Я не могу без тебя

— Прости, — Катя сочувственно посмотрела на парня. Она не представляла, что может быть хуже, чем быть парализованным, пусть даже наполовину. — Меня зовут Катя, — она протянула парню руку. Он долго смотрел, но потом все же пожал: — Максим. — Так ты здесь в санатории? – небрежно спросила Катя, осматриваясь по сторонам, глаза невольно останавливались на запотевшем кувшине с желтым напитком, стоявшим на столе рядом с полупустым стаканом. Видимо, из него перед этим пил парень. — Хочешь пить? – спросил Максим, внимательно наблюдавший за Катей. — Да нет, — небрежно отмахнулась Катя. Конечно, хочет! Еще бы, столько пройти по жаре. У нее аж рот слюной заполнялся, когда она смотрела на кувшин. Максим взял лежавшую на столе рацию и попросил принести чистый стакан. — Так что ты тут делаешь? – снова уточнил Макс. — Просто гуляю. Скучно все время лежать загорать. А ты? Почему ты не загораешь? Не купаешься? Наверняка, тебе было бы это полезно. Максим с неудовольствием смотрел на девушку. Ну надо же какая наглая и бесцеремонная! Никакого такта! Катя вышла из под тента и присела рядом с его тенью на горячий песок, поводила по песку руками, заулыбалась и похлопала рядом с собой: — Думаю, тебе намного лучше было бы полежать на горячем песочке, чем сидеть в теньке под бабушкиным пледом. — Как ты себе это представляешь? – задохнулся от негодования Максим. — А что тут представлять, — невозмутимо парировала Катя, искоса поглядывая на парня, — тут, как я понимаю, есть кому за тобой присмотреть, вот они бы и могли тебе помочь лечь, а потом сесть назад в твою карету. Я бы сама тебе помогла, но несмотря на то, что ты, небось, исхудал, как скелет, у меня все равно не хватит сил таскать твои кости. — Тебя что, нанял мой отец? – холодно поинтересовался Макс. — Нанял? Для чего? – изумилась Катя. — Видимо, чтобы я не слишком скучал, — процедил парень. — О! Так я тебя развлекла. И мне за это даже могут заплатить? Ух ты. В этот момент подошла женщина, которая на маленьком подносе принесла чистый стакан. Она наполнила его напитком и вопросительно посмотрела на Максима. Тот кивнул в сторону девушки. Женщина также на подносе подала напиток Кате. Та, безмерно удивленная обслуживанием, встала, отряхнула от песка руки, взяла стакан и с наслаждением стала пить: — Большое спасибо, очень вкусно. Женщина молча склонила голову и ушла, унося подносик. Катя допила напиток и поставила стакан на стол: — Вкуснятина, никогда такое раньше не пробовала. Так что, — повернулась она к Максиму, — тебе можно загорать и купаться? — Да, — нехотя ответил он. — Так в чем же дело? Тем более, если это пойдет тебе на пользу. — Ни в чем, — парень отвернулся и стал смотреть на море. — Кажется, понимаю, — Катя встала напротив, — ты настолько благороден, что не хочешь никого обременять. — Не твое дело, — он опять отвернулся, — и вообще шла бы отсюда в… свой санаторий. — Сейчас! Бегу и спотыкаюсь. Здесь так классно, тихо, поят вкуснейшим напитком, плюс над тобой можно поиздеваться, — она смотрела на него с улыбкой, ожидая реакции. Конечно, он тут же с гневом уставился на нее, казалось, карие глаза мечут молнии, хотелось либо придушить наглую девчонку, либо пинками выгнать со своей территории: — Подойди ко мне. — Зачем? – спросила Катя, делая шаг вперед, но тут же останавливаясь с подозрением глядя на парня. — Чтобы я мог тебя задушить! — Ха-ха, насмешил. Научись сначала ходить! – Катя легла на солнышке на песок и блаженно зажмурила глаза. Максим от возмущения не находил слов. Ну, надо же какая негодяйка! Ни малейшего сочувствия! Ведет себя так, будто он притворяется. Он огляделся, но под руками ничего стоящего не было. Тогда он схватил свой недопитый стакан и выплеснул остатки домашнего лимонада на Катю. — Ай! – Катя подскочила, ошарашенно оглядываясь, увидела у него в руках стакан и сузила глаза, — ладно. Хочешь войны? Пожалуйста! Она взяла свой стакан со стола и пошла к морю. Вошла вместе с ним в воду, окунулась, смывая с себя напиток, набрала полный стакан морской воды и пошла к Максиму. Тот наблюдал за ней расширенными от изумления глазами. Но этого же не может быть! Она же не сделает это на самом деле. Но Катя сделала: она подошла и выплеснула воду прямо в лицо Максима, намачивая его футболку и плед. — С ума сошла?! – закричал он. — Всего лишь отплатила тебе той же монетой. — Ты что, совсем идиотка? Думаешь, я играю, прикидываюсь? Я на самом деле калека! Инвалид! — Только потому, что ты сам так считаешь, — холодно сказала Катя, она искренне верила, что в жизни нет ничего невозможного, — неизлечимых болезней нет! И если человек захочет, то всё в его руках. Необратима только смерть! Пока ты жив, ты можешь вылечиться! Ладно, я ухожу, но вернусь завтра. Приведу с собой кое-кого, хочу, чтоб он посмотрел на тебя и понял, что разлука на пару месяцев с любимым человеком, не самое худшее, что может случиться в жизни. — Что?!!! Я не экспонат в кунсткамере, чтобы меня показывать! Убирайся и не смей тут больше появляться, тем более кого-то с собой приводить. Здесь частное владение. — А то что? Выставишь автоматчиков по периметру? – Катя повернулась и помахав рукой, пошла в сторону своего санатория. Катя прекрасно видела в Максиме нотку обреченности, ту самую, что появилась у матери после ухода отца. Когда человеку кажется, что жизнь закончилась и он, как фаталист просто доживает свои дни, не пытаясь бороться, чтобы жить дальше. Он позволяет депрессии, тоске и болезням захватить себя. *** Максим был вне себя от злости. Он поверить не мог, что какая-то девчонка, так нагло с ним себя вела, не проявляя ни малейшего сочувствия и сострадания. И когда Игорь, один из телохранителей отца пришел, чтобы отвезти его на обед, он все еще обдумывал, чтоб такого умного и резкого мог сказать Кате. За обедом отец всё время посматривал на Максима, радуясь в душе, что хоть что-то вывело его сына из апатии, в которой тот пребывал весь последний год. А ведь казалось, что всё начинает налаживаться, когда его привезли домой после длительного лечения за границей. Результаты впечатляли: Максим быстро шел на поправку, казалось еще несколько месяцев лечения, массажей и упражнений на специальных тренажерах и он будет здоров, как прежде. И вдруг всё остановилось, словно нажали стоп-кадр, всё застыло и замерло. Макс ничего не хотел, впал в депрессию, все занятия со своим телом оставил на откуп окружающим. И во время необходимых процедур было впечатление, что ему все равно, как будто его сознание вообще не принимает ни в чем участие. Отец, да и никто другой, не знал, что послужило причиной такого спада, застоя в лечении. Макс расстался со своей девушкой, перестал принимать друзей. И если бы не усилия отца, который все равно продолжал бороться за его здоровье, он бы просто истаял, как свечка и сошел на нет. Никто не знал, потому что Максим не говорил никому, что случайно стал свидетелем разговора своей девушки со своим лучшим другом. Они пришли навестить его в частную клинику, куда его регулярно привозили на обследование после возвращения на родину. Почему-то решив, что его еще не привезли в палату, которая представляла собой двухместный номер, они зайдя в первую комнату, сначала долго целовались, потом Маринка, поправив макияж, стала пересказывать свой разговор с врачом, искренне возмущаясь, что оказывается Макс не умрет в ближайшие пару лет, а может прожить очень долго при соответствующей профилактике и даже может восстановиться настолько, что будет ходить и иметь детей. — Детей! – возмущенно восклицала она, — сначала я буду с ним лет десять нянчиться, а потом он мне наделает детей. Я готова была потерпеть пару лет мужа-инвалида, чтоб потом остаться богатой вдовой! И предательство, как ему казалось самых близких людей, убило в нем весь стимул к выздоровлению. Вернувшись к своим, Катя рассказала о необычном знакомом и предложила Димке завтра с утра сходить к нему вместе. Димка, как и всё сейчас, воспринял эту идею без интереса, но сходить согласился. Пошли сразу после завтрака. Катя сказала, что если там никого еще не будет, то лучше они там и поплавают, в таком тихом, безлюдном местечке. Пока перелезали каменный завал, Димка ворчал, недовольный дорогой. Не хватало еще ноги переломать! И занесет вечно Катьку в какие-то буераки! Когда пришли, оказалось Максим уже сидит под своим тентом с книжкой на коленях и тянет через трубочку сок из высокого стакана. — Привет! – жизнерадостно поздоровалась Катя. Максим поднял голову и с изумлением увидел вчерашнюю нахалку. Она вернулась, и как и обещала была не одна. Рядом с ней шел парень. И какой! С королевской осанкой, гордым разворотом широких плеч, великолепной фигурой, даже маленький свежий шрам на животе его не портил, он не шел, а шествовал, легко переступая длинными и самыми красивыми ногами, которые только можно было себе представить. Черные волосы, прическа почти такая же, как у самого Макса, симпатичное лицо, в выражении которого наблюдается что-то знакомое. Ах да, та самая обреченность, которую он видит в своих глазах, когда смотрит в зеркало. — Познакомься, Максим, это Дима – мой брат, — бодро объявила девушка. Погипнотизировав несколько секунд девчонку, Максим посмотрел на ее брата. Как они похожи и в тоже время какие они разные: из Кати так и бьет энергия, а Дима – ее внешняя копия в мужском варианте, стоит с полным безразличием к жизни. Он нехотя протянул руку и Дима с такой же неохотой пожал ее. — Ну что, ты готов к водным процедурам? — Что? – опешил Макс. — Купаться в море, говорю, идем. — Да ты – сумасшедшая! — Возможно. Кстати, говорят, с сумасшедшими лучше не спорить, — констатировала Катя, убрала с колен Максима книгу и потянула плед, в который он сразу же вцепился двумя руками. — Я сейчас вызову охрану! — Уже боюсь. Макс не знал, что вчера отец просмотрел запись его встречи с девушкой и велел никому не препятствовать ее тут нахождению, раз она способна вызвать у Макса хоть какие-то эмоции. Раз он чувствует, пусть даже негатив, значит – живет. Кате удалось победить в перетягивании пледа и она, плюхнувшись на «мягкое место», отбросила его и встала. — Футболку сам снимешь или помочь? — Убирайся! Я не собираюсь купаться, тем более с тобой. — Дима, помоги мне! – воззвала она к брату. Тот, изогнув левую бровь, посмотрел на нее и демонстративно сложил руки на груди: — Твоя игрушка – сама и играйся. Голос у Катиного брата оказался низковатым, мягким и очень приятным, но смысл его слов… — Ладно! Ты сама этого хотела, но если утопишь меня, мой отец от тебя мокрого места не оставит!– Макс стянул через голову футболку и отбросил ее. Катино сердце защемило от жалости: какой же он худенький и недокормленный. Нет, он не был совсем уж кожа да кости, как она думала раньше. Легкая рельефность мускулатуры у него все-таки наблюдалась. Но рядом с ее роскошным подзагоревшим братом Макс смотрелся жертвой голодомора. Они подошли к нему одновременно и наклонились. — Хватайся за наши плечи, — скомандовала Катя. — Я догадался, — прорычал Макс, обхватывая их за шеи. Они обхватили его за спину с двух сторон и разогнулись. Из-за разницы в росте больше, чем в полголовы у брата и сестры, было не слишком удобно. — Опирайся смелее, я не уроню тебя, — мягко сказал Дима. — Он еще ни одну девушку не уронил, — тут же добавила Катя. — Я не девушка, — прошипел Макс и больно ущипнул ее за руку. — Ай! За что? — За длинный язык, видимо, — спокойно пояснил Дима. Они понесли его в море, ноги Макса безвольно висели, зачерпывая пальцами песок. — В следующий раз, думаю, что нужно будет подъехать ближе к воде коляской, — заметила практичная Катя. Они как раз вошли в теплую прозрачную воду, и Дима велел сестре взять со спины Макса подмышками, а сам встал сбоку и держал его за одну ногу. Макс чувствовал себя распластанной в воде лягушкой. — Думаешь, будет следующий раз? — с сарказмом спросил он и услышал смех, а также прерывистый вздох Кати, которая почему-то вдруг уткнулась лицом в его макушку и прошептала «спасибо». Дима смотрел на него и смеялся. Его лицо совершенно преобразилось: полные губы растянулись в красивую белозубую улыбку, на щеке появилась очаровательная ямочка. Димка начал медленно массировать ногу Макса, которую он держал, начиная от кончиков пальцев и постепенно переходя все выше и выше. Он больше не смеялся, но на лице его остался след улыбки, делая его живее и теплее. Дима делал массаж так качественно и добросовестно, что Максу даже начало казаться, что он чувствует некоторые прикосновения. — Где ты так научился? — вдруг спросил он. — Массаж ног – мой конёк, — улыбнулся Дима. Макс закрыл глаза и отдался на откуп ощущениям. Спиной он чувствовал Катину грудь, к которой она его прижимала, ее теплые руки, обнимающие его, морскую воду, нежно обволакивающую все тело. Димка смотрел на Максима и думал, что худшее несчастье трудно придумать, чем когда человек не может ходить и полностью зависит от окружающих. Он чувствовал, что боль разлуки, терзающая его сердце последнюю неделю, начинает отступать и растворяться. Он вспомнил свое вступительное испытание по специальности: первый тур – обязательная программа, нужно было показать фрагмент любого бального танца. Он станцевал его совершенно отстраненно, не вложив ни кусочка души. Он слышал, как преподаватели переговаривались между собой, хваля его безупречную технику и лишь один сказал: — Да, техника безупречна, исполнение великолепно, пластика изумительная, но если вы не вкладываете душу в танец, этот танец мертв. Поскольку для вас совместили оба тура, то сейчас вы все-таки должны нам будете показать свои чувства. Второй тур – выражение эмоций. Выбирайте любую и в течение минуты покажите нам свой танец, в который вы что-то вложили. Танцевать нужно сердцем. Дима слушал его совершенно отстраненно, его душа вместе с сердцем давно не с ним, но когда преподаватель предложил «вывернуть себя наизнанку», то ему вдруг захотелось вылить всю свою боль. Пусть смотрят, плевать. Он не сказал, какую эмоцию будет танцевать, он просто ее выразил. Всем сердцем и душой. И комиссия, замерев, следила за каждым его движением, выражающим определенную мысль: легкие летящие па, искаженное неподдельным горем лицо, и под конец, Дима упал на колени, прижав руки к сердцу, проехался по залу. А когда остановился, он вытянул руки вперед, глядя куда-то в далекую Америку, пытаясь увидеть там свою любовь, дотянуться до нее.