Если бы мнения были реальными

«Где я?» Ваня открывает и закрывает глаза, но ничего не меняется. Вокруг кромешная темнота. Парень делает пару шагов вперед, и их звук эхом разносится по помещению. «Что происходит?!» Вопросы остаются без ответов. Сзади протяжно скрипит дверь, и по ногам проходит сквозняк. Тело покрывается мурашками. Рудской оборачивается, но ничего не видит. Кто-то дотрагивается до его руки, и Ваня вскрикивает. — Это я, — знакомый голос заставляет сердце биться тише, но руки покрываются холодным потом. В темноте едва улавливаются знакомые очертания лица Марьяны. — Марьяша, испугала! — парень крепче сжимает руку девушки и собирается уходить, но в голове тут же возникает несколько вопросов. — Постой, а как… — Отпусти ее! — Ваня не успевает договорить, как из темноты выныривают еще чьи-то руки, обхватывают запястья Вани и Мэр и пытаются оттащить их друг от друга. — Что вы делаете?! Кто вы?! — Она тебе не пара! Она тебя портит! Наживается на тебе! — по-змеиному шепчет слева голос, усиливая хватку. Парень упорно сопротивляется, но справа кто-то хватает его за волосы, и над ухом слышится щелканье ножниц. — Подстригись! Что это за вид! — восклицает уже другой голос, надменный и холодный. Рука резко тянет за прядь волос, и Ваня охает. Пытается ударить обидчика, но свободную руку обхватывают маленькие цепкие пальчики. — Отпусти! Отпусти! — змеиный шепот слева подкрадывается к уху. Ваня держит руку Марьяны из последних сил, но хватка ослабевает. Сильная ладонь бьет по пальцам, и Ваня невольно выпускает руку девушки. — Марьяша! — он пытается дотянуться до девушки, но она исчезает в темноте, словно привидение. Еще одна пара рук сбоку вцепляется в ремень джинсов и тянет их вниз: — Ну, признайся, трахались же с Марьяной! Признайся! — маньячно хихикает голос. — Не ваше дело! — огрызается Ваня, вырываясь. — Педофил! В полицию на тебя заявить надо! — кто-то толкает его в грудь, и Ваня падает. Тут же десяток рук и голосов набрасываются на него с новой силой: — С этой серьгой как гей выглядишь! — кто-то дергает его за ухо, и Ваня вскрикивает от боли. Сережка со звоном падает на пол. — Тебе плевать на зрителей! — Ради бабла на Ютубе сидишь! — Снимаешь дерьмо! — Майнкрафт давай! — Скатился! — Отпустите! Помогите! — кричит парень, но сотни рук его хватают за одежду, руки и ноги и тянут, тянут, тянут каждый к себе. Яркий свет бьет в лицо, и парень понимает, что в него тычут камерой. — Давай ролики новые снимай! — Когда новое видео?! — доносится снизу писклявый голос, принадлежащий, судя по всему, ребенку. — Да только вчера же выложил! — отчаянно отвечает Ваня. — Мало! — канючит голос. — Мало! Мало! Мало! — как зомби хором повторяют голоса вокруг. Рук становится все больше. Ваня кричит, но голос срывается, руки со всех сторон обхватывают лицо, касаются губ, закрывают глаза и тащат куда-то. Крики «Мало» постепенно перерастают в «Ваня», голоса сливаются в единый гул, от которого раскалывается голова. — Помогите… — шепчет парень, более не в силах сопротивляться. — Ведь я человек… Я хочу любить… Я хочу быть собой… Я хочу делать, что люблю, — по щеке скатывается слеза. — За что? — Ваня! Ваня! Ваня! Ваня! — руки резко толкают его, и парень летит вниз, в черную пропасть, где не видно конца…

***

— Да проснись ты! — Рудской вздрагивает и, открыв глаза, видит перед собой испуганную Марьяну. Подскакивает, оглядывается вокруг — он лежит почему-то на полу своей собственной комнаты, одеяло как змея обернуло одну ногу, зато вторая раскрыта. В комнате полутемно, зимнее утро только вступает в борьбу с ночью. Это был сон… Просто реалистичный страшный сон. Вот она — цена популярности. Так и до дурки недалеко… — Ты так кричал! Я думала, тебе плохо. — Кошмар приснился… Прости, — парень потирает лоб, пытаясь отогнать неприятные ощущения после сна. — Дурачок… Спать ложиться раньше надо, — Марьяна сонно хмурится, поднимает одеяло с пола и забирается на кровать. Ваня ничего не отвечает. «Куда ночь, туда и сон, даже рассказывать не буду», — думает он, встает с пола, запрыгивает под одеяло, подкатывается к девушке и крепко обнимает ее. — Никому тебя не отдам теперь, — шепчет он, засыпая. Марьяна удивленно поднимает бровь. Пусть не отдает, главное только, чтобы снова с дикими воплями не падал с кровати от кошмаров…