Проигравших нет

      Лаксас всегда оставался тем самым Лаксасом, корыстным и жестоким, но в любой момент готовым прийти на помощь деду и совсем немного помочь гильдии.       Лаксас никогда не изменял своим принципам, считая, что своя рубашка ближе к телу, однако Райджиншу все же были для него немного, незначительно важнее.       Лаксас сохранял перед глазами свою цель — стать мастером гильдии во что бы то ни стало, правда, теперь он относился к ожиданию несколько более терпеливо, понимая, что всему свое время.       Флер же не имела ни образа, ни принципов, ни целей в жизни. Она не знала ни кто она, ни кем хочет быть, ни какой хочет казаться. Для всех она оставалась куском мягкой глины, из которого можно было слепить все, что угодно.       И все же Флер, живя в мире своих вопросов без ответов, была более счастливой, нежели определившийся во всем Лаксас.       Они не были схожи ни на грамм — она оставалась бесноватой даже в моменты ликования, он терял над собой контроль каждый раз, когда видел что-то, выходящее за рамки его принципов. Она спокойно смотрела на то, как выволакивают с главной боевой площадки Великих Магических Игр ее товарищей, он же на дух не переносил беспредел, происходивший на арене немногим раньше.       Она, будучи с головы до ног облаченной в алое, оставалась холоднее льда.       Он, принявший на себя ауру спокойной трезвости, горячился и пылал ярче, чем пламя.       Она была счастливей, потому что ничего не ждала от жизни. Легко вдохновляемая, она следовала к намеченной ей кем-то другим цели и достигала ее, а потом так же запросто забывала про нее и двигалась в другом направлении, стремясь уже к чему-то другому. Ее путь, пускай и был тернистым, оказывался достаточно коротким, потому что ею движели не амбиции и не стремления, а просто попытка заставить весь мир от нее отвязаться.       Он же постоянно находился в движении, постоянно стремился к своей единой цели, не чурался грязных методов, и оттого каждое его поражение по нему сильно отдавалось, принося жутчайшую боль от разочарования и осознания того, сколько времени он потратил на это бесполезное занятие.       Она была счастливей, но он был сильнее. Четкое понимание того, к чему он стремиться и что он хочет защитить, придало ему внутренней силы. Она же, лишенная четкой границы, четкой цели, оставалась обычным куском глины — бесчувственным, безэмоциональным, безжизненным. Они не были соперниками с самого начала, даже не стояли друг с другом, и дело было не в большой разнице в магии, а в мотивации.       Он совершает свои поступки, потому что он так хочет.       Она действует лишь потому, что так надо.       Иван был жесток по отношению к ней. Он был жесток ко всем, но к ней в особенности. Он поручил ей задание, которое выполнить она была не в силах. Он заставил Флер поймать своего сына и заставить его рассказать о Люмен Хистори. Для него это было важно, важнее всего. И уж тем более важнее того факта, что девчонка не справится.       А она и не могла отказать; для нее существование без цели было бессмысленным, а эйфория от завершения задания, поставленного кем-то другим, действовала на неё подобно наркотику.       И ей всегда хотелось ещё.       Неизвестно, сколько бы ещё она преследовала его, сколько бы наблюдала за ним, сколько бы выжидала лучшего момента. Она не любила ждать, не любила терпеть, но сейчас все было иначе.       Ожидание начинало ей нравиться.       К ней пришло осознание, что она упивается своей неуловимостью, изящностью и хитростью своего рассудка. Однажды ей даже показалось, что есть что-то еще, что-то важнее похвалы от Ивана или чувства насыщения, морального удовлетворения.       Азарт.       Она не знала, когда игра перестала быть односторонней, но почувствовала это и заверила себя, что так интересней. Он не подозревал, когда это началось, но убедил себя, что это не важно.       Им было известно, что любая встреча поставит их в безвыходное положение. Они словно бы играли в салочки, главной целью которых было ни в коем случае не попадаться друг другу на глаза. И они успешно справлялись с этим, не теряя друг друга, но избегая встречи.       Никто из них не знал, когда все зашло слишком далеко. Время вышло, игра близка к концу, однако проигравших нет.       Она делает последний рывок, но не в ту крайность. Игра близка к концу, проигравший разоблачён.       Он уже держит её за волосы, готовясь нанести последний удар. Во рту ощущается металлический привкус, но это не важно. Игра близка к концу, победитель почти у цели.       Он готов испепелить её, но не может. Она готова заскулить от боли, но терпит.       Когда он отпускает её, она совершает рывок против себя. В памяти проносятся картинки прошлого, прежде такие недоступные, такие запретные. Он смотрит на неё, ловит её потерянный взгляд и говорит почти без злости:       — Иди домой.       Просятся горькие слова, но Флер молчит. Она уже дома, уже дома, уже…       Игра закончена, проигравших нет.