Вечная скорбь

Отголоски крика все еще витали в воздухе, стелясь вокруг, словно мгла. Немигающий взгляд был прикован к потолку, а сердце бешено колотилось, силясь вырваться из тесного плена. Эверморн не помнил, как ложился спать. Не помнил и того, как всепоглощающую тьму ночного кошмара сменил не менее глубокий мрак реального мира. С трудом заставив двигаться сведенное судорогами тело, он сбросил с себя липкое, холодное, пропитанное потом одеяло и, сев на край кровати, изо всех сил сжал голову. Давно не ухоженные, отросшие копыта болезненно ткнули в рог, доказывая, что происходящее не было сном. Разбуженная болью магия мягко осветила комнату, разгоняя тьму и остаточные образы кошмара. Подрагивающая искра на кончике рога и размеренное дыхание помогли единорогу унять дрожь и восстановить течение мыслей. Вздох облегчения смешался с гулким стуком падающих на дощатый пол слез. Жалобно скрипнула кровать, зашаркали копыта, - вороной жеребец направился к умывальнику, спотыкаясь из-за мешавших обзору слипшихся прядей черной гривы. В морду ударила вода, такая же ледяная и смрадная, как пустота, царившая в его душе. Ошеломленный пони поднял голову и уставился в зеркало, в котором, подрагивая, на него смотрел измученный единорог, считавший дни до своего сумасшествия. Эверморн еще раз плеснул воду себе на морду. Хоть умывание и не вызвало ничего, кроме отвращения, но холодная жидкость справилась со своей задачей – цепкие щупальца страха отпустили единорога. Вой и рыдания, звучавшие в голове, отступили, оставляя после себя давно знакомое чувство легкой пульсации под черепом. Ярче осветив себе дорогу, жеребец направился к кухне, решив позавтракать печеным картофелем и нехитрым салатом из огурцов. Эверморн всегда старался содержать дом в чистоте, но в кухне всегда царил беспорядок. Во время еды он много думал, нередко засыпая прямо за столом, и каждый день он убирался здесь ровно столько, сколько нужно было для приготовления пищи. Убирая со стола грязную посуду, единорог заметил раскрытую книгу, за которой провел всю ночь. Прочитанное всколыхнулось в сознании, заставив Эверморна игнорировать голод и усилившиеся толчки в голове. Подтянув книгу к себе, он внимательно осмотрел ее: слова на страницах были напечатаны большими буквами, а текст иллюстрирован обильным количеством ярких картинок. Сказки для жеребят. Но на пестрой обложке было выгравировано отнюдь не детское название – «Столпы творения». Перелистнув к началу, единорог начал читать, стараясь вникать в каждое слово. Его губы едва шевелились, но в царившей тишине можно было расслышать шепот: «Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии, жили четыре принцессы. Двое из них поднимали Солнце и Луну, меняя времена суток и даря своим подданным возможность радоваться лучезарному дню, а так же отдыхать в светлоликую ночь. Принцесса Любви зарождала в сердцах пони нежное чувство, что давало начало новой семьи. Самая младшая принцесса связывала всех пони узами дружбы. Все подданные – земные пони, единороги, пегасы – были равны перед могущественной магией Дружбы и были счастливы. Нерушимая гармония царила в этих землях. Но однажды принцессы пропали. Солнце и Луна перестали сменять друг друга, а вместо любви и дружбы в сердцах пони поселился страх. Но так продолжалось недолго. Видя страдания своих соплеменников, шестеро отважных единорогов объединили свои усилия, и на свет родилась великая магия, способная поднять солнце над горизонтом. Пони почувствовали надежду. Надежду, что гармония снова вернется в Эквестрию, и на этот раз – навсегда». - Навсегда… Отсутствующий взгляд Эверморна был устремлен в окно, за которым ничего не было видно. Отражение в стекле было таким же, как вчера, как позавчера, как и в дни, несколько лет назад: ища подсказку в собственных глазах, на него смотрел черный жеребец с белыми крестиками по бокам. Черный и белый. Только эти цвета присутствовали в его жизни. - Навсегда… Пульсация в голове усилилась, напоминая о своем существовании. Единорог старался не замечать нарастающую боль, - до рассвета еще было время, и он должен терпеть. Его глаза снова опустились на книгу и забегали, ища смысл, запрятанный среди строк. История, что была описана в такой простой форме, произошла почти тысячу лет назад. О ней писалось в учебниках, обсуждалось в немногочисленных газетах. Недомолвок было очень много, но эти события произошли слишком давно, и свидетелей той трагедии поглотило время. Одержимый решимостью узнать причины катастрофы Эверморн не сразу понял, почему очнулся на полу. От сильной головной боли все перед глазами плыло, а рог искрился, обжигая лоб. - Еще же рано… Стонущий жеребец пытался подавить боль, но взор уже застилала красная пелена, и единорог почувствовал жгучее прикосновение чужого разума. - Рано! Но его никто не слушал. Стальные тиски сжали его сознание, заставляя подчиниться заклинанию. Количество прикосновений увеличилось, закручивая вихрь из мыслей разных личностей. Выпавший из реальности Эверморн ухватился за них, как за спасительный круг. Хоровод из магической силы продолжал кружиться, втягивая в себя вороного жеребца. Его подрагивающие веки открылись, и ослепительное пламя, что вырвалось из его глаз, затопило комнату. Где-то послышалось кукареканье, ему вторил заливистый лай. Заскрипели двери, и зацокали робкие шаги на улице. Царившая до этого гробовая тишина начала таять, уступая место звукам бурлящей жизни. Эверморн наслаждался этими звуками оживающей деревни. Награда за ритуал была очень ценной, и единорог благодарил судьбу, что смог подарить еще один день жизни жителям Эквестрии. Он открыл глаза, щурясь от света творимого заклинания – вместе со звуками жизни за горизонтом показался край оранжевого умирающего солнца.