Большинство людей на Земле думают, что Новый Год - пора счастья, радости и веселья. Каждый ребёнок ждёт с нетерпением свой подарок, подростки уже догадались, что их покупают родители, но некоторые всё равно верят в Деда Мороза или Санту Клауса на рождественских санях, запряжённых волшебными оленями с звонкими бубенцами, умеющими летать, вера крепко держит их цели, а цели - мечты, а они уже не дают человеку умереть. Но не каждый так счастлив в это время...
За окном медленно падали одиночные снежинки, будто в каждой из них было чьё-то счастье или горе, уносимое прочь, будто каждая отвечала за одну миллионную жизни каждого существа на Земле, но лишь одной единственной женщине на свете, которая сейчас покинуто смотрела на улицу, глубоко задумавшись, казалось, что они кровавые, словно только боль приносят. Хотя... Ведь так и было. Всё счастливое, радостное, все воспоминание о нём приносили боль. Мать уже не верила, что он жив, не знала, зачем жила, не понимала, почему это случилось именно с ней. Тогда она шла работу, лишь бы заработать на пропитание, лишь бы Даньке было хорошо, возвращалась встревоженно, опасаясь, что сыну стало ещё хуже, хоть и зная, что он может себя обеспечить на какой-то там рабочий день, но... Ворвавшись в квартиру, увидела лишь одинокую мокрую повязку, да пустую постель... Полиция закрыла дело, не в силах понять, куда исчез мальчик. Казалось, что они просто ленятся, не хотят тратить время на поиски ради какой-то незнакомой одинокой женщины, которая потеряла своё последнее золотце, последнюю радость... Казалось, что теперь весь мир встал против неё, не желая понимать материнские чувства, которые могут быть тихими и хладными или даже рвущими всё и яростно-кровожадными. Да, не дело это в 32 терять судьбу, но по-другому нельзя, ведь как же тут жить спокойным, зная, что твоему ребёнку сейчас плохо, но ты не можешь этому никак помешать? В ухо дунул ветерок, задумавшаяся резко повернулась и, улыбнувшись, спросила пустоту: - Хочешь ещё чаю? А, мандаринок, значит... - вскочила и, закопошившись, перетащила фрукты с разделочного на обеденный круглый столик и сама взяла дольку, рассматривая её. Беспомощно опустилась рука, спина сгорбилась, предварительно хрустнув, лицо вновь стало несчастным, а губы произнесли самой себе: - Да кого я обманываю? Нет Дани здесь... - и вновь уставилась в окно, выпрямившись и налив себе зачем-то остывшего чая. Завтра должен был быть его День Рождения, но надежды, что ради неё небеса вернут сына, не было. Да и вообще, когда они хоть раз услышали её мольбы и крики?!Всё слёзы давно пролиты, все слова давно обдуманы, всё счастье давно пропето...
Поняв, что это очередное бесполезное занятие, как те же, чем она занималась в последнее время, Анна поднялась, мотнув головой, и направилась в Его комнату отдать волю воспоминаниям и очередным раздумьям. Весь этот мир с того рокового дня ноября казался ей серым, неинтересным и недобрым к ней, словно она чем-то навредила ему, будто это она виновата, что на Земле сейчас царит не равноправие, а козни чиновников, которые только и хотят побольше себе любимым денежек. А состояния и чувства других их не волнуют. Ведь незнакомцы, верно? А поставить себя на их место, как испачкаться в грязи. Ведь собственная шкура дороже. Эти весёлые жёлтые стены, раньше хоть чуточку приподнимавшие настроение в тьме между этими девятиэтажками, сейчас, взглянув на них, заставляли кольнуть очередную ледяную иголку в сердце. Ведь эти обои она клеила с сыном, когда муж ушёл. Казалось, Даньке даже было лучше, когда отец ушёл, потому что она ни за что и никогда бы не научила сыночка строгостям и подлостям мира так рано - пусть большая часть детства будет счастливой и беззаботной. Хотя... Ведь он некоторую часть уже познал... Взгляд невольно упал на дверь в ванную. В глазах замелькало время, уносясь назад, из комнаты послышался весёлый детский смех, плески воды и смешные звуки, произносимые жизнерадостным ребёнком, который спустя семь лет должен был бесследно исчезнуть. Проход раскрылся, и изнутри вышла молодая женщина со светлыми голубыми глазами, завернувшая в длинное полотенце своё дитя. Это Анна была такой, когда даже муж ещё был с ними, так же был счастливым... Тени рассыпались песком и рассеялись, словно туман, оставив женщину одну со своими мыслями наедине и ещё более несчастную.Почему чёртов диплом оказался дороже сына?..
Она остановилась у двери в его комнату, звуки прошлого и здесь настигли её: - Мам, как это читается? – этот заинтересованный голосок и даже немного напряжённый. - Ки-сло-мо-ло-чный, - произнесла специально для него по слогам мать, а потом соединила в одно слово: - Кисломолочный. Это такие продукты из молока, например, простокваша. - Тогда мне нравится это слово! Кифломолочный! Даже не видя, что происходит с тенями там, в комнате, Анна знала, что сейчас потреплет сыночка по голове и улыбнётся, думая, что со временем он будет правильно произносить все слова мира и на всех языках. Мягкий щелчок, и проход медленно открылся. В комнату врывался мягкий дневной свет, освещая в давно не убранной комнате пыль, которая летала в воздухе хороводами, тройками, повинуясь слабому морозному ветерку с улицы. Мама решила не трогать ничего, чтобы оставить память о сыне навечно. Только что-то сегодня было ново… На рабочем столе лежала белоснежная записка, норовившая улететь. Женщина в порыве надежды быстро подбежала и выхватила бумажку в воздухе, стрельнув глазами в текст, ожидая узреть прошение о выкупе, но…«Это всё сон… Даня рядом с тобой в реальном мире…»
Воодушевившись, щипнула себя за руку, и ничего не произошло. Тогда решила ополоснуть лицо ледяной водой, чтобы пробудится. Ноги понеслись вперёд, споткнулись о косяк, женщина полетела вниз… *** - Даня!!! – очнулась в кухне, вскочив со стула, и немедля ворвалась с счастливыми мыслями в его комнату, но узрела ту же одинокую картину, только без записки, теней прошлого и дневного света.Даже мозг решил посмеяться над ней…
Вмиг погрустнев, она достала фотоальбом, зашторила окно, включила лампу и со спокойным лицом переворачивала страницу за страницей, вспоминая каждый день, запечатлённый на этих фотокарточках. Вдруг по спине побежали нестройными рядами мурашки, было такое чувство, что на неё сзади смотрят, осуждают, но физиономия не сменилась. «Просто холодно», - подумала та, хмыкнула и перевернула очередную страницу. Ощущение не пропадало, только добавился ещё шум в ушах, словно на неё медленно надвигался поезд, даже сердце начало ныть и заедать. Но разом всё пропало, а в вспотевшее тело стрельнул холодок, и тогда Аня откликнулась, вздрогнув и посмотрев наверх. Штора отодвинулась, а по стене бегал солнечный зайчик. И сказала просто так, скорее для себя, ведь этот кусочек света разбавлял вселенскую грусть: - Останься… - подумав, добавила: - Прошу, не уходи… И слова были ключевыми. Пятнышко оторвалось от стены и поплыло в сторону Анны, раздуваясь в мягкий пушистый шарик, оставив женщину в полном непонимании происходящего. Из солнечного меха, отливающего рыжим, вытянулись четыре лапы и мордочка. И из себя солнечный зайчик больше напоминал Солнечную лопоухую Собачку. Материализовавшись, чудо прыгнуло на руку матери и сразу начало базарить: - Ну, наконец-то, кто-то догадался попросить меня остаться! Этот олух уже, наверно, не в тот мир попал! И, наверняка, мальчишку увёл за собою! Похлопав ресницами, Аня произнесла прозрачно, не веря своим глазам: - Я уже взрослая, чудес не существует… - По сравнению с теми людьми, что хмурились в Настоящее Зеркало, ты ещё веришь в волшебство, - безразлично сказал тот, огляделся и смешно нахмурился. - А ты кто?.. – ещё не осознавая, что всё реально, с опаской спросила женщина. - Разве не видно? Собачка. Вот, блин, слепая, - недовольно выкинуло Солнечное чудо, будто общалось с маленькой девочкой. - Но, ты… Свет… Собачка… Летаешь… И тёплый… - бессвязно говорила та. - Глупая девушка! – и чихнуло, сделав акцент на букве «ш». - Будь здоро… - но договорить ей не дали. - Девчонка я, не боись, - деловито сказала Собака и похлопала ушами. Анна облокотилась о спинку стула, нахмурившись и глядя в тёмно-синие глаза своего собеседника, пытаясь убедить себя, что это по-настоящему. И у неё получилось. - Раз уж ты чудо, волшебство, то... Пожалуйста, верни мне Даньку. Ты же можешь, я верю, - смотря на стену и ощущая любовь, опустошающую душу. Её смысл жизни, кажется, возвращался. Но ему было суждено оборваться. - Извини, но я не могу управлять кем-либо. Посланник Света может только направить указанного на верный путь. Помолчав несколько минут, мать попросила умирающим безразличным голосом: - Так направь меня. Собачка потопталась на месте. Кажется, она уже привязалась к этой женщине и искренне хотела помочь, скрывая это всё за базаром. - Хорошо, - это слово далось ей с трудом. - Никто не говорил мне, что нельзя действовать своими методами. Всё-таки, она была послана именно ей, а не кому-нибудь другому. Но не на путь Света, это было теперь ясно. Но не Тьмой же, верно? - Кароче, я предполагаю, что твой мальчишка и мой оболтус, да ещё и один Крылатый двинулись в сторону Зернации. Там им придётся довольно несладко, гарантирую, - тяжёлым голосом сообщила она, а потом после вздоха добавила: - Я примерно проложила путь туда. Предстоит пройти около пяти дверей. Однако Зернация - не обычный мир, Свет не может его видеть. То есть, я буду абсолютно слепа. Поэтому вряд ли смогу тебе чем-нибудь помочь существенно. Собачка спрыгнула с колен Анны и плавно подлетела к стене. За тройным слоем обоев, газет и кирпича крылась деревянная дверь. - И да, советую прихватить альбомчик и зеркало. Указанный с рождения Светом излучает Настоящий Свет с того момента, как посмотрит сквозь него. Так что эффект фотографии создаст хорошую энергию, увеличенную, как это ни странно, обычным зеркалом. Существо глянуло на женщину с немым укором. - Но я не уверена, что эта одежда подойдёт... - В грядущем мире и закупимся. Там всё бесплатно, уверяю, - уже чуть зло сказала она. Мама взяла две вещи, которые у неё попросила Собачка, и неуверенно по советам вышеуказанной открыла дверь, где была ночь. -Пути назад нет... - промолвила она, когда дверь за ними захлопнулась. - Дитя, ты само решилось на это, моё дело только направить...