you are my own universe

Syd Matters - obstacles

      Я очень люблю катать тебя на машине. Ты так гармонично смотришься на фоне мелькающего, потерявшего чёткость, контуры и смысл мира, что мне хочется сидеть тут вечно, выжимая педаль и не притормаживая на небольших кочках. Только бы слышать твой детский смех, словно нам по семь, и мы катаемся на какой-нибудь весёлой херне в парке. Неважно, что моей машине скоро пиздец. Ты включаешь музыку. Этот плейлист мы составляли вместе, скрупулёзно связывая наши ощущения, которые возникают от прослушивания какой-либо песни. Ничто не должно испортить нашу музыку. Музыка – это слишком важно.       Ты говоришь, что хочешь выйти покурить на какой-то убогой остановке. Ты говоришь, что в этом есть шарм. Я резко торможу. Ты громко смеёшься. Мы выходим, я по-турецки сажусь на капот и наблюдаю за тобой. Разворачиваешься на каблуках своих сапог, отходишь и опираешься плечом о грязно-синюю стену остановки, показываешь мне жестом, что тебе нужна сигарета. И я подношу её, чтобы потом снова занять свою позицию. Держишь сигарету в зубах и улыбаешься мне. Так ты улыбаешься исключительно для меня. Подкуриваешь и абстрагируешься. Для тебя курение – это целый мир. Для меня тоже. Поэтому я закуриваю, вторя тебе.       Я помню, как ты спорила с каким-то моралфагом с турничков. «Рефлексия, - говорила ты, - единение с собственным Я, самопознание этого Я, возможность спокойно и объективно обдумать что-то… Разве этому есть цена? Возможно, саморазрушение гораздо важнее. Ты не читал Паланика?».       Сейчас это грязная остановка стала твоим очередным миром. Ты выглядишь императрицей даже здесь. Ничто не испортит твоей красоты. Твои рыжие волосы выделяются на фоне этой стены. Сколько людей было на этой остановке до нас? Ты стоишь, вглядываясь в линию горизонта, будто эту полосу между небом и землёй можно разорвать так же, как занавес и пол, и пройти в иной мир. Медленно затягиваешься, и я представляю, каково рисовать твои руки, пусть и рисовала уже миллион раз. Ты держишь дым в себе секунд пять, а я не дышу вместе с тобой. Выдыхаешь. Сейчас ты думаешь о самых разнообразных вещах. Планируешь наш путь. Нашу жизнь.       Нашу…       Потом дымовая завеса вокруг тебя рассеивается, и ты тушишь сигарету, подходишь к машине и фиксируешь в памяти эту остановку. Ты фотографируешь её. Ты не забудешь этот момент, потому что для нас он важен. Потому что он был нашим. Я сползаю с капота, смотрю в твою спину. В твоих волосах, как в растаявшем мармеладе, увязли лучи солнца. Твои тонкие пальцы подрагивают. Ты замёрзла в этом выжженном осенью мире. В мире, который в это время года так похож на засвеченную пленку. Я не имею права прерывать контакта, который возник между тобой и теми, кто был здесь до нас, кто курил здесь и вспарывал шов между небом и землёй.       Пожалуйста, обними меня.       Твой голос самый красивый. Его нежность и хрустальность смешана с чуть слышной хрипотцой, возникшей от вечного курения, эта хрипотца – скрип снега на морозе. Я обниму тебя, а ты спрячешь лицо в вороте моей осенней куртки. Ты тяжело дышишь и гладишь мою спину.       Твой новый мир? Я твой новый мир? И только крепче прижимаешься и прячешься глубже.