Он в порядке

Джон осторожно вытягивается в кресле, стараясь не тревожить больную ногу. Он уже немолод, и травмы военного прошлого отдаются в нем с удвоенной силой вдобавок к старческим болезням. Одной рукой он цепко держит трость, а другой выстукивает неровный ритм на мягкой, слегка запылившейся обивке. Тяжело дыша, он поворачивает голову к дверному проему и видит то, что и ожидал. Несколько солдат в пустынном камуфляже медленно идут друг за другом по его коридору, держа оружие наготове. Вот один еле поспевает за товарищами: мешают раздробленные кости ноги, Джон знает это, тот случай многолетней давности легко всплывает в его голове. Кто-то подпихивает его окровавленной культей, кто-то на ходу пытается заправить в свой живот вывалившиеся кишки. Джон знает и то, что лидер их маленькой группы держит подмышкой собственную голову. Рот искривлен в вечном вопле ужаса, веки не закрыты, и глаза смотрят в пустоту. Кровь капает с головы и пачкает пол, но если Джон выйдет вслед за ними, он не увидит ничего — ни солдат, ни кровавых пятен. Время стерло их имена, но Джон помнит каждого — потому что они умирали на его руках. Он сидит с закрытыми глазами и слегка раскачивается взад-вперед, пока не приходит время пить чай. Тогда Джон поднимается и, хромая, направляется на кухню. Уже с порога он слышит, как кто-то гремит чашками. — Миссис Хадсон? — тихо спрашивает Джон. — Да, дорогой? — отзывается она, поворачиваясь на звук его голоса. Пожелтевшая кожа натянута на костях так, что кое-где трескается и отслаивается, платье тоже истлело и висит на ней рваными лоскутами. Волосы давно уже выпали, а глаз у нее теперь только один — в левой глазнице. Все, что осталось от прежней миссис Хадсон, — это ее гостеприимство. — Хочешь бисквиты? — ласково спрашивает она и протягивает тарелку. — Нет, спасибо, — вежливо отказывается Джон, — я не голоден. — Хорошо, но учти, я не обязана тебя кормить, — она напоминает ему, что все еще его домовладелица, несмотря на то, что в дом на Бейкер-стрит Джон не заходил уже лет тридцать. Он молча смотрит на предложенную ему тарелку, полную кишащих червей, и не решается отправить миссис Хадсон домой. Он знает, что стоит ему выйти из комнаты, и она не появится до следующего чаепития. Джон наливает себе коньяк и возвращается в гостиную. Он не говорит с миссис Хадсон о Шерлоке — она была на первых его похоронах, он видел и вторые тоже. Шерлок, кажется, единственный, кто не приходит к Джону в гости; иногда заглядывает Лестрейд, словно по старой привычке ищет консультирующего детектива, кивает Джону в неловком приветствии, и Джон из вежливости пытается не смотреть на его раздавленный череп, хотя костяная крошка вперемешку с мозгами — зрелище довольно притягательное. Иногда (даже реже) по старому знакомству ему звонит Майкрофт, хотя Джон и не давал ему свой номер телефона; Майкрофт спрашивает, нужна ли ему помощь, на что Джон только молчит в трубку, не отвечая. Он сидит в том же кресле и медленно пьет, когда сморщенные женские руки гладят его по плечам — значит, Мэри уже проснулась. Он поворачивается и смотрит на нее с нежностью, а она в ответ гладит его по щеке. — Хорошо спалось? — с заботой спрашивает он. — Прекрасно, — отвечает Мэри. — Как твоя нога? Она обходит кресло, и Джон не успевает ответить, как ее охватывает пламя: начинает с груди, там, где сердце, захватывает плечи и спину, спускается ниже; одежда сгорает сразу, кожа обугливается медленнее. Джон уже почти не обращает внимание на запах, знакомый ему с войны, запах, ставший уже совсем привычным. Он закрывает глаза и не знает, как долго сидит так. Нога беспокоит его, но не сильно. Наконец он решительно поднимается и проходит в свою комнату, оставив трость на полу у кресла. Открывает ящик стола и пересчитывает патроны. Пистолет лежит тут же, разряженный, Джон гладит оружие и понимает, как сильно по нему соскучился. Сквозняк дует в спину, и Джон оборачивается, чтобы встретить гостя — незваного, но долгожданного. Комья грязи покрывают одежду Шерлока, он ощеривается сгнившими зубами, что при большом желании можно принять за улыбку. Джон улыбается тоже, даже смеется, подается Шерлоку навстречу, чтобы обнять его, и с любопытством рассматривает гниющую плоть, оставшуюся у него в руках. Джон готов к их последнему приключению вместе.