Winter is coming

      Монреаль зимой – одно из самых красивых мест на всей планете, где только был Себастьен. Поэтому его путь в студию лежит через парк в это время года. Все вокруг в снегу, а тропинка местами покрыта льдом, что один неверный шаг и не избежать ушиба какой-либо части тела. Редкие прохожие шли навстречу Себастьену, а тот просто улыбался каждому, с кем его взгляд мог пересечься. Иногда он усмехался, видя, что кто-то еле сдерживает порыв покрутить у виска. Лефебра это не заботило, и он продолжал улыбаться хорошему декабрьскому дню.       Мужчина садится, завязывая шнурки ботинок, но, когда ему в спину неожиданно прилетает что-то, вскрикивает. Послышался приглушенный смех и восторженное «yeah!». Себ усмехается, узнав голоса, но не двигается с места, ожидая скрипящих на снегу шагов. Он скатывает снежок, от чего руки мгновенно замерзают и становятся красными, но это маловажно, когда шаги становятся чуть громче. В этот момент мужчина поднимается и разворачивается, кидая снежок прямо в лоб своему другу. Пьер, явно не ожидавший, стоит и шокировано смотрит на Лефебра, а Дэвид тут же заходится громким заливистым смехом. Себ поджимает губы, чтобы не засмеяться тоже, а Бувье, кажется, приходит в себя. Он убирает снег со лба и волос, в то время как Дэйв «дал пять» гитаристу. - Метко, - выдыхает Пьер, наклоняясь, чтобы поднять шапку, сбитую Лефебром, но, что говорится, не судьба. Дэвид толкает вокалиста в сугроб, и тут уже хохотать начинает Себастьен. Дерозье же, подленько хихикая, сталкивает и его в тот же сугроб. Бувье, похоже, не упускал возможности отомстить Себастьену за брошенный в лоб снежок, сразу его атакуя.       Двое взрослых мужчин катались в снегу, когда третий, смеясь, сидел на тропинке, не в силах подняться. Прохожие шли мимо, хмурились еще больше, но молчали, лишь изредка хмыкая. Их явно раздражало то, что кто-то может веселиться, когда они шли на работу (явно нелюбимую). А музыкантам было все равно, им весело, а остальное разве важно? - Пьер, пусти, - чуть ли не пищал Лефебр, отбиваясь от Бувье, что все-таки запихнул ему в рот снег. Себ отплевывается, откашливается, начиная смеяться вместе с Пьером, что не собирался останавливаться.       Дэвиду уже плохо от смеха, и только он хочет упасть на спину, распластаться на тропинке и окончательно перекрыть дорогу спешащим офисным рабочим, как за шиворот кто-то вываливает целую горсть снега, заставляя бедного басиста закричать от неожиданности и холода. Он скачет по кругу, будто это как-то помогло бы избавиться от холодной воды, впитавшейся в кофту. Чак хохочет, а Джефф снимает, еле держась, чтобы не засмеяться в динамики телефона (опасное это было дело, ох, опасное).       Басист набирает снега, слепив его в неровный снежок, и кидает в Чака, что успевает увернуться, а снег попадает точно в грудь Джеффу. Гитарист чуть не роняет телефон, а дерущиеся в это время в снегу Пьер и Себ замирают. Дэйв издает нервный смешок, пятясь назад и чуть не споткнувшись о ногу Бувье. - А вот это уже война, - произносит Стинко после повисшего на минуту молчания, убирая в карман телефон, и, скатав снежок, тут же отправляет в еще не побывавшего в снегу Чарльза. Начинается самая настоящая перестрелка, каждый сам за себя и никто тебе не поможет. Себастьен еле стоит на ногах, остановить смех не может (как и остальные), но продолжает отстреливаться, хотя заледеневшие пальцы даже не сгибаются.       Теперь люди обходили это место стороной, видя играющих в снежки мужчин. Никому не хотелось попасть под обстрел, получить снега за шиворот или в лицо. Они торопились, и им явно не хотелось влипнуть, точнее, быть облепленным. Хотя просто считают, что слишком взрослые для таких детских игр. - Бувье выбыл! – неожиданно вскрикивает Чак, окончательно утопив в многострадальном сугробе Пьера. - Комо, ты тоже, - усмехается Дэвид, попадая в спину барабанщику. Тот, театрально раскинув руки в стороны, падает радом с «убитым» ранее Бувье. Басист усмехается, катая новый снежок, но Джефф и Себ (явно сговорившиеся) атакуют его с двух сторон, не давая возможности даже пополнить запасы оружия. Дерозье падает на колени, а после, наконец, ложится, растягиваясь на всю дорожку.       Звонкий хлопок окоченевших ладоней, тихое, запыхавшееся хихиканье. Себастьен сгибается пополам, упираясь руками в колени. Джефф принимает то же положение, оглядывая развалившихся в снегу друзей. Резко наступила звенящая тишина, занявшая место хохота и шуточных ругательств, позволяя перевести дыхание и успокоиться. - А вообще не честно, - вдруг произносит Дэйв, с помощью Стинко пытаясь подняться с тропинки, но поскальзывается на льду, падая и оказываясь придавленным тяжелой тушкой соло-гитариста. Тишина вновь сменяется смехом, не продержавшись и пяти минут. - Ты что-то говорил, Дэйви? - сделав глубокий вдох, спрашивает Джефф, даже не думая подниматься с басиста. - Я сказал, слезь с меня, жирная ты задница, - мычит Дэвид, когда Чак безуспешно выбирался из сугроба. Его вновь взял хохот, из-за чего барабанщик не смог устоять на и так подкашивающихся ногах. - Что-что? Придави меня сильней, у тебя жирная задница? - переспрашивает Стинко, а остальных прорывает на еще более безудержный смех. Дерозье тяжело вздыхает, чуть ли не взвыв, на что Джефф все же встает с него.- Ладно-ладно, только не рычи.       Дэвид поднимается сам, уже без чьей-либо помощи и пытается отряхнуться от снега, хотя был полностью им облеплен. Чак и Пьер все же выбираются из сугроба, Бувье нервно прыгает, когда вода опять попала за шиворот. Смех постепенно стихает, мужчины успокаиваются, просто счастливо улыбаясь друг другу. - Определенно, это было очень весело, - говорит Себастьен, когда они уже всей своей снежной компанией идут к студии. - Почаще бы так, - выбегая и шагая спиной вперед, высказал Комо.- Я сразу вспомнил нашу молодость, и как тогда мы проводили зимы. - Да, было круто, - соглашается Бувье, очищая от снега шапку. – Да и почему бы и нет, в прочем-то. Он поднимает голову и улыбается так широко и искренне, что остальные улыбаются ему в ответ.       В студии Себастьен, единственный, кто был без перчаток, наконец, погреет руки о большую горячую чашку с чаем, Дэвид устроится у батареи, завернувшись в теплый плед, так как вся его одежда промокла насквозь. Джефф переоденется в оставленную в студии одежду и устроится в кресле с кружкой чая, в то время как Пьер приготовит какао для себя, Дэвида и Чака. Хотя последнему, мирно задремавшему у той же батареи, кажется уже и не понадобится (но Пьер все равно заварит ему). Бувье сядет рядом с дрожащим Себастьяном и улыбнется ему, отпивая из кружки горячий какао. - А вот теперь это точно напоминает нашу молодость, - усмехается Дерозье, делая несколько больших глотков. Остальные тихо смеются и кивают, подтверждая сказанное басистом.       И их совсем не волновало в этот момент, что возможно завтра в студию Себ придет простуженный, а Дэвид под конец дня будет совсем без голоса. Чак какое-то время продержится, но вскоре сляжет с ангиной, пока Бувье будет упорно справляться с соплями. А Джефф? А Стинко, покашляв пару дней, вновь примется за работу, ожидая выздоровления друзей. Ведь просто пришла зима, и болезни, являясь делом обычным, уже и не были чем-то, что могло бы помешать музыкантам вернуться в не такое уж и далекое прошлое и повеселиться от души.