бьёт со всей дури кулаком по стенке, чувствуя как болезненно хрустят разбитые костяшки.*** II
Марта говорит, что ей пора завести семью и Рози, сначала, пропускает это мимо ушей. Её тётка подсела на Эй-Би-Си*, там часто крутят телесериал про домохозяек, мало ли, что ещё может взбрести в голову после 180 серий. Но когда цикличная повторность эпизодов ставит Роузен в замешательство, она понимает — Марту понесло. У них в Брайтсайде всего одна улица, не Вистерия Лейн* конечно, но тоже почти американская мечта — большие дома с забором и газоном, а ещё задними дворами на которых обычно закапывают секреты, и чуть глубже — трупы людей, которые однажды, добрались до корзин с грязным бельём. Рози не горит желанием осесть в пригороде, обзавестись лужайкой, и мужем который уходит на работу, и оставляет её разбираться с детьми и делами по дому. Она пакует вещи в четыре небольшие коробки и снимает квартиру в паре кварталов от автомастерской в бетонном многоквартирном блоке — не рай, но квартира вполне сносная и пригодна для жилья. В первую ночь после переезда Рози спит прямо на полу — матрас от её кровати остается запакованным в целлофановую обертку и девушка долго не может уснуть, ворочается и шуршит. Она лежит на спине, пялясь в свежевыкрашенный потолок и думает о словах Марты — может ей действительно пора? Потом Тиа перебирает в уме кандидатур и чертыхается от злости — никого порядочного — Брайтсайд, место которое кормит дураков, психов и убийц. Так себе генофонд.***
Джек заезжает за ней в районе восьми утра, как раз в то время, когда девушка выходит из подъезда, но Рози проходит мимо и даже не здоровается. Хард раздраженно клацает зубами и хлопает дверью автомобиля, срываясь с места. Роузен добегает до автобусной остановки и заскакивает в заднюю дверь, едва успевая на рейс. Автобус отъезжает и джип Харда подрезает его, просигналив на прощанье. Тие хочется закрыть глаза рукой, но она только поджимает губы от досады — что-то в своей жизни она точно упускает. В двенадцать Рози уходит в бар через дорогу от автомастерской и Бреслин подсаживается к ней за столик в самый разгар обеденного перерыва. Они заказывают одно и тоже блюдо, и одну тарелку салата на двоих. Хоббс выглядит озабоченной чем-то, то и дело поглядывая на Роузен отрываясь от тарелки с пастой, а затем звенит столовыми приборами, и наконец, интересуется: — Что он так на тебя пялится? — Кто пялится? — нахмурив лоб, спрашивает Тиа. Бреслин бросает беглый взгляд поверх макушки подруги и неопределенно пожимает плечами. — Какой-то полицейский у барной стойки. — Как он выглядит? — зачем-то интересуется девушка у неё и почти рефлекторно напрягается, когда слышит за спиной приближающиеся шаги и скрежет металлических шпор — ковбойские сапоги носят только придурки с ранчо Дэккеров и полицейский из окружного управления. Хоббс быстро отводит глаза в сторону и едва не присвистывает, когда полицейский останавливается возле их столика. — Добрый день, — учтиво здоровается мужчина и приветственно приподнимает ковбойскую шляпу. Роузен изо всех сил старается не сблевать этому Джону Уэйну* на ботинки — такой прикид, будто в Брайтсайде снимают вестерн. — Офицер Локк, — кивает девушка и запивает раздражение лимонной водой с листьями мяты из охлажденного стакана. Бреслин возвращается к обеду и смотрит исключительно в свою тарелку не поднимая головы. — Рози, — говорит мужчина, широко улыбаясь, — я могу называть Вас Рози? Тиана натягивает на лицо улыбку и молча кивает в ответ. — Рози, составьте мне компанию сегодня вечером, — продолжает офицер и не сводит с девушки взгляда. Глаза у него натурально антрацитовые, насыщенного чёрного цвета — темные и страшные как острые, зубчатые камни Брайтсайдских скал о которые крича, разбиваются чайки и надежды Роузен. — У меня два билета на историческое шоу в парке. Тиа выдавливает ещё одну улыбку и спешит отказать, но мужчина перебивает её. — Я взял на себя смелость поговорить с Вашей прекрасной тётушкой Мартой. — И что же? — вспыхивает девушка, тут же получая под столом ощутимый пинок ногой. — Она освободила Вас на этот вечер. Я заеду в шесть, до скорого, Рози. Мисс. Локк ещё раз поднимает шляпу в знак прощания и растворяется в дверях бара, Хоббс только тянет. — Уууууу, и чем тебя Джек не устраивает? — Чего? — Я говорю — Х-А-Р-Д! Роузен только гаркает. — А знаешь, что? Я, блять, пойду на это ебучее историческое шоу, и может даже, соглашусь, чтобы он подвёз меня завтра на работу. Хоббс выпускает из груди истерический смешок. — Если только этот ковбой, не прискачет, на своей тёмной лошадке.***
Рози прикусывает зубами помятую сигарету из пачки забытой Джеком на кухонном столе и поджигает газовой зажигалкой — у неё трясутся пальцы и слёзы застилают глаза. Роузен медленно опускается в ванную наполненную горячей водой и вся дрожит — на коже выступают царапины, синяки и следы от чужих рук. Девушка замывает засохшие разводы крови между ног и споласкивает руки, долго держа их в воде. Она выбрасывает сигарету в раковину умывальника и ныряет в воду с головой, пока в лёгких не кончается абсолютно весь кислород. Тиана не двигаясь, лежит в кровати, укутавшись в махровое полотенце, и всё прокручивает в голове этот дерьмовый день. Кто-то настойчиво стучит в дверь, и спустя пару минут, ей надоедает эта назойливость, и Роузен поднимается, чтобы открыть. Сейчас, ей меньше всего, хочется видеть на своём пороге Марту. Женщина оттесняет её к стенке и проходит внутрь. Она болтает о чём-то важном и ставит на плиту чайник, хозяйничая на кухонном островке. В её разговоре, то и дело, появляются такие слова, как: офицер, достоинство, честь, какой он галантный, красавец, такой учтивый. И Тию чуть ли не тошнит — всё это не имеет ничего общего с Локком. Потом разговор Марты переключается в иное русло и всё звучит как единый, гулообразный шум. Тётка приносит вино, но сама не пьет, да и Рози ничего в горло не пролазит. Она только делает вид, что отпивает чай из кружки, специально отставляя чашку подальше от женщины. Роузен-старшая всё говорит и говорит, и кажется, что совершенно ничего не замечает и девушка облегченно вздыхает, когда тетка, наконец, уходит из квартиры. Тиа, что-то говорит ей вслед, но не может понять что — мозги похожи на переваренные спагетти — рыхлые и отвратительные, годящиеся только на съедение червям.***
III
— Рози, тебе нужно больше спать, — тревожным голосом произносит Коннор и тянет пальцы к её мокрому лбу. Дин оклемавшийся после ранения, заскочил к ней на работу повидаться, но вместо подруги находит настоящий призрак в кабинете. Девушка сгорбившись сидит за рабочим столом и перебирает кипу бумаг, шуршит листами и выбивает цифры на калькуляторе. Она занимается бухгалтерской работой исключительно по четвергам, оставаясь свободной от въедливого машинного масла и ядовитых выхлопных газов. Всё бы ничего, но сегодня понедельник. Роузен уворачивается от его ладони и недовольно шипит, словно змея потревоженная палкой. Дин не оставляет упрямых попыток дотронуться до её лба, покрытого недоброй испариной. — Коннор! — рычит девушка и заправляет выпутавшиеся из косы волосы за уши. Она вовремя одергивает себя, едва не сорвавшись и не налетев на лучшего друга с кулаками. — Пошли, лучше поговорим за обедом. В свою съёмную квартиру Роузен возвращается поздно ночью. Один темный, грязный квартал, пройденный пешком в узких лодочках, чтобы выветрить из головы всё ненужное перед сном и стоптать набойки каблуков в хлам. Спать Рози ложится на узком диване, её сил хватает только на то, чтобы бросить туфли в коридоре и расстегнуть молнию джинсовых брюк. В гостиной всё ещё не висит штор на окнах и нет покрывала, только одеяльце из старых футболок, которое она скрутив, подсовывает себе под голову и проваливается в тревожный сон. Роузен почему-то снится офицер Локк, но вроде, нормальная его версия — без ковбойской шляпы и дурацкой звёздочки шерифа. Он абсолютно голый, забирается к ней в постель и говорит: — Раздвинь свои ноги, — и она послушно выполняет, чувствуя как Локк наваливается сверху. Рози чувствует всё: его тяжёлое, жесткое тело; его запах — горького мускуса и дыма от костра в парке; его сильные пальцы — оставляющие полосы на теле; его острые зубы — впивающиеся в кожу плеча. Когда он резко двигается — больно, словно это первый её раз. Рози плачет, умоляя мужчину перестать. Она выводит его из себя и Локк выворачивает её руки, и больно бьет под рёбрами до тех пор, пока у Тии не сбивается дыхание и она только беспомощно хватает ртом смрадный воздух парка. Вещи перестают казаться нормальными. Напоследок, Локк широко улыбается и шепчет ей на ухо: — Тебе никто не поверит. Роузен медленно открывает глаза и несколько минут, просто бездумно смотрит в потолок гостиной. Она потирает раскалённые виски дрожащими пальцами, а затем встаёт и пошатываясь после кошмарного сна идёт в душ. Чувство тревоги не покидает её.***
В четверг Роузен вызывают в полицейский участок. Старое пятиэтажное здание в центре, нескромно расположившееся с боку ратуши, и часовой башни с колоколами давно загнувшимися и не звонящими. Полицейский участок в котором работала всего сотня человек — купленных и прикормленных копов — Драконьих отцов, братьев, друзей. И Роза никогда не боялась этого места — её брат Алекс поступил сюда на службу и очень хорошо отзывался о коллективе, да и в целом, копы приносили только пользу грязному Брайтсайду. А сейчас, из округа приезжает офицер Локк и устоявшаяся жизнь рушится как карточный домик. Теперь, когда этот человек внутри, она даже не хочет заходить в участок — настолько это место воняет гнилью. Алекс встречает её на входе и молча провожает до кабинета — обстановка в участке самая напряженная, накалена почти что до предела, да так сильно, что можно трогать, кусать и рвать зубами. Обстановка не из приятных. Локк командует офицерам оставить их наедине — и это какой-то блядский розыгрыш, потому что Роузен не хочет оставаться с ним в одной комнате. Когда девушка, наконец, проходит внутрь кабинета и захлопывает дверь, офицер облизывает губы и улыбается ей, той самой омерзительной улыбкой из ночного кошмара. Рози почти содрогается от воспоминаний, но не позволяет страху завладеть ею. — Что ещё вам нужно? — уверенно чеканит девушка, сквозь сжатые зубы. — Правда, — с каким-то садистским наслаждением произносит Локк и шипит словно ебучий кот. Рози не теряет хладнокровного выражения лица — в любом случае, того, что с ней случилось уже не изменить, но сейчас она может контролировать ситуацию. Она видит его насквозь — гнилой, мерзкий, сукин сын, достойный каблука в заднем проходе. — Правда в том, что ты изнасиловал меня, — Роузен больше не боится подумать о случившемся, она находит в себе силы произнести это вслух — ясно и предельно чётко. Она выплевывает эти слова смотря прямо ему в лицо и наблюдая за тем, как меняется выражение в его черных глазах. Локк безумно кричит: — Пошла вон отсюда! Рози открывает дверь и перед тем как переступить за порог, бросает едкое: — Я выпью за твою гнилую душу в баре. А вот ты, смотри по сторонам — это Брайтсайд, сукин ты сын.***
Алекс переминается с ноги на ногу и Тие кажется, что его нерешительность вот-вот начнет передаваться воздушно-капельным путём или по wi-fi. Девушка не выдерживает и прерывает затянувшееся молчание. — Что случилось, ну? Тиана — единственная девочка родившаяся в семье Роузенов, и вся мальчуковая спесь сбивалась разом, когда появлялась Рози — милый, тепличный цветочек в костюме пирата. Никто из пяти пацанов никогда в жизни не врал, и Алекс не смог и сейчас, по прошествии стольких лет, предать их прошлое, смотря ей в глаза. — Меня выгнали из участка, — признается парень и раздосадованно пожимает плечами. Рози хмурится на мгновение, будто решая в уме задачку и с энтузиазмом, выдает. — Так иди к Драконам. На лице Алекса удивление — неужели это говорит Тиана? — Алекс, ты мой брат и я иногда, знаю тебя лучше, чем ты себя сам. Ты солдат, а не пастух. Твоё место на войне, а не эволюционировать в пончик с кофеиновой начинкой. Парень молча кивает головой — она оказывается права. Алекс спешит поделиться ещё одной новостью, на этот раз куда более радостной. — Я сделаю Гвен предложение! — решается парень и Тиа весело хохочет — в такие мгновения, он становится похожим на малахольного щенка закрутившегося с собственным хвостом. Гвендалин отхватит чудесного мужа.***
Рози приходит в бар к вечеру и заказывает просто стакан воды со льдом и лимоном. Она остается за стойкой так долго, пока бар почти не пустеет и не остаются только три человека: бармен, она сама и офицер Локк, поднимающий стакан за её здоровье с гадкой усмешкой на лице. Локк меняется местом и пересаживается на стул поближе к Роузен, он просит бармена повторить их заказы. Тиа брезгливо морщится и не обращает на мужчину никакого внимания. Она допивает свой освежающий напиток и расплачивается десяткой, оставляя щедрые чаевые. Всё происходит быстро — Джек появляется в дверях подсобных помещений и кивает бармену, что на сегодня всё. Рози собирается уходить, она поднимается со стула и Хард перекрывает ей дорогу. Она делает шаг в сторону и он зеркально отражает её, Тиана делает ещё одну попытку и Джек снова повторяет за ней. — Останься, Рози, — с нажимом в голосе, просит мужчина. Роузен хмурит брови от непонимания, когда Хард закрывает входную дверь и щелкает выключателем неоновой подсветки снаружи. Что-то назревает и девушке становится не по себе, она опускается обратно на стул. Джек выглядит совершенно спокойным, как тогда — в подземелье катакомб метро, и это до усрачки пугает, потому что деланное спокойствие этого человека, ни что иное, как самое настоящее извержение вулкана. Горящие Помпеи, ничто с обманчиво спокойным Джеком Хардом. — Ты причинил моей женщине боль, — наконец, произносит мужчина и опасные ноты в его голосе рассекают виски Розы. — Твоя баба шлюха, — усмехается офицер и стучит стаканом по барной стойке, — Лучше пусть нальёт мне выпивки. — Рози, милая, будь так любезна, наполнить офицеру стакан за счёт заведения. Тиана осторожно поднимается и на негнущихся ногах заходит за барную стойку, она не сводит глаз с Джека и он только кивает ей, слабо улыбнувшись на мгновение. Происходящее не вселяет уверенности, но улыбка мужчины немного бодрит её. Роузен наполняет чистый стакан из первой попавшейся бутылки и ставит его на столешницу. Локк раздражённо смотрит на неё, хватает стакан и выливает ей в лицо, закричав: — В мой стакан! Я не буду пить из твоих грязных рук! Девушка содрогается и кусает язык — она совершенно не понимает, что черт возьми, происходит. Тиана хватает обеими руками бутылку и наполняет стакан. — Джек, — она окликает его, но бесполезно, всё, что Рози делает, это успевает зажмурить глаза, когда капли крови долетают до её лица. Везувий взрывается и Роузен чувствует как горячая кровь всё ещё льется на лицо. Она слышит удары и страшный звук дробящихся в пыль костей. Всё заканчивается так же быстро — стоит ей только открыть глаза. Джек протирает кастет салфеткой со стола и прячет его в карман джинсов. Он весь в крови с головы до ног. Рози несмело открывает рот, её челюсть заходится и губы дрожат, ей многого стоит выйти из-за барной стойки, и подойдя к Джеку, наконец, попросить. — Мне можно уйти? Ты отпускаешь меня? — Конечно, почему нет? — Джек берет из корзинки новую салфетку и осторожно стирает кровь с лица Тии. — С этим покончено, тебя больше никто не обидит.***
Хард появляется на её пороге спустя два дня. Роузен приоткрывает дверь, но впускать его не торопится — он переминается с ноги на ногу и выглядит в точности как её брат. И кажется, что Джек точно подхватил заразу от Алекса где-то в воздухе Брайтсайда. — Когда ты ушла из бара, ты как будто сказала — не приближайся ко мне. Но ты этого не сказала, Рози. Ты должна это произнести, и я уйду. Клянусь, я навсегда оставлю тебя в покое, — его голос тихо звучит в бетонном блоке, мягко отлипая от стен. Рози молча выслушивает его, делает шаг назад и закрывает дверь. Она снимает цепочку с замка и широко открывая дверь, уверенно произносит: — Я не хочу быть в покое.