Ночные шалости

Тихий шорох страниц и скрип ручки по бумаге нарушают тишину. Комната в полумраке освещается только настольной лампой. Кажется, уже полночь. За столом, в куче бумаг, сидит Занзас, подписывая все эти бумажки, что накопились за три месяца его безделья. Если не Акула, он бы ещё столько же времени складировал макулатуру, которая требует подписи босса Варии. «Додумался же спрятать оружие и весь виски, хоть я и сомневаюсь, что он сам придумал. Мелочь, скорее это он „посоветовал“ этой патлатой Акуле». Сам соучастник наказания Занзаса, тихо лежал на диванчике возле окна и наблюдал за четкими движениями руки с ручкой, что быстро и уверено оставляла подпись на бумаге. Мимолётный взгляд на часы — и в карих глазах наблюдателя сверкнул озорной огонёк. Да, уже действительно полночь. Тихо поднявшись с диванчика, обладатель карих глаз направился к столу, где в куче бумаг сидел Занзас. Приблизившись достаточно близко, так, чтобы свет озарил карий взгляд глаз и копну густых каштановых волос Тсунаёши. Так же тихо он облокотился на спинку кресла, что стояло перед столом, продолжая взглядом ласкать волосы, лицо, сильные руки и шрамы, что покрывают тело Занзаса. Всё это не укрылось от внимательного взгляда рубиновых глаз. — Если ты будешь и дальше так же мило смотреть на меня, то я тебя трахну, учти. Хриплый тихий голос на минуту разрезал тишину в кабинете. — Я это уже давно учёл. Лукавая улыбка украсила губы кареглазого, и он слегка наклонился над столом. — Поцелуй меня. В руках Занзаса покоился довольно важный договор о поставке оружия. — Малыш, я занят… Такой ответ совсем не удовлетворил желание Тсуны. Применение тяжёлых методов отлично подействует на этого чурбана. — Я сейчас начну петь. Такая угроза действительно подействовала на него, ведь мужчина отлично знал, что это чудо абсолютно не умеет петь. Поэтому Тсуну, уже начавшего открывать рот для исполнения угрозы, он резко перебил. — Заткнись и иди сюда! Долго упрашивать не пришлось. Тсунаёши, потоптавшись по бумагам, быстро перелез через стол, оказавшись в крепких объятиях Занзаса. Поцелуй не заставил себя ждать — губы Занзаса уже сминали уста Тсуны. Шумный вздох, взгляд глаза в глаза, и новый сносящий сума поцелуй. Руки в шрамах уже прошлись по напряжённой спине, прижимая такое желанное тело ещё ближе. Поцелуи и укусы переходят к тонкой шее, оставляя на бледной коже яркие собственнические метки. Тсуна тоже не бездействовал. Перебирая чёрные, как смола, и украшенные яркими перьями пряди, нежно лаская кожу головы, он пытался второй рукой избавиться от рубашки, что мешала увидеть и прикоснуться к горячей загорелой коже. Оторвавшись от тонкой шеи, Занзас оглядел шумно дышащего Тсуну; стоит избавить его и себя от рубашек. Довольно быстро содрав со своего любовника тонкую, уже немного смятую ткань, одним махом скинул все бумаги со стола, чтобы почти с удобствами уложить объект вожделения в горизонтальное положение. Сразу же припадая поцелуями к нежной коже груди, ключиц и уже вздыбленных бусин сосков. И судорожное, сбитое дыхание раздавалось в тишине комнаты ему в ответ. Тсуна не оставил своих попыток избавить Занзаса от лишней одежды, продолжая расстегивать рубашку. Но это дело так и не продвинулось. Ведь то, что вытворял своим языком его партнёр, не давало сосредоточиться. Занзас, оставив достаточно, по его мнению, меток на тонкой и нежной коже груди, прошёлся кончиком языка по вздыбленной горошине правого соска. Аккуратно, словно впервые пробует его на вкус. Слегка подул на него, распространяя стадо мурашек по коже. Взял в плен своих губ, сминал и посасывал, пока его рука так же ласкала левый сосок, пощипывая и теребя мозолистыми пальцами. Эти манипуляции не прошли даром — первый стон слетел с приоткрытых губ Тсуны. Это подстегнуло к дальнейшим действиям. Оторвавшись от груди, Занзас жадно осмотрел разгорячённое тело под собой. Тяжело вздымающаяся грудь, покрытая его метками и поцелуями, карие глаза, что затуманены возбуждением, и губы, невероятно манившие к себе. Да, и это всё принадлежит только ему, никто больше не смеет видеть то, что он видит сейчас. Ещё раз обласкать взглядом желанное тело и слиться с ним в жадном, полном страсти поцелуе, продолжая ласкать руками. Огладить кубики пресса, пройтись жадными пальцами по бокам и остановиться на пряжке ремня. Ловким движением расстегнуть пряжку и содрать сейчас явно мешающие штаны. Такой поворот событий немного не устроил Тсунаёши. — Сними эту чертову рубашку! Мешает… Хмык. И его желание уже исполняют. Занзас снял свою рубашку, открывая взору Тсуны сильное и поджарое тело. Твёрдые кубики пресса, смуглая, покрытая шрамами кожа. Восхищённый вздох. Тсуна поднялся, аккуратно и нежно прошёлся пальцами по этому восхитительному телу. Не оставляя без внимания ни сантиметра. Напряжённые, твёрдые мышцы пресса и шрамы — это то, что он никогда не оставлял без внимания. Но его безжалостно перерывают поцелуем, и вот он опять лежит на столе. Скрип ящика, и тюбик смазки с презервативами оказались на столе. Пройдясь языком по уже оставленным меткам, Занзас расстегнул мешающие его возбуждённой плоти штаны. Приступая к более решительным действиям, он подтянул бедра любовника чуть ближе. Проходясь шершавыми руками по их внутренней стороне, по красивому изгибу икр, под коленками, тем самым заставляя Тсуну прижать их к своей груди. Перед брюнетом открылся до невозможного соблазнительный вид на розовую поджатую дырочку и возбуждённую плоть. Облапав немного упругие ягодицы, взял тюбик с смазкой, чтобы немного разогреть её в горячей ладони. Снова пройтись по разгоряченной коже рукой и взять в плен красные искусанные губы. Стоны и вздохи, полные желания, подстёгивали собственное возбуждение. Выдавив на ладонь уже не такую холодную смазку, Занзас протолкнул один палец в дырочку Тсуны, начиная массировать и разминать нежные внутренние стенки. К первому сразу присоединился и второй, стон наслаждения возвестил, что нужная точка найдена. Продолжая разминать проход, Скайрини прошёлся поцелуями-укусами по внутренней стороне бедра. Два пальца особого дискомфорта Тсунаёши не принесли, с губ по-прежнему слетали стоны и вздохи, обозначающие, что явной боли он не чувствует. Добавив уже третий палец, брюнет прикусил мочку правого ушка, нежно поцеловав в губы, унимая легкую боль. Достаточно растянув проход, пальцы покинули тело любовника. Собственное возбуждение напоминало о себе лёгкой болью. Быстро раскатав презерватив по уже колом стоящему члену, сразу толкнулся головкой в разработанное отверстие. Ловя губами уста своего партнёра, одним толчком вошёл наполовину. Губу ощутимо прикусили. — Ах.. хаа.. акку..ратней.. м..маах.. То, что хотел сказать Тсуна, утонуло в новом стоне. Занзас вошёл полностью. Несколько успокаивающих поцелуев, и брюнет начинает движение. Начиная с мерных, глубоких толчков, постепенно увеличивая темп. С губ Тсуны начинают слетать более громкие стоны, Занзас нашёл точку наслаждения, теперь продолжая движение под этим углом. Стоны, полные наслаждения, и редкие глухие порыкивания наполняли комнату страстью и возбуждением. Но в таком темпе долго продержаться не возможно. Чувствуя скорую развязку, шатен попытался помочь изнывающей плоти рукой. Но был остановлен: брюнет завёл его руку за голову, переплетая их пальцы в замок. Второй рукой оглаживая и лаская вздувшиеся венки, сочащуюся смазкой уретру, сжал в кулак плоть любимого, помогая получить разрядку. Цветные круги заплясали в глазах Тсуны. По телу разлилось удовлетворение и лёгкость. Почти сразу его догнал и Занзас, кончив внутрь, сильнее сжав переплетённые пальцы. Немного отдышавшись, он вышел с расслабленного тела, стянул использованную резинку, завязав, и выкинул ее в мусорку возле стола. Немного отлежавшись Тсунаёши предпринял попытки подняться, но тело, что почти лежало на нём, этого не позволяло. — Поднимайся, ты тяжелый. Не хочу уснуть здесь. — Душ или сразу спать? — Утром. Уже поздно, а завтра ещё встреча с поставщиками. Занзас поднялся вместе с лежавшим под ним Тсуной и направился к двери его комнаты, что связывала её с кабинетом. Да, это стоило того. Теперь он, пожалуй, почаще будет помогать Скуало в борьбе с ленью босса Варии.