***
Даже в такой дыре, как Ньюкасл, жизнь может наладиться до того уровня, что жизнь перестанет казаться совсем уж невыносимой. Примерно это говорит себе Уикхем уже через месяц, когда им с Лидией удаётся обжиться в собственном доме — маленьком одноэтажном строении из трёх крохотных комнат, кухни и чулана. После трёх ночей проведённых под кровом вдовы Смит даже это пристанище кажется королевским. Особенно после того, как большая часть мебели куплена, и Джордж Уикхем теперь имеет возможность каждый вечер греться в кресле у камина. Денег у них с Лидией по-прежнему немного, но в Ньюкасле их практически негде тратить, особенно учитывая то, что на частные балы их никто не приглашает, а публичные здесь бывают не чаще раза в год. Деньги, впрочем, уходят на покрытие карточных долгов самого Джорджа Уикхема, и, пожалуй, каждый раз после проигрыша он мысленно клянётся, что не возьмёт больше в руки карт, когда расплатится. Но каждый раз искушение оказывается слишком велико, чтобы ему противостоять, так что Джордж снова и снова садится за стол и снова проигрывает. Стоит ли после этого удивляться, что денег у них катастрофически не хватает даже в Ньюкасле, где жизнь должна была быть по карману даже им? Уикхем и не удивляется. Он лишь старается урезать расходы до того, чтобы им было на что купить дров и еды зимой, когда в Ньюкасле станет холодно. Миссис Уикхем, правда, периодически пишет своим старшим сёстрам разные, но проку от этого мало — денег они почти не присылают, а устраивать судьбу четы Уикхем, хлопоча перед своими мужьями за тёпленькое местечко для Джорджа, вряд ли будут. Впрочем, Джейн Бингли присылает Лидии ворох простыней, вышитых наволочек, узорчатых белоснежных скатертей и прекрасные бархатные занавески, которые Уикхему всё лень повесить, а Элизабет Дарси три пары перчаток и туфли — того же цвета, что и занавески миссис Бингли. Не так уж-то много, думает Уикхем. Впрочем, хотя бы на такие мелочи им с Лидией некоторое время тратиться не придётся. И без того найдётся, куда потратить остатки того, что Дарси соблаговолил им пожертвовать — тут же в голову приходит запоздалая мысль, что делал Фицуильям это исключительно ради Элизабет. И брак с Джорджианной Дарси принёс бы Уикхему ещё меньше выгоды, чем с Лидией. Так вот, денег у них практически нет, слишком много уходит на жизнь и на карточные долги, которые периодически объявляются, и Джордж вовсе не чувствует себя счастливым, когда Лидия вечером объявляет, что их пригласили к Милтонам — довольно уважаемому семейству, славящемуся самыми вкусными здесь обедами. — Я её так и спросила — почему они не зовут нас к себе! — улыбаясь и примеряя присланные сестрой туфли щебечет миссис Уикхем, вертясь перед зеркалом. — А она — так смутилась! И, представляешь — пригласила! Миленький Уикхем, представляешь — мы приглашены! Она кружится посреди комнаты, а потом повторяет сразу несколько танцевальных па. Новые каблучки звонко отстукивают по деревянному полу ритм танца, и Лидия счастливо смеётся, тут же вслух обдумывая, каким образом ей лучше всего уложить причёску, какие ленты лучше повязать и платье какого цвета ей лучше всего пойдёт. Оно должно быть такого же цвета, что и туфли, говорит она, словно птица взмахивая руками и с хохотом опускаясь на тахту. Джордж восторга супруги не разделяет. Он в уме считает, во сколько им обойдётся этот бал, и понимает, что это, пожалуй, целое состояние в их положении — одно лишь бальное платье обойдётся им в несколько жалований Уикхема. Примерно это он и пытается сказать Лидии, прося отказаться от этой затеи. Та сначала пытается прильнуть к мужу и упросить, а когда понимает, что это не работает, топает ногой и обиженно дуется. Возмущённо кричит что-то про чудовищную несправедливость, про ужасную скупость мужа, за которого она ни за что на свете не вышла бы замуж, если бы могла предположить подобное (Уикхем со смехом про себя отмечает, что ни за что на свете не взял бы её замуж, если бы Дарси не предложил неплохую цену вместо скудного приданного), что ни за что не вышла бы замуж вообще, если бы могла предположить, что муж может ей что-либо запретить, ещё что-то о том, что её папенька совершенно так же издевался над бедными нервами её маменьки — о нервах своей маменьки Лидия совершенно не беспокоилась, когда сбежала из Брайтона. В тот момент единственной её целью был именно Джордж Уикхем. Уикхем старается не рассмеяться в ответ на её обвинения — хорошие манеры редко когда ему отказывали и почти всегда оказывали хорошую службу, чтобы от них отказываться, а расхохотаться над миссис Уикхем в разгар столь пламенной речи явно было бы плохим тоном. Он лишь утыкается в книгу и пытается, не сбившись, прочесть хотя бы строчку, чтобы отвлечься от Лидии и её глупых идей. — Не пускать меня на бал — жестоко! — рассерженно говорит миссис Уикхем, толкая мужа в плечо, словно проверяя этим, слышит он её или нет. — Знаешь, это ведь и нервы могут не выдержать такого испытания! — Позволь узнать, нервы не выдержат у тебя или у меня? — всё же не может удержаться от смешка Джордж. Лидия тут же рассерженно и одновременно ошарашенно охает — должно быть, её верная подружка Китти ходила перед ней на цыпочках и никогда не отвечала насмешкой на подобные истерики, думает Уикхем, матушка сама начинала говорить о своих нервах, а Лиззи эта девчонка никогда и не слушала. Он уже хохочет в голос, не имея сил сдерживаться. Пощёчина обжигает его левую щёку, но Джордж никак не может заставить себя прекратить смеяться. Лидия разворачивается и гордой походкой устремляется к двери, что веселит её мужа ещё больше — настолько театрально это выглядит. — Найдёшь, в чём пойти на бал, не тратя мои деньги и не беря в долг — пожалуйста! Я не буду против! — насмешливо кричит Джордж Уикхем ей вслед. Его жёнушка тут же разворачивается, смотрит на мужа, грозно сверкая глазами, что кажется ещё более забавным, в сочетании с её детским личиком. Она хватает со стола книгу — кажется, «Часы досуга» лорда Байрона — и кидает в мужа — тот насилу успевает книгу поймать прежде, чем она должна была встретиться с его лицом. Миссис Уикхем шарит рукой по столу в поисках ещё чего-нибудь, но там нет больше ни единого предмета, который она могла бы бросить в Джорджа. — А я найду! Найду! Найду! — кричит Лидия, снова топая ногой. — И ты больше никогда не посмеешь запретить мне ходить на балы! Именно с этими словами миссис Уикхем вылетает из комнаты.***
Недели через три совершенно счастливая миссис Лидия Уикхем появляется на балу у Милтонов в новом бархатном платье. Платье кажется чудным и странно знакомым, хотя Джордж видит его впервые, но, впрочем, отвечает всевозможным приличиям, а, главное, Джордж Уикхем не тратит на него ни пенса. Лидия веселится, кружится в нём по залу, танцует со всеми кавалерами подряд, а танец на десятый вспоминает и про мужа, которого тут же тащит в самый центр. Бал у Милтонов проходит весело. Особенно для Лидии, которая давно жаждет возможности потанцевать и посплетничать. Не обижается на супруга миссис Уикхем уже давно — уже на следующий день после ссоры Лидия словно обо всём забывает и снова кажется довольной жизнью и всем вокруг, — но на вопрос о том, где именно она нашла это платье, упрямо не отвечает. Джордж даже раз десять перепроверяет свой кошелёк и некоторые заначки. Всё оказывается на месте (ну разве за исключением того, что Джордж Уикхем сам потратил), а в долг Лидия ни у кого не просила. Даже у сестёр.***
То, откуда у Лидии появилась возможность сшить себе платье, так и остаётся для Джорджа Уикхема загадкой целых четыре дня. Он проверяет весь Ньюкасл, обходит всех портних и узнаёт, что миссис Уикхем ни к кому из них не заходила. Он опрашивает всех своих знакомых, но ни у кого из них денег в долг она не брала. Это кажется Джорджу безумно странным и настораживающим. Ему всё ещё чудится, что вот-вот к ним в дом нагрянут кредиторы, что им зимой будет нечего есть и нечем отапливать дом, что ему не выплатят жалование и прочее, прочее, прочее, чего Уикхему совершенно не хочется. В конце-концов, он решает махнуть на это рукой — само всплывёт, если будет нужно — и сосредоточиться на чём-то более насущном. Например — повесить, наконец, в их маленькую гостиную те бархатные занавески, которые прислала миссис Бингли. Тут-то и начинаются первые проблемы — Уикхем никак не может их найти. Он ищет их по всем сундукам в доме, где они должны бы быть, осматривает чулан, в котором они могли бы оказаться по его небрежности — ничего. Зато находит ножницы, иголки и нитки, которые Лидия поставила на полку. В какой-то момент, Джордж Уикхем думает, что его милая жёнушка продала эти занавески, чтобы купить то платье, в котором она танцевала на милтоновском балу. В любом случае, занавесок нет нигде. Осеняет его лишь под вечер, когда Лидия в ночной рубашке уже лежит в кровати и читает какой-то роман крайне вульгарного содержания, который пару недель назад читал кто-то из полка Уикхема, а он сам отвечает на письмо Денни, что думает перевестись в тот же полк. Джордж чувствует себя таким идиотом, что снова хочется расхохотаться. Он вскакивает из-за стола и бросается к платяному шкафу — Лидия настороженно следит за ним и даже откладывает в сторону книгу. Джордж Уикхем достаёт то платье, в котором его жена танцевала на балу у Милтонов, и больше не может сдерживать хохота. Теперь он прекрасно узнаёт бархатные занавески.