Рядом

Где-то за спиной тихо плескалась вода, и это успокаивало. Уилл сидел прямо на траве, обхватив колени руками и медленно качаясь туда-сюда. Единственным человеком, кто мог бы найти его секретное место, был отец, но сейчас тот бы не стал этого делать. Он был слишком далеко, и дело не только в физическом расстоянии. А здесь — здесь не было никого, и ничто не могло отвлечь Уилла от его мыслей. Мысли приходили к нему разными. Отрывочными, еле отмечаемыми, или же грузными, повторяющимися и давящими изнутри. Иногда он скучал. Скучал по тому, чего у него никогда не было и чего он вряд ли сможет достичь: по нормальной, обыкновенной семье. У него был отец, и в то же время у него не было никого. Он закрывал глаза и представлял, какой могла быть его мать. Как она сердилась, как улыбалась, что чувствовала и как менялось выражение ее лица, когда отец прикасался к ней. Отец любил ее, и тогда, и сейчас, и Уилл это знал. Он только жалел, что у него самого не было ни малейшего шанса полюбить ее тоже. Все, что ему оставалось — это закрыть глаза. Только тихий плеск, шелест листьев и запах травы. Уилл на ощупь ложился на спину, проводил руками по земле и вдыхал в себя чистый воздух. Один вдох, второй — и вот в его воображении их старый, неуютный и темный съемный дом преображался, обзаводился всеми теми мелочами, что делают дома уютными и родными, наливался светом из окон и становился живым. Деталь за деталью, словно возвращаясь в те времена, которые Уилл не помнил, просто не мог помнить. Он видел отца, совсем не такого, каким привык его видеть в реальности; тот улыбался, подхватывал Уилла на руки и крепко обнимал его. Когда в комнате появлялась мать, Уилл не различал ее лица — мешали потоки света за ее спиной, но он чувствовал, что это она, и тянулся к ней обеими руками. Ему всегда было больно возвращаться обратно, и он лежал и мечтал до последнего; бывало — засыпал прямо так, на траве, и просыпался уже затемно. Отец не ругал его, нет, но Уилл не был уверен, всегда ли тот помнит о его существовании; не теряется ли сын на фоне воспоминаний об ушедшей матери. Уилл заснул бы и в этот раз, если бы не чей-то шершавый язык и тяжелое дыхание, щекотавшее шею. Он резко открыл глаза и вскочил на ноги, и собака, обнюхивавшая его, отскочила тоже. Она размахивала хвостом и выжидающе смотрела на мальчика, готовая к тому, что сейчас они понесутся наперегонки неизвестно куда, а потом он почешет ее за ушком, а потом... Он осторожно подошел и протянул ладонь. Собака, не раздумывая, уткнулась в нее мордой и даже попыталась облизать. От щекотки Уилл улыбнулся на пару мгновений, а потом посерьезнел и попытался пройти мимо. Как бы не так — собака путалась под ногами и явно напрашивалась поиграть. — Пропусти, подожди, — попытался отвязаться Уилл, но собака не отставала от него ни на шаг. — Мне нужно домой, — тихо вздохнул он и дальше шел уже молча, просто надеясь, что если игнорировать собаку, она рано или поздно оставит его в покое. Но она и не думала уходить, сопровождая его всю дорогу до дома. Уже дойдя до порога, Уилл обернулся, убедился, что собака все еще рядом, и неуверенно потрепал ее по голове. Та отозвалась звонким лаем и вновь попыталась облизать его руки. Мысль, посетившая Уилла сейчас, была странной и рискованной. Он не знал, как отец отнесется к такой гостье, но попробовать все-таки стоило. Он просто не хотел больше чувствовать себя одиноким.