Бессмертный образ Фигаро

«Я вынужден был идти дорогой, на которую я вступил, сам того не зная, и с которой сойду, сам того не желая...»

Не перестаю восхищаться игрой актёров каждый раз, когда пересматриваю вновь и вновь спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро». А в особенности мастерством и талантом Андрея Миронова. Я думаю, Андрей Александрович, как никто другой, в этом талантливо поставленном и великолепно оформленном спектакле смог раскрыть и проявить весь свой дар, который был заложен в нём и, возможно, искал некоего случая, подходящего момента, как следует прочувствовать и проявить в образе своего героя тот нужный ритм и шарм, которые неоспоримо были задуманы в трактовке самого спектакля. Настолько разносторонним и романтичным казался нам Фигаро, в котором на протяжении всего спектакля всё сильнее, несомненно, пылали и разгорались любовные чувства героя к прекрасной Сюзанне. Как он местами был просто зол, вне себя от ярости, порою в какой-то степени больше на себя самого, нежели на графа, который только и мечтал остаться с той наедине, хотя и сам был женат на графине Розине. Конечно, Фигаро-Миронов постоянно размышлял о том, как воспрепятствовать тому, чтобы не потерять свою невесту, несмотря на свои подозрения в недоверии Сюзанны к своему супругу. Слуга, находящийся в немилости у своего господина, он, как и любой жених, вероятно, не мог себе даже вообразить подобного расклада: вместо права первой брачной ночи его хотят отправить по приказу графа за границу, тем самым ставя под угрозу не только факт лишения приданного, но и расстройство самой помолвки. От всего этого Фигаро пребывал просто в замешательстве, хотя и сам являлся, по сути, ещё тем затейником и выдумщиком. Что он только не творил!... Он мог втянуть любого в свои авантюры и интриги. Их у него было просто не счесть! Помимо того, как Фигаро, казалось, лихо и грациозно всё планировал, обыгрывал самые невероятные шутки, в нём было столько невероятной энергии, детскости! Он был похож на ребёнка, увлечённого игрой, забавой, ищущего приключений. Эмоции били через край! Фигаро блистал и держался с неподражаемым обаянием! На протяжении всего спектакля, пока Миронов парил на сцене, его игра захватывала каждого сидящего в зале и приковывала моментально к себе восхищённый взор публики, устремлённый на сцену, и отвести этот взгляд, что бы его ни отвлекало, было уже просто невозможно. Внимание публики было сосредоточено только на нём. А каким был финал! В нём в полной мере Андрей Миронов смог раскрыть и преподнести свой блестящий драматический талант. Чёрный костюм героя с вшитыми зеркалами, которые пускали в зал солнечных зайчиков, скользящих по лицам зрителей, тихая, едва слышная мелодия Моцарта накладывали на привычный образ Фигаро ещё больше задумчивости, сдержанности, красоты и драматизма. От прежнего блистательного и яркого героя, никогда не сдававшего своих позиций, генератора идей, постоянно находящегося в центре всеобщего внимания и властвовавшего над всеми, не осталось и следа. Здесь же, в глубине сцены, в её тишине, этот изумительный образ придавал его герою некую загадочность. Фигаро, герой благородного происхождения, обладающий острым и пытливым умом, казалось, никогда не унывающий, грустно и задумчиво размышлял о своей жизни. Он будто бы вмиг повзрослел, стал казаться старше своих лет. Человек, повидавший немало на своём веку, обладающий достаточным жизненным опытом; и та фраза, которую он произносил: «Всё видел, всё испытал», - говорила сама за себя. Может, поэтому каждое слово этого проникновенного монолога настолько западало в сердце каждого человека, сидящего в зрительном зале, что просто не могло никого оставить равнодушным. На сцене Фигаро находился один на один со своими переживаниями, мыслями, со своим верным зрителем в надежде на то, что именно зритель, как никто иной, сможет выслушать, прочувствовать и понять его открытость, честность и боль, которые накопились на протяжении всего немалого времени действия спектакля, поразмыслить о нелёгкой и, на самом деле, драматичной судьбе его героя. Андрей Миронов настолько был увлечён всем происходящим на сцене, всем его окружающим, что это производило впечатление не просто игры. Он буквально жил на сцене - настолько сильно тревожила и вошла в его сознательную жизнь судьба его героя Фигаро. Это фактически характеризовало состояние актёра, когда он пребывает в упоении своей ролью, находится в её власти. Об Андрее Александровиче недаром говорят: «Актёр милостью Божьей». Господь одарил актёра не только талантом, но и поистине звёздной ролью – классический образ севильского цирюльника Фигаро, который, и вправду, был словно создан для него и, самое главное, (что больше всего завораживает) будто бы, и в самом деле, списан когда-то, много лет назад, Бомарше с самого Андрея Миронова, родившегося уже в более позднем столетии. Образ испанского щеголя для актёра стал в некотором роде вторым «я», настоящим символом жизни Андрея Миронова. Наблюдая за его героем, можно понять, каким был сам Миронов в жизни, по ту сторону кулис. Весь творческий путь актёра отражал один безумный прожитый день из жизни Фигаро. Все качества, на которые указывал французский комедиограф исполнителю этой роли, актёр в полной мере их привнёс. На протяжении всех 18 лет, что шёл этот спектакль на сцене театра Сатиры, он стал очень близким Миронову по духу и явился воплощением всех его мечтаний и задумок. Aктёр вкладывал всю свою мудрость, экспрессию, талант, колоссальный труд, придавая образу Фигаро именно ту окраску, осмысленность, продлевая существование этого шедевра в репертуаре театра. По трагическому стечению обстоятельств, именно этот спектакль стал финальной точкой в жизни Андрея Миронова. Что может быть прекрасней для актёра, чем уйти в любимом образе, который сумел не просто-таки раскрыть и показать нам, зрителям, его умение, талант, сущность этого человека, но и привнести с собой также немало побед, достижений, известности в его нелёгкий творческий путь. Эти прощальные слова Фигаро: «Сегодня она оказывает предпочтение мне» - можно ассоциировать не столько даже со смертью, сколько с самим спектаклем, его ролью. Этот спектакль оставил после себя значительный и мистический след в судьбе Андрея Миронова. Будучи влюблённым в свой театральный образ, в зените славы, он и ушёл от нас в вечность в маске своего любимого Фигаро. Театральное действо и жизнь уникально и необъяснимо сплелись воедино в тот момент. Миронов, наверно, уже не слышал тех прощальных аплодисментов, которыми одаривала уже опустевшую сцену публика, отдавая дань восхищения и признания великолепному артисту. Вероятнее всего, если бы не всё вышесказанное, этот спектакль не дал бы столь удивительной возможности запечатлеть в сердцах многих почитателей таланта Андрея Миронова его образ, неразрывно связанный с образом бессмертного и неуловимого Фигаро.