Извините, дядечка, ваш сын лучше

      Сразу же после того, как нас с Максом выгнали из класса посреди урока и у меня состоялся неприятный разговор с вышеупомянутым, я двинулась прямиком к медсестре. Теперь у меня уже было ярое желание свалить из школы, не дожидаясь окончания уроков. Настроение было безнадёжно испорчено, и я не то что бы очень не хотела учиться, понимаете ли, я очень не хотела видеть Уйманова.       Когда я вошла в медицинский кабинет, медсестра устало подняла на меня взгляд и нехотя выслушала мои враки по поводу сильнейшей головной боли. Мне даже не пришлось уговаривать женщину отпустить меня из учебного заведения пораньше — медсестра и сама преспокойно выписала мне освобождение от занятий и буквально вытолкнула меня за дверь, даже не попрощавшись. Я же благодарностями тоже не сыпала, со мной обращались в довольно грубой манере, потому я просто тихо кинула вялое «спасибо» и убежала подобру-поздорову.       С быстротой молнии я оделась и уже через пять минут была на свободе, вдыхая свежий морозный воздух октября. Было довольно прохладно, но меня это ничуть не тревожило, так как радость от того, что я как бы даже по уважительной причине свалила из школы, очень подбадривала меня. Солнышко ярко светило, но грело слабенько, что, в принципе, для осени было неудивительно. Дождя не было — и то меня радовало. А так как делать было в общем-то нечего, я направилась прямиком к своему любимому кафе, где и надеялась скоротать последующие несколько часов.       Вскоре я уже удобно уместилась на одном из диванчиков заведения, вдыхая приятный аромат корицы и кофе. Пальто тут же было откинуто мной в сторону, а меню оказалось в руках в считанные секунды, через каких-то пять минут к выбранному мной столику подбежала молоденькая официантка. Её светлые волосы были завязаны в тугой хвост, который девушка, видимо, от волнения то и дело теребила в своих маленьких ручонках. — Здравствуйте, — улыбнулась она, нервно ёрзая на месте и так и не желая оставлять хвостик в покое. — Вы уже выбрали, что будете заказывать? — протараторила официантка, я спокойно кивнула. — Хорошо. Диктуйте, я тогда запишу.       Светловолосая полезла в задний карман своих тёмных джинсов и выудила оттуда маленький блокнотик и ручку, прикрепленную к нему. Как только выражение лица моей временной собеседницы сменилось на наигранное спокойствие, девушка кивнула мне и внимательно воззрилась на меня, приготовившись записывать всё, что я произнесу. Я усмехнулась и, практически не изменяя своему привычному перекусу в этом заведении, попросила принести мне пирожное-картошку, булочку с кунжутом и обычный чёрный чай. В качестве некого эксперимента я заказала ещё какое-то тёмно-коричневое пирожное, покрытое шоколадной глазурью. Как только я известила официанточку о завершении списка моих покупок, светловолосая мигом скрылась из моего поля видимости.       Время отсутствия этой забавной работницы нельзя было назвать долгим, потому что уже буквально минут через пять она вновь прискакала к моему столику, держа в руках поднос с заказанными мною вкусняшками. Девушка снова улыбнулась мне и поставила еду передо мной. Я только и успела поблагодарить официантку, как той уже и след простыл. Оглядевшись, я ухмыльнулась — так быстро эта особа перебежала к людям, сидевшим в противоположной стороне помещения от меня.       Кто-то, кажется, когда-то мне говорил, что чай, особенно чёрный, может служить чем-то вроде энергетика. Помнится, мне даже советовали не пить чаи перед сном, предупреждая, что тогда я буду ворочаться всю ночь и усну (самое раннее) под утро. Не знаю, насколько данная информация верна, но даже если это всё и правда, то я, видимо, не подчиняюсь этому правилу…       Спокойно себе попивала чаёк, заедала его всем, выше упомянутым, как вдруг меня почему-то начало клонить в сон. Не в курсе, оттого ли, что спала немного прошлую ночь, оттого ли, что просто устала за несколько проведённых в школе уроков, а может и из-за мяча, прилетевшего мне в голову всего где-то час назад… Не знаю, да и мне всё равно, почему так произошло, но факт остается фактом — я и сама не заметила, как моя голова коснулась прохладной поверхности стола, мои глазки закрылись, а я окунулась в мир не очень-то приятных сновидений, вынуждавших меня снова и снова проживать всё, произошедшее за этот день.       Сознание начало возвращаться не скоро (ну, я так думаю, судя по тому, что на улице тогда уже стемнело). Краем уха я уловила какие-то смешки и шумные разговоры где-то около меня. Распахнув глаза, пожалела, что сделала это, но было уже поздно — парни, непозволительно близко ко мне сидевшие, запалили моё пробуждение, весело заулыбаясь. Я же пожелала провалиться сквозь землю. — Перепелкина! — воскликнул темноволосый парень и заржал как конь. Его спутник тоже не отставал. Теперь оба незваных (гостя? ..) угорали чуть ли не до слёз. — Убейте меня! — взмолилась я, поднимая руки вверх. — Жалко, слишком симпотная, — усмехнулся паренёк, внимательно рассматривая меня. Я закатила глаза, в голове только и вертелся один вопрос: «Боже мой, за что?» — Чего тебе надо, Макс? — хмуро протянула я, не спеша поднимать головы. Сонное состояние ещё не совсем отпустило меня, да и вообще — кто такой этот Максим, чтобы я для него сразу же вскакивала. — Ты решил меня окончательно добить? Тебе мало того, что мне пришлось из-за этого идиотского мяча пропустить несколько уроков? — Так говоришь, будто я тебе по бошке фиганул, — хмыкнул Уйманов, однако своего радужного настроя не поменял. — Да и потом, Перепелкина, ну не заливай, из-за меня ты из школы сбежала, — со смешком добавил он, а у меня аж дыхание на мгновение перехватило от такой наглости. Ну и что, что это правда? Это никакого значения тут не имеет! — Размечтался… — фыркнула я, поднимаясь из-за стола. — Удачно вам повеселиться, мальчики, а мне уже пора!       После этих слов я схватила свои вещи и быстро ретировалась. Ну в самом деле — не показывать же этим олухам своих раскрасневшихся отчего-то щёк. Снаружи шёл легкий снег, который, опускаясь на землю, тут же таял — что типично для середины осени. Температура явно снизилась со времени того, когда я последний раз была на свежем воздухе — то есть часа за два-три примерно.       Усердно кутаясь в ворот своего пальто, я засеменила к дому Михаила Аркадьевича. Там я оказалась даже быстрее, чем ожидала. Наверное, всё дело было в том, что мёрзнуть я, как и любой другой нормальный человек, не любила.       Захлопнула за собой дверь, лениво стянула с себя сапоги на низком каблуке, избавилась в гардеробной от верхней одежды, оставшись только в школьной блузке, и заскочила на кухню, где стырила кое-что съестное. После этого я пробегалась до своей спальни и улеглась на кровать. Наушники тут же были воткнуты в уши, а музыка включена на полную громкость. И плевать мне было, что слух так портится — мне нужно было остынуть морально (ибо физически на улице я и так чуть в ледышку не превратилась).       За окном крупными хлопьями валил влажный снег, по-прежнему надолго не задерживаясь на земле. Я куталась в теплый плед и пила какао. И только тяжелый рок в ушах не вписывался в столь милую и спокойную атмосферу. Но (!) лучшего я и желать не могла. Умиротворения в тот момент у меня было хоть отбавляй, и даже мои губы растянулись в довольную лыбу. Просто потому, что мне было приятно и хорошо.       Уже где-то с час я валялась в постели и болтала ножками в такт музыке, периодически ещё и выкрикивала какие-то выдуманные мною слова, вряд ли в действительности походившие на текст играющей песни. Но, конечно же, меня это не особо трогало, потому что когда мне хорошо — обычно всем вокруг плохо из-за моего неумения петь и плохого знания английского.       Наконец, дело дошло до моего любимого трека. Я с наслаждением прикрыла глаза и передалась мечтам, в которых солист обожаемой мной группы, которой и принадлежала та самая песня, был моим парнем. Вот он ластится ко мне, мы встречаемся взглядами, улыбаемся, наши губы сплетаются в чувственном поцелуе, и его рука опускается к моему заду, нежно по… Стоп!       Я резко распахнула глаза и обернулась назад, в сторону своей пятой точки. Да, мне действительно не показалось — Михаил Аркадьевич и вправду уселся в моих ногах и, радостно лыбясь, массировал мой зад. Ну что тут сказать? Однако, весело, друзья. — Э-э… — только и сумела протянуть я, лицезрея эту картину. — Чё это такое? — Я подумал, что тебе скучно, и решил скрасить твой вечер, — в своей манере прощебетал мой недомуж, на секунду зависнув. Я нахмурилась, настойчиво так отодвинулась от настырного мужчины. Тот с досадой и удивлением взглянул на меня. — Мне сегодня нельзя, мячом по голове заехали. Говорят, серьёзно, — ровным тоном отчеканила я. — Я даже сегодня со школы раньше ушла, мне справку вот выписали, — в подтверждение своих слов я сползла с кровати и среди уже образовавшегося хлама на своем рабочем столе отыскала записку от медсестры. Как только бумажечка была найдена, я протянула её Михаилу и с невинной улыбочкой добавила: — В медпункте сказали, что мне категорически противопоказано заниматься какими-либо физическими нагрузками в течение недели, как минимум. — Ну, я нежненько, — с обидой в голосе предпринял последнюю попытку женишок, уже как бы, видимо, ни на что не надеясь, потому что отлип от моей попы и даже от меня отодвинулся немного. — Нет, милый мой, не сегодня, — тоном, не требующим возражений, отрезала я и, нехотя чмокнув будущего муженька в щеку, указала ему рукой на выход: — Хочу побыть одна, — пожала плечами и снова воткнула наушники в уши, но музыку включать не спешила.       Звук закрывающейся двери оповестил меня о том, что Михаил Аркадьевич покинул помещение, и по ушам вновь ударила любимая песня.