***
— Билл, мне нужны настоящие эмоции! — раздражённо произнёс шатен, смотря на блондина, которому уже приелась эта суматоха со снимками. — Тебе не нравится моя работа? — цокнул языком Сайфер и навалился на белоснежную стену. Он и так выкладывался на сто процентов, блистал эмоциями, делал шикарные снимки. По крайней мере, ему так казалось. — И, вообще, мы перестали так часто видеться, Сосенка, неужели ты нашёл кого-то ещё? — Заткнись и работай, Сайфер! — фыркнул Диппер, направив объектив на блондина. Яркая вспышка ослепляла Билла, но он уже привык. Свет отражался в его янтарных глазах, делая снимок более завораживающим. Сайфер, подобно сиренам в море, мог влюбить в себя любого, только взглянув на свой объект. Он менял позы после каждого нажатия шатеном на кнопку фотоаппарата. Скучно. Пропал тот азарт первых фотосъёмок. — Для тебя так важно участвовать в этом глупом конкурсе? — продолжил позировать Билл, присаживаясь на пол. — Ну, если я смогу победить… — То станешь знаменитым фотографом-профессионалом. Бла… бла… бла. И зачем я только спросил? — закатил глаза Сайфер, ложась на серо-голубой ковролин. Закинув руки за голову, Билл не отводил взгляда от Пайнса, который, в свою очередь, рассматривал только что сделанные портреты. Слишком помешан на своей камере, думал блондин, дожидаясь последующих указаний от своего напарника. — Замри! — скомандовал Диппер, подходя к желтоглазому ближе, пытаясь запечатлеть идеальное выражение лица своей модели. — Вот так. Превосходно! Сайфер замер, ожидая очередной вспышки света. Ему давно всё надоело, но разве уйдешь от любимой Сосенки? Пора что-либо предпринимать. — Эй, малой, — ухмыльнулся Билл, приподнимаясь на локтях. — А ты никогда не был по другую сторону камеры? — Что ты… — Диппер оторвался от своей фотокамеры, но был тут же повален на мягкий пол Сайфером. Последний успел выхватить прибор из рук шатена в полёте, чтобы тот не разбил её и чтобы совершить задуманное. Блондин привстал над Пайнсем и надавил коленом на пах. Парень заметно покраснел, сдавленно выдохнув воздух. *Вспышка света* — Вау, Сосенка, тебе так идёт этот румянец на лице, — Билл широко улыбнулся, смотря на экран. За окном уже стемнело, поэтому острые черты лица Сайфера были объяты голубым свечением. — Тебе бы подошла роль модели. Продолжим… Блондин засунул свою руку под рубашку Пайнсу. Холодными пальцами касался талии, заставляя мягкую кожу покрыться мурашками. А шатен чутко вздрагивал. Мерзавец Сайфер знал все его слабые места. Знал, куда нужно надавить, чтобы было больно, и где погладить, чтобы было приятно. Знал, что тот ужасно боялся щекотки. И снова вспышка от камеры оповестила всех о новом снимке в её памяти. Билл подбирался рукой к грудной клетке Диппера, отрывая на своём пути почти все пуговицы на рубашке. Пайнс неподвижно лежал на серо-голубом ковролине, откидывая голову назад и закрывая глаза от эйфории и нарастающего возбуждения. Оголённая тонкая шея. Хотелось прокусить на ней кожу и испить горячей ярко-красной крови. Сайфер положил камеру на пол, направив объектив на лицо шатена, и прикоснулся губами к желанной шее. Провёл языком вдоль выпирающего кадыка и несильно прикусил чувствительную кожу. Пайнс сменился в лице — ресницы вздрагивали; парень сморщил нос и тихо прошипел от боли. Билл спускался ниже, покрывая грудь и плоский живот нежными поцелуями и грубыми укусами. Диппер сходил с ума от происходящего, выгибался в спине до хруста позвонков, прижимаясь к Сайферу, и пытался сжимать в руках ворсинки ковролина. Желтоглазый медленно стягивал с шатена его джинсы, ехидно улыбаясь, когда парнишка буквально стонал от невыносимого ожидания и тесноты в боксёрах. В низу живота всё ужасно ныло и просило ласки. Сайфер и сам уже был на пределе, но упустить шанс издёвки — да ни за что на свете! Блондин провёл указательным пальцем по набухшей вене на возбуждённом половом органе Пайнса и надавил на головку, размазывая вытекающую смазку, которую так хотелось слизать, доставив шатену неописуемое наслаждение. Горячим языком Сайфер начал облизывать пульсирующую головку и взял фаллос в рот наполовину. Диппер протяжно простонал; тонкие пальцы запутались в светлых волосах. Приятно. Блаженно. Раньше он бы никогда не подумал, что другой парень сможет довести его до оргазма не хуже любой девчонки. Билл двигал головой, заглатывая пенис Пайнса до основания, старательно работая языком. Слушал, как усиленно пытался заглушить постыдные стоны Сосенка. Блондин хоть и был последней мразью, но всегда делал так, чтобы удовольствие от грязных игр получали оба, чтобы это был не просто перепих на одну ночь, а нечто незабываемое. Поэтому в оригинальности Сайферу нет равных. Он довёл Диппера до разрядки, и тот с немым стоном излился ему в рот. Сайфер вылил немного семени себе на ладонь, заворожённо смотря, как слизкая белая жидкость стекала по пальцам. — Не… не смотри на это так! — покраснел кареглазый, отворачивая голову от блондина. Слишком милый и стеснительный, думал Билл. Влажными подушечками он прикоснулся к кольцу мышц и ввёл сразу два пальца. По телу Пайнса прошлась волна мурашек, заставляя того рефлекторно напрячься и, всё-таки, не сдержать в себе стон. Тёплыми фалангами задевал тонкие и чувствительные стенки ануса Сосенки. — Расслабься, так будет не так больно, — прошептал Билл, наклоняясь к проколотому треугольной серьгой уху Диппера. Пайнс зажмурил глаза, рефлекторно сжал плечи, когда почувствовал обжигающее дыхание на своей коже. Нужно просто перестать сопротивляться, думал юноша. Сложно. Непривычно. И немного больно. Но пора уже признать, что он получал от этого невероятный кайф. Чёртов извращенец-мазохист. Ему нравилось, когда блондин прикусывал мочку уха и посасывал чёрный треугольник. Тонкими пальцами Сайфер разрабатывал узкий проход. Диппер получал от этого огромный экстаз, хоть он и пытался это скрыть. Он приходил в полный восторг от ощущения чего-то инородного внутри себя, что уже сам насаживался на пальцы, соблазнительно постанывая. — Увлёкся? — сквозь улыбку проговорил Билл, медленно облизывая свою верхнюю губу. Диппер не смотрел на него, постыдно закрывая ладонью свою красноту на щеках. Он боялся признаться себе и Биллу, что ему нравилось это. Хотел большего. Нельзя! Мы же играем в примерного мальчика. Сайфер, будто прочитав его мысли, вытащил из растянутого кольца мышц пальцы и подставил головку своего полового органа. — Посмотри на меня. Я хочу видеть твоё лицо, — ласково прошептал блондин, держась свободной рукой за поясницу юноши. Пайнс не успел перевести взгляд на желтоглазого, как тот резким толчком вошёл в него полностью. Из уст вырвался сдавленный крик, по телу словно прошёл электрический разряд, а по щекам начали стекать слёзы. Больно, чёрт возьми! Билл ожидал такой реакции от своего чувствительного Деревца, дал ему привыкнуть. Сдерживать себя было самым сложным. Хотелось грубо трахнуть его, вдалбливаться в узкий проход с бешеной скоростью, порвав внутри Диппера всё, что можно порвать. Но разве он мог? Сайфер наклонился к лицу Пайнса и слизал со скулы стекающую слезу. Горячими губами прикоснулся к губам Диппера, проникая внутрь языком. Пытается отвлечь шатена от нарастающего чувства боли. Пайнс обхватывает шею руками, буквально вешаясь на Сайфера, пока тот начинает потихоньку двигаться. Диппер мычит сквозь поцелуй, сильнее зажмуривая глаза. Боль утихает, и шатен расслабляется, давая блондину полный контроль над своим телом. Хорошо. То, чего так не хватало. Интимная близость. Шатен задыхался, ощущая, как твёрдая плоть Билла двигалась внутри него, трясь об узкие стенки. По подбородку стекала слюна и капала на серо-голубой ковролин. Шея покрылась мелкими каплями пота, из-за чего мягкие каштановые волосы намокли и прилипли к покрасневшему лицу. Жар нарастал с каждой секундой, и уже было невозможно дышать. Почему не работает кондиционер? Билл ускорялся, сжимая в руках мягкие, как свежая выпечка, ягодицы Диппера. Шатен вскрикивал от сладкой боли и царапал ногтями широкие плечи блондина, оставляя красные полосы на бледной коже и заставляя того скалиться и рычать. Животная страсть овладела обоими. Обстановка накалялась, и кажется, что окна полностью запотели, не давая лишним свидетелям увидеть зверский секс. Сайфер опустил Пайнса обратно на пол и закинул его ногу на своё плечо. Какой вид! Тихие стоны Соснового Деревца сносили крышу, а приятный запах чистого тела заставлял голову кружиться. Нет сил больше играть в доброго Билла! Блондин прикусил икру Диппера, ставя на коже алый засос. Видел, как дёрнулся фотограф и так соблазнительно прикусил губу. Слышал, как тот рвано дышал, будто бежал километровый кросс. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Лопатки шатена начали саднить от постоянного трения о вроде бы мягкий ковролин, но парень терпел, ведь возбуждение уже давно владело его разумом, а в голове были мысли лишь о Билле. Снова электрический разряд прошёлся по телу Пайнса, когда Сайфер начал задевать головкой пениса простату. Cлишком громкий, для такой скромной натуры, стон сорвался с губ Диппера, а перед глазами начало всё плыть и появилась чернота. Воздуха! Ему нужно больше воздуха. Билл обхватил рукой член шатена и принялся надрачивать его в такт толчкам. Семенная жидкость немного вытекала из стоящей плоти, Диппер уже опять собирался кончить. Блаженно. Сайфер немного сжимал набухшую плоть. Слишком хорошо! Пайнс извивался подобно змею, прикусывая нижнюю губу, ощущая металлический привкус во рту. Чёрт, прокусил. Боль сводила его с ума. Все эти укусы, синяки и ссадины так возбуждали фотографа-мазохиста. С протяжным почти немым стоном он излился Сайферу в руку, попадая ещё себе на живот. Силы покинули его, но желтоглазый, видимо, ещё не закончил. Блондин ещё быстрее начал входить в свою Сосну, сам был уже готов излиться. Влажной рукой он провёл по оголённому торсу парня и усмехнулся. Эта белая жидкость так делала Диппера самым настоящим развратником, а Биллу хотелось слизать её, будто это взбитые сливки на любимом пирожном, таком… с вишенкой на верхушке. Ещё пара грубых толчков и красных отметин на теле Пайнса, и Сайфер излился прямо в шатена, выдыхая последний кислород. Диппер снова передёрнулся, когда почувствовал что-то горячее внутри себя. Так стыдно и хорошо, что не хотелось думать обо всех нормах гигиены, к чёрту их! Желтоглазый вышел из растянутого кольца мышц и упал рядом со своим Деревцем. Комната наполнилась спёртым запахом пота и спермы, но им было плевать. Билл перевёл взгляд на лежащую рядом камеру и дьявольски улыбнулся, вспоминая, что поставил режим поминутной съёмки. Взяв фотоаппарат в руки, он принялся просматривать снимки. — Я же говорил, что тебе пошла бы роль модели, — прохрипел Сайфер, показывая фотку Дипперу, на которой был изображён он с открытым ртом и прикрытыми глазами. Каштановые волосы растрёпаны во все стороны, а на щеках красуется румянец. Милашка, одним словом. — Пожалуй, оставлю её себе на память. — Сайфер! — Пайнс попытался встать и дотянуться до камеры, но резкие боли в области таза заставили его лечь обратно. Парень жалобно проскулил. — Ты из меня калеку сделал! — Потерпи, малыш, — Билл поцеловал того в родимое пятно на лбу и встал с пола, держа в руках фотокамеру. — Скоро пройдёт, а пока, — блондин поднял шатена на руки, словно маленькую принцессу. — Не желаешь принять со мной душ? — Ты монстр, Сайфер! — надулся Диппер, крепко прижимаясь к желтоглазому. — Что есть, то есть, — пожал плечами Билл, направляясь в сторону ванны. Кто знает, может, они повторят всё снова, а может, просто потрут друг другу спинки.Часть 1
21 декабря 2015 г. в 20:53
Диппер Пайнс — фотограф-любитель, который никогда не выпускает из рук камеру. Ему нравится фотографировать всё, что постоянно движется и покоится на одном месте. Шатен буквально дышит этими снимками, живёт с ними по соседству.
Просыпаясь каждый день в своей комнате, первое, что он видит, — огромный коллаж, который постоянно дополняется новыми фотографиями каждый месяц или неделю. Всё зависит от вдохновения.
Порхающая голубая бабочка с завораживающим узором на маленьких крылышках. Играющие на детской площадке детки. Милая парочка, сидящая на одинокой скамье, освещённая фонарным столбом, в городском парке. Последний осенний лист, что падает на грязный асфальт. Вечная суматоха живого города. Его портфолио заполнено различными тематическими снимками, которые будут по душе многим.
Но есть у него одна папка, которая спрятана от лишних глаз в самом надёжном месте. Диппер часто любил запираться в своей комнате и открывать её, любуясь фотографиями втайне от всех.
Там же раньше лежала маленькая коробка с помятыми полароидными снимками его первой школьной любви — Венди Кордрой. Рыжей пацанки, от которой у него трепетало тогда ещё совсем детское сердечко.
Где сейчас эти фото? Наверное, уже давно служат удобрением для каких-нибудь комнатных растений. Почему? Пайнс выбросил эти снимки, когда «любовь прошла, завяли помидоры». Парень понял, что она не его тип девушек.
Жёлтая папка с надписью «Билл Сайфер». Она до отвала забита фотографиями этого молодого человека. Как он ест, спит на парах, слюнявя свои записи, выходит из университета и так далее. Самое удивительное, что Билл всегда смотрел в объектив камеры. Взгляд его янтарных глаз сводил Пайнса с ума, вдохновлял и даже возбуждал.
Билл — высокий блондин с довольно-таки привлекательной внешностью, из-за чего за ним бегает почти вся женская половина группы, а парни завистливо смотрят в его сторону. Ухоженные волосы, гладкая кожа без изъянов, аккуратный маникюр. Зачем так заботиться о своей внешности?
Разве существуют такие красивые люди? Он будто сошёл с дорогой картины восемнадцатого века. Наверняка продал свою душу верховному демону, если сам таковым не является. Диппер знал это, по крайней мере, верил большей частью своего подсознания.
Билл — демон, который мог одним лишь взглядом принудить Пайнса свернуть с пути истинного. Хотелось лечь под него и отдать всего себя, продать душу, чтобы блондин был только с ним, чтобы никто больше не был его игрушкой. Только шатен — единственная и незаменимая кукла.
Сайфер почти никогда не подавал виду, что замечал прячущегося за деревом Диппера с камерой в руках. Точнее — умело играл свою роль мистера «Я делаю вид, что не знаю, что ты следишь за мной».
«Хей, малой, можешь поработать своей камерой?» — вспоминает Диппер, смотря на один из снимков в жёлтой папке. Тогда они впервые заговорили друг с другом.
После чего всё пошло как по накатанной дороге — Сайфер позировал, Пайнс фотографировал. Их связь менялась с каждой новой фотосессией. Появились шутки «для своих». Каждый что-то чувствовал к другому. Каждого душила жаба «скромности». Но мы не об этом.
Диппер с каждым новым снимком улучшал свои навыки. Фотографии оживали в его руках. В парне загорелась мечта стать профессиональным фотографом. Он начал больше заниматься этим, больше отдавался ему, совсем забыв о своей любимой модели.