________________________________________
Невен все отлично помнит. Две тысячи десятый, их первый чемпионский сезон только начался. Рядом смеется Матс. Его голова на плече у Невена во время бесконечных автобусных переездов, его пасы, его улыбки, когда они выигрывают. Он видит, как Матс смотрит на него, и что-то странное бурлит внутри. «Может быть, это цвета?» – думал Невен тогда. И вот их первый поцелуй. Они пьяны от вселенского счастья. Они – чемпионы Германии. Шумная вечеринка, кругом полно народа. Невен понимает, что Матс хочет поговорить. Он всегда так делает, когда с ним происходит что-то важное, так что Невен просто берет его за руку и тянет на улицу, подальше от толпы. Он на секунду задерживает пальцы на запястье Матса, ощущая биение его пульса в ритм доносящихся изнутри летних хитов, грохочущих в колонках. И тут они целуются. Когда они наконец оторвались друг от друга, они подумали, что сейчас все изменится, но ничего не произошло. На долю секунды Невен даже почувствовал облегчение. Все осталось привычным и удобным. А потом он смотрит на Матса и видит, как тот бегает глазами по его лицу, осматривается вокруг и пытается скрыть свое разочарование. Невен, во всяком случае, это замечает. Это оставляет горечь, которая неприятно смешивается со вкусом Матса на его губах. Матс говорит «Ой!», и Невен знает почему. Он запускает пальцы в волосы Матса, которые выглядят точно так же, как и всегда. И это правильно – для Невена. Но все же они не могут долго сдерживать улыбки – и целуются снова.________________________________________
После этого они становятся все ближе и ближе друг к другу, но никому не говорят об этом. В футболе все идет нереально круто. Матс заезжает к Невену и привозит с собой глупые фильмы, потом игры для PlayStation, а потом вдруг он понимает, что использует зубную щетку, которая стоит у Невена, гораздо чаще, чем ту, которая осталась у него дома.________________________________________
Тренировки сложные, ожидания команды теперь возросли, а Матс и Невен образуют оборону, которая поражает всю Бундеслигу. «Как же это может быть чем-то другим, не тем, о чем все говорят?», – думает Матс, отдавая передачу на Невена легко и непринужденно, на слепом доверии. Это просто тестовая игра, но Матс уверен, что они могли бы точно так же выиграть и Лигу Чемпионов. И кажется, не только ему приходят в голову подобные мысли, потому что Кевин кричит: «О, чуваки, так вы, что ли, родственные души, или как? Так нечестно!» Это шутка, конечно, и все хохочут, но среди всего этого смеха Матс ловит взгляд Невена. Матс произносит это первым. Они лежат на диване в доме Невена, смотрят так любимый им «Ледниковый период» и едят спагетти-карбонару, так любимую Матсом, и вдруг он поднимает голову и говорит: - Я тебя люблю. Это просто самая что ни на есть естественная вещь в мире для Невена – улыбнуться и сказать: - И я тебя. В ту ночь они лежат рядом в постели, на Матсе футболка Невена, и он спиной касается его груди, и Невен думает, что он никогда еще не был так счастлив. - Что же с нами? – шепчет Матс. - Может, с ума сошли… Или ты про что? Матс фыркает: - Нет, я имею в виду... Мы – партнеры? У Невена замирает дыхание, потому что это слово говорят только про вторую половинку, про родственную душу, но он так счастлив, что говорит «Да». Обычно так все и происходит, когда они в постели. Кроме одного раза. Они лежат, обессиленные и опустошенные, и Матс бегает пальцами по спине Невена. - Может быть, это какая-то болезнь, – бормочет он. - Хм? - Ничего. Я просто… – Матс потягивается. Он всегда так делает, когда нервничает. Невен все понимает. - Матс, – шепчет он. - Все в порядке. Я не… – и от того, как Матс говорит это, Невен может точно сказать, что все совсем не в порядке. Он садится, берет лицо Матса в ладони, смотрит ему в глаза. - Эй, Матс, – он еще немного хрипит из-за того, что они вытворяли несколько минут назад. – Не надо, хорошо? Это не болезнь. С нами не происходит ничего такого уж из ряда вон неправильного. Все говорят, мы считаемся полноценными, только когда мы находим свою родственную душу, свою вторую половинку. Цвета, все такое, бла-бла-бла. И знаешь что? Я смотрю в твои глаза, и я знаю, что они коричневого цвета. Все твердят мне, что я не понимаю, что такое коричневый цвет. Но я смотрю в твои глаза и понимаю. Матс закусывает губу и кивает. Он знает, что Невен имеет в виду, и все же: - Я просто хотел бы сказать, где красный квадратик, а где зеленый. Кажется, это так важно для всех остальных. И вот это действительно беспокоит Невена. Они в постели, они счастливы, а Матс только и думает о том, как другие люди различают эти дурацкие квадратики. - Там нет никакой разницы, – сердито отвечает он. – Там нет ни красного, ни зеленого. Все выдумки. Эти квадратики абсолютно одинаковые. - Может быть, – шепчет Матс в ответ, но его голос звучит неуверенно.________________________________________
Несколько недель спустя Невен знакомит Матса со своей мамой, которая приехала из США отдохнуть: - Мама, это Матс, мой партнер. Она волнуется так, как могут волноваться только матери: - Ты не говорил мне, что теперь различаешь цвета! Невен пожимает плечами, ничуть не смущаясь: - Я не различаю. На это она просто улыбается из вежливости, и это для Матса словно удар ножом. - Ну, знаете, это дело ваше, но я всегда рада познакомиться с друзьями Невена. После этого они держат это в тайне от остальных. Было бы слишком трудно объяснить, что у них не обычный секс между людьми, которые еще не нашли свою родственную душу. - Это не то, за что нам нужно оправдываться, – каждый раз уверяет Невен, но Матс до сих пор не может избавиться от ощущения, что им нужно.________________________________________
Они по-прежнему счастливы, насколько вселенная им это позволяет, но потом, конечно, все постепенно катится в тартарары. Это начинается весной 2012 года, когда Невен иногда остается на вечеринке уже после того, как Матс уходит домой (при этом продолжая настаивать на том, что это «совершенно нормально, серьезно, я просто устал, я в любом случае сразу же ложусь спать»). И он идет спать, лежит в постели, глядит в потолок, на котором знакома каждая тень, и думает о девушках и парнях на вечеринке и о том, как один поцелуй может все напрочь изменить. Просто какой-то случайный незнакомец. Не то чтобы Матс не доверяет Невену, просто поцелуи случаются так быстро, и мысли крутятся у Матса в голове, и он думает, что, может быть, все вообще не так должно работать. Эта мысль, как паразит, продолжает жить в каком-то уголке его мозга, и он не может сказать Невену, потому что Невен так счастлив с ним.________________________________________
И все летит к чертям собачьим на Евро.________________________________________
Матс знает, что последний гол – это была его ошибка. Он знает, люди могли бы уже прекратить ему это говорить, прошло всего четыре часа, а ему уже кажется, что он лишил Германию Евро навсегда. Он думает, что надо позвонить Невену, когда они сидят в зале, слушая последние слова о том, как здорово они играли, и если бы не ... И вероятно, что Невен тоже ему так скажет, а Матс не хочет этого слышать. Все, что он хочет, это спрятать лицо на груди Невена, но Сербия даже не отобралась в финальную часть, и у Матса нет сил ни на что. - Перестань. - Что? Матс поднимает глаза. Бенни Хёведес сидит рядом с ним, а Матс, честно говоря, не может сказать, сидел ли он тут все это время или только что подошел. - Я практически слышу твои мысли, Матс, – Бенни грустно улыбается, как и все они сегодня. – Но твоей вины тут не больше, чем чьей-то еще. Побеждает команда, проигрывает команда, вот так это работает. Матс кивает. Раньше он тоже это слышал. Он вздыхает. Снова кивает. Блин, на глаза наворачиваются слезы, он яростно стирает их и надеется, что Бенни достаточно хорошо воспитан, чтобы сделать вид, что он ничего не видит. А тот, конечно, и не собирается. - Эй, – шепчет Бенни. Его голос мягкий и глубокий, и Йогги уже перестал говорить. Ужасно неловко. Все так глубоко опечалены, что никто не произносит ни слова. - Пошли, у меня в комнате на такой крайний случай есть шоколад. (В обычной ситуации Матс бы отказался. В обычной ситуации Матс поднялся бы к себе в комнату и позвонил Невену. Но дело в том, что Матс никогда раньше до этого момента не обращал внимания на Бенни. Ну да, они были соседями по комнате во время U-21, но это когда было. Матс даже тогда был больше озабочен тем, что бы такое написать Невену, чтобы не выдать свое смятение, а Бенни был такой тихий парень. Но дело в том, Матс действительно устал от всего того, что в его жизни не работает так, как надо. Но дело в том, что Бенни улыбается.) Так это и происходит. Бенни все еще ободряюще улыбается: - Подожди, кажется, шоколад где-то здесь. Матс немного наклоняется… …а Бенни делает шаг назад, они толкают друг друга, «Ой, извини!», и Матс вдруг видит, что Бенни такой чистый, такой правильный, такой милый, и он не думает ни о каких связях, он даже не уверен, что это выходит умышленно, но… …их губы притягивает, как магнитом……и тут весь мир взрывается.
Первое, что Матс думает: «Вау!». Второе, о чем Матс думает, глядя Бенни в глаза, это: «Так это – коричневый». Третье: «Это должно было случиться с Невеном». Бенни улыбается. Матс видит, что его трясет от благоговейного страха, и дело не в Матсе, это просто потому что... Он не успевает продолжить свою мысль, так как Бенни касается его снова, и все вокруг иное, какое-то новое измерение, для которого у Матса нет слов. И они занимаются сексом, а когда Бенни засыпает в его объятьях, Матс зарывается в его волосы, такие разноцветные волосы, коричневые со светловатыми прядками, а под ними – розовый и кремовый цвет кожи. Да, раньше Матс учил названия цветов, хотя и не понимал их, но ведь тогда никаких цветов для него не было. Осторожно, чтобы не разбудить Бенни, он достает мобильный телефон и запускает браузер, чтобы загрузить картинку с двумя квадратиками. Это то же самый URL, Матс знает его наизусть (он неотрывно смотрел на этот сайт целую вечность, готовый представить даже малейшее изменение), это знакомый до боли рисунок, но квадратики… Разумеется, один красный и один зеленый. «Как я в принципе мог не сказать, что они разные?» – удивляется Матс. Он закрывает браузер и видит два пропущенных звонка от Невена. Когда они просыпаются утром, все слишком яркое. «Это солнце», – думает Матс. Оно освещает сонное, улыбающееся лицо Бенни и, играя бликами на оконном стекле, заливает все вокруг разными цветами. «Я хотел это понять», – думает Матс. - Я люблю тебя, – бормочет Бенни сиплым со сна голосом. И Матсу кажется, что он лжет, когда улыбается Бенни в ответ. - Так... это... – Матс замечает, что Бенни вдруг оробел. Это как-то уже слишком. – Мы родителям сейчас позвоним? Матс и представить не мог, что от этого вопроса почувствует себя так, словно его ударили в живот. - Есть кое-кто, кому я должен позвонить в первую очередь. Бенни кивает. - Кому? - Невен Суботич, он ... он мой ... – и Матс понимает, что для Невена в его жизни больше нет нужного определения. Он не может сказать «партнер», по крайней мере, не при Бенни, который на самом деле его вторая половинка. - Эй, ничего страшного, – Бенни успокаивает его. – Я... Я знаю, люди иногда экспериментируют. Я не возражаю. У меня тоже и раньше был секс. И все-таки это не та вещь, которую можно сказать по телефону, так что Матс выдумывает всякие отговорки, чтобы попасть домой на денек раньше, прежде чем они «официально объявят», как говорит Бенни, светясь от радости. Матс даже не думает для начала заехать в свою квартиру, давно уже ставшую чем-то вроде пустой формальности. Он паркует автомобиль (серебристый, который выглядит почти так же, как и раньше) перед домом Невена (из тепло-коричневого кирпича) и не может перестать любоваться деревьями, цветами, небом. Матс смотрит на все это с удивлением, а потом вдруг его прошивает мыслью: «Я хотел бы показать это Невену». Он звонит в дверь, хотя у него есть ключ. Невен открывает. На нем одна из старых рубашек Матса, и у Матса перехватывает дыхание от того, как иначе он выглядит. - Эй, Матс, – мягкая знакомая улыбка на розовых губах, голубые добрые глаза. Матс ничего не может сказать. - Ты в порядке? Что он может ответить? - Я... (…могу различить их сейчас, эти квадратики.) (…думал, что знаю, какие у тебя глаза, но я ошибался. Они потрясающие, они бесподобные, я хочу видеть тебя снова и снова и вообще смотреть на тебя, не переставая.) (…все еще так сильно люблю тебя.) - Прости меня. Невен не сердится. Невен не кричит, не ругается, не винит его, хотя Матс поцеловал другого, а они пообещали друг другу этого не делать, никогда. Невен говорит: - Кажется, надо тебя поздравить. Его голос такой грустный, такой убитый. Матс смотрит в сторону, и все цвета размывает слезами. - Я не знаю... Я не планировал ничего такого... Невен, боже мой, мне так жаль. - Ничего, – бормочет Невен. – Матс, это действительно так. Я хочу, чтобы вы были счастливы и... – его голос ломается. - Я был счастлив с тобой. - Угу. Был. Матс не может вдохнуть, ему кажется, что тысячи раскаленных ножей разрезают его легкие на кусочки. - Я не собирался… - Не надо... Раз он – твоя вторая половина, то это должно было случиться. Это не твоя вина. Матс смотрит на Невена и думает: «Я никогда в жизни не видел никого красивее». Ебать он хотел все эти родственные души. Пошла бы вся эта вселенная нахуй. Он целует Невена – сильно, страстно, до тех пор пока действительно больше не остается воздуха, и он молится всем богам, кто мог бы услышать его, умоляя, чтобы мир взорвался еще раз, чтобы Невен смог увидеть, или чтобы все эти цвета пропали у него, если это необходимо. Если такова цена, то ему все это не нужно. Но Невен отталкивает его, мягко, нежно, и по его печальному лицу Матс осознает, что между ними ничего не изменилось – ну, ничего, если не считать самого очевидного, – и Невен действительно пытается его утешить, когда говорит: - Матс, все будет хорошо. Надо покончить с этим. Он – твоя родственная душа. Матс знает, что Невен заплакал, как только закрыл за ним дверь, и он отдал бы все, что есть в этом мире, чтобы быть рядом с ним. Но миру пофиг на то, что он там хочет. Матс и Бенни оглашают свои новости на следующий день и в открытую съезжаются, и все говорят им, какие они счастливые, как им повезло. В первую ночь в их новой квартире (на полпути между Дортмундом и Гельзенкирхеном), Бенни улыбается и шепчет: «Эй, партнер». - Пожалуйста, не называй меня так, – просит Матс. Он не может объяснить, не хочет, это слишком личное. Бенни обижается на пару секунд, а затем кивает: - Ладно, но тогда я имею право называть тебя как-то по-особенному, – на его губы выползает злая усмешка, – раз уж ты не согласен, а, пчелка моя? Матс все надеется, что боль прекратится. Ведь Бенни – такой хороший парень. Но боль не утихает. Во время тренировок теперь над ним часто подшучивают: «Ты все еще в состоянии бегать? Похоже, твой партнер недостаточно выматывает тебя дома, ха-ха-ха!», «Немного потянул лодыжку? Нам надо позвать Бенни, чтобы он поцеловал больное место?», «О, ты в плохом настроении, что, с Бенни поссорился?» («Бенни, Бенни, Бенни!»), и Невен смеется вместе со всеми, хотя он никогда не делает каких-либо замечаний сам. Матс думает о том, сколько бы он отдал за то, чтобы это было про них двоих, а не только про него, но Невен не смотрит ему в глаза, и ему нельзя даже пытаться представить подобное. Матс не уверен, что Бенни догадывается. Он пытается быть хорошим, добрым и любящим, но это утомительно, чего никогда не было с Невеном. Бенни улыбается и целует его. - Я люблю цвет твоих глаз, знаешь? Для Матса это звучит как претензии собственника. Он улыбается в ответ и говорит: - Я люблю тебя. Это не удерживает Матса от того, чтобы поехать к Невену, в дом, где он так долго чувствовал себя как дома, да и по-прежнему чувствует, если быть честным. - Что ты здесь делаешь? Возмущенно приподнятые брови Невена предает его голос. Одинокий. Тоскующий. - Скучал по тебе. Невен все-таки позволяет ему войти. Они оба не знают почему. Невен вздыхает, и Матс буквально видит, что он собирается спросить о Бенни. - Пожалуйста, не надо, – просит он. А потом они целуются снова. Мир вокруг не меняется, и Матс думает, какого хрена ему вообще это было надо тогда? - Почему? – спрашивает Невен после. Они усталые и довольные, и Матс думает, что он бы бросил все ради этого, а потом он вспоминает о Бенни, о цветах и о прочих несправедливостях этой вселенной. - Я не могу больше… Ты мне нужен. (Тогда почему ты принес наше счастье в жертву из-за этих глупых квадратиков? Невен не говорит это вслух. Но Матс слышит.) Он встает, идет в ванную, запирает дверь. Его зубная щетка все еще там, на раковине. Когда Матс возвращается домой, к Бенни, его приветствуют просто удивительно вкусной карбонарой, а он думает, что он может начать скучать по пригоревшим блинам Невена чисто назло. Они обнимаются, они занимаются сексом, и они очень долго разговаривают по телефону с отцом Матса, который очень, очень рад за них. А на следующий день Матс опять едет к Невену, и там они вытворяют друг с другом такое, что даже не уверены, что люди вообще когда-либо раньше так делали. «Невен такой красивый», – думает Матс. - Твои глаза, – шепчет он, – это самая прекрасная вещь в мире. (Он не говорит: «Это мой любимый цвет», но это то, что слышит Невен.) Невен вздыхает. - Прости. - Не надо, – Невен гладит Матса по волосам. – Я думаю то же самое о твоих. Я... А на что оно похоже? Матс смотрит на него. - Оно? - Квадратики. Какие они на самом деле? «Как объяснить? – дивится Матс. – «Эти квадратики для меня – самая неправильная вещь в мире». Вместо этого он улыбается. - Помнишь, как мы в первый раз поцеловались? На праздновании чемпионства? Невен кивает. - Конечно, помню. Его рука скользит на запястье Матса, как тогда, снова в поисках ритма его пульса. - Я был такой счастливый, – продолжает Матс. – Мне казалось, что весь мир крутится вокруг нас. Помнишь, как мы стояли рядом? То ощущение? Я имею в виду, мы стояли рядом друг с другом миллионы раз и до этого. Но после того как мы поцеловались, все стало совсем другим. Как будто появляется новое измерение в пространстве, когда ты стоишь рядом со мной, что-то... что-то ярче, теплее. Я мог это почувствовать… Так вот. Я думаю, что это что-то навроде этого.