А я тебе нравлюсь?..

      Сколько раз на дню он меня спрашивает? Раз пятьсот точно. Спрашивает обо всём: откуда я, почему я не хочу возвращаться в Антарктику, какая рыба мне нравится, почему люди такие жестокие, почему вода мокрая, почему лёд скользкий. Он любопытный, но ужасно надоедливый. Но он всё же удивительный! Он хочет за восемь дней доплыть до дома и вручить какой-то Марине свой булыжник, и при том он не уверен, примет ли она его подарочек. Что за вздор?!       Но один его вопрос врезался мне в память. Из-за него я не спал почти все те ночи, которые нам пришлось проводить вместе. Из-за этого вопроса я не мог смотреть на его глупое выражение лица, в его сияющие оптимизмом глаза.       И хоть он смеялся над моей мечтой, я не смеялся над ним. Да, его мечта хоть имеет смысл, а моя… Просто навязчивая идея… Которую теперь настойчиво вытесняет его вопрос.       «Роко, я… Я тебе нравлюсь?» — его глупое выражение лица сияло счастьем от мысли, которую он вбил в свою бедовую голову. И я, похоже, тоже заразился этой чушью.       Его вопрос донимал меня денно и нощно. Нравится ли он мне? Нет, вздор! Он мне не друг и даже не приятель! Просто… Неудачный знакомый. Он глуп, наивен, мал и неопытен!       Но вскоре к его дурацкому вопросу добавился мой, совершенно с другим смыслом… Нравлюсь ли я ему?       Нет! Это неправильно, бессмысленно и глупо! Это в его духе, не в моём! Я не хочу терзать себя муками бессмысленных мечтаний. Я… я хочу узнать, нравлюсь ли я ему?       Да. Я знаю, что во мне он видит не только провожающего до дома, но и друга. Я знаю, что его вопрос имел совершенно другой смысл по сравнению с моим. Я знаю, что это неправильно и я не могу себе даже позволить так думать. Я знаю, что это так и что я хочу, чтобы я ему нравился так же, как он мне…

***

      И вот, мы уже почти доплыли до Антарктики. Хьюби предстоял бой с Дрейком, чтобы заполучить Марину, а мне — сердечные муки. Вот и весь мой удел. И никакой северный ветер не потушит жар немолодого сердца…

***

       - Ну, ладно, мне пора, Хьюби… — я пришёл попрощаться с ним. Я ухожу. Смысла нет мне оставаться, терзая и без того бывалое сердце.        — Стой, Роко, ты уходишь? — удивлённо и взволнованно пробормотал он. Даже как-то грустно. — Но почему?        — Мне незачем здесь оставаться, Хьюби… У тебя теперь жена, авось скоро и дети будут, а я? У меня здесь ничего нет кроме тебя. Но думаю, ты справишься теперь и без меня.        — Роко, не уходи! Я не хочу, чтобы ты уходил. Как же я буду… без тебя. Ведь всему этому я обязан лишь тебе.        — Не преувеличивай, мой друг. Времена меняются. И мы меняемся вместе с ними… — я хотел было договорить, но промолчал. Чтобы не смотреть на огорчённого пингвина, я посмотрел вдаль. Бескрайний океан был на удивление спокоен, никто и ничто не тревожило спокойную голубизну… такую же голубую, как глаза Хьюби…       Я мотнул головой, отгоняя мысли. Да, всё мне напоминало о нём: и вода, и снег, и ветер, и холод, и солнце, и луна. Вновь посмотрев на Хьюби, я хотел было спросить о терзающем душу сомнении, моей навязчивой идее, ночном кошмаре и безграничном счастье. Но не мог.        — Но Роко… Мы же друзья… И ты мне нравишься, не уходи, Роко! — он крепко обнял меня. Я в ответ одарил его нежными объятиями. Время пришло. если не сейчас, то когда?        — Хьюби… — я оторвал его от себя, глядя ему в глаза. — Ты мне тоже нравишься, но… Немного не так. Понимаешь, это трудно объяснить… Просто ответь: я тебе нравлюсь? — сердце бешено колотилось. Я не слышал завываний ветра, только стук своего сердца. И дыхание Хьюби.        — Конечно, ты мне нравишься, Роко… Я тебе всегда это говорил. — непонимание пронеслось в его глазах. Я вздохнул. Он слишком наивен, чтобы понять чувства израненного сердца.        — Я не в этом смысле, Хьюби… — вздохнув, я приблизился настолько близко, что между нашими клювами оставались считанные сантиметры. — Я люблю тебя, Хьюби… — нежный поцелуй. Я постарался выразить все чувства в нём, но вряд ли этого бы хватило, чтобы описать весь вулкан, что сжигает меня изнутри. Но и большего не надо. Лёгкое касание, неимоверно нежное…       Чуть лишь наши клювы разъединились, я устремился с обрыва в холодную воду необъятного океана, оставив на белой вершине остолбеневшего пингвина, так и не услышав его тихий шёпот признания.