***
Кворра дотянулась до окна, прижав ладони к тонированному стеклу. Она дрожала от холода, но не двигалась; наблюдала за тем, как запотевает стекло под ее горячими пальцами. Подобные феномены мира Пользователей отвлекали ее от окружающей реальности. Она была его пленницей с Системы, и уже прошло около года по меркам Пользователей. Сэм и Флинн успели покинуть Систему, но у них не было времени, чтобы остановить КЛУ и всю его армию, которая прорвалась в этот мир. И тогда все произошло слишком быстро. — Неплохо выглядит, да? — раздался голос КЛУ за спиной, и она быстро обернулась, чтобы взглянуть на него. — Сегодня ночью так тихо. Спокойно. Не хочешь прокатиться? Он засмеялся, словно они были друзьями, и приблизился к ней. Иногда он позволял —, а иногда и заставлял, — Кворру ходить с ним, стоять рядом, пока он выступал на каких-либо важных мероприятиях. Это без сомненья делалось, дабы позлить Флинна; и к ее чести, Кворра старалась не участвовать в этой игре. Независимо от того, целовал ли ее КЛУ или наносил удары, она не предавала своего учителя. Страдания, что КЛУ причинял ей, плавились в ней словно лед на просоленной дороге; растворялись до того, как могли повлиять на ее позу, выражение лица или глаз. Ее преданность была непоколебимой, и КЛУ был вынужден признать, что восхищается ею за это. Ее стойкость ублажала его эго. Никому бы не понравилось быть обманутым любителем. КЛУ взял Кворру за запястье, сплетя пальцы вокруг тонкой кости, а затем грубо вывернул ее левую руку под неестественным углом. Она подавила стон, рвавшийся из горла. — Осторожнее, моя девочка, — мягко сказал КЛУ. — Мы же не хотим оставить след? Он с силой толкнул ее обратно на кровать, отчего у нее подогнулись ноги. Кворра обмякла.***
Ее дух проистекал наружу, мимо темного окна, к спасительному горизонту. Она проговорила в сознании притчи из И-Цзинь, как мантру. Изменение определенно. Мир сопровождается нарушениями. Уход злых людей в их возвращении. Ее глаза остекленели. КЛУ удерживал обе ее руки над головой, сжав запястья. Свободной рукой он очерчивал путь по внутренней стороне ее бедра, большим палецем скользил по светло-голубым линиям на коже. Он навис над ней, наклонил голову к ее груди, его дыхание обжигало ей горло. — Я сегодня чувствую себя прекрасно. На этой неделе мы победили везде. Кажется, Пользователи просто ждали кого-то, вроде меня. Я действительно им нужен. Его пальцы ласкали ее между ног через тонкую ткань нижнего белья, сначала легко, а затем с все большей силой. Кворра закрыла глаза; в ответ он поцеловал ее, вдавил всем своим весом в постель. Он с силой выдохнул, обжигая ей легкие. — Посмотри на меня, — сказал КЛУ, впиваясь ногтями в ее запястья, порождая боль, проходящую по ее нервным окончаниям. — Посмотри на меня. Она подчинилась. Несмотря на все время, что они провели вместе и ночей, подобных этой, Кворру всегда волновало лицо КЛУ. Он не просто напоминал Флинна; он был Флинном, от выражения лица до обманчиво мягкого профиля. КЛУ улыбнулся ей, и Кворра вспомнила, как Флинн, спасая ее на Переферии, ободрил ее такой же быстрой, довольной улыбкой. — Ну, что, девочка, — пробормотал КЛУ. Платье на ней расстегивалось спереди, и КЛУ легко стянул его. На ней остались только черные трусики, через которые он ласкал ее, подразнивал, посылая пылающие импульсы по ее световой системе. Темп его был медленнее чем обычнее, что порождало в ней болезненное ощущение. Горячим языком он провел влажную дорожку по световым линиям на ее груди, перекатывая сосок между указательным и большим пальцами. Кворра смотрела прямо перед собой и думала о просветлении. По словам Флинна Будда познал духовную правду, сидя под деревом часы напролет. Она представила себе дерево; дуб был настолько большим, что его листья погружались в облаках. Hibiki no koë ni ozuru ga gotoshi. Электрические импульсы пробегали по чувствительным кончикам нервов, сбивая ее дыхание. Он отступил, отпустил ее. КЛУ сел рядом и посмотрел ей в лицо, его поведение было настораживающе дружелюбным. От возбуждения ныло между ног, и она вертелась в попытке избавиться от этого тянущего ощущения. — Расслабься, — сказал он, потянув ее на себя, чтобы они могли нормально смотреть другу в лицо. — Мы еще не закончили. КЛУ схватил ее за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза, пока она стягивала с него одежду. В последнее время он носил костюм и стал более походить на Пользователей, чьими жизнями теперь распоряжался. Кворра сняла галстук и положила его на пиджак; затем расстегнула пуговицы воротника. Ее движения механические и ловкие, при этом она даже не морщилась под его взглядом и стальными пальцами, сжимавшими подбородок. Когда одежды на нем не осталось, они сели обратно на кровать, смотря друг на друга. Его сильные, жилистые руки были подчеркнуты золотистым свечением световых линий; их мерцание сплеталось с мерцанием полос Кворры, освещая линию ее бедра и груди. Он вновь поцеловал ее. Со стороны эта сцена могла бы показаться нежной. Но он причинял ей боль, наказывал, привязывал ее ремнями, угрожал физическим насилием. И она позволяла ему это. Ее спина вновь соприкоснулась с черными простынями, и он оказался на ней сверху. Она должны была бы его ненавидеть за все, что он сделал: истребил ее народ, досаждал Сэму Флинну, предал Создателя. Держал ее при себе, обращаясь подобным образом, и смеялся, пока она смотрела, как он трансформирует мир Флинна в нео-Систему. Любого из этих поступков достаточно, чтобы оправдать ледяной океан ненависти. Но Флинн говорил с ней по поводу КЛУ множество раз. КЛУ был дефектным, ограниченным; все директивы были заложены в него создателем. — Прости его, — говорил ей Флинн. — Он не понимает, что делает. Кворра не могла простить КЛУ, хотя и не презирала. Он был несчастен так же часто, как и доволен, потому что даже самый легкий стресс выводил его из себя. Он не мог контролировать себя, когда случалось что-нибудь, чего он не предвидел, особенно в этом мире. Но это уже другая история. Прямо сейчас он находился в ней, его толчки были болезненными, аритмичными. Световые линии Кворры загорались от возрастающей энергии. Изображение дерева покидало ее сознание, поскольку стало невозможным отстраняться от настоящего. Она ничего не говорила, но прикусила губу и выгнула спину. Этого было достаточно. Внутреннее давление усилилось; ток, бежавший вдоль ее мышц, вспыхнул, как фейерверк. Она чувствовала энергию, всевозрастающую, оплетающую ее. Hi wa kiyurédomo tô-shin wa hiyédzu. КЛУ остановился. Он был на краю пропасти, а быть может уже почти за ее пределами. Их тела дрожали. Он сказал. — Сколько еще ты собираешься идти по своему героическому пути, Кво? Кворра не могла думать ни о чем, кроме электрических сигналов, проходящих по ее системе. Возможно, именно это заставило ее прислушаться к словам КЛУ. — Они никогда не вернутся за тобой, — продолжал КЛУ. — Ты ведь это знаешь, правда? Ты должна была уже это понять. Ты действительно думаешь, что паренек за все эти циклы ни разу не попытался бы тебя спасти, если бы так этого хотел? Он не пришел за тобой, даже не попытался. Ни разу. КЛУ погладил ее по волосам. Он был все еще в ней, но не двигался. — О чем ты думаешь? — прошептал он ей на ухо, сжав волосы в руках. — Что тебе вытащат из этой опустошенной земли, как когда-то до этого? Этого не произойдет, Кворра. Флинн покинул тебя так же, как покинул и меня в свое время. Где бы они ни были, в каких бы укрытиях повстанцев не находились — они о тебе не вспоминают. Я тебе это гарантирую. Его губы ласкали мочку уха. Даже этого легчайшего прикосновения было слишком много, но она задушила в себе стон. — С тобой больше никого нет в этом забытом месте, Кво. Никого, кроме меня. Он укусил ее за шею и двинул бедрами; у нее не было сил, чтобы сдержать крик. Правда уже была произнесена вслух. Агенты повстанческих сил Флинна все время пытались проникнуть в здание Энком. КЛУ поймал недавно одного паренька: несчастный слабый Пользователь добровольно рассказал все. Информация не была полезной или значимой, лишь подтвердила то, что КЛУ и так уже знал. КЛУ сейчас понял: нет смысла ждать, пока Флинн придет за его ИЗО. Вместо этого, он отправит ее к ним. Лучшую ее версию. Самую лучшую версию. Версию КЛУ. Он прилег с ней рядом на кровати. Кворра быстро приходила в себя, за что он также ею восхищался. Кворра перевернулась на живот. Она сжала в кулаке простынь, когда КЛУ позволил себе погладить ее спину. Его голос отдавался в ее сознании, такой же дробящий, как пуля. В этот момент в окружающей темноте световая полоса на ее лодыжке засияла золотом.