Четкие линии

Тум-тум, ту-тум, тум-тум. Империя хоть и фальшивит нещадно в собственном марше, но наносит упреждающий удар. Идея пришла ко мне в голову уже после окончания летнего томика манги, из-за чего пришлось перерисовывать несколько последних листов и добавлять парочку. Если о Тайной комнате Ласка и Дракон разговаривали заранее, почему нельзя то же самое провернуть с Турниром Трех Волшебников? Оставалось только распространить мангу до приветственного пира, на котором директор и расскажет о предстоящем мероприятии. Сириус по секрету рассказал, что оно действительно состоится, а то я уж боялся, что ошибся и придется выдумывать события из головы. Но нет, весь предыдущий год школы-участницы договаривались между собой, уточняли правила и прочее, прочее, прочее. Конкретно Сириус рассказать не мог: он тоже знал только то, что ему рассказали Нарцисса, Люциус и - неожиданно! - Крауч-старший. Так как именно он "заведовал" расследованием преступления Блэка, они сначала жутко поругались, едва не подрались, чуть ли не до стихийных выбросов и беспалочковых. Сказалась горячая кровь Блэка. А Крауч слишком был потрясен смертью сына, вернее не смертью. Тех, кого целует дементор, отправляют в Мунго, в особое крыло, где они доживают остаток дней своих в качестве овоща. Недолго, как правило. Без души тело быстро хиреет, слабеет и умирает. Как цветок без солнца. Виновникам назначили несколько сеансов групповой терапии, на которой они и высказали наболевшее. Целитель, курирующий лечение Сириуса, потирал довольно лапки. Он и не подозревал, что это событие так ускорит лечение. Встряхнет пациента, заставит взять себя в руки, выйти из почти равнодушного состояния. Теперь Сириус живо интересовался не только книгами по теории магии, чтобы иметь темы для беседы со мной, но и современными событиями. Правда, газеты проходили строгую цензуру, ему не давали ничего, что могло бы возбудить или потрясти. Этого пока достаточно. Главное, что он уже осознает, какой сейчас год, день и что творится в окружающем его мире. У кузины он выяснил про Турнир, мельком, намеками, но передал информацию крестнику. Мне же оставалось только донести ее до читателей. Что может быть естественнее, чем идущий по коридору поезда парень, выбирающий себе место в купе. Ну а то, что он прошел мимо нескольких полностью пустующих, это уже нюанс. В таких вот пустующих я и оставил копии манги. Студенты сами займутся распространением. Некоторые ведь приходили группами, так что быстро скопируют себе по экземпляру. Я же занял место в хвостовом вагоне, в последнем купе, куда не доходит нога студенческая. И достал еще одну копию манги. Вроде как и ни при чем, нашел в купе, теперь сижу, читаю. - Поттер, ну ты и забрался! - дверь отъехала в сторону, и в купе вошел Дракончик собственной величественной персоной. - О, что читаешь? - Представляешь, нашел в купе! - порвал книгу, на ее месте тут же появилось сразу две. Еще раз убеждаюсь, заклинание великолепное! Малфой тут же цапнул себе экземплярчик и погрузился в мир манги. - Привет! - Ласка и Бобренок тоже нашли нас. В принципе, уверен, они специально искали, целенаправленно. - В этом году заранее раздали? - удивилась Гермиона. - Обычно уже в школе. Значит, случилось что-то.... - она покрутила рукой в воздухе, заменяя слова. Они за лето сильно изменились, не просто вытянулись и загорели. Нет, теперь Гермиона по праву могла зваться не девочкой, а девушкой-подростком. Кофточка подчеркивала намечающуюся грудь, джинсы облегали округлившиеся бедра. Утенок начинает превращаться в лебедя. Надо будет акцентировать на этом внимание профессора. Чувствую себя мамочкой, которая ребеночка пристраивает замуж. Ласка тоже хорош! Чуть отрастил волосы, теперь они касались завивающимися кончиками плеч. Никогда бы не подумал, что у Рона волосы вьются. Хотя чему тут удивляться - все старые аристократические рода скрещивались с поголовно кудрявыми Блэками, а у тех генетика чертовски сильная. Это видно по Малфою, который тонкостью черт пошел в мать, хотя внешность унаследовал явно от отца. Один я - все такое же мелкое недоразумение. Ну, чуть преувеличиваю, за лето подрос и я, достаточно, чтобы не казаться карликом на фоне сокурсников. Проклятый пубертатный период. Хотя мне грех на него жаловаться. Вон Гермиона вместе с помадой использовала капельку тонального крема, что означало, что у кого-то пошли прыщи. Рон и Малфой пили зелья, не сомневаюсь, делали какие-то примочки, чтобы избежать этого - от них обоих тонко пахло вербеной и ромашкой. А мне достались сны... да еще какие! Лишний раз убеждаюсь, что Гарри Поттера из книг чем-то опаивали, чтобы он не испытывал влечения ни к своему, ни к противоположному полу. Как такое возможно в пубертатный период, когда гормоны разве что из ушей не хлещут - непонятно. Вот я практически не ем в Большом зале, обедаю в Выручай-комнате, и получился обычным подростком, самым нормальным. Поэтому заглядывать ко мне в голову разным темным волшебникам не рекомендуется, если только они не любят сны с рейтингом NC-17. - Турнир Трех Волшебников? - первой отозвалась Гермиона. - Я читала об этом в "Истории Хогвартса", но там только упоминания. Я тоже читал. Прелестные рассказики в стиле фэнтези. Ничего лишнего, ничего дополнительного, но воображение подстегивают. Да еще как! Это же золотая жила для вдохновения! Виктор Крам собственной загадочной знаменитой персоной. Если он пригласит Бобренка, можно будет показать ее во всей красе, да еще и ревность одного небезызвестного профессора вернуть. И Ласка может часто упоминать его, что, разумеется, вызовет недовольство Дракончика. И.... Тпру, вдохновение, придержи лошадей, я не успеваю запоминать фантазии и идеи! - Как считаете, это правда будет или только выдумка автора? - посмотрела она на нас. Ласка и Дракон переглянулись. - Правда, - сдался Малфой. - Наша школа будет принимать у себя Турнир в этом году. - Родители намекали на что-то подобное, но не говорили конкретно, - пожаловался Ласка. - Светлые волшебники! - Дракончик, ты умеешь пафосно закатывать глаза. - Только вы так соблюдаете правила и не думаете о лазейках, чтобы их обойти. Даже если это принесет несомненную пользу. - Ты прав, - со вздохом согласился Рон. Судя по тому, как поперхнулась Гермиона, она тоже не ожидала, что рыжик примет сторону нашей блондинки. Как правило, они высказывали диаметрально противоположные мнения, даже если осознавали, что они неправильные. Им главное поспорить, посоревноваться, кто дальше и точнее ядом плюнет. Традиционное соревнование нашей компании. - Фред и Джордж уже давно колдуют летом, с помощью старых палочек Билли и Чарли. Мама постоянно на них ругается, выбрасывает их задумки, а ведь на Чемпионате с помощью своих шуток они заработали неплохие деньги. Когда я устроился в магазин на летнюю подработку, она раскричалась, плакала, говорила, что наша семья может прокормить своих детей самостоятельно. Как же, может! - неприкрытая горечь, Рона стало жалко. - У Джинни снова потрепанные, старые учебники, а я чудом избежал покупки какой-то древности в качестве бальной мантии. Если бы не заработанные деньги, пришлось бы красоваться в почти истлевшей рухляди с ржавыми кружевами, - его передернуло. - Но ведь это еще не все? - Бобренок умела быть не только тактичной, но и проницательной. А вот Рон странно склонил голову, прикусил губу, весь сгорбился, сжался. - Чарли выгнали из дома, - почти прошептал он. - Родители узнали, что он встречается с парнем. Да и не встречается, живет с ним, причем уже давно. Его коллега из Румынии. Он приехал с Чарли на Чемпионат, чтобы познакомиться с нашими родителями, а мама устроила страшный скандал. Сказала, что Чарли может дома не появляться, что это мерзко и... Она много чего наговорила. - И ты теперь боишься, что она увидит книжки? - руки Дракончика дернулись, как будто он хотел спрятать мангу куда-то под стол. В глазах - неприкрытое сочувствие. Впрочем, как и у меня, и у Гермионы. Я не проповедую толерантность, не пытаюсь вдолбить ее в других, как говорится, свою голову на чужие плечи не приставишь. Не раз и не два я сталкивался с людьми, которые считали увлечение, интерес к собственному полу чем-то вроде страшной, смертельной болезни, причем заразной, поэтому старались держаться от "источника" подальше. Их мнение меня не интересовало. Если друг оставил тебя из-за ориентации, мол, боится, что будешь заглядываться на его задницу - сдалась она, честное слово! - найдешь другого, того, кто поймет и примет. Но когда подобным образом поступают родные, те, кто ближе всего к сердцу... это больно. Унизительно. Обидно. Не раз и не два я сталкивался с ситуацией, когда родители считали своего сына умершим из-за того, что тот начал встречаться с другим парнем. Однажды девочки в академии случайно раздобыли домашний телефон нашего преподавателя - шли зачеты, требовалось что-то там уточнить, - и позвонили ему. Трубку сняла его мать и сказала, что сын умер еще несколько лет назад. Преподаватель нам потом дал новый телефон, и выглядел он.... В общем, ту тему мы не поднимали, а затем дружно пригласили его и его мужа на студенческий пикник, чтобы видел, что отношение к нему не изменилось. В результате из-за подобной реакции дети боятся признаться в своей чувственной стороне, считают себя ниже других, недостойными, что значительно ломает им психику. Если честно, мне повезло с родителями, да и вообще с семьей. Заметив в средней школе, что я интересуюсь только и исключительно мальчиками, надавали уйму рекомендаций вроде "не ложись с ним на первом свидании" и попросили приводить будущего зятя познакомиться. А дело внуков свалили на мою сестру. Та была так счастлива, так счастлива, что я на месяц переехал к однокласснице и носа домой не показывал, пока сестренка сама не умотала. Но тем не менее, Ласку я понимаю. Его страх, его сомнения, тревоги. Где-то зашевелился червячок совести, но был задушен словами самого рыжика: - Я не боюсь! - сжал кулаки, вскинул голову с покрасневшими, словно яблоки, щеками. - В ссоре я принял сторону Чарли. И его парень мне понравился! - уже тише, спокойнее проговорил он. - Пусть Чарли и не говорил, он давно интересовался... ну... своим полом. На его поступки и отношение это никак не повлияло. В детстве... он чаще других играл со мной, всегда привозил мне что-нибудь из Румынии в подарок. И писал часто, давал советы. Это... нечестно... оставлять его... Не по-гриффиндорски, угу. Интересно, каким бы вырос рыжик, не вмешайся я со своей мангой? - Ты хороший брат, Рон, - Гермиона наклонилась, сжала руку парня. Губы рыжика слабо дернулись, он попытался улыбнуться. - Грейнджер, не приставай к моему парню! - вдруг задрал нос Малфой. - У тебя свой профессор имеется. Умилительная забота. Все же Драко не такой вредный и противный, каким хочет казаться. Он так долго отнекивался от любых намеков на отношения, но сейчас переступил через себя ради того, чтобы рассмешить товарища. - Он не мой, - ой-ой, а что это мы так покраснели? Судя по всему, мальчишки подумали о том же самом, но допросу с пристрастием помешала распахнувшаяся дверь. В купе влетели близнецы, за ними - Блейз Забини, мальчик-шоколадка. - Что пригорюнились, как будто похоронили кошку Гермионы? - рыжики опустились рядом с братом, потеснив меня. Блейз сел рядом с Гермионой, из-за чего Дракончика втиснули в угол к окну. - Глотика натравлю, - душевно пообещала девушка. Из клетки раздалось душераздирающее, угрожающее "мя-а-ау", и парни дружно вздрогнули. - Поняли... - ...осознали... - ...больше так не будем. - И не обращай ты на маму внимания, - повернулся к Рону то ли Фред, то ли Джордж. - Покричит и успокоится. Лучше скажи, уже допросил Дракончика? Это правда? - Что правда? - захлопал ресницами Малфой, настолько наигранно и театрально, что все поняли, что он понял... ну, и так далее. Атмосфера разрядилась, несмотря на то, что Рон снова залился краской. - Уж не твои отношения с Лаской точно, - фыркнул Забини. - Мы и так знаем, что все это правда. - Натравлю кота Гермионы, - пообещал Драко. Мне кажется, или наше собрание все больше напоминает цирк? Но уж больно душевный цирк. - Мы про Турнир, - в один голос заявили близнецы. - А почему сразу я? - возмутился блондин. - Потому что Малфой, который ничего не знает - это нонсенс. Вы всегда обо всем в курсе, так что колись, Дра-ако, - фыркнула уже пришедшая в себя Гермиона. - Правда-правда. - А вечерние мантии зачем? - тут же сориентировался Блейз. - Будет даваться бал для иностранных гостей и чемпионов. Всем прийти с партнершами или партнерами, - какое злорадное удовлетворение в голосе Дракончика, загляденье просто. Еще бы, до этого о девушках и парнях задумывались разве что близнецы да я. Но я - теоретически. - Кого можно пригласить? - если учитывать, кто мама Забини, эта задумчивость пугает. - Кого угодно, хоть кошку Филча, главное, чтобы танцевать умела, - насмешливый фырк. Все задумались о перспективах пойти на бал с кошкой Филча. - Меня больше волнует другое, - Гермиона отняла у Блейза мангу, развернула, так как ее собственная книга была вне зоны доступа, зажатая попой Малфоя. - На Турнире всегда много жертв, посмотрите. Пришлось взять подшивку старых газет в публичной библиотеке магического Лондона, книги по Турниру, по истории появления и существования вообще, чтобы нарисовать несколько страниц. Гарри притесняли поначалу, потому что никто не понимал, как опасно это мероприятие, как много требуется знать и уметь его участникам. Мертвым не нужна никакая тысяча галеонов. Но если показать наглядно, если читатели увидят, что погибшие во время Турнира люди - их сверстники, самые обычные студенты, которые радовались, веселились еще вчера, а сегодня - уже лежат бездыханные, растерзанные либо василиском, либо мантикорой.... Это меняет если не все, то очень многое. Парень в гриффиндорской форме со следами когтей на горле, а рядом - плачущие родители. Незнакомая девушка, чьи волосы растеклись по траве спортивного луга. Казалось, она просто прилегла отдохнуть среди трав, но на груди у нее алеет пятно, а глаза бессмысленно-пустые смотрят в небо. Нужно дать понять, что Турнир - не развлечение, а смертельное мероприятие. Очень сложно отрешиться от всего, воспринимать действительность спокойно, когда у жертв, всего лишь упоминающихся одной строкой в книге, появляются лицо, эмоции. Несмотря на то, что я избавился от возможной угрозы, плохое предчувствие меня не оставляло. - Директор, это переходит всяческие границы! Преподаватели с интересом смотрели за уже привычным метанием Северуса Снейпа по учительской. - Этот проклятый художник раздал свои книги еще в поезде, причем никто так и не заметил, кто это сделал и как! И откуда он узнал о Турнире, если вы объявили о нем только на ужине! - Северус, мальчик мой, - старый волшебник посмотрел на бывшего ученика тепло и немного снисходительно. - Это моя ошибка. Все это время мы полагали, что художник - один из студентов старших курсов. Но узнать о Турнире мог только человек, приближенный к министру. Даже мистер Малфой-младший, в чьей осведомленности я не сомневаюсь, не мог знать некоторых подробностей, указанных в книге, - он тронул кончиком пальца лежащий на столе томик с яркой обложкой. - К тому же ты видел учебники по чарам для первого курса? В них движущиеся картинки, и сходство стиля определенно прослеживается. Зельевар развернулся, призвал к себе учебник, которым ему весело помахал Флитвик. Картинки действительно двигались. И авторство не вызывало сомнений: четкие, уверенные, не лишенные изящества линии. - Вам удалось узнать, кто это рисовал? - спросила Минерва. - Нет, редактор ссылался на условие о неразглашении в контракте. - Может, мне наведаться в редакцию? - с намеком спросил зельевар. Что может быть проще, чем применить легилименцию? Но директор покачал головой. - Насколько мне удалось узнать, автор приходил туда всего один раз, забирал учебники на переработку. И к тому же поздно вечером, когда рядовых сотрудников уже не имелось в типографии. Зельевар еле слышно чертыхнулся. Поймать неизвестного художника стало для него навязчивой идеей. И если Минерва, видя, что на факультете рисунки не вызывают негативной реакции, более-менее успокоилась, то он не мог. Что-то его беспокоило, что-то очень важное, знакомое, но неуловимое, уже давно забытое. Да и мисс Грейнджер... Снейп поморщился как от зубной боли. Ее взгляды изменились, стали до отвращения восхищенными и понимающими. Она следила за его руками, за его губами, за его взглядами, за каждым движением. И молчала. Что вообще удивительно для биологического вида "гриффиндорец обыкновенный". Наверное, не зря конкретно этой студентке Когтевран Шляпа предлагала. Самое обидное, что ничего ведь не скажешь. Можно только скрипеть зубами и рассказывать, объяснять. Да и что можно сказать? Не смотрите на меня, мисс Грейнджер? Тогда точно одна дорога - к Блэку, в Мунго. То-то они обрадуются еще одному пациенту, с которым у псины имелся застарелый конфликт. - Альбус, но это уже даже не намеки на связь, это ее обрисовка, причем точная и четкая! - попытался он воззвать к разуму директора. - Разве это не порочит репутацию школы? Неужели не слышали о скандале в доме Уизли? По-моему, кто-то из старших сыновей покинул его навсегда, - об этом знал весь Хогвартс, потому как миссис Уизли, от отчаяния, пришла жаловаться к директору и попросила его воспользоваться положением друга семьи и авторитетом, чтобы направить Чарльза на путь истинный. Какое счастье, что ученики на лето разъезжаются по домам. Несмотря на свою нелюбовь к гриффиндорцам, Северус признавал, что подобного унижения младший сын рыжего семейства не заслужил. Директор успокоил ее, напоил отваром и посоветовал подождать, пока мальчик сам вернется домой. Он уже взрослый, может решать сам свою судьбу. И бла-бла-бла. Снейп потер виски. - Северус, я все понимаю, но Хогвартс всегда позиционировал себя как учреждение с толерантными взглядами, здесь примут любого, кто попросит об обучении или убежище. Несмотря на цвет кожи или... ориентацию. Пока мистер Малфой и мистер Уизли не предъявляют претензий, мы ничего не можем поделать. Всего лишь говорить, что это выдумки. Я лишь надеюсь, что студенты послушают меня и не станут показывать книги нашим иностранным гостям. - Да, надейтесь, - скривился Снейп. - О чем задумался? Неужели вдохновение закончилось? - ехидно осведомился Слизерин. - Думал, с тобой такое в принципе невозможно. И вот пусть этот змей не говорит, что не рад был меня видеть! Заметил я, как он улыбался, когда я вошел в Комнату. По стенам прошлось негодующее марево, свое творение поддержала Кандида. - Не дразни мальчика, Салазар! - прикрикнула она и повернулась ко мне, уже обеспокоенно. - Что-то произошло, Гарри? Проблема у леди Кандиды Когтевран оказалась на удивление простой в толковании. Она слыла ледяной женщиной, девой без сердца и чувств, на всех смотрела свысока. На самом же деле попросту не умела общаться с людьми. Будучи гораздо умнее и любознательнее своих сверстников, с ними она попросту скучала, а они презирали и ненавидели девчонку, которая знала больше. Ей хотелось учиться, познавать новое, чему она и посвятила первую половину жизни, не находя отклика у окружающих. Когда же вокруг собралась подходящая компания, люди, с которыми ей стало интересно... оказалось, что она не может заговорить с ними, не знает, как это сделать. Маска слишком вросла в лицо, стала ее второй сутью. Не говорю, что Кандида - женщина-одуванчик, скромная, милая и трепетная. Нет, она способна заколдовать целый отряд воинов, разговаривать о сложной трансфигурации, о многосоставных чарах ночи напролет. Но она же еще обладает тонким чувством юмора, гораздо мягче, чем хочет казаться. А может, это я просто вошел в круг доверенных лиц? - Чего-то хочется, а кого - не знаю, - откликнулся я машинально, покусывая карандаш. У меня, как правило, карандаши всегда заканчивались с двух сторон. - Что? - поднял брови Слизерин. - Хочется большого и светлого, - и нефильтрованного, угу. Кандида прикрыла усмешку кубком с вином. - У Гарри началась пора взросления, - пояснила она, вызвав румянец на щеках. - Не удивительно, что ты забыл об этом, Салазар, тебя миновала чаша сия. Как был мальчишкой, так и остался. Слизерин зарычал. Леди Когтевран, вы великолепны! Хотя бы потому, что можете унять эту язву. - Ладно, - поднялся. - Я пойду. Завтра школу ждет важное мероприятие. Ну, тех, кто доживет до вечера после уроков у декана твоего факультета, - показал язык. - Моя школа, - гордо задрал подбородок Слизерин. Что ни говори, а я скучал по ним!