Наследие семьи Санчез

Морти осознает свою привязанность к Рику как нечто такое, что не поддается никакому объяснению. Это неправильно, иррационально, ужасно, мерзко — да можно подобрать тысячу слов, чтобы описать это странное чувство. Рику, черт подери, 63 года, он алкоголик, не брезгующий наркотой, межгалактический террорист, и, кажется, внук ему под стать. Ему было всего 14, когда его восхищение Риком сказалось на его характере и поведении. Побеги из дома, первая бутылка пива, утащенная из холодильника, пара сигарет, из-за которых он долго и натужно кашлял. И Санчез, который неизменно возвращал его домой, злой и раздраженный. В 16 Морти был вынужден признать — он мечтает быть таким, как Рик. Плевать на то, насколько он аморален, он мечтает об этом. Эта мечта искажается самым грязным и пошлым образом, не без влияния Рика, конечно же. Она превращается в нечто пошлое, постыдное, в то, что осуждается всеми вокруг. В быстрые, жадные поцелуи украдкой — Рик, черт бы его драл, не против этого. В то, что в комнате Санчеза появляется замок — Рику плевать,если их увидят, но Морти весь трясется от одной мысли. В то, что в одном из приключений Рик подкидывает ему интересный аналог экстази, с которого парня уносит так, что он не может даже двинуться толком, и сидит на коленях Рика, запрокинув голову, и смотрит темным из-за расширенных зрачков взглядом в звездное пространство. И Санчез не может не признать, что галактики, отражающиеся в его глазах, выглядят куда бесподобнее, чем обычно. И дороже всех сокровищ мира. У них ни разу не доходило до чего-либо более серьезного, чем обоюдная дрочка. Рик обещал ему, что позже покажет ему небо в алмазах, и затыкал его пьяными поцелуями, слыша его слабый скулеж и ощущая дрожь. Он целовался упоенно, самозабвенно, прикусывая нижнюю губу парня, откровенно наслаждаясь всей неправильностью действа. Рик вообще любил все, что нарушало правила, в любой сфере жизни. Инцест вписывался в это как нельзя лучше. Пока однажды они не слетали на Клаудон, где Рик нашел какую-то расслабляющую курительную дрянь. Он притащил ее домой и сунул в кальян, раскуривая, и предложил тогда же и Морти оценить находку. Подростка унесло уже на третьей тяге — щеки его раскраснелись, и он прижался к Рику, тяжело дыша и пытаясь унять неясно откуда взявшуюся дрожь. — Заебись, они еще и афродизиак подмешали, — рассмеялся беззлобно Санчез. — У меня иммунитет на подобного рода хуйню, но ты другое дело.. Морти сглотнул и ощутил, как плывет мир перед глазами. Хотелось много, много пить, но что более неприятно — до одури хотелось трахаться. Стояк в штанах был каменным, но хотелось не просто подрочить, нет. Он поднял вымученный взгляд на Рика и подался к нему бедрами. — Бэт меня прикончит, если узнает, понимаешь? — хрипло шепчет Рик, однако не останавливает руки, стаскивающие с него халат и расстегивающие ширинку штанов. — Дай я дверь закрою, блять, Морти... Морти не позволяет ему даже дернуться — усаживается на его колени и утыкается лицом в плечо, сдавленно хрипя: — Если не выебешь меня, она точно блять узнает, я сам пойду и скажу, что хочу твой хер в своей заднице, понял?.. Рик усмехается и делает пометку — внук точно пошел в него своим упрямством. — Тогда тихо, лады? — он помогает расстегнуть ему джинсы и стащить их с худых бедер, легко приподнимая его. Морти жмется к нему с глухим стоном и толкает в грудь, вынуждая напарника продвинуться дальше на раскладушке и упереться спиной в стену. Он помнит, что смазка всегда во внутреннем кармане халата, и достает ее почти не слушающимися пальцами. Рик не подгоняет его, но помогает открыть крышку, когда подростка начинает трясти так, что, кажется, немного промедления, и он сойдет с ума от перевозбуждения. Санчез не церемонится, проталкивает в него сразу два пальца, с пошлым хлюпающим звуком — смазки слишком много, и она стекает по бедрам на приспущенные штаны ученого. Морти глушит крик в его плече и скулит, водя бедрами. Столько раз он думал о том, как это произойдет, столько раз, запиравшись в ванне, трахал себя пальцами, что сейчас было даже не больно. Почти. Долго Рик и не издевается над ним — как только Морти начинает несдержанно стонать, он выпускает его и кладет одну руку на его талию, вынуждая чуть прогнуться и опуститься ниже, второй обхватывает свой член и направляет в разгоряченное тело. Морти воет и выгибается, замирая, а затем резким рывком опускается до конца, и черт дери, кричит. Он кричит отчаянно, так, что Рику приходится зажимать ему рот, так, что у подростка у самого наворачиваются на глаза слезы, а голос срывается на жалкий скулеж. — Пиздец, — констатирует убито Санчез, слыша взволнованный голос Бэт в кухне, но не пытается предотвратить неизбежное. Наоборот, лишь сильнее вбивается в парня, который выгибается на нем и пытается отчаянно потереться о его ладонь, сжимающую стоящий член у основания. — Папа, все хорошо? — спрашивает Бэт, и Рик обреченно усмехается, смотря на Морти. — Пиздец, — повторяет он еще раз и тянет его на себя, обнимая одной рукой за плечо. Морти всхлипывает и укладывается сверху, дрожа всем телом, но не пытается хоть как-то прокомментировать происходящее. Дверь открывается со скрипом, и Бэт замирает на пороге. Рик усмехается, прижимая к себе Морти, не позволяя ему видеть, как лицо матери искажается гримасой ужаса. Как ни странно, то, что их запалили, возбуждает. Сильно, остро, словно залитая в глотку текила с острым соусом. Голова идет кругом, и Санчез хрипло шепчет: — Двигайся, придурок. И Морти слушается его беспрекословно. Выпутывается из его рук, выпрямляется и опускается на него до конца, задохнувшись стоном. Зовя в нем Рика. Умоляя его. Бэт трясет не то от ярости, не то от ужаса, и она прижимает ладонь ко рту. Рик хрипло смеется и представляет живую картину перед глазами — дочь, бутылка вина и рыдания, в попытке забыть увиденное. — П-пошел вон из моего дома! — орет она, срываясь на визг. И Морти, немного напуганный, немного взбудораженный, и до постыдного безумия возбужденный, вскрикивает и кончает в ладонь Рика, жмурясь и хватая ртом воздух. Рик гортанно стонет вместе с ним, глухо выдыхая, и оставляет грубые кровоточащие царапины на ноге парнишки, расслабленно закрывая глаза и откидывая голову. То, насколько ему сейчас насрать на визги дочери, нереально передать словами. Впрочем, среагировать приходится, когда та начинает крушить его лабораторию в гараже. Санчез мрачно ухмыляется, спихивает внука на раскладушку и поднимается. — Одевайся, собери все что тебе нужно. Надо будет напоследок слетать с тобой кое-куда. Морти, все еще едва дышащий, расслабленно кивает, давая понять, что услышал деда. Рик закатывает рукава халата, подхватывает коробку с инструментами и тащит ее в гараж. Он собирает все необходимое довольно быстро — благо, что в свое время он сделал сумку с пятым измерением, куда можно засунуть целую планету. Вместо этого он закидывает в нее самые важные изобретения, выносит из подвала несколько запечатанных колб в плотных ящиках, и складывает все в сумку; туда же идут папки с чертежами, инструменты, запасные детали от корабля и пара подозрительно звякающих ящиков с пометкой "Стекло. Перевозить аккуратно". Бэт дрожит от ярости, поносит отца на чем свет стоит. Джерри попытался на него напасть, узнав, что произошло, но в итоге отдыхал в углу гаража, познакомившись с электрошокером. Саммер не знает как на все реагировать. Вроде как это и неправильно, и должно было всегда вызывать отвращение, но она понимает, что сейчас Рика не остановит ничто. Черта, присущая истинным Санчезам, идти до победного конца. Морти холодно смотрит на мать, которая ходит хвостом за Риком и кричит, срываясь на рыдания, угрожая не то убить, не то сдать в полицию. Парень лишь усмехается, понимая бессмысленность сих действий — если межгалактическая полиция не может удержать Рика в оковах, что говорить о земной? Санчез тоже понимает это, и игнорирует дочь, молча складывая вещи в бездонную сумку. И тут Морти становится страшно. Ведь если Рик уедет, что будет тогда? Его точно потащат к психологам, врачам, будут выяснять причины его отношений с Риком, а Санчезу просто не дадут спокойно жить, и он будет вынужден сбежать ото всех, снова. Снова останется один, в миллионах измерений, и… Морти опускается на кровать и закрывает лицо руками. Ему хочется послать все к чертям собачьим, рвануть вниз и, отпихнув мать, самому забраться в их с Риком — ИХ! — корабль и улететь, туда, где их не будут трогать. Рик закидывает сумку на плечо и замирает у дверей опустевшего гаража. Смотрит наверх, а затем косится на окно на втором этаже. — Прости, Бэт, но я забыл кое-что в доме, — усмехается он и перехватывает сумку поудобнее. — Сейчас заберу, и больше тебя тревожить не буду. Ни тебя, ни Морти. Морти поднимается с кровати, слыша знакомые размеренные шаги на лестнице, и быстро стирает с глаз навернувшиеся слезы. Он знает, что Рик идет прощаться, и пытается не реветь при нем, хотя, должно быть, получается плохо. И когда долговязая высокая фигура замирает в проеме, подросток сипло выдыхает: — Ушел бы лучше не прощаясь, Рик. Было бы не так... херово. — А кто сказал, что я иду прощаться? — расхохотался Санчез, доставая из кармана портальную пушку. — Рик и Морти, вместе и навсегда, не так ли?.. Морти не верит своим глазам и ушам, поднимает неверящий взгляд на деда, а затем ощущает, как внутри что-то загорается. Как темный, мрачный, но обжигающе-холодный огонь. — Конечно, — усмехается он, и подхватывает рюкзак, вытряхивая учебники и забрасывая внутрь самые необходимые вещи. — Все больше убеждаюсь, что ты не Смит, Морти, ты — наследие семьи Санчез, — Рик щурится и достает свою флягу, отпивает из нее и протягивает Морти. — Держи и погнали, впереди еще дохера всего такого, что снесет тебе башню. И Морти не жалеет ни о чем, шагая в открывшийся портал, вцепившись пальцами в потемневший от времени лабораторный халат Рика. Потому что настоящий Санчез не жалеет о том, что сделал.