***
После Краснодара мы уже в третий раз переехали в новый дом. Этот город мне нравится. Он такой маленький и уютный – улицы в нём не шумные, машин мало. К тому же я в первый раз увидела море, когда мы ехали сюда, и теперь я могу смотреть на него хоть каждый день. Здорово! Моя первая школа была большая и красивая – самая лучшая из всех, где я училась позже, впрочем, эта тоже ничего. Выглядит хорошо, и площадь перед ней просторная, хотя нелепые рисунки на стенах мне не понравились. Какие-то они глуповатые и сильно детские, даже для меня. В остальном школа хороша: и внутри красиво, и ребята приветливые. Может, я даже смогу найти здесь друзей. Хотя они такие ненадёжные, к тому же мне все равно придётся уезжать… Когда я вошла в класс, все сразу посмотрели на меня. Я немного смутилась – с чего вдруг мне столько внимания. Мальчики на задних партах как всегда захихикали – они во всех городах одинаковые дураки. Я прошла и села за четвертую парту на первом ряду, что возле окна. Рядом со мной сидел мальчик с тёмными коричневыми волосами и карими глазами. Он рисовал на листке в клетку что-то непонятное. - Что это ты рисуешь? – спросила я, пододвинувшись. - Просто такие каракули. Я люблю рисовать их, когда думаю о чём-то, - ответил он. - А… - протянула я. – А как тебя зовут? - Я Саша, - мальчик отвлёкся от своего рисунка и протянул мне свою худую руку с длинным пальцами. - А я Настя, - я приветливо пожала его руку. - Очень приятно, - немного подумав, важно сказал Саша. – Ты новенькая, да? - Да. - Откуда приехала? - Я из Краснодара. - Ого! – Саша присвистнул. – Зачем тебе из Краснодара в наш маленький город приезжать? - Долго рассказывать, - соврала я. - А… Тогда ладно. - Ты какой-то странный, - я слегка наклонила голову и внимательно посмотрела на Сашу. - Я не странный – я уже почти взрослый, - возразил он. - С чего это ты взял? – спросила я недоверчиво. - Как это с чего?! У меня даже девушка есть. И я её люблю. - Ух, ты! Здорово. - То-то же. Дверь в класс открылась и зашла учительница – Алина Петровна. - Так, ребята, встали, спинки выпрямили… - сказала она. - Ну, сейчас, это… пойдёт жара, - вздохнул Саша. - Почему? - Та, опять полкласса стихи не выучили, по-любому.***
На следующий день, после уроков, мы с Сашей пошли на детскую площадку рядом со школой, чтобы, как он сказал, «познакомиться поближе». Где ты живёшь? – спросил Саша, когда мы сели на лавочку. - Тут рядом, за теми домами. - Ну ты и объяснила, - посмеялся Саша. – Адрес не помнишь? - Я не знаю адрес – мы только приехали. - Лучше выучи, а то вдруг в городе заблудишься. - Обязательно, - я опять внимательно посмотрела на Сашу. – Расскажи про наш класс, - попросила я. - Не буду. Я не могу рассказать тебе хорошее, а плохое ты и сама узнаешь. - Ты не любишь свой класс? - Они мне ничего хорошего не сделали. - Я тоже не сделала, - я смутилась: не надо было этого говорить. - Иногда я чувствую людей… особенно хороших, - ответил Саша. – Скажи, у тебя синяки под глазами, я заметил - не спишь? - Да. Эм… Сны плохие снятся, - соврала я. - Боишься чего-то. - С чего ты это взял? - Во сне может быть только то, чего хочешь, или то, чего боишься, а если сон плохой, то, наверное, ты чего-то боишься. - Ты такой умный. - Потому, возможно, и странный. У меня есть учитель. Он говорит, что ум – это хорошо, но я считаю, что умным быть плохо. - Почему? - Друзей нет. - Ну, я же есть? - И это очень здорово…***
Прошла неделя ***
И снова я взяла тебя, мой дневник. Я не очень хочу вести тебя, ты не обижайся, просто ты как будто напоминаешь мне, что и он тут. Я перестала записывать в тебя свою жизнь, потому что Ужас не появился. Неделю не появлялся. Но сегодня ночью он пришёл! Он всё-таки нашёл меня и здесь! Сегодня он был особенно жутким; он рычал. Почему он меня находит?! Я не могу убегать целую жизнь! Но я не дам ему сделать меня мёртвой! Не теперь! Школа вновь стала моим спасением. Там не было Ужаса, и никто не знал о нём. Я решила не ошибаться опять и не рассказала никому про Ужаса, даже Саше. Саша теперь мой друг – он даже пригласил меня к себе домой. Надо обязательно прийти.***
Саша – очень весёлый мальчик, но какой-то странноватый. В классе его не любят, постоянно смеются. А я знаю, что он очень хороший человек, и ещё у него и правда есть девушка. Он мне её показал… Мы пришли к нему домой в обед, когда уроки закончились. Он очень самостоятельный – он сам так сказал – и у него даже есть свои ключи от квартиры. Мы зашли в его комнату. Она у него больше, чем моя, и там такой беспорядок! Но это нормально – он ведь мальчик. Саша называет этот беспорядок «творческим» - так говорит и Алина Петровна о беспорядке на своём столе. И ещё у Саши очень добрые родители, но всё равно не такие добрые, как мой папа. - Вот, - Саша гордо указал на стену, - Это моя девушка! – на стене висел большой плакат, а на нём была нарисована очень красивая девушка с большими голубыми глазами и светлыми русыми волосами. - Очень красивая, - заметила я. - Ага, - Саша мечтательно посмотрел на плакат. - И как её зовут? – спросила я с любопытством. - Кристина. Она снимается в кино. - Здорово! … Наверное, это так круто – любить… - Ещё как! Чувствуешь себя таким счастливым! - А я, вот, очень несчастна, - призналась я. - Почему? – неожиданно спросил Саша. - Я не хочу тебе рассказывать, а то ты перестанешь со мной дружить. Решишь, что я чокнутая. - Я многих странных людей знаю. У меня и учитель тоже странный. А знаешь, ты если не хочешь, то и не говори, но я тебя завтра к нему отведу – он мой друг, он тебе поможет. - Мне кажется, никто не сможет мне помочь. Даже доктор не смог. - Все так говорят, - подмигнул мне Саша.***
Я уже успела познакомиться со многими ребятами. Альбина – староста, она очень веселая и заводная, Катя – добрая и очень умная, но не умнее Саши, а Полина – скромная, даже слишком; есть еще Рита – она простая, но очень закрытая, почти ни с кем не разговаривает. С мальчиками я не знакомилась, потому что они плохие – они обижают Сашу. Я знаю о них только то, что говорят девочки, но мы такие вруньи, что я им не очень верю. Что же это за учитель, к которому Саша обещал меня отвести, и что он будет со мной делать? Почему я его раньше не встречала в школе? Саша уверил, что он хороший, и бояться мне не нужно, хотя я и так его не боюсь – мне просто любопытно, а любопытство иногда хуже, чем страх.***
Мне прямо не терпится рассказать об этом. Этот так странно! Но всё по порядку… После уроков Саша повёл меня в подвал школы, где я никогда еще не была. В подвале были узкие коридоры, какие-то трубы под потолком и пахло сыростью. Не такой приятной сыростью, как после дождика, а такой противной подвальной сыростью. Мы подошли к какой-то двери; она была приоткрыта, и тонкая полоска жёлтого света отражалась от стены. Саша спокойно постучал в дверь и открыл её. - Здравствуйте, Андрей Михайлович, вы здесь? - Здравствуй, Сашок, - ответил ему низкий хрипловатый, но вполне добрый голос. - Постой здесь пока, - шепнул мне Саша и зашёл в комнату. - Сегодня будем беседовать о венском вальсе. - Андрей Михайлович, я знаю, что вы просили никого не приводить, но у меня есть подруга – она говорит, то несчастна; я подумал, что вы могли бы ей помочь. - Ну, и где же она? - Насть, заходи, - громко сказал Саша. Я зашла в комнату. Она была больше, чем я думала. Почти везде лежали какие-то доски и коробки, но за ними виднелись большие пыльные зеркала, а вдоль всех стен были протянуты две тоненькие трубы. Пол был из каких-то гладких досточек; позже я узнала, что это называется паркет. - Ну здравствуй, Настя, поздоровался со мной незнакомый мужчина. Он был одет в поношенное серое пальто, протертое кое-где до дырок, какие-то грязные джинсы и удивительно чистые, если сравнивать с остальной одеждой, черные сапоги… У него были длинные черные волосы и какие-то сонные глаза, так что их цвет я никак не могла рассмотреть. - Здравствуйте, - робко и тихо поздоровалась я. - Смелее. Уж кого-кого, а меня можно не бояться. Я, конечно, выгляжу не очень, но зато я добрый, - он улыбнулся, и я поняла, что он не будет меня обижать. – Проходи, садись вон на ту коробку. - Саша сказал, что вы можете помочь мне, что я могу рассказать вам о своих трудностях. - Конечно, я умею хранить секреты, - весело заверил меня незнакомец. Когда я села, я наконец поняла, что он очень высокий – прямо 200 метров, ой, нет, 200 сантиметров, два метра, короче. – Рассказывай, - попросил он. - У меня под кроватью… живёт… Ужас… - осторожно начала я. Вопреки моим ожиданиям лица Саши и Андрея Михайловича остались спокойными. - Ну-ну, продолжай, - попросил опять Андрей Михайлович и устроился поудобнее на какой-то чёрной коробке. - Странно: вам не смешно, - смутилась я. - А что здесь смешного? – спросил Андрей Михайлович. – Саша, ты видишь здесь что-нибудь смешное? – переспросил он у Саши. - Ничего, - подтвердил он. – Продолжай, - сказал мне Саша. - Хорошо. Ужас несколько лет назад забрал мою маму, а теперь гонится за мной. Он меня догоняет, куда бы мы ни переехали. Он приходит и прячется под кроватью. Днём он не может выйти, а ночью вылезает и пытается сделать меня мёртвой. Один раз он так уже сделал, но папа повёл меня в парк развлечений и вылечил; но Ужас опять пришёл. Я не даю ему ко мне приблизиться, но я не могу спать. - Скажи, Настя, ты знаешь, чего хочет Ужас? – спросил меня неожиданно очень серьезным голосом Андрей Михайлович. – Может, он хочет просто извиниться или познакомиться с тобой? А ты его боишься. - Я его не боюсь! – гордо заявила я. – Он сделал со мной «диперсию» - он плохой. - Ты хотела сказать – «депрессию», да? – поправил меня Саша. - Да, точно – «депрессия», - вспомнила я. - Так, тогда есть только два выхода, - сказал Андрей Михайлович. - Какие? - Ты должна прогнать его! - Он не уходит, я пыталась. - А ты пробовала простить его?.. - Он забрал маму – я не буду его прощать! – возмутилась я. - Ты уверенна, что это именно он сделал? - Да! - Расскажи мне, как он это сделал. - Он.. он… Я не помню, - я заплакала. Я вдруг поняла, что не помню, как Ужас забрал мою маму. - Вот что! – Андрей Михайлович встал, подошёл ко мне, присел на колено и вытер мне слёзы своими холодными длинным руками. – Не стоит плакать. У тебя был большой стресс – поэтому ты и забыла. - Что такое стресс? – спросила я, всё ещё шмыгая носом. - Это очень сильные переживания, когда случается что-то очень плохое или очень хорошее. Так вот, у меня есть волшебная книга; она может отвечать на все вопросы. Давай спросим у неё, похищал Ужас твою маму или нет, - предложил Андрей Михайлович. - Волшебства не бывает, - заметил Саша. - Сашок, не мели ерунды, помнишь, что я тебе говорил? Существует то, во что мы верим! Эта книга внешне самая обычная, но если ты поверишь, то она станет волшебной. И еще запомните одну полезную истину: если вы этого никогда не видели, то это совсем не значит, что оно не существует на самом деле… Книга действительно оказалась самой обычной, только очень старой и пыльной. Я даже чихнула, когда Андрей Михайлович доставал её из ящика. Книга эта была с чёрной обложкой и жёлтыми страницами. - Странички-то пустые, - заключил Саша, полистав книгу. - Они не пустые, просто ты не видишь, что на них написано, потому что не веришь, - объяснил Андрей Михайлович. Он подошёл к книге, открыл первую страничку и громко спросил: «Книга, скажи, кто забрал Настину маму? Это Ужас? - Её забрала Смерть, - вдруг появились в книге эти слова. - Кто это – Смерть? – спросила я. - Это такая старуха – она приходит за теми, чьё время пришло, - ответил Саша. - Значит время моей мамы тоже пришло? - Получается, что так. Мне жаль. - А куда она её забирает, эта старуха? – спросила я. Саша пожал плечами. - В другой мир, который мы не можем увидеть и в который не можем попасть, - ответил Андрей Михайлович. - Значит, я не смогу её найти? – на моих глазах заблестели слёзы. Я почувствовала вдруг такую обиду на всех этих Ужасов и Смертей. - Нет, но она всегда может тебя увидеть оттуда, а ты её нет. - Она и сейчас меня видит? - Может быть. Поэтому я бы на твоём месте перестал плакать. Слезы ещё никогда никого не красили. И не выручали! Знаешь, можешь нарисовать её портрет и написать на нём мамино имя, и тогда, если ты захочешь ей что-то сказать, то скажи это её портрету. Она, конечно, не сможет тебе ответить, но обязательно услышит. - Я так и сделаю. Спасибо вам, Андрей Михайлович. - Пожалуйста, солнышко. А с Ужасом ты помирись. Поговори с ним, узнай, чего он хочет на самом деле. А то ты только кричишь на него. - Почему вы вообще нам помогаете? – спросил вдруг Саша, молчавший до этого. - Потому что я – самый несчастный человек на всей Земле, - грустно признался Андрей Михайлович. – И мне очень хочется, чтобы вы – мои единственные настоящие друзья – были счастливы, тогда, может, и я буду счастлив. - А почему вы несчастны? Вас кто-то обидел? – спросил Саша. - Меня многие обижали, но это не страшно, ведь всё зло, которое причинил тебе человек, всё равно обрушится на него. Знаете что? Сейчас я расскажу вам... Человек может быть действительно несчастным по трём причинам: он слишком умён, безответно влюблён и не чист на руку. - Что значит… - хотел спросить Саша. - Не чист на руку, - прервал его Андрей Михайлович, - значит, что человек много врал, скрывал правду и совершал преступления – нарушал закон, - объяснил он. – Только в том случае, если все три причины слились в одном человеке, если собрались вместе, только тогда человек может сказать, что он несчастен, и просто пойти на дно с поднятыми вверх руками, но если хоть одной причины не хватает, то еще не всё потеряно – тогда уж не смейте опускать руки! И помните, что всегда найдутся те, кому еще хуже, чем вам, - мы с Сашей понятливо кивали, не слишком понимая всех слов, которые говорил Андрей Михайлович. - А что вы здесь делаете? – спросила я. – Это же подвал. - Это не только подвал, - возразил Андрей Михайлович, - ты видишь зеркала? Это – танцевальный класс. Я учитель танцев – я здесь работаю. - Вау! Здорово! - Пожалуйста, Настенька, не говори больше «вау», ладно? - Почему? - Потому что это слово из другого языка. Запомните оба: нельзя смешивать слова из разных языков, если говорить на русском, то только русскими словами, а если на английском, то только английскими, понятно? - Да. - Умнички. О, и кстати, ещё я умею петь. Хотите, я вам спою свою любимую песню? – спросил Андрей Михайлович. - Да, конечно. - Она грустная, но очень красивая, - Андрей Михайлович встал, подошёл к трубам возле стены, посмотрел на себя в зеркало и запел… Чёрный ворон, чёрный ворон, Что ж ты вьёшься надо мной? Ты добычи не добьёшься, Черный ворон, я не твой… Он пел так красиво. Как-то глубоко. От его голоса подрагивали зеркала. То, что я чувствовала, когда он закончил, я не могу передать словами, я просто не знаю, наверное, таких слов… Я вдруг поняла, что ни один писклявый мальчик, которых я слушаю каждый вечер в наушниках, не смог бы даже наполовину так спеть, как пел Андрей Михайлович. И я вдруг поняла, каким несчастным должен быть человек, чтобы так петь такую песню… - Ну как? Вам понравилось? – спросил Андрей Михайлович. - Круто, - ответил Саша, - не знал, что вы ещё и поёте. - А ты что скажешь, Настя? - Это очень здорово, - немного затянуто сказала я. – Я уже слышала эту песню, но она мне совсем не понравилась, она совсем по-другому звучала. - У всех певцов свои голоса, но не каждый душой поёт. - Научите меня петь? – спросила я. - Понимаешь, Настёна, петь самому и учить кого-то – это разные вещи. Я – учитель танцев, - улыбнулся Андрей Михайлович. – Петь, к тому же, нельзя научиться – это должно быть с рождения, в крови должно быть. Думаю, каждый должен уметь что-то своё. - Андрей Михайлович опять улыбнулся, но почему-то грустно… - Эй! Дети! Вы чего тут делаете?! – мы обернулись – в дверях стоял охранник. - Мы пришли к Андрею Михайловичу, - сказал Саша. - К какому еще Андрею Михайловичу?! - К учителю танцев, - объяснила я. - Так, а ну выметайтесь отседова, а то завуча позову! – крикнул охранник. - Андрей Михайлович, - Саша повернулся, - ну хоть вы… ему… Настя, а где же он? – я тоже повернулась – Андрея Михайловича не было. Он просто пропал… С этого дня он больше не появлялся. Мы два раза вчера были в подвале – там пусто. Но страшнее всего то, что учитель Андрей Михайлович Батугаев погиб два года назад – он уволился из школы и ушёл куда-то, а потом его нашли в старой квартире в другом городе. Ему было 23 года. Нам сказала Алина Петровна – она с ним тоже дружила. Саша погрустнел сразу после этого – он дружил с Андреем Михайловичем уже два месяца. Мне тоже стало грустно. Получается, что мы видели привидение… Но ведь привидения не отражаются в зеркалах?***
Здравствуй, дневник. Я покинула тебя на три дня, потому что вчера был мой День Рождения. И это был самый-самый необычный День Рождения за всю мою жизнь. Вообще, в этом городе всё не так, как было в других: там не было Саши и Андрея Михайловича тоже не было, и пусть он оказался привидением, он всё-таки помог мне… может, теперь и он станет счастливым. Утром в День Рождения я, сразу как проснулась, одела самое красивое платье. Я всегда надеваю его в День Рождения, потому что его мне подарила мама. Карина – моя вторая мама – заплела мне две красивые косички. Этот день был самым обыкновенным, не смотря на то, что родители пытались сделать его праздничным. Ну, какой может быть День Рождения без друзей? В обед неожиданно раздался звонок в дверь. Карина открыла дверь: на пороге стоял большущий букет, а за ним стоял Саша. - Как ты узнал, что у меня сегодня День Рождения? – спросила я удивлённо, когда мы зашли в мою комнату. - В журнале у Алины Петровны посмотрел – я же староста теперь - могу носить журнал, считай, повысили по службе, - гордо сказал Саша, осматривая комнату. - Спасибо за букет – очень красивый, - робко сказала я и почувствовала, что мои щёки покраснели. - Что, Ужас твой всё приходит? – вдруг спросил Саша и сел рядом со мной на огромного мягкого крокодила, которого мне подарил папа пару лет назад. - Да, - грустно призналась я. – Я пыталась с ним поговорить, как Андрей Михайлович советовал, но он не хочет говорить. У меня теперь такое чувство, что это он меня боится, а не я его. - Вот что, сегодня я останусь у тебя ночевать, - спокойно сказал Саша. – Твои родители против не будут? - Думаю, нет, - весело согласилась я. – А твои? - Мои точно не будут, - я часто остаюсь у друзей ночевать на Днях Рождения.***
Саша вечером специально лёг возле моей кровати. За весь день мы здорово повеселились: собрали два больших пазла, поиграли в приставку, покатались на качели во дворе и, конечно, поели. Саша уже успел заметить, что я просто до жути люблю яблоки, и притащил мне целый пакет. Он – самый лучший друг. Это не только из-за яблок, понимаешь, дневник, он надёжный - вот, что самое главное, а ещё очень внимательный. Сейчас такой мужчина – настоящая редкость. Я уже начала засыпать, слыша, как дышит сбоку Саша. Вдруг комната начала покрываться ярким красным светом. Из-под моей кровати начали вылезать чёрные лапы Ужаса. - Саша! – вскрикнула я, подскочив на кровати. - Я здесь, - ответил Саша и тоже залез на кровать. – Где он? - Вон там! Возле стены! - Я его не вижу! - Что же делать?! – меня охватила паника. Ужас начал громко дышать и расправлять свои длинные лапы. Я боялась не за себя, а за Сашу. - Успокойся! – Саша схватил мою руку. – Если его видишь только ты, значит только ты и можешь с ним разобраться. Давай, вдохни, закрой глаза и вспомни, что говорил Андрей Михайлович, подумай о нём. Я закрыла глаза и попробовала представить подвал с зеркалами. Потом я попыталась вспомнить Андрея Михайловича… - Чёрный ворон… Чёрный ворон… - запела я вдруг. Память у меня никогда не была слишком хорошей, но откуда-то я вспомнила эту песню. – Что ж ты вьёшься надо мной? Ты добычи не дождёшься… Чёрный ворон, я не твой… Что ж ты когти распускаешь Над моею головой? Иль добычи себе чаешь? Чёрный ворон, я не твой… Когда я открыла глаза, то увидела, как на полу, на том месте, где только что был Ужас, сидел большой чёрный ворон. Он взлетел с сел на спинку кровати. Я освободила руку и подсела к нему. Он приветливо каркнул и посмотрел на меня добрыми и умными глазами. Где-то я уже видела эти глаза… - Откуда здесь птица? – вдруг спросил Саша, и я вздрогнула. - Ты его тоже видишь? - Да, вот на спинке сидит, - вдруг ворон громко каркнул и почесал крыло клювом, а потом взлетел опять и сел на подоконник. - Его надо выпустить, - сказала я. - Согласен, - поддержал Саша. Я слезла с кровати и открыла окно. Запах свежего ветра ударил в лицо. На улице стояла ночная свежесть, где-то на дереве пел сверчок. Ворон вылетел в окно и сел на ветку большого дерева, растущего во дворе. Он ещё раз громко каркнул и улетел. - Ну что, Насть, Ужас исчез? - Похоже, что исчез. Я его больше не чувствую – его нет рядом. Так легко вдруг стало. - Откуда же здесь ворон? Не могу понять – окно ведь закрыто было. - Значит это не простой ворон. Он на меня так посмотрел… - Как? - Как мудрый человек...***
Ужас больше не появился до утра и на следующую ночь тоже. Похоже, он и вправду ушёл. А сегодня утром я пришла в школу, и Саша подарил мне колечко. Оно такое красивое, с узором. Мне папа в книжке читал, что когда мужчина дарит женщине кольцо, то это значит, что он хочет жениться на ней. - А как же твоя Кристина? – спросила я. - А что Кристина? – замялся Саша. – Она там, где-то далеко, в своём кино снимается, а у нас здесь своё, и ты здесь, рядом, к тому же мы вылечили тебя от Ужаса – вместе… - Так мы что теперь, жених и невеста что ли? - Ага. - Круто. Надо папе рассказать. Папа так странно улыбнулся, когда мы пришли к нему, что я даже испугалась немного, но потом он рассмеялся и сказал, что нам еще нужно подрасти. Но это ничего, из этого города мы уже не уедем, поэтому мы с Сашей решили подождать немного.***
Прошло шесть лет
***
Здравствуй, дневничок. Прошло уже столько лет, но, знаешь, ты так вежливо слушал меня маленькую и так много обо мне знаешь, что, мне показалось, будет просто несправедливо не рассказать тебе то, какой я стала теперь. Понимаю, может это глупо, но ты мне как родной – мы так смеялись с Сашкой, когда перечитывали тебя сегодня. Я случайно нашла тебя в ящике моего старого стола. Эти воспоминания просто бесценны. Теперь я уже взрослая и могу точно выговорить слово «депрессия». Сейчас я уже понимаю, что мой Ужас был лишь детским страхом, несуществующим монстром под кроватью, которого нарисовало моё сознание. Моя мама умерла от рака, но семейный врач запретил папе говорить мне об этом, и, в общем, он правильно поступил. Папа сказал, что маму забрали в другую страну, и что она вернётся когда-нибудь потом, но я чувствовала, что её больше нет, вот и нарисовала себе Ужаса. Я всегда буду помнить Андрея Михайловича. И пусть для меня до этих пор остаётся загадкой, откуда же взялся этот ворон и этот учитель танцев, который давно умер. Он был таким настоящим, и в зеркалах отражался; он помог мне, очень сильно помог. Его могилу я нашла на местном кладбище за городом – она вся заросла травой. Каждый год, восьмого августа, я приношу туда букет моих любимых цветов и, конечно, яблоки… Ведь я так благодарна ему за моё детство, настоящее: без переездов и разных ужасов… Вчера я тоже была на кладбище, я рассказала Андрею Михайловичу, что мы с Сашей всё так же хотим пожениться, что любим друг друга. Теперь, конечно, это уже не те детские чувства, а намного более серьезные, но колечко я сохранила. Мне хотелось, чтобы Андрей Михайлович где-то там порадовался за нас, и ты представь, дневник, ворон опять прилетел. Он сел на камень и даже дал себя погладить. Мне кажется, что ворон прилетел потому, что я опять спела эту песню про чёрного ворона. Теперь, я знаю, что когда мне будет грустно, я опять попробую спеть её, а вдруг он снова прилетит, мой добрый ворон… Кстати, дневник, Саша снял в своей комнате постер с Кристиной Асмус и повесил нашу фотографию; мы там такие нелепые, и я постоянно прошу снять это фото, а он постоянно смеётся и не хочет, гад такой. Он теперь стал еще умнее, чем раньше: учебники какие-то научные читает и публицистику. А я просто его люблю, вот так вот по-детски. Надеюсь, что всё так и останется. Прощай, мой дневник! Может, я напишу тебе о нашей свадьбе, а может и нет: всему своё время. Так любит говорить Саша, а этой фразе его научил Андрей Михайлович. Твоё время, дневник, кажется, подходит к концу. Детки выросли, и теперь им уже не нужны их дневники. Прости, не держи зла. Пока…***
Рус. нар. песня «Чёрный ворон». Чёрный ворон, чёрный ворон, Что ж ты вьёшься надо мной? Ты добычи не дождёшься, Чёрный ворон, я не твой. Что ж ты когти распускаешь Над моею головой? Иль добычу себе чаешь? Чёрный ворон, я не твой. Обвяжу смертельно рану Подаренным мне платком, А потом с тобой я стану Говорить всё об одном… Полети в мою сторонку, Скажи матушке моей, Ты скажи моей любезной, Что за Родину я пал. Отнеси платок кровавый Милой любушке моей. Ей скажи – она свободна – Я женился на другой. Взял невесту тиху, скромну В чистом поле под кустом. Обручальна была сваха Сабля вострая моя. Калена стрела венчала Нас в час битвы роковой… Чую, смерть моя приходит, Черный ворон, весь я твой…