Байки старого Бродяги

Дверь открылась, вошла медсестра. Бродяга сразу же принялся ей подмигивать. Девушка прыснула, выложила на столик наши таблетки и ушла. Бродяга проглотил свои лекарства, посмотрел на меня и задумчиво изрек: — Что-то я разболтался со смехуечками за сегодня. Про «фонарь» я потом расскажу. А сейчас я что-то другую историю вспомнил, как эту медсестрицу увидел, напомнила она мне одну такую же пичужку. Может, ты видел когда-то памятник «Ждущая»? Я закивал. Этот самый памятник на Керносе был известен далеко за пределами планеты: тоненькая хрупкая девушка в развевающемся платье, приставив руку козырьком к глазам, смотрит в небо и улыбается, а второй рукой она придерживает за дуло тяжелый пулемет. А у ее ног сидит кот и тоже смотрит в небо. — Так вот сейчас я тебе расскажу, как он появился. У нашей модели «хы-хы» Эрвина была семья. Вообще-то, это малость не по правилам, на киборгизацию ложились только сироты, по крайней мере, в наш год набора было такое правило, это потом уже всех желающих стали брать, когда новые импланты стали выпускать, которые живучесть повышали. А мы с Эрвином одногодки были, в соседних палатах лежали в военке, только вот у меня никакой семьи, кроме армии, а он все с собой таскал снимок какой-то девчушки, прехорошенькая блондиночка, глазищи огромные, голубые, коса толстенная. — Сестрица моя, Аркадия, — как-то разоткровенничался он. — Я и в армию пошел, потому что платят много, а я ей отсылаю. Ну, мы его похлопали, кто по плечу, кто по голове, чтобы мозги на место встали, про себя решили, что он у нас больше вперед всех никуда не полезет, и разошлись. А жила Аркадия на Рейле, это сейчас там мир да тишина, а тогда Рейла была близко к фронту сражений. И вот, сидим мы как-то в комнате, выпиваем воду и занюхиваем чахлым кактусом на подоконнике — больше ничего из жратвы не было. А Крис у нас всякие экономические новости страсть как любит, что он там понимает в этой экономике, неясно, только врубает канал и гыгыкает, слушая. Может, ему умные слова мозг щекочут, не знаю. Вот он и врубил опять. — Нападение на Рейлу обрушило акции… Как мы все подскочили, словно реактивные жопные импланты сработали. Я на Эрвине повис, Крис — на ушах полковника, остальные на своем арсенале. Подорвались по боевой тревоге, полковник что-то там вслед про казенное имущество орал, только мы не особо слушали. До Рейлы мы доскакали за четыре часа, как сумели — так и не понял, помню только, что протаранили какой-то астероид. Бой вовсю кипит, наши корабли доблестно бьются с превосходящими… равными по силе… добивают противника на орбите, внизу взрывы, пламя и месиво. Эрвин рычит и гнет казенную винтовку, видимо, полковник ее в виду и имел. За нами сзади красиво летит наш же фрегат и прикрывает шквальным огнем, выкашивая всех, кто не увернулся. Где-то там в двух часах отстав, несется наш полк с полковником на обшивке. Не вру, серьезно на каждом корабле портрет нашего Цербера намалеван. Психологическая атака на противника мордой, от которой бывалые киборги ссались, плакали и просились в штрафбат. В общем, пока там бой и все на свете, мы падаем куда-то в окрестности городка, в котором живет Аркадия. Городок военный, поэтому сопротивление оказывал ожесточенное. Трупы кругом валяются, по счастью, противника в разы больше. А из развалин дома на нас жалобно смотрит кошак и мяучит, тоскливо так. А потом Эрвина увидел, как кинулся, когтями вцепился и висит на броне, мурчит, аж захлебывается. — Это ж мой Баклан, — Эрвин его наглаживает так, что чуть шкуру не снимает. Кошак опять орет, вывернулся, спрыгнул и куда-то драпает, причем вдумчиво драпает. Отбежал, повернулся, поорал, отбежал, повернулся. Ну, мы за этим Бакланом бежим. — Что тут? — спрашиваю. — Школа, — говорит Эрвин. — Аркадия там преподает. Стекол в школе нет, ни одного, часть с угла обрушилась вообще. И трупы кругом валяются, а земля вся выстрелами изрыта. Бац, нате сюрприз, сзади заходит челнок противника, ну мы в разворот. А тут со стороны школы как «лангедок» ебанул, мы аж присели. «Лангедок» это, чтобы ты понимал, тяжеленный пулемет, который по какой-то блажи считается ручным, но на деле его трое держат, четвертый стреляет, пятый и шестой страхуют на случай отлета. В общем, эта милая машинка челнок на куски буквально в воздухе порвала. А из школы такой грохот, что сразу ясно — эту бандуру кто-то не удержал. — Нас бы кто спас от сестрицы твоей, — все ржут, всем внезапно хорошо и весело, даже коту Баклану. — КАШКА! — Эрвин как гаркнул, так из рам осколки стекол повываливались. В окне, откуда таращится «лангедок», показывается милая девчушка с толстенной светлой косой, машет нам рукой и уходит внутрь. Крис запрашивает наш челнок для эвакуации. А из школы выходит Аркадия. И двадцатка каких-то старичков. Им там на эту двадцатку суммарно полторы тысячи лет, наверное. — Ох… Какой пассаж! — выразился Дэн. — Вы тут откуда? — спрашивает Эрвин. — Эвакуация. Только кто-то должен был остаться, мест не хватало. Ну, мы отправили детей, остались только гости школы, как раз экскурсия была в школьном музее. Челнок подлетел. Разместили всех с комфортом, сами не поместились, послали челнок на флот. И Аркадия с нами осталась, дальше рассказывает, икает, слезы ручьем и все прочее. — Я зна-ала, что Эрвин прилетит, я не могла бабушек и дедушек бро-о-оси-ить… Они же старенькие. — А «лангедок» у вас откуда? — Так он в музее бы-ыл, ик… А боеприпас… ик… нашла в подвале. Я та-ак жда-а-а-а-алаааааа…. Короче, кое-как успокоили мы ее, отвезли на фрегат, Баклану печенки, Кашке кашки, остальным почет и уважение. Телеканалы некоторые про подвиг Аркадии рассказывали, мол, отважная девушка-экскурсовод не бросила группу, держала оборону против превосходящих сил противника. А мы скинулись, заказали на родной планете Эрвина и Аркадии поставить статую в одном из парков. «Кашка, Баклан и „лангедок“ ждут Эрвина» называется, просто и со вкусом. Потом эту статую кто-то увидел из местных шишек, ну и переставили ее в космопорт. — А как они «лангедок» доволокли вообще из музея до позиции для стрельбы? — А старички потом сказали, что Кашка его схватила в свои нежные ручки, одним махом доволокла до окна и выдала пару очередей от бедра. Потом уже они там нагромоздили стульев, как раз последняя очередь по челноку пришлась, потом пулемет и упал. Мы так и хотели Кашку с «лангедоком» наперевес изваять, только скульптор сказал, что это совсем уж фантастика. Ладно, хватит о грустном, — Бродяга потер глаз. — Про «фонарь», значит?