Прошлая осень.

Солнце уже давно стояло над кронами деревьев, которые приятно шуршали от мягкого дуновения ветра, сбрасывая лишние пожелтевшие и помрачневшие листья. Они ложились на крышу конюшни, спины лошадей, землю и траву, полностью заполняя пространство в загоне для тренировки коней. Вчерашний осенний ветровой шторм наделал много дел, поэтому я вооружился граблями, метелкой и лопатой для уборки всей этой территории. В одном из стоил конюшни стоял тёмный жеребец, с короткой, ровно постриженной гривой. Он никогда не был спокоен, даже сейчас перебирается с ноги на ногу постукивая копытами, и смачно хрустя свежей морковью или сеном, иногда фыркая носом и выпуская тёплый пар. Я хорошо помню, как три года назад верхом ездил на нем к ней… И как в ужасе гнал коня в последний день нашей встречи. С того момента прошло много времени, ей давно восемнадцать, совсем взрослая. Интересно, а как она выглядит, что думает обо мне, скучает ли, наверное, она меня ненавидит? Именно такие вопросы мучают меня, когда я вспоминаю своего первого друга, с которым меня так жестоко развела судьба. И я прекрасно помню этот миг, момент, когда все рухнуло, по-крайней мере для меня… «Чаще всего мы встречались осенью, такой же, как и сейчас: ветреной, серой и даже чуть мрачноватой. Яркие кленовые листья медленно кружились в унисон, слетая с ветвей деревьев, а я быстро мчался на Филиппе по знакомой дороге, каждый раз пришпоривая бока коня, чтоб тот скакал еще быстрее, ибо времени было не так много. Я не мог надолго покидать свой дом, также как и она, поэтому наши свидания были редки, но и они радовали до приятных мурашек. Встречи всегда происходили на нашем тайном месте-на широком лугу, который был бледно-желтым в это чудное время года. Жухлая трава шуршала под ногами, а в воздухе приятно пахло дождем. Она часто опаздывала, задерживалась, а потом долго-долго извинялась, хотя обиды я на нее и не держал, прекрасно понимал ее, ибо сам находился в том же положении. У наших семей весьма старые традиции и нравы, им важны почет и уважение, им важно сохранить все традиции своего поколения. Поэтому они пытаются привить нам, своим чадам и наследникам, привычки старины, а именно, как правильно ввести диалог, держать осанку, как нужно приветствовать гостя, например: девушкам целовать руку, а мужчинам пожимать, но это для юношей. А девушки, например, не могут приглашать юношей или мужчин на танец, все действия идут со стороны лиц мужского пола. И даже споры и конфликты решались чаще всего дуэлями, правда, в моей семье поединок проходит на шпагах, а не на пистолетах. Они делают все, чтоб сохранить свой статус и прошлое, и их совершенно не волнует время. А детям не интересны правила и этикет, им интересны игры, общение, развлечение, жизнь без правил и постоянной зубрежки уроков, но все это запрещали. Редко удаётся насладиться своим личным делом, которое поистине нравится лишь тебе. На горизонте появилась чья-то фигура, которая вела под узды пегую лошадь, это была она-Жиневьева, друг с которым я так каждый раз жду встречи. Всегда завораживала ее внешность, она словно хрупкая фарфоровая кукла, имела прекрасную осанку, изящность и грацию в каждой детали своей внешности. Броские веснушки на бледной коже разбросаны по всему телу: они были на руках, на слегка оголённых плечах и спине, но больше всего их скопилось на лице в области носа и лба. Тонкие губы всегда чуть зажаты, из-за чего делаются еще тоньше, чуть ли не исчезая вовсе. Рыжие волнистые волосы всегда собраны в неаккуратный хвост, из-за чего выбивающиеся пряди броско ложатся на плечи и лоб Жиневьевы, закрывая светлые глаза, которые сейчас так походили на цвет неба, зимнего неба, ибо именно тогда оно чище, без облаков и такое нежное. Редкие и короткие реснички обрамляют миндалевидную форму глаз, под которыми виднелись чуть синеватые синяки, складывается впечатление, что девушка частенько не спит, занимаясь чем-то иным. Завидев меня она отпустила вожжи и, засияв детской улыбкой, ускорила шаг настолько, насколько ей позволяло ее платье. Оно было длинное, приталенное, что просто не подходит для бега. Я же в свою очередь выпрямился и чуть расправил руки, в ожидании, когда девушка подбежит ближе, прыгнув в крепкие объятия - так всегда было, так и случилось сейчас. И, как обычно, я чуть покружил подругу на весу, из-за чего подол платья немного поднялся. - Добрый день, леди Жиневьева, я рад снова свидеться с вами, -отпустив девчушку на примятую траву вежливо и с поклоном произнес я, предварительно взяв ее тонкую ручку чуть прислонившись к ней губами. - Позвольте заметить, что вы стали намного выше, чем в наше прошлое свидание, -на моем лице отразилась небольшая ухмылка, которая быстро растворилась в доброй и мягкой улыбке. Рыжеволосая и вправду подросла, сейчас она была лишь на одну голову ниже меня. - Я рада приветствовать вас, господин Дейтон, - она подражала моему поведению делая легкий реверанс и поклон. – Надеюсь, вы добрались удачно, и Филипп не скинул вас с седла, - и вот вся официальность закончилась, наш звонкий смех разнесся по всему полю, мы были явно довольны своим спектаклем. Дальше всегда разговор шел спонтанно и легко. Мы смотрели на облака, рассуждая о том, что видим в них, собирали разные по цвету листья, а потом считали у кого определенного цвета больше. И много говорили… У нас не было определенных тем и границ, мы прекрасно понимали друг друга. Мы беседовали о наших проблемах и переживаниях, о несправедливости, которая творилась вокруг нас. И наша дружба могла, наверное, длится вечно, если бы не случилось ужасное...Я помню, как Жиневьева рассуждала на тему любви, и что родители уже в шестнадцать лет требуют от нее выбора в своем будущем супруге, пытаются свести с такими же аристократичными личностями. Мы являлись свободными птицами, которые были заперты в золотых клетках. Я с пониманием слушал Еву, которая явно выражала свое недовольство, сильно жестикулирую руками и периодически закатывая глаза. Но что-то резко кольнуло в моем сердце, оно сжалось от боли, и тело начало медленно содрогаться под физической тяжестью. Заметив мое недомогание и искривленное от боли лицо, девушка сразу спохватилась, пытаясь разузнать, что точно происходит. Но я не мог ничего сказать, из моего рта не доносилось не единого звука лишь противное хрипение. Горло пересохло, и я не мог даже спокойно выдохнуть без колкого удара в сердце. Все это ужасно пугало меня, я не понимал, что происходит, и особенно все это пугало Жиневьеву. Это было мое первое обращение в зверя, которое длилось чуть ли не вечность. Если бы я знал то, что знаю сейчас, я, наверное, никогда бы не стал с ней дружить, попытался бы отогнать от себя… Но я не смог, я не знал всего этого, и она тоже. Спустя мгновение и перед девушкой уже стоял не Я, а огромный волк. Он скалил свои острые клыки, рыча и фыркая от злости. Его глаза наполнились кровавой яростью. Тяжелое дыхание вырывалось из пасти тёплым паром. - М-Макс… - проронила в недопонимании рыжеволосая, старательно протягивая одну руку вперед, веря и надеясь, что это все еще ее друг… Но оборотень, который вырвался наружу, явно был не в духе, он не слушал команд, и я не мог контролировать свое обращение, оно полностью овладело моим телом и разумом. Рывок вперед, и на землю упали брызги крови, которые окрасили жухлую траву в красный цвет кленовых листьев. И только тогда, когда в глазах блеснул этот кровавый цвет, почувствовав этот железный запах, я, наконец, осознал, что сделал, осознал, что натворил, какой ужас совершил… Я - монстр. Что я мог сделать в тот момент, как мог поступить? Я не знал. Поджав хвост и заскулив, словно бродячий ободранный пес, я ринулся мчаться прочь, совершенно не глядя на дорогу. Неважно куда убежать, лишь бы не видеть этот испуганный взгляд Евы. Я совершил большую глупость». Сейчас я знаю, что это совершил не Я, а монстр внутри меня, хищный зверь, который смог вырваться. Но моя вина заключается в том, что я позволил случиться этому, и я никогда не смогу простить себя за этот ужас и боль, что пережила Жиневьева. Я знаю, что с ней все хорошо, ее рана, которую я нанес, со временем зажила, я знаю, потому что часто спрашивал у родителей о ней. Но даже спустя столько лет я не решаюсь навестить ее. Может, она уже все забыла, но я не забыл, я до сих пор живу этим испуганным взглядом, который познал в последнюю нашу встречу. И не прошло еще ни дня, чтоб я не вспоминал наши встречи, объятия, разговоры и «детские» игры. Из-за всех этих воспоминаний я снова полностью погрузился в себя, капаясь в прошлом и в своих ошибках, даже не заметил, что вовсе не убрал листья. Лишь еще больше «пробурил» дыру в земле с помощью метелки. Усталый вздох, и я уже принялся начать свою работу, которая так сильно затянулась, но услышав ржанье лошади, снова замер в ожидании и недопонимание. В нашем стойле проживает лишь одна лошадь, а этот звук шел издалека. И мы не ждали гостей, я не имел никакого понятия, кто мог бы так, без предупреждения, посетить нас сегодня. Мне стало до жути интересно, кто же такой наш «незваный гость», поэтому чуть повернул голову назад, пытаясь удовлетворить свое детское любопытство. Но солнце так и норовило ослепить меня, что полностью мешало рассмотреть силуэт человека, идущего впереди. Развернувшись полностью, я прикрыл глаза своей рукой, щурясь и морща нос. Я уже четче видел очертание незнакомца, который с каждым шагом был все ближе и ближе. И почему меня не покидало ощущение дежавю? Словно видел все это раньше... эти вьющиеся рыжие волосы, легкий и не прерывистый шаг, ведение лошади под узду, чуть поджатые губы, все это было так знакомо. Увидев знакомые черты, я очень сильно удивился и растерялся, что даже не смог удержать в руках обычную метлу. «Неужели это она? Что она здесь делает? Точно она...» - мои мысли путались, не давая сосредоточится, а лицо еще больше искривлялось от удивления и некого шока, который я испытывал в данный момент. В это было трудно поверить. Но, честно признать, я испытывал огромную радость от того, что вижу ее вновь, поэтому не мог сдержать улыбки. - Жиневьева? - несдержанным шепотом вылетело из моих уст. Это все, что я смог произнести, когда девушка полностью подошла ко мне. Я уже четче мог разглядеть ее образ. Она сильно изменилась: волосы стали длиннее, и сама она стала чуть выше, и кажется, что на ее теле стало еще больше веснушек, что-то изменилось не только в ее внешности, но и в ее взгляде, он был другой, более серьезный, взрослый, но все такой же искренний и нежный. Сейчас я не видел того страха, что видел в последний раз. Он словно исчез. Это были другие глаза, и они смотрели на меня как прежде. - Здравствуй, Макс.