Власть любопытства

      Собрание прошло спокойно и по-рабочему собранно. Все уже в глубине души были готовы к объявленным Невиллом планам. Младшие выглядели обескуражено и подавлено, а старшие стойко вынесли тяжелые слова. Представителей семьи Уизли не было, и это к лучшему, сейчас Рон только мешал бы своими необдуманными предложениями. К тому же в семье горе, нужно дать им еще несколько дней. Все-таки Джинни самая безрассудная из них, видимо, остальным терять гораздо больше, чем ей.       Как я и думал, моих слов не требовалось, всем хватило моего молчаливого присутствия и легких ментальных касаний, успокаивающих, поддерживающих, приносящих уверенность. Конкретный план действий всегда легко принимается в критическом положении, каким бы безрассудным или неправильным он ни казался. Несмотря на то, что после провокации прошло несколько дней, я чувствовал, что только сейчас немногословная, но уверенная речь Невилла не оставила места сомнениям у моих легионеров. В который раз я похвалил себя за удачный выбор, когда-то неуверенный гриффиндорец оказался на своем месте.       После краткого инструктажа ребята деловито разошлись кто куда в соответствии с полученными обязанностями. Мы с Невиллом засели за более серьезную проработку учебных планов и распределением ролей, а девушки занялись более точным рассмотрением финансовых документов и контактами с прессой. Закончили с делами мы только глубоким вечером, кивнув на прощание ребятам, мы с Гермионой аппарировали на площадь Гриммо.       Пока Гермиона уединилась в душе, я устроился за кухонным столом с кружкой кофе и, немного подумав, принялся за письмо семье Уизли. Как можно душевнее я попробовал выразить в нем свое сочувствие и уверенно заявил, что смерть отца семейства не будет забыта. Письмо далось мне неожиданно тяжело, где-то глубоко шевелилось какое-то чувство, которое говорило, что я должен испытывать больше теплых чувств к этому семейству. Я только мысленно пожал плечами.       Уизли уже давно перестали быть для меня близкими людьми. Изменение отношения к семейству в целом произошло как-то постепенно и незаметно. Сначала появилось недоверие, вместе с ней пришла настороженность под руку с отстраненностью. Фред и Джордж перешли из друзей в разряд деловых партнеров, которых не мало. Джинни перестала быть боевой подругой, пришедшей на помощь в самый нужный момент, и зависла где-то между полезной соратницей и чрезмерно инициативной подчиненной. Миссис Уизли и покойный мистер Уизли так же уже давно не воспринимались некой заменой родителей, как было раньше, с возрастом я просто потерял необходимость в такой заботе. В целом нельзя было сказать, что Уизли плохие или наоборот хорошие, они просто люди со своими недостатками, которые остались на прошлом этапе моей жизни. Я совсем не старался забыть об их существовании, но они медленно, но уверенно заняли место старых знакомых, о которых вспоминаешь только на рождество, чтобы послать недорогую открытку. Рон же в отличии от остальных был полезен и значим для дальнейших планов, его судьба была решена давно. И пусть о доверии или дружбе речи уже давно идти не могло, но просто так отпустить его было невозможно.       Даже при более тесном общении с семьей Уизли мое присутствие на похоронах было бы странным, тем более, что с Перси, Биллом и Чарли я никогда не был близок. Письмо оставляло впечатление вежливой отстраненности, именно то, что я чувствовал на самом деле. Я не писал ничего напрямую, но по-другому не получалось, по крайней мере, в нем была искренность по отношению и к себе, и к ним. Вздохнув, я окончательно отпустил эту часть своего прошлого.       Когда я передавал Кричеру окончательный вариант письма, растянувшегося тем не менее на несколько страниц, камин вспыхнул зеленым пламенем и в нем возникла голова Дамблдора. Он осмотрел кухню внимательным взглядом и, увидев меня, сказал:       —Добрый вечер, Гарри. Ты не мог бы меня впустить, мальчик мой? Нам надо поговорить.       Я сдержанно улыбнулся на нелюбимое обращение и кинул взгляд на часы.       —Тогда уж доброй ночи, профессор. Уже почти двенадцать, но если Вам так уж хочется пообщаться, то проходите.       Я устало помассировал виски, снял наручные часы и слега потряс затекшую руку. Дамблдор тем временем вышел из камина, стряхнул пепел с рукавов темно-лиловой мантии и, не дожидаясь приглашения, сел за стол.       —Чай или кофе, профессор? — я натянул на себя вежливую улыбку.       —Чай, пожалуйста, — он внимательно изучал меня своими печальными голубыми глазами, уж не знаю, что именно он хотел разглядеть.       —Кричер!       Около директора Хогвартса появилась изящная чашка из тонкого фарфора с гербом Блэков и вазочка с печеньем и конфетами. Моя же кружка вновь наполнилась крепким горячим кофе.       —Я вижу ты не очень жалуешь утонченность, — сказал он после недолгого молчания. Я посмотрел на свою кружку, купленную в ближайшем супермаркете, и пожал плечами.       —Она большая и вместительная. Какая разница, как она выглядит?       —Действительно. Ты очень практично мыслишь, Гарри, — Дамблдор улыбнулся в бороду и сделал глоток ароматного напитка.       —Тогда давайте мыслить так же. Зачем Вы пришли, профессор?       —Я бы хотел поговорить с тобой о последних событиях. Что ты о них думаешь?       —Артур Уизли был хорошим человеком, — осторожно начал я. —Мне кажется, его смерть будет иметь весьма неприятные последствия.       —Ты абсолютно прав в обоих случаях, Гарри. Волдеморт активизировал свои действия, он силен, как никогда. Нам нужно…       Дамблдор прервался, услышав скрип двери. На кухню вошла Гермиона и непринужденно присела к столу. Изображать удивление при виде директора Хогвартса она посчитала излишним, давая ему дополнительную пищу для размышлений. Все-таки защита дома Блэков была очень хорошо продумана, скрыть от хозяйки что-либо было крайне сложно.       —Добрый вечер, профессор, — сказала она, мило улыбнувшись. — Вы о чем-то говорили?       Дамблдор осмотрел ее с тем же вниманием, что и меня несколько минут назад. Спустя всего пару секунд он вновь тепло улыбнулся и вернулся к прерванной мысли.       —Да, конечно, девочка моя. Я только что говорил Гарри, что наступают тяжелые времена. Мы должны объединиться, чтобы дать достойны отпор Волдеморту.       —Легион — общественная организация, мы не собираемся вмешиваться в политику, — сухо сказал я.       —Безусловно, но вряд ли тебя устроит, если он придет к власти, — Дамблдор выразительно посмотрел на Гермиону.       Я только пожал плечами.       —Не понимаю, почему мы это обсуждаем, Легион будет поддерживать справедливость, не зависимо ни от чего.       —Именно это я и хотел от тебя услышать, — удовлетворенно сказал Дамблдор, но в его глазах, жестах, словах сквозила настороженность. — Но есть еще кое-что, я узнал о том, что ты принял наследие Блэков.       —Удивительно, как быстро распространяются слухи, — обронила Гермиона.       —Я уверен, что профессор Дамблдор воспользовался официальной информацией. Наверняка, Министерство каким-то образом регистрирует такие события.       Сложно было надеяться, что гоблины не продадут информацию любому, кто за нее заплатит, особенно обидевшись на вывод крупной суммы из-под их контроля. Об этом я, правда, благоразумно промолчал.       —Гарри опять прав, — мягко сказал он. — Но дело в том, что Лорд Блэк всегда был значимой политической фигурой, не думаю, что тебе удастся этого избежать.       —В большинстве случаев род Блэк будет воздерживаться от голосования, — спокойно ответил я. — Сейчас есть гораздо более важные вещи, чем молоть воду в ступе и обсуждать несущественные законы. Например, защищать простых людей.       —Конечно, Гарри, но ты мог бы отдать свой голос в мою пользу. Это очень поможет нашему общему делу.       Я подпер рукой голову и задумался, как лучше всего отказать в просьбе.       —Не думаю, что это разумный шаг, — немного неуверенно сказала моя умница Гермиона. — Это может плохо сказаться на имидже Легиона. Людям надо знать, что их защитят, к каких бы политических мировоззрений они ни придерживались.       —Да, пожалуй, я соглашусь с Гермионой. Пока не наступит критического момента, я бы предпочел воздержаться.       —Ну что ж, я вижу, это продуманное решение, пусть будет так, — Дамблдор отнюдь не выглядел недовольным или только не хотел этого демонстрировать. — Но позволь узнать, как тебе удалось стать Лордом Блэк?       —Мне бы хотелось оставить эту информацию при себе, как тайну рода. Надеюсь, Вы не обидитесь на мою скрытность.       Я несколько лукавил, и Дамблдор это знал. Обнародование информации о непризнании тайны рода серьезно подорвет его политический авторитет в Визенгамоте. С многими ему будет на порядок сложнее договориться.       —Конечно, Гарри. Каждый имеет право на тайны, я признаю это, — именно такой формулировкой ему и требовалось отвечать в данной ситуации, по крайней мере, так говорилось в архиве родов. Самым удивительным во всем этом было то, что тайной рода можно было объявить практически любую информацию. Даже легиллимент не сможет ее обнародовать без последствий, к этому вопросу в обществе традиционно трепетное отношение.       —Рад, что мы разъяснили этот момент, — я еще раз вежливо улыбнулся.       —Есть еще кое-что, чем вы оба могли бы помочь в борьбе со Злом, — Дамблдор загадочно блеснул своими очками.       Гермиона осталась равнодушна к его словам, а я несколько заинтересованно спросил:       —И что же это?       —Необходимо найти и уничтожить оставшиеся крестражи. Это очень ответственная миссия, надеюсь, вы понимаете, что, чем меньше людей о ней знает, тем лучше. Гарри, Гермиона, вы те, кто сможет завершить ее.       —Кстати, я же хотел сделать небольшой подарок. Кричер!       На столе появился медальон Слизерина с большой обугленой дыркой в центре.       —Оказалось, что брат Сириуса, Регулус, перед смертью выкрал его, но не успел уничтожить. Как только я стал Лордом Блэком, Кричер отдал его мне.       —Это замечательная новость! — Дамблдор лучился энтузиазмом, разглядывая медальон.       —Теперь, на сколько я понимаю, остались только чаша, змея, что-то принадлежащее Ревенкло или Гриффиндору и сам Лорд. Правильно? — я с интересом наблюдал за реакцией Дамлдора, который не скрывал своей радости. — У Вас есть какие-нибудь догадки, где могут находиться оставшиеся крестражи?       —К сожалению, нет. Несмотря на долгую и трудоемкую работу по сбору информации, у меня пока нет идей.       Я пожал плечами. Сообщать Дамблдору о том, что крестражей уже может быть больше, да и старые Лорд мог перепрятать, на мой взгляд, было излишним. К тому же о крестраже в моей голове он не сказал ни слова, значит у него есть какой-то план, но вот какой. В любом случае, пока остается хоть один крестраж, я могу чувствовать себя в безопасности.       —Держите нас в курсе, если появятся какие-то догадки.       Дамблдор только улыбнулся в бороду и стал откланиваться, забрав медальон с собой, как он выразился, для дополнительных исследований. Поздний разговор стал явным напоминанием, что стоило поспешить с осуществлением политических амбиций. Но это было предметом будущих тревог, а сегодня мы с Гермионой могли только уснуть после наполненного событиями дня.