Я с тобой

Бледное изящное тело лежало в наполненной ванне придорожного мотеля. Казалось, оно покинуто душой, которая вышла куда-то погулять. И лишь медленно поднимающаяся и опускающаяся грудь указывала на то, что обладатель сего тела вполне жив. Клинт мягко обтирал мочалкой своего Бога, ушедшего куда-то в прострацию, обнажая под слоем спёкшейся крови, пыли и грязи чистую кожу без единой ссадины – регенерация ётуна брала своё. Не смотря на то, что стрелок нарушил кучу законов и буквально плюнул в лицо всем бывшим друзьям и союзникам, у него на душе была какая-то лёгкость и правильность. И как он только до такого докатился? Несколькими часами ранее Странное было ощущение. Победа… А победа ли? Вроде и армию инопланетную взорвали, и врага главного отпинали, но почему на душе так хреново? Чего не хватает? А все такие радостные… - Мальчики-девочки, я вам сейчас тако-о-ое расскажу и покажу!.. – в комнату ввалился Железный человек, который около получаса назад куда-то ушёл с Тором. Самого громовержца, впрочем, не наблюдалось. - Чего у тебя, Старк? Новую девицу нашёл? – фыркнул лучник, веселья он совсем не испытывал. - Почти в точку, мой птичий друг, практически попал! Я сейчас на таком шоу побывал! Кто угадает, кто любимая шлюшка нашего большого друга с кувалдой? – и продолжил не дождавшись ответа «благодарных слушателей». - Сейчас пошёл с ним к Локи, там тако-о-ое развернулось. Нет, ну сначала он, как и полагается старшему братцу, пару раз приложил засранца об стену, а потом-то и началось самое интересное. Так, кэп, ушки закрой, тебе ещё рано такое слушать, твоя хрупкая невинная психика такого не выдержит. Так вот, все немецкие фильмы отдыхают, скажу я вам, господа-защитники земли. Какая страсть, какой напор! А выражение лица этого рогатого ублюдка, так вообще выше всяких похвал. Вы бы слышали как он хныкал и умолял, как рыдал аки девочка, зажатая в углу… У-у-у! Так что, наказание нашего оленя уже началось и, скажу я вам, о серьёзности правосудия можно теперь больше не беспокоиться, - Тони сиял, словно начищенный медяк. – Да, так кому фотки показать? - и не ждя ответа, уже суёт всем свой телефон под нос, а в глазах у Хоукая мутнеет. - И, судя по всему, это у них далеко не в первый раз, подумать только, наш самый главный злюка просто асгардская шлюшка, какой поворот, а? Бартон с трудом себя сдерживает, чтобы не вмазать этому гению и миллиардеру в одном флаконе. Увиденное и услышанное обжигает, на этих фотографиях Клинт прекрасно видит взгляд Локи, взгляд затравленного и отчаявшегося зверя. Ты ведь не будешь таким, как он? - вспоминается тихий голос. В тот момент лучник не знал кто этот "он", но затаённый страх на глубине этих зелёных омутов говорил сам за себя, заставлял забыть всё на свете, прижимать к себе кажущееся хрупким тело, дарить всю свою любовь и нежность, только бы этот страх ушёл, только бы на тонких губах появилась искренняя и счастливая улыбка. - Только не бросай меня, сокол, не бросай... - Никогда... Никогда не брошу... Я с тобой... Сердце перехватывало и сковывало, как тогда, когда мир обрёл свои краски, когда взгляд Бога стал самой дорогой наградой, только теперь стрелок бросался в этот омут осознанно, позволяя вновь той искристой волне окутать всё тело и разум. Нет, глаза остались прежними, серыми, не появилось фанатичного блеска, пришло лишь осознание того, что в этом мире настоящее, а что нет. - Эй, дружище, чего не весел? Рад же должен быть, что этому гаду отомстили. Эх, жаль ты так не сможешь... не советую, по крайней мере, наша блондиночка - жуткий собственник... - Да я вот тоже об этом жалею, друг, - кривая усмешка - Знаешь, я утомился от всего этого, давай завтра продолжим, м? Клинт помнил, как его ещё терзали противоречия, когда он пробирался к камере Лофта, но в тот момент, когда перед взором предстала сломленная, свернувшаяся калачиком на холодном полу фигурка, сомнений не осталось. Локи, его Локи лежал и дрожал у его ног, судорожно сжимался в маленький комочек, пытаясь защититься от целого мира. Агент не нашёл ничего лучше, чем прижать к себе своё божество, шептать всякие успокаивающие глупости, при этом умом понимая, что надо спешить. Стянутый у Старка ещё на сборище ключ помог отпереть наручники, а теперь надо было убираться и как можно быстрее. Да, он закольцевал записи камер наблюдения, но в ЩИТе ведь не дегенераты служат: скоро заметят. - Локи, ну пожалуйста, очнись! Открой глаза, прошу тебя, Локи! - Клинт и сам не заметил, как и по его лицу тоже потекли слёзы. Всё будет хорошо, будет! Не может быть иначе, просто не может... Он больше не позволит этой сволочи прикоснуться к Локи, не позволит больше никому причинить ему боль. Никогда... - Не надо... - голос, такой тихий, словно дыхание - Не буди, тут есть ты, не буди. Не хочу просыпаться, не надо... - Я не сон, Локи, не сон, очнись! - в эту мольбу вклинились нотки отчаяния - Пожалуйста... Ладно, сразу прошу прощения, но... - Клинт с силой ущипнул мага за плечо, тот от неожиданности и боли всё же распахнул глаза - Ну вот, видишь, я не растворился, видишь? А во сне боли нет. Я здесь, я с тобой... Пошли отсюда, ладно? - Лучник опять аккуратно заворачивает своего Бога в плащ и поднимает на руки хрупкое, будто изломанное тело. - Сможешь иллюзию себя здесь оставить? - шепчет он, даже не особо надеясь на успех, но маг беззвучно шевелит пальцами, а на полу появляется такая же фигурка, от которой сжимается сердце. - Нас не увидят... Я наложил морок, - всё такой же надломленный и выпитый голос. Снайпер лишь нервно улыбается, а потом целует Лофта в макушку и прикрывает ногой дверь камеры. Просчитывая план, на магию он не особо надеялся, а сейчас шансов куда больше... Хотя плевать на шансы! Он любой ценой вырвет Локи из рук этого чудовища! И каким бы импульсивным ни было решение спасти ётуна, Клинт до малейших подробностей просчитал операцию по спасению, ведь ошибки он позволить себе не мог. Стащить ключ у Старка, закольцевать камеры, подготовить джет к вылету с Хелликарьера... Теперь, когда их прикрывала иллюзия, можно было тратить меньше времени на обход патрульных. Ещё чуть чуть, и боевая машина ЩИТа взлетает, оставив позади пока ничего не знающих Мстителей и бывших сослуживцев. Бросить джет, угнать неприглядную тачку, снять с карточек столько наличных, сколько возможно, замести следы так, как только умеет один из лучших тайных агентов, и увозить Лафейсона как можно дальше... Задрипанный мотель, оплата наличными, никаких вопросов - идеально, а ещё в номере вместо душа ванная - ещё лучше. Маг всё так же почти не подаёт признаков жизни, вяло реагируя на происходящее, никак не сопротивляется, когда Бартон выпутывал его из плаща, опускал в ванну. И всё равно - это было правильно, правильно и всё тут. Его место рядом с его Богом, а не с теми животными, что насмехаются над чужой слабостью... - Клинт... спасибо... - Локи словно выходит из оцепенения и аккуратно касается руки лучника, словно спрашивая разрешения. Тот сам неуверенно сжимает в своей ладони тонкие пальцы, будто боясь спугнуть, не зная как полу-великан отнесётся к новым физическим контактам, но тот лишь слабо улыбается и зябко поводит плечами, начиная замерзать в уже остывающей воде. Сейчас Клинт почему-то ощущает мага как самого себя и не задумываясь вытаскивает его из воды и укутывает большим махровым полотенцем. Лафейсон кажется каким-то лёгким и совсем невесомым, а ещё до колющей глаз остроты беззащитным. Такое ощущение, что надави чуть сильнее - и это хрупкое тело распадётся по частям. И даже не верится, что это Бог. Хотя нет, он божественно красив, притягателен, и хочется жизнь положить, но защитить это прекрасное существо, заставить вновь озарять мир улыбкой, смехом... Локи практически не двигался, не подавал признаков хоть какой-то инициативы, лишь смиренно принимал всю заботу. А это ранило сильнее всего... Уж лучше бы устроил истерику! Лучше бы разрабатывал планы мести или, на худой конец, захвата Земли, но не такая апатия, выжигающая чёрной Бездной всё нутро и душу. Бог Огня всё так же почти не реагирует, когда снайпер аккуратно опускает его на постель, лишь сильнее заворачивается в предложенное одеяло. - Есть хочешь? - спрашивает Бартон чтобы хоть как-то немного разрядить гнетущую обстановку. Лофт наконец поднимает глаза и еле заметно кивает. Уже успех. Лучник мягко улыбается, невесомо проводя по ещё влажным смоляным прядям и поднимается. - Не уходи, - тихо-тихо, не громче вздоха просит маг и, едва касаясь, хватает за руку. - Я никуда не уйду, обещаю, я с тобой, всегда буду с тобой, - стрелок вновь касается волос своего Бога и всё-таки дотягивается до стационарного телефона, вызывая обслугу. - Сейчас вернусь, я никуда не ухожу, - всё так же мягко произносит Хоукай, высвобождая свою руку из слабой хватки Локи и идёт к двери, где ждёт мальчишка со стойки. - Пулей до ближайшего фастфуда, возьмёшь пару бургеров, картошку, соуса и кофе, ну и про мороженное в рожке не забудь. Сдачу оставишь себе, - и не давая времени на пререкания сунул сотню в потные пальцы паренька, а после захлопнул дверь. Пусть мотель и задрипанный без всяких сервисов и прочего, но кто отказывался от восьмидесяти долларов практически за просто так? А Клинт вновь вернулся к своему Богу, осторожно беря тонкие пальцы себе в руку, невесомо гладя тыльную сторону ладони. Внутри отчаянно клубилась вина. Да, не он так поступил с Локи, не он годами измывался над ним, но ведь отступил, всего на день, но отступил. И пусть разум твердил, что без этого "пробуждения", не получилось бы вытащить мага, пользуясь амнистией, но можно было же прийти раньше, можно было бы избавить его от кошмара. - Прости меня, прости, - затравленно шепчет снайпер, чувствуя подкатывающий к горлу ком. И искренне удивляется, когда чувствует лёгкое касание пальцев на своей щеке. И зелёные глаза, смотрящие с благодарностью, такой, что щемит сердце от осознания, что просто не заслужил. Лучник буквально утыкается носом в хрупкое запястье, стараясь не думать, забыть об этом кошмаре. У них ведь всё будет хорошо, верно? И он больше никогда не предаст своего Бога, будет защищать от всего мира, холить и лелеять, просто, чтобы Локи, его Локи был счастлив... Клинт так и сидел, уткнувшись в бледную руку божества, пока не раздался звонок в дверь. Лучник ласково огладил предплечье мага и пошёл за «доставкой». Ётун поглощал пищу так, будто не ел неделю, хотя, если говорить начистоту, то так оно и было. Боги не могут умереть от того, что не питаются, но голод от этого не становится меньше. Вслед за насыщением желудка пришла сонливость. Разве можно назвать отдыхом то судорожное забытье на полу камеры? А теперь пришло хотя бы относительное чувство безопасности, теперь появилась надежда, что хотя бы в этот раз всё будет хорошо… В этих объятьях было так надёжно, хорошо, уютно… Сон накатывал волнами, унося всё дальше и дальше, погружая в тёмное вязкое марево. Вот только прошлое не любит отпускать вот так просто, оно наваливается, душит, напоминает о себе. Какой-то частью сознания Лофт понимал, что всё это бред воспалённого разума, что всё это сон, но легче не становилось. Он раз за разом видел своего персонального мучителя, подходящего всё ближе, зажимающего в угол, отсекающего все пути к отступлению. И, на самом деле, самое страшное не боль, самое страшное - тот томительный миг её ожидания, когда рука или плеть занесены, а всё тело сжимается, готовясь принять ослепительную вспышку электричества по нервам. И вновь отчаяние, безысходность, слабость и беспомощность. Не пошевелиться, не сбежать, не защититься. Разум уже давно сдался, понимая, что нет выхода, только тело отчаянно ещё брыкается, пытаясь что-то доказать, не веря в свою участь. И только тихое, но такое светлое "Локи" на миг заставляет круговерть образов остановиться, замереть, как фальшивую выцветшую фотографию, а самого мага выкидывает куда-то наверх, заставляя задыхаться от нахлынувшего в лёгкие кислорода. Ётун продолжает неосознанно вырываться, но вдруг замирает... объятья... тёплые, но не обжигающие, крепкие, но не жестокие, нежные, но не приторно-слащавые. - Эй, тихо... Его тут нет, успокойся. Он больше никогда к тебе не прикоснётся, обещаю. Лично на части порву любого, кто попробует тебя обидеть. Веришь мне? А Локи лишь сильнее вжимается в грудь своего человека, отчаянно стараясь поверить, что можно вот так спрятаться от всего мира, что пока он находится в кольце этих рук ничего плохого не случится. Клинт как можно ласковее перебирал смоляные кудри и, будучи честным, просто не знал как себя вести в данной ситуации. На работе он был одним из лучших и профессиональных исполнителей, чётко следующих приказам, вне миссий был бунтарём, старательно нарушавшим все возможные и невозможные правила, но вот такого опыта у него ещё не было. Постараться даже не напоминать о произошедшем или наоборот поговорить об этом? Прижимать к себе почаще или избегать лишних прикосновений? Показывать, что всё хорошо или всячески успокаивать? От мыслей резко оторвало ощущение поцелуя на своих губах. Поцелуя какого-то отчаянного, безумного, но от этого не менее сладкого, утягивающего куда-то за собой. Вынырнуть из наваждения получилось только в тот момент, когда лучник окончательно осознал что он сейчас захотел сделать, и титаническим усилием воли оторвался от божества. - Прости, я понимаю, тебе, наверное, противно меня касаться после того, что случилось, - ётун отстранился и едва не вывернулся из рук, которые тут же притянули его обратно. - Не говори глупостей. Ты не противен и никогда таким не будешь. Противен лишь тот, кто поступил так с тобой, - стрелок зарылся носом в ещё чуть влажные после мытья волосы. - Тогда почему?.. - Подумал, что тебе вряд ли будет приятны столь... откровенные прикосновения после того, что ты пережил, - ответил Клинт. И как можно было вообще предположить, что он будет брезговать своим Богом? Скорее пойдёт и убьёт этого гада, что посмел причинить боль Локи... - Как будто в первый раз... - невесело усмехнулся маг. - Я просто хотел вновь почувствовать, что бывает по-другому, - и неуверенно пожал плечами, словно спрашивая разрешения. Бартону вновь захотелось убивать с особым зверством, а сам же ётун просто смотрел на своего человека, стараясь осмыслить свои же собственные слова. Да, не в первый раз, можно было уже привыкнуть, перестать обращать внимание. Но что сейчас-то задело? Неужели то, что в этот раз унижение вышло на люди? Или скорее то, что Локи уже успел поверить в окончание кошмара, поставил на кон свою голову, сиганув с разрушенного радужного моста, верил, что это спасёт, нашёл, в конце концов, того, с кем вновь стали возвращаться чувства... И тут прошлое настигло... Пнуло, растоптало и унизило, вновь ткнуло в пучину всего того, что так сильно ненавиделось. И сейчас больше всего хотелось просто забыть, стереть те ужасы из памяти и прошлого, вспомнить ласку, настоящую ласку, а не это извращение... Новое прикосновение губ заставило ётуна прильнуть ещё сильнее к стрелку, сильные руки уже выпутывали его тело из кокона одеяла, мягко и не настойчиво огладили грудь и спину. Локи плавился под этими прикосновениями, буквально ощущая, как руки лучника стирают въевшееся под кожу ощущение тех других рук, смывают этот налёт грязи. Хотелось всем телом ощущать это ласковое тепло, полностью в нём раствориться и забыться... Кое в чём Хоукай был прав - не хотелось вновь переживать что-то подобное тому, что было с Тором, но и ошибался он не меньше: пусть, грубо говоря, и то и другое секс, но ощущался он совершенно по-разному. Там были унижение и боль, а здесь лишь чистое удовольствие и нежность. Локи со стоном прогнулся от дорожки поцелуев на чувствительных ключицах и нетерпеливо стянул с мужчины футболку, а после растопыренной пятернёй провёл по рельефу мышц, словно стараясь в один присест вобрать тепло и слиться с ритмом участившегося сердцебиения. Настоящий, живой, любящий... Не смотря на весь негатив, в этот момент Лафейсон понял, что ничуть не жалеет о том, что сбросился тогда в Бездну. Пустота, падение, плен, боль, унижения, проигрыши... всё это блекло по сравнению с тем пожаром, что разгорался в груди, стоило лишь взглянуть в уже подёрнутые дымкой желания глаза напротив. Желания чистого, светлого, без той животной ярости, но с искренними восхищением, любовью, боготворением. Бог Обмана закусывал губу, прижимал к себе лучника и тут же отталкивал, чтобы наконец справиться с этой идиотской пряжкой джинс, которая видно решила сегодня свести его с ума. Ловкости пальцев явно не прибавлялась от продолжающихся ласк и поцелуев, от зубов легко прикусывающих напрягшиеся бусины сосков, от пальцев пока легко и невесомо оглаживающих напрягшийся орган. Наконец уже ненавистные штаны капитулировали, признав свою ничтожность перед Богом и позволили себя стянуть вместе с бельём. - Ну давай уже! - нетерпеливо прорычал ётун, притягивая Клинта как можно ближе и изнывая от желания как можно быстрее получить всё и сразу, окончательно стереть мерзостное ощущение в душе ослепительной вспышкой удовольствия. - Тихо, не спеши, больно же будет, - едва сам не срываясь, прохрипел, уже наверное бывший, агент ЩИТа, которому, говоря честно, самому надоело ждать. Но он ведь обещал... обещал, что никому не позволит сделать больно своему Богу, а значит и не позволит самому себе. Больше не обманет, не предаст, не оставит. Локи в ответ что-то неразборчиво шипит и хватает сокола за руку, после чего тот ощущает что-то скользкое и жидкое на своих пальцах. Клинт давит в себе смешок на пару с ехидным комментарием о крайне полезных заклинаниях и принимается за дело, аккуратно и невыносимо медленно растягивая тело под собой. О, как же хотелось как одному, так и другому, просто взять и насладиться всем сполна, не размениваясь на все эти прелюдии, но медленная сладостная пытка желанием продолжалась, пока лучник бережно вводил пальцы в раскрывающееся отверстие, сходя с ума от узких шелковистых стенок. Это уже попахивало мазохизмом, но отчасти лучник медлил потому, что понимал: сделай он сейчас больно Локи, сорвись на грубость, и он никогда себе этого не простит. Маг уже лишь тихо стонал, извиваясь и насаживаясь на пальцы, которые то и дело задевали заветный бугорок, от чего по телу проходили краткие разряды электричества, того самого, другого, не похожего на грубые разряды тока, которыми Тор пытался иногда "стимулировать" братца. Очередное некстати ворвавшееся воспоминание заставило закусить губу и прикрыть глаза, и в тот самый миг пальцы, наконец, оставили задницу в покое принося ощущение пустоты, которое, впрочем, продлилось не долго. Лофт вцепился ногтями в спину человека, резко распахнув глаза, стараясь охватить каждую чёрточку чужого тела. Не Тор, не он, Клинт... Сокол... И вновь разорвал зрительный контакт, откинув голову, когда чуть шершавые губы впились в жилку пульса. От сильных движений внутри, от рук, властно, но не принижающе, гулявших по телу, от влажных поцелуев, спускавшимися дорожками от лица к плечам и обратно, становилось невообразимо хорошо и правильно. Мир сузился до кровати придорожного обветшалого отеля, казалось, что всё что было, будет, всё то, что там за окном - просто фарс, картинка, истлевший сон, ведь вся реальность заключалась именно здесь в вспышках наслаждения и желания, нежности и страсти. Ледяной великан в последний раз протяжно и громко застонал, проваливаясь в какую-то сияющую бездну, видя под сомкнутыми веками разноцветные радужные круги и попросту ушёл в какую-то прострацию, всё ещё чувствуя сильные, но уже рваные толчки внутрь. А после Локи прижал к себе буквально рухнувшего на него Бартона, просто наслаждаясь моментом умиротворения и спокойствия, слушая ещё тяжёлое дыхание стрелка, чувствуя себя дома. - Локи? - М-м? - сонно отозвался ётун. - А можно вопрос задать? - Задавай, - легко согласился маг. - Зачем ты вообще Землю захватить решил? - Дураком был, - тихо буркнул Локи. - Решил, что эта планетка ему достаточно дорога... - В каком смысле? - Да в прямом. Отомстить решил... Думал, что хоть раз смогу ему сделать так же больно, как и он мне, что он и правда изменился... - И ради этого напал на целую планету? - Знаю, что эгоистично и мелочно, - Лофт спрятал голову на груди у стрелка чтобы не встречаться с пронзающим до самой души взглядом серых глаз. Из его уст эти обвинения звучали особенно ужасно, вот только... - Знаю, но не жалею... Я просто устал, Клинт, устал бояться, устал всё это сносить... А потом его решили короновать, а если бы он стал царём... спасения бы уже не было. И знаешь, мне ведь удалось и коронацию сорвать, и добиться его изгнания, вот только слишком он уж был папиным любимчиком, как оказалось - изгнание долго не продлится... Я впал в панику, сделал множество необдуманных вещей, решил, что если докажу свою силу, то меня оставят царём, то мой титул меня впредь спасёт. Мне ведь и трон, сам по себе, был не нужен, просто будучи царём, я бы не позволил ему такое творить... Но... Тор, как всегда, разбил все планы. А потом я попал к этим вонючкам. Меня и уговаривать не пришлось, когда я узнал их цель... В тот момент я понял, что могу хоть в чём-то отомстить, показать ему, что такое боль и отчаяние, чтобы он хоть раз прочувствовал это на своей шкуре. И опять просчитался... Но всё равно не жалею. У меня ведь теперь есть ты, правда? - на последних словах Локи всё же вновь поднял взгляд, надеясь прочитать ответ на свой вопрос в глазах напротив. - Куда ж я денусь? - только и хмыкнул лучник, аккуратно поцеловав в лоб. Так и повелось... Они вдвоём перебирались из мотеля в мотель, продолжая скрываться, каждый стараясь жить сегодняшним днём, не вспоминать о прошлом, где у одного были, по сути, преданные им друзья, а у другого весьма неприятные моменты, не хотели и думать о будущем, хотя каждый понимал, что вечно они вот так странствовать не смогут. Богу Огня ещё снились кошмары, но с каждым разом они становились всё более блёклыми и нереальными, с каждым разом удавалось всё легче вырваться из их плена, чтобы оказаться в тёплом и надёжном кольце рук. - А давай уедем? - спрашивает Клинт, сидя за столом вместе с Локи и уплетая купленную по дороге пиццу. - Куда? - отрывается от клубничного пирожного ётун, оказавшийся на проверку страшным сладкоежкой. - Куда-нибудь далеко... Знаешь, есть страны на юге, где море и тепло, а ещё там нет выдачи преступников, даже государственных... - Думаешь что Асгард, что ЩИТ буду церемониться с законами? - скептически отвечает Лофт, заедая свою пессимистичную прагматичность большим куском бисквита. - Ну всё равно хотя бы ЩИТу будет сложнее оттуда нас выцарапать, чем из США, а там всё же море, - мечтательно вздыхает Бартон, на миг переносясь к тёплой воде и песку, яркому солнцу и коктейлям с бумажными зонтиками. Точно, обязательно с зонтиками! - Эй, ну ты чего такой смурный? Тебе понравится! А ещё ты кремом испачкался, - совершенно по-детски хихикает лучник и притягивает к себе божество, и теперь уже явно не по-детски впивается в его губы поцелуем, слизывая крем и чувствуя вкус клубники. И в этот момент снайпер понял, что просто до неприличия счастлив несмотря на то, что практически предал свою страну и товарищей, на то, что теперь приходится вечно скрываться в каких-то обшарпанных комнатах... Всё это было таким пустяком по сравнению с возможностью прижимать к себе самое любимое во всех мирах существо... А Локи думал, что ничуть не жалеет и о том, что проиграл, ведь такой сокол, настоящий, без намёка на любые сковывающие волю чары, ему нравится куда больше. И думал он так до тех пор, пока за окном вдруг слишком знакомо не полыхнул гром, а в следующий миг Бога Обмана припечатало к стенке... Тор не просто злился: он был в ярости. Мелкий принадлежащий ему паршивец опять ускользнул прямо из под носа! Да как он посмел? Как посмел вновь сбежать?! Ему мало было? Так громовержец будет рад ещё добавить, чтобы окончательно вдолбить в этот лживый рассудок осознание того, кто здесь хозяин. Одинсону хотелось рвать и метать, уничтожить эту жалкую планету, выжечь её дотла, только бы найти своего непутёвого братца. Но больше всего бесило, что Локи кто-то помог, и судя по "пропаже" этот кто-то был Клинтом Бартоном. И как можно было быть таким слепцом? Ётун же так покровительствовал этому мальчишке, так смотрел... Гадёныш мало того, что сбежал, так ещё и любовничка себе нашёл! Злость кипела и пыталась найти выход, мстители, тоже ищущие сбежавшего преступника, пытались даже не подходить близко к Богу Молний, боясь попасть под горячую руку. И в какой-то момент Тору улыбнулась удача, иначе это назвать сложно. Агенты ушли на обеденный перерыв, а сам громовержец случайно остался в комнате аналитиков. И тут на один из компьютеров пришло оповещение с одной из камер, где опознаватель лиц выхватил заданные черты. Соответствие восемьдесят четыре процента… Локи. Кое-чему в технике Одинсон успел научиться, и пусть этого знания для взлома базы со стиранием информации и не хватило бы, но на выдёргивание компьютера из сети и розетки, а так же опускания молота на системный блок – вполне. Он собирался сам найти беглецов, не ставя никого в известность. Если мстители и не будет против «наказания» Локи, то вот то, что он собирается сделать с этим жалким смертным, посягнувшим на собственность самого наследника асгардского престола... И одно дело подозревать, но совсем другое видеть воотчую как эта букашка смеет прикасаться к Локи. Гнев застелил глаза, от неконтролируемого всплеска силы за окном пророкотал гром, и в тот же миг Мьёльнир понёсся в трикстера. О как бы хотелось бы запустить его в человечка, но тот от того погибнет, а так просто его отпускать после всего... нет, он будет умолять о смерти, при чём на глазах у ётуна, чтобы тот хорошо запомнил урок. Маг тихо пискнул, пытаясь выбраться из-под навалившегося молота, но, как и всегда, безрезультатно. О да, это было одной из любимых игр громовержца - прижимать своего младшего братишку вот так, а тому под конец и оставалось что умолять отпустить... вновь накатывали тот же ужас и отчаяние. Почему? Почему сейчас? Он ведь только почувствовал счастье, только начал забывать... Зачем судьба опять выдала жестокий пинок? - Здравствуй, принцесска. Неужто думал, что сможешь сбежать от меня? Все говорят какой ты умный, а на деле такой дурак... Ещё и любовничка себе завёл, мелкий... ты ведь знаешь к чему это приводит, не так ли? - приторно-ласково осведомился Тор. - Отойди от него, садюга хренов! - выкопался из под обломков стола Клинт. - А то что ты мне сделаешь, маленький мидгардец? - рассмеялся Одинсон, чувствуя себя хозяином положения, ещё бы: брат придавлен к полу как пришпиленная иголкой бабочка, а человечек от простой оплеухи отлетает в стену. - Тебе не говорили, что дерзить Богам не хорошо? - Пошло бы ты на хуй, дорогое божество... В гробу и белых тапочках я видел таких Богов, - огрызнулся лучник, судорожно стараясь нашарить пистолет, и пытаясь не думать о том, сможет ли простое оружие остановить Тора. Не думать, потому что там тот, кого ты поклялся защищать, чья жизнь сейчас на кону, а о своей сейчас стрелок даже и не думал. - Не беспокойся, ты там побываешь, обещаю. Но не раньше, чем ты будешь молить меня об этом. Мы ведь были друзьями, а ты взял и позарился на мою шлюшку. А ты ведь был и рад, да Локи? Что, подставлял ему свою сладкую попку? Стонал под ним и извивался? Ты ведь это любишь... Скажи, лучник, а ты вытрахал его в рот? Он ведь так охрененно сосёт, если хорошо замотивировать, да сладенький? Что скажешь? Давай ты меня хорошенько попросишь и поуговариваешь, а твой дружок умрёт практически без мучений? Локи продолжал отчаянно вырываться, пусть и понимал, что бесполезно, но слова о Клинте заставили замереть. Пальцы начали складываться в атакующую формулу. Пусть он сам не сможет выбраться даже, если Тор будет в нокауте, но сокол успеет спастись, а он сам... чтож, Одинсон его не убьёт, а там как-нибудь вырвется. - Чего удумал, мелкий? - маг пронзительно закричал, когда молот раздробил пальцы руки. - Давно надо было выбить из тебя всю эту магическую дурь! Снайпер наконец нащупал привычную прохладу оружейного ствола. Первый выстрел раздался, когда Бог Грома вновь поднял своё орудие, дабы покалечить и вторую руку ётуна. Тор обернулся с каким-то странным недоумённым выражением. - Ты правда думаешь, что... - договорить ему не дала пуля в сердце, а потом ещё пули в оба глаза, переносицу, вновь в сердце, в висок... Соколиный Глаз не просто так носил своё прозвище - он бил без промаха, особенно с такого маленького расстояния. Громовержец упал, сохраняя на лице выражение искреннего удивления. - Ты в порядке? - лучник подскочил к своему Богу, аккуратно беря за запястье, стараясь не касаться раздробленных пальцев, и поднимая повреждённую руку. - Теперь всё хорошо, Локи, слышишь, всё кончено. Его больше нет. - Нет... Смертный не способен убить Бога... Даже отрезанная голова прирастёт со временем, мы бессмертны, Клинт. - И что? Нет ни единого способа? - Есть... один... - через силу выдавил из себя маг, отводя глаза от тела громовержца, уже начавшего выталкивать вновь растущей плотью из себя пули. - Дай нож. Трясущейся левой рукой ётун принял лезвие и пододвинулся к бесчувственному сводному брату. Не смотря на всё, что было, он, кажется, где-то в глубине души ещё его любил... ещё ждал, что он изменится... Вот только сейчас выбора уже не было. Если оставить его, то он найдёт не только самого Локи, но и Клинта. Нет, этого допустить нельзя. - Я всегда надеялся, что в тебе осталось хоть что-то хорошее, - шепнул Бог Огня и в последний раз провёл по золотистым нитям волос, которые ему когда-то так нравились, а потом кинжал, вспыхнувший зелёным сиянием, вонзился в грудь Тору. - Прощай, брат... - лезвие вышло, теперь наполнившись не зелёным, а ярко-белым свечением с проблесками молнией по ореолу. - Бога можно убить, лишь если кто-то достаточно могущественный заберёт его бессмертие, - пояснил маг то ли стрелку, то ли самому себе. Так странно было держать жизнь того, кого столько боялся, от кого веками терпел унижения, в своих руках, сжимать пальцами то, что может вдохнуть в безжизненное тело на полу... Осталось лишь впитать эту силу, став куда могущественнее, и Бога грома уже никогда не будет существовать. Впитать... или... - Ты хочешь стать Богом, сокол? - промелькнула безумная идея. Можно стать сильнее, а можно отдать это бессмертие человеку, сделав его высшим существом, подарить бессмертие тому, с кем хочешь его провести... - Что? - Я могу отдать тебе его силу и ты станешь Богом, хочешь разделить со мной вечность? - Хочу, - не долго думая ответил Хоукай. А кто в здравом уме откажется от такого? Ну разве что неисправимый романтик, боящийся остаться один... Но ведь его избранник тоже из вечных! - Ты мне веришь? - Конечно. - Тогда ничего не бойся, - Клинт лишь успел заметить несущееся к его груди полыхающее лезвие. А потом сознание заполонила ужасная боль пополам с сильнейшим за всю жизнь удовольствием. По крови бежали острые кусочки льда вместе с раскалённой лавой, а потом всё накрыла волна электричества, прорывавшегося в каждую клетку. - Спокойно, сокол, спокойно. Всё будет хорошо, потерпи, - маг подхватил оседающего человека, когда тот, не в силах сдержаться, протяжно закричал. - Осталось совсем чуть-чуть, ещё немного... Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Тяжело дыша, Бартон прислонялся к Локи и пытался проанализировать своё состояние. Боли не было, даже те ушибы, полученные от встречи со стенкой не давали о себе знать. Каждый шорох был слышен как колокольный набат, кажется, отчётливо проступило шестое чувство, ибо не открывая глаз, стрелок мог с точность сказать обо всём, что происходило в комнате, а открыв их... Буйство красок просто ослепляло. Ранее он гордился своим зрением, оно считалось феноменальным, но по сравнению с нынешним... просто смешно... Подняв глаза, стрелок понял, что просто безвозвратно тонет в зелёных омутах напротив. Миллиарды новых оттенков затягивали и утаскивали куда-то на глубину этих завораживающих изумрудов. Новое зрение скользило по лицу божества и обратно возвращалось к очам. Пусть Клинт и продолжал ненавидеть Тора всем сердцем, но теперь немного его понимал: если постоянно так видеть такое, то невозможно не влюбиться, не понять, что это существо перед тобой самое совершенное во всех мирах. Но одновременно пришло ещё большее непонимание: как можно было изменить такой красоте? Как можно было поднять руку на это совершенство? Хотелось упасть на колени, боготворить и поклоняться, умолять о хотя бы кратком прикосновении... - Ты всегда чувствуешь так? - хрипло прошептал лучник. - Скоро ты привыкнешь, - мягко улыбнулся полу-великан, а снайпер чуть не застонал от услышанных новым слухом граней этого голоса. - Не хочу привыкать... Ты прекрасен... - Локи рассмеялся своим смехом, похожим на перезвон самых тонких серебряных колокольчиков. - Нам надо идти, сокол мой, подбирай кувалду и в путь. - Кувалду? - Молот, Клинт, молот. Он теперь по праву силы принадлежит тебе. Ты будешь куда более лучшим его владельцем. Стоило только подумать об оружии, как тёплая перевитая кожей рукоять легла в ладонь. По телу словно пронеслась волна силы и мощи. Казалось, что он может сейчас пальцем продавливать стены, да смехом крушить города. - Ну что, идём? - А? - Бартон оторвался от созерцания внутренней энергии, посылаемой Мьёльниром и "залип" снова, правда на другом объекте. Боги милосердные всех мифологий и религий... Ну как можно жить с таким зрением, когда рядом разгуливает такое совершенство, да ещё и так плавно двигается? Идеал... Эталон... Сама красота во плоти... - Люблю тебя, - пьяно шепчет бывший человек и в один прыжок оказывается рядом со своим божеством. Губы сами впиваются поцелуем, и вновь накрывает удушающая волна. Рецепторы будто обострились до предела, ощущая мягкость и влажность чужого рта, юркий язычок, который кощунственно использовать только для лжи, а перед взором так близко эти два огромных зелёных глаза... - Ну не здесь же, - с трудом отталкивает от себя стрелка маг. - Не рядом со всем этим, - под "этим" явственно слышится указание на мёртвого Тора. - Тогда веди, - хрипло дышит Клинт, с трудом сдерживая себя от новых домогательств. А Лофт лишь усмехается краешком губ и вихрем проноситься по номеру, собирая не такой уж и большой багаж. Несколько комплектов фальшивых документов, деньги, кое-какая одежда со средствами гигиены, ноутбук и милая фигурка белочки, почему-то сильно понравившаяся Локи в одном из магазинчиков. Попутно маг отсылал магию в повреждённую руку, ускоряя регенерацию, чувствуя небывалую лёгкость. Он всё-таки свободен! Больше нет того, кто так часто измывался, больше не будет насилия и издевательств, больше не надо бояться! А ещё рядом с ним есть тот, кто поклялся защищать, кто теперь равен ему... И пусть теперь в Асгард путь закрыт: нападение на Землю простят, а вот убийство наследника - нет... Ну и что? Будто он собирался туда возвращаться! Вспышка телепортации, недолгий поиск нового временного прибежища... Ётун привычно накладывает чары на сотрудников мотеля, чтобы те избегали лишних вопросов, да не думали кому-то сообщать о новых постояльцев, а потом оба заваливаются в номер. Клинт аккуратно проводит по гладкой бледной коже щеки, чувствуя необыкновенный трепет. Локи ему кажется сейчас таким хрупким, словно хрустальным, изящной статуэткой, которую так легко разбить, особенно если не справиться с новыми силами. Маг улыбается и каким-то кошачьим движением трётся о чуть шершавую кожу профессионального лучника, а потом притягивает к себе своего сокола. С того уже схлынуло первое и какое-то животное желание, появившееся ещё в том номере, теперь он едва дышал, стараясь прочувствовать каждый миг в этом совершенно новом теле. Запах лимона и мёда в чёрных чуть вьющихся прядях, контраст грубой ткани джинс и нежной кожи, если завести пальцы под футболку, тихое дыхание на ухо, начавшее чуть сбиваться... И так страшно было прижать к себе эти совершенные изгибы, сорвать одежду, опорочить это прекрасное существо... Растворится, пропадёт, спадёт очарование, но мягкие поцелуи уже кружат голову ещё сохранившимся привкусом клубники и сливок. - Эй, я не фарфоровый, не разобьюсь, - произносит маг чуть сбитым голосом. Кто бы мог подумать, что такие практически невинные прикосновения могут настолько возбуждать и уносить крышу в район Тьмутаракани? - Но и я теперь не человек... - Бартон вспоминает, как практически только что, задумавшись, случайно оставил на металлическом поручне рельефный отпечаток своей ладони. - Я тоже Бог, не забывай, - смеётся Лафейсон, перебирая короткостриженные волосы, сам находясь в нетерпении, желая дополнительного безумства к накрывшей эйфории. Ещё одно доказательство свободы - возможность кричать от наслаждения под любимым телом, смеясь, представляя мёртвое лицо мучителя, зная, что тот больше никогда не заявит это "ты мой", зная, что он всё-таки вырвался, опроверг то "ты никогда не сбежишь от меня". И протяжно стонет, ощутив губы на своей шее, да разрывает одежду на обоих телах. - Ну же... не тормози... хочу тебя... давай, - рвано требует Бог Обмана и победно улыбается, чувствуя как его опрокинули на широкую кровать, как тело продолжают покрывать поцелуи и ласки, как в серых глазах всё сильнее разгорается восхищение... Снайперу же методично и последовательно сносит крышу по кирпичику, по черепичке. Он и раньше не мог спокойно смотреть на обнажённое тело Лофта, теперь же каждое прикосновение к чуть прохладной коже, каждый взгляд на соблазнительные изгибы ударяют как огненным хлыстом по оголённым нервам. Клинт задыхается и тонет, ему кажется, что светлая кожа под ним - единственный источник кислорода, к которому он припадает раз за разом, на котором вспыхивают алые следы поцелуев, исчезающие практически сразу же, отчего стрелок желает оставить их ещё больше, покрыть ими всё желанное тело... Локи уже стонет практически на каждом выдохе, доведённый до безумия этими ласками, а Хоукай всё не прекращает своих пыток, прижимая тонкие руки к постели, не давая магу прикоснуться к себе и окончить гонку. - Клинт... Хватит! Прошу, хватит! - волосы, цвета темнее ночи, разметались по подушки поблескивающим в свете старых лампочек ореолом с золотыми искрами, губы от поцелуев и постоянных закусываний контрастно выделялись алым цветом на бледной коже с выступившими каплями пота. Стрелок поднял мутный взгляд, словно и не понимал о чём его просят. - Пожалуйста, Клинт... Возьми меня уже... Кли-и-инт! - последнее слово маг громко простонал, почувствовав палец, вошедший в уже давно расслабленное и только и ждущее этого отверстие, вот только этого было катастрофически мало для взвинчиенного до небывалых высот желания. И вновь эта чёртова медлительность, эти пальцы лишь слегка задевающие простату, от чего просто подкидывало на постели и наконец протяжный вскрик от ощущения заполненности твёрдой чуть пульсирующей плотью. Для Клинта это было что-то, совсем не похожее на прежние опыты даже с самим Локи. Чувствительность усилилась, кажется, раз в сто, стрелок одновременно видел мельчайшие детали вроде поблескивающей крупным бриллиантом каплю пота на виске и при этом и всю картину в целом, слушал музыку стонов и хриплого дыхания, разбирая каждый вдох в отдельности, в каждом углядывая целую новую неизведанную симфонию. А пальцы, под которыми плавилось и металось самое идеальное тело во вселенной, просто горели от прикосновений к алебастровой коже. И сейчас, находясь в своём божестве, Бартон попросту сходил с ума, проваливаясь в новую вселенную, чувствуя себя одновременно целым миром и маленькой песчинкой, всесильным Богом и пушинкой, колеблемой ветром. Локи говорил, что он привыкнет со временем... Если бы лучник мог, он бы сейчас рассмеялся на это заявление. Как можно привыкнуть к такому? Как можно считать обыденным это совершенное безумие, это сумасшествие, когда ты не можешь сдержать себя, прижимая к себе сосредоточение счастья и удовольствия, чистейшего наслаждения. А потом до ушей донёсся последний вскрик на чистой высокой ноте, похожий на крик умирающей птицы, хотя в тот момент Клинту самому показалось что он безвозвратно погиб, когда пульсирующие стенки сжались вокруг его до боли возбужденного органа, а мир потонул в самой яркой Бездне, оглушающей, разрывающей на части, уничтожающей и тот час же воскрешающей из пепла. Сознание отключалось, а вот тело продолжало звенеть от энергии, будто и не ему устроили немалый такой марафон. Если вдруг спросят тебя, ответь, что внутри рождает крик, что заставляет умереть и возродиться в тот же миг,* - крутилась в голове строчка старой песни, а по щекам вдруг неожиданно для самого стрелка потекли слёзы... счастья?.. облегчения?.. чего-то ещё?.. - Тихо, мой сокол, тихо... Я научу тебя быть Богом, я с тобой... *Арда - За гранью