Глава 3
9 декабря 2015 г. в 10:03
Я выдавил из себя нервную улыбку, но должного впечатления это, видимо не произвело.
— Прошу Вас, проходите, садитесь там, где Вам будет удобно. Для большей продуктивности нашей встречи необходимо, чтобы Вы чувствовали себя максимально комфортно.
Я прошел в просторную светлую комнату с большим окном, за которым отчетливо виднелся парк и часть улицы. В комнате находились большой диван, обтянутый черной кожей и два таких же кресла, стоящих около маленького стеклянного столика. Стены были заняты шкафами с большим количеством книг, многие из которых были озаглавлены на частично известной мне латыни. Я слегка скованно сел в кресло и подождал, пока Лектер начнет:
— Прежде всего, я хотел бы выяснить, что именно с Вами произошло, что Вы так взволнованы. Ваши объяснения по телефону определили характерный для многих расстройств набор симптомов. Так что же с Вами произошло, Гарри?
— Перед тем, как я что-либо расскажу, я хочу быть уверен, что ничто из этого не выйдет за пределы комнаты, — напряженно проговорил я, ожидая отказа.
Ганнибал очень внимательно на меня посмотрел, что-то прикидывая в уме, и обманчиво расслабленно откинулся на спинку кресла:
— Конечно, Гарри, можете не волноваться. Вы можете полностью мне доверять, врачебная этика запрещает мне обсуждать Вас, как моего пациента, как с другими психиатрами, так и с властями без Вашего согласия, — спокойно проговорил он, соединив руки.
Его действия производили гипнотический эффект, я сосредоточился на плавных движениях пальцев и незаметно для себя расслабился в удобном кресле.
— Эмм… Я хотел бы Вас предупредить, что сообщая некоторую информацию, я серьезно нарушаю закон, — нервно теребя сумку, сказал я. — Если об этом кто-то узнает, неприятности будут только у меня, Вам ничего не грозит, — поспешно добавил я.
— Продолжайте, пожалуйста, меня это совершенно не смущает.
Лектер выглядел задумчивым, его поза совершенно не изменилась, только взгляд выражал вежливое любопытство и заинтересованность. Я глубоко вздохнул, ожидая, что мне не поверят, и начал рассказ о магии:
— Для начала я хотел бы рассказать о скрытом от обычных людей мире волшебников. Информация о существовании нашего мира запрещено передавать не волшебникам — маглам, и именно за это меня могут наказать. Я совсем не ожидаю от Вас, что Вы поверите мне на слово, и приготовил небольшую демонстрацию. Поскольку существуют некоторые средства контроля и слежения, я не буду творить магию сам, но покажу некоторые магические вещи, чтобы Вы мне поверили.
Потеребив сумку в последний раз, я начал выкладывать на столик свои недавние покупки, попутно объясняя их назначение, не забыв упомянуть о безразмерности самой сумки. Лектер сидел почти неподвижно, плавно вращая пальцами, его лицу сохраняло выражение вежливого внимания, и я не смог понять совершенно ничего определенного, поэтому воспользовался последним аргументом.
— Добби! — рядом со мной появился домовик с низким поклоном.
— Добби рад приветствовать доктора Лектера. Добби надеется, что он сможет помочь Гарри Поттеру, сэру!
Для себя я отметил, что после ритуала привязки Добби стал гораздо спокойнее и адекватнее, это стоило обдумать позже.
— Добби — мой домовик. Некоторые волшебники используют домовиков для работы по дому и мелких поручений, у них есть собственная магия, которая в чем-то сильнее магии волшебников, но сильно ограничена в применении. Добби, продемонстрируй доктору Лектеру левитацию этого столика.
Домовик поднял столик в воздух, выражение лица Лектера совершенно не изменилось, только между бровей залегла едва заметная морщинка. Я со вздохом махнул рукой, разрешая Добби уйти.
— Надеюсь, Вы мне верите, доктор Лектер. Я знаю, это звучит невероятно, но не представляю, как еще попробовать Вас убедить в существовании магии, — я выжидающе на него посмотрел.
Ганнибал оторвал взгляд от самопишущего пера, записывающего мои слова, и очень внимательно на меня посмотрел.
— Ваша демонстрация была… очень убедительна и познавательна. Так значит волшебники живут изолированно от обычных людей? И как же Вы попадаете в свой мир?
— Волшебники живут замкнутым сообществом. Многие не покидают изолированные участки волшебного мира всю жизнь, перемещаясь между такими участками с помощью особых магических средств. В каждый из них попадают по-разному, например, на волшебную торговую улицу в Лондоне можно попасть через задний двор бара «Дырявый котел», но для этого необходима волшебная палочка. Не уверен, что Вы сами сможете просто так увидеть бар, если Вас не будет сопровождать волшебник, такие места защищают маглотталкивающими чарами.
Лицо Лектера приобрело слегка удовлетворенное выражение, он внимательно на меня посмотрел и вежливо спросил:
— Что ж, это все очень занимательно, но Вы пришли ко мне не просто так. Что же Вас беспокоит, Гарри?
Я в очередной раз глубоко вздохнул, было тяжело открываться незнакомому человеку, но отступать назад уже поздно.
— Дело в том, что некоторые волшебники относятся к маглам, как к низшим существам. Где-то тридцать-тридцать пять лет назад у них появился лидер, назвавший себя Лорд Волдеморт, который развязал гражданскую войну и почти победил. Тридцать первого октября 1981 года, когда мне было чуть больше года, он проник в дом моих родителей, которые были одними из тех, кто ему противостоял. Что там точно произошло не известно, но в итоге мои родители мертвы, а он сам пропал. Мне же достался этот шрам на лбу и звание национального героя, Мальчика-который-выжил. Профессор Дамблдор, лидер другой стороны, самый сильный светлый маг последнего столетия, считает, что меня спасла добровольная жертва и любовь моей мамы, а шрам, оставшийся от смертельного проклятья, как-то связал меня с Лордом. После этих событий меня оставили у тетки по матери, которая, скажем так, не особо любит магию и меня соответственно тоже, видимо, с детства завидуя способностям моей мамы. В общем, я узнал, что я волшебник, только в одиннадцать лет, когда пришло время отправляться в школу волшебства Хогвартс. В этой школе со мной произошло много чего и хорошего и плохого, но в итоге два года назад я узнал, что у меня есть крестный Сириус. Его, оказывается, по ложному обвинению в предательстве моих родителей посадили в тюрьму, из которой он сбежал. Год назад вернулся Лорд, который сохранил жизнь неизвестным способом, и начал оказывать давление на мое сознание, используя нашу связь, а совсем недавно у него получилось завладеть моим телом. Все это случилось совсем недавно и в результате моей глупости пострадали несколько моих друзей, моя лучшая подруга попала в больницу с серьезной травмой от проклятья, а Сириус погиб. И теперь я совершенно не знаю, что мне делать! Я чувствую, что все чего-то от меня ждут и ненавижу это! Я потерял последнего родного человека, а им все что-то от меня надо! И Лорд меня просто преследует! Маньяк какой-то!
Я старался говорить спокойно и размеренно, но уже на середине повествования не справился с голосом, запустил в волосы пальцы и оперся локтями о колени, но, тем не менее, упрямо продолжал монолог. Под конец я сорвался на крик и теперь, глубоко дыша, переживал вспышку эмоций, лишь отзвук недавних переживаний.
— Скажите, что Вы почувствовали, когда поняли, что Ваш крестный погиб? — спокойно спросил Лектер.
В висках стучала кровь, отдаваясь тупой болью где-то в затылке. Я сидел не поднимая головы и постарался говорить, как можно спокойнее.
— Я… я почувствовал пустоту внутри себя, пустоту и безнадежность. А еще я почувствовал ненависть к его убийце и ненависть вообще ко всем и всему! И меня это сильно пугает!
— Ненависть — это естественная реакция к кому-либо, кто лишил Вас чего-либо важного. Почему Вы запрещаете себе ненавидеть? Чем Вы так отличаетесь от остальных людей?
— Да со мной всегда все не так! — я не мог больше сидеть, вскочил и заходил по комнате. — И в доме своей тетки я ненужный урод, и в школе я вечно особенный, от которого всегда чего-то ждут! И везде я выделяюсь, и везде я должен быть впереди! На меня все равняются, хотят быть похожими, как я могу кого-то ненавидеть так, что хочу убить и запытать?! Я ведь чертов Мальчик-который-выжил, Знамя Света, Национальный герой!
Перед глазами стояли картины несправедливого мира, хотелось убрать, уничтожить такое отношение. Ганнибал не двигался и смотрел на меня с тем же спокойствием, которое в отличие от понимающего взгляда Дамблдора не раздражало. Я вспомнил о том, что в прошлый раз, находясь в таком взвинченном состоянии, я разгромил кабинет директора, и непроизвольно улыбнулся.
— Когда я в прошлый раз испытывал подобный всплеск эмоций, как сейчас, я почти разрушил кабинет профессора Дамблдора, — успокоившись, сказал я.
— Хм… Мне нравится эта комната, тут много хороших книг, и мне бы не хотелось, чтобы Вы и ее разрушили, — Лектер позволил себе легкую улыбку. - Так что сядьте и скажите, почему собственно Вы хотите «быть как все»? Почему отказываетесь от части собственной личности в угоду общества?
Я пораженно уставился на Ганнибала, упал обратно в кресло и медленно проговорил, четко выговаривая слова:
— Я никогда об этом не задумывался, просто считал это правильным, ведь все вокруг такие же. А теперь я в этом уже не уверен.
— Человеческое общество всегда выделяет исключительных личностей, превозносит их. Сама же личность может либо признать свою исключительность и получить привилегии, либо бороться с этим, вызывая неодобрение и даже порицание общества.
— Но… но я ведь ничем не отличаюсь от других! Я совершенно такой же, я даже не выделяюсь в учебе, я мало что знаю! Почему это должен быть я?
— Потому что общество Вас уже выбрало на эту роль. Теперь Вы можете сыграть для них заготовленную для вас роль, пытаясь оправдать принципиально невыполнимые ожидания, либо можете попытаться изменить себя, мир и свое место в нем, чтобы Вам было комфортно.
— Это почему я не смогу оправдать возложенные на меня ожидания? Если я буду стараться, то может что и получится! — резко вспыхнул я.
— Лучше задумайтесь, как часто Вы не соответствовали идеальному представлению о Вас, на которое Вы так хотите походить, — Ганнибал еще раз легко улыбнулся, видя замешательство на моем лице. — Вы думаете, что Вы единственный с такими проблемами? Люди вообще склонны идеализировать, а хуже всего, что люди склонны идеализировать других людей, а эти другие люди никак не могут соответствовать представлению о себе. Ведь человек далеко не идеален, а общество порой совсем не хочет этого признавать.
Мысли в голове совершенно перемешались, мне нужно было все обдумать и уложить в своем сознании. Мы посидели несколько минут в тишине, и я растерянно спросил:
— И что же мне теперь делать?
— Вы задали один из классических вопросов, — легко усмехнувшись, ответил Лектер — Я бы порекомендовал хорошо обдумать наш сегодняшний разговор. Насколько я понял, Ваше образование весьма отрывочно, поэтому рекомендую расширить свой кругозор, сходить в музей, в театр, почитать классическую литературу, особенно обращу Ваше внимание на русскую литературу, в частности, на Булгакова и Достоевского. Это поможет Вам отвлечься от неприятных мыслей о Вашем крестном и ответит на многие Ваши вопросы.
Ганнибал поднялся из кресла, подошел к одной из полок и достал книгу в красивом переплете с аллегоричным изображением звездного неба.
— Еще одной моей рекомендацией будет найти кого-нибудь, о ком можно заботиться. Я думаю, на эту роль отлично подойдет Ваша подруга, попавшая в больницу. Проведайте ее, попробуйте позаботиться о ней, принесите или приготовьте ей какой-нибудь еды, например куриного бульона, это почти всегда полезно, а больничная еда редко оказывается вкусной. Такой символический жест научит Вас так же ответственности. Советую начать просвещаться с этой книги, это «Маленький принц» Экзюпери, история не сложная и немного детская, но, думаю, Вы найдете в ней что-нибудь для себя.
Лектер протянул книгу мне и продолжил:
— Меня заинтересовал Ваш случай и я считаю, что нам стоит встречаться один раз в неделю, так что жду Вас в то же время.
В некоторой прострации от появившихся мыслей я взял книгу и направился к двери.
— До свидания, доктор Лектер. Большое спасибо за Ваши советы, — негромко проговорил я.
— До свидания, Гарри. Надеюсь они Вам помогут, — сказал он, садясь в кресло с какой-то старой на вид книгой.
Я медленно вышел за дверь, позвал Добби и мы переместились ко мне в комнату, где я рухнул на кровать поверх одеяла и моего старого барахла. Мне нужно было многое обдумать, многое решить, я пытался размышлять, не замечая, что сознание медленно ускользает от меня, погружая в теплую уютную темноту.