Другая реальность

      Яркий солнечный свет освящал маленькую кухню в доме Испании. Длинные шёлковые шторы еле двигались от слабого ветерка из открытого окна. Мир, веселье и добро доносились с улицы. За маленьким деревянным столом сидели двое молодых парней стран.       — Ты завтра уже уезжаешь? — спросил Испания, откладывая столовые приборы.       — Да, война ведь идёт. Нельзя долго в гостях засиживаться, — ответил Романо, покрутив на зубочистке кусочек, когда-то целого, помидора.       — Но у меня же тут спокойно! Останься.       — Сплюнь! Сглазишь ещё, — грубо бросил Ловино и покончил с томатом.       — Ничего я не сглажу! — надулся, как ребёнок Карьедо. — Что азиату делать в за…       Говорить ему не дал взрыв с далёкого конца города.       — От чего этот… взрыв? — испуганно спросил итальянец, смотря широкими глазами в окно.       — Нам лучше выходить из дома и побыстрее!       Парни выбежали из дома и побежали в противоположенный конец города.       Все паниковали. Толкали друг друга. От этого было очень неудобно бежать. Особенно, учитывая, что это была узкая улица. Испания толкнул Романо в переулок, пробежав по которому, они попали на более широкую, главную, улицу.       Не успели они добежать до потока, как за их спинами раздался взрыв. В дом попал снаряд.       Осколки от окон поцарапали Варгаса. Ему повезло — все бетонные куски упали лишь рядом. Когда пыльный туман растворился, Романо принялся искать Испанию.       Нашёлся.       Антонио сидел недалеко от него. На его ноги упал бетонный кусок стены. Карьедо сложил руки и положил на них голову. Похоже, он уже пытался убрать стену.       — Испания! — Италия подбежал к Фернандесу и подтолкнул того в плечо. — Вставай, черт тебя дери!       — Прекрати. — Холодно бросил испанец, толкнув бывшего воспитанника. — Ты сам не сможешь…       — Что? — Спросил одними губами Ловино.       — Уходи. Скорее. Убегай от сюда! — Крикнул Антонио и поднял взгляд на итальянца.       В нём читалось отчаяние от понятия, что это конец.       Сдерживая слёзы, Романо кивнул и побежал вниз по улице.       Побежав десяток метров, он обернулся.       5 секунд. Каких-то 5 секунд. Обычно 5 секунд — это что-то неуловимое. Мы часто забываем эти мимолётные моменты, но Ловино запомнил эти навсегда.       За эти 5 секунд Италия увидел, как в паре метрах от Испании упала бомба.       Романо отбросило взрывной войной к стене. Он сильно ударился спиной и закашлял кровью, вытерев её рукавом. В глазах всё разрывалось от слёз.       — Испания. — С надеждой прошептал Ловино, подходя к месту падения.       Это место стало огромной воронкой. На её краю и в ней самой были бетонные куски от стен и красные пятна. Пятна кровь.       — Испания? Это же шутка, да? — Варгас стал осматривать всё вокруг. — Это просто жестокий розыгрыш. Сейчас ты выйдешь, обнимешь меня и успокоишь, правда? — Италия остановился, смотря наверх. — Пожалуйста.       Осознание ударило его, усаживая на колени. Всё тело содрогалось от тихого плача. Слезы капали на и так мокрый от крови асфальт. Вскоре Ловино, запрокинув голову, громко зарыдал.

***

      Прошло около полугода. Все испанцы, которые выжили после бомбардировки, погибли. Кто-то от болезней, кто-то при странных обстоятельствах. Осталось лишь единицы, которые смертельно больны.       Ловино сидел в баре в Сицилии. По телевизору шли новости. В основном это было о войне, которые итальянец не слушал. Но вот настали новости, которые его заинтересовали:       — «Вчера погиб последний испанец. Вместе с ним умерла и нация. — Рассказывала дикторша. — Учёные до сих пор изучают причину, по которой все испанцы стали умирать. 25 октября стал траурным днём в память об этой нации».       Романо громко поставил пустой бокал на стойку и быстро удалился из помещения. Его взгляд был опущен вниз. Романо не обращал внимания на выкрики прохожих, чтобы тот смотрел куда идёт. Он не старался думать ни о чём. Особенно об Испании. Раньше была возможность, что с помощью других стран и самого народа можно было бы возродить Антонио, но теперь эта возможность отпала. Он это понял, когда стали умирать испанцы, жившие в других странах. Погибла сама страна — погибла нация.       Вдруг все запаниковали. Паника была такая же, как полгода назад. До уха итальянца дошёл звук взрыва. Он посмотрел в сторону звука и увидел густой столб дыма.       Бомбардировка?       Ещё одна бомба упала уже рядом. Чудом осколки не долетели до страны. Италия от ужаса не мог сдвинуться с места.       Только не опять. Только не снова.       Взорвавшаяся за спиной Романо витрина привела его в сознание. Варгас стряхнул с плеч и головы мелкие осколки и побежал с толпой. Кусок от стены попал ему в ногу и сбила его. Кожа на ладонях была содрана. От удара, кажется, даже сдвинулся сустав. Идти нормально было уже нельзя. Ловино просто сел. Это уже конец и для него. В дом рядом с ним попал снаряд. Ударная волна повалила его. Большой кусок стены полетел в него. Он упал рядом. Рядом с головой. На руку. Романо сдавленно прокричал и облокотился на кусок. Невыносимая боль расходилась по правой части тела. Казалось будто вся рука уже раздавлена и раздроблена. От боли сознание уже уходило. Это точно конец. Последнее о чём думал итальянец: возьмёт ли на себя всю ответственность брат или нет.

***

      — Сожмите. Разожмите. А теперь поднимите. Опустите. Хорошо…       Романо сидел в кабинете учёного доктора. Он выжил. Чудом, но выжил. Всё, так сказать, с мясом было снято до плеча. Кости тоже были раздроблены. Их удалось сложить, а вместо недостающих кусочков пазла вставить металлическую замену. Чтобы рука не осталась костным отростком, сделали роботизированные связи. Первая кибернетика.       Прошло уже около трёх месяцев с того момента.       25 октября — траур испанцам.       26 октября — траур Южной Италии.       Ловино перевезли в больницу в Северной Италии. Его выхаживают. Постепенно кожа затягивает кости на руке, но происходит слишком медленно.       — Всё в порядке. Движения пока что резкие. Всё пройдёт. Привыкнешь, разовьёшь. — Приговаривал ученный.       — Лучше бы просто отрезали руку. — Пробубнил Ловино, одевая куртку.       — Хех… Тебе воевать ещё! Ты же страна! Непристойно стране без руки ходить.       Учёным был седой старикан с повышенным настроением. Любил шутить, вставлять весёлые фразочки в разговор. На шее всегда что-нибудь висело.       — Не хочу воевать.       — А придётся. Война есть война. Она никогда не меняется. — Выдохнул старикан, присаживаясь на кресло. — Можешь идти. Приём окончен.       Романо встал с кушетки и вышел из кабинета.       Когда он сможет нормально двигать рукой, ему наложат новую кожу, пытаясь восстановить руке прежний вид. Это должно было быть спустя ещё неделю, но…       Через пару дней произошёл захват Северной Италии…