Tender and Kindly

Blue Foundation-Eyes on fire       - Придурок! Эгоист! О чём ты думал, когда лез в драку к Чунмёну! – глотая надрывные слёзы, ругалась Мами, крича так громко, что от звона её голоса у Чанёля ещё нестерпимее раскалывалась голова. Природе, видя, что Огонь еле-еле может даже дышать, настолько было сейчас страшно, настолько боязно его потерять, что она не могла себя сдерживать и, потеряв внезапно разум, жестоко била младшего брата ладонью по плечу, на котором, если юноша всё же выживет, к утру зацветёт огромный и яркий синяк. - Нуна! Природа! Пожалуйста! Прекрати! Нуна! – сквозь лихорадочную боль и жар во всём теле проныл парень, не в силах терпеть ещё и нотации Природы. Огонь, хоть и молил, но всё равно не надеялся, что сестра его мольбу выполнит. - Прекратить? – эмоциональнее взъярила Природа, перестав прибавлять ещё физической боли телу Чанёля, которого итак ломит из-за того, что он подрался со Чунмёном – с Водой. Парень просто устал быть Огнём: он не может ничего и никого коснуться, не может никого тепло обнять, с ним рядом стоять опасно любому, когда он начинает проявлять сильные душевные порывы – потому что всё сгорит, всё станет пеплом. Огонь намеренно первым полез драться к Воде, ведь он губителен для него, а полез драться потому, что ему невыносимо обидно, что все на планете его бояться, что Огонь жжёт, что он - самая опасная стихия. Из-за этого его больно скручивает одиночество и понимание того, что он какой-то урод, чудовище. Огонь устал так жить, и потому он хотел больше существовать, позволив себе вот так легкомысленно умереть – из-за обыденной драки с Водой.       Мами - единственная, кто его не боится, кто не считает его ужасным. Потому что она любит младшего. Конечно, Природа любит всех своих четырёх братьев, но именно Огня почему-то по-особенному. «Ты тёплый и нежный», - всегда говорила старшая. Чанёль видел, как глаза сестрицы сияли, как её улыбка цвела, когда она произносила эти слова, только почему-то легче ему не становилось: он по-прежнему не мог верить в себя такого нежного, тёплого, о чём ласково молвила Природа – одиночество слишком затравило его.       - Прекратить, - повторилась Природа уже тише, с придыханием, словно слово застряло в горле, не позволяя дышать. Она обессилено уронила голову на обе руки, лежавшие на прохладной и хрустящей постели, и снова навзрыд заплакала так, словно стремясь «выреветь» своё разбитую поступком Чанёля душу. - Дурак! Дурак! Дурак! Идиот! – сквозь собственный «волчий вой», в который раз, сбившись со счёту, вторила братцу Природа, - Ты нужен этому мира! Без тебя же будет холодно! Без тебя Чунмён и Минсок будут слишком сильно бесноваться! Да ты, дурак, МНЕ НУЖЕН! Да ты… - Природа каждый раз говорила одно и то же. Огонь каждый раз мог точно предугадывать её слова. И всё равно слова сестрицы не могли потерять своей отдушины в этом постоянстве. И каждый раз Чанёль вновь чувствовал себя таким виноватым, эгоистичным, беспечным и слабохарактерным, а что ещё хуже – как раз тем чудовищем, каким его воспринимают на планете, потому что он чувствует себя вероломным, будто своими самоубийственной целью предаёт Природу.       Чанёль потянул свою руку к сникшей голове сестрицы и стал успокаивающе поглаживать её макушку. Девушка мгновенно отреагировала на нежность, подняв на парня раскрасневшиеся и опухшие от слёз, но вмиг залучезарившиеся от ласки брата глаза, упоённо улыбаясь. Именно такая тёплая и родная улыбка Природы верует Огню, что он может согреть, что он такой же тёплый, как и поднятые уголки губ сестры. И именно из-за них юноша верит, что на самом деле мир без него не сможет существовать, как бы его сила не была разрушительна больше того, чего полезного она приносит в то же время.       Мами больше не плакала. С щёк спадали последние, ещё не высохшие капли. - Нуна, прости меня, - Природа накрыла своей ладонью руку младшего, всё ещё гладившую её макушку, в знак того, что всё хорошо, - Прости меня… пожалуйста… просто… мне так одиноко. - Я знаю – у тебя тяжёлая ноша. Но у тебя есть я, чтобы было легче. Зачем ты так со мной? - Я действительно ужасен! Я всегда забываю о тебе! Но я на самом деле очень люблю тебя! Природа потянула руку парня к своим губам и ими оставила на тыльной стороне пальцев поцелуй. - Нет, ты не ужасен. Ты – самый тёплый и нежный. Я – Природа. Я – Творец всего сущего. Поэтому я решаю, нужен ты или нет миру. А ты нужен ему. И что важнее всего этого, - в голосе девушки снова стал слышаться щенячий скулёж, - ты нужен больше всего МНЕ!       Это она его создала. Это из-за неё он боится коснуться всего, потому что боится убить всё прекрасное, сотворённое ею. Это из-за неё он способен больше на разрушения, чем на пользу. Это из-за неё на планете боятся его. И он злится. И он будет постоянно злиться на сестру – она сама это знает. Но в то же время он не готов легко смотреть на её слёзы. Он не может. Он готов с чем угодно примириться, лишь бы она не плакала из-за него, лишь бы она кричала на него, глупого, что он нужен миру, что он нужен ей, что она любит его. И тогда он готов простить её за подаренную несправедливую жизнь.              В комнате царила тишина и мгла от ночной темени на улице. Мами сладко сопела, лежа рядом с Чанёлем и приобняв парня рукой, но самому Огню уснуть уже второй час не в силах. Жар и боль в теле слабели - постепенно становилось легче и здоровее. Чанёль осторожно, дабы не разбудить сестрицу, притянулся к ней, ответно обняв девушку. Он долго в упор смотрел на её прикрытые глаза и длинные чёрные ресницы почему-то стесняясь совершить одно нелепое, но такое нежное деяние.       Он осторожно приблизил своё лицо к спящей и ни о чём во сне не подозревающей Мами. Юноша опять непроизвольно насторожился, когда ощутил на кончике носа щекотливое дыхание из её губ. Но лишь на миг. Он сокровенно близко приблизился к её губам и оставил на них нежный чмок, ненадолго задержав на них свои.       Он часто на неё гневается. Порой ему кажется, что он ненавидит сестру. Но стоит только Мами заплакать из-за него, то вся его злость и ненависть оказываются поистине ложным и иллюзионным.       Потому что он так же, как и она, любит её…