Тепло

      Таис сонно открыла глаза и осмотрелась. Было до сих пор не очень привычно просыпаться в таком месте, в удобно устроенной, комфортной, светлой каюте, с маленьким спящим фриком по имени Пушистик в углу, а не на той старой, прожившей свое кровати, ежась от холода, пытаясь согреться о широкую теплую спину рядом и мечтая о чашке кофе и куске хлеба.       Наконец-то было тепло, очень тепло…       После стольких лет скитаний по холодному Первому уровню. После стольких лет попыток согреться, прижимаясь друг к другу ночью. Конечно, не то, чтобы они были против таких тесных контактов, но было не очень удобно мерзнуть под тоненьким, не греющим почти одеялом. Сейчас это было лишь по своему личному желанию и по привычке. Острая надобность отпала, замерзать ночью они перестали.       Да, сейчас же было намного лучше. Теплая каюта, шуршание стиральной машинки вдалеке, радость и тихое дыхание любимого, наконец осознанно любимого человека рядом, благодаря которому девушка и просыпается сейчас в спокойствии и тепле.       Таис уставилась вверх, на светлый, тускло поблескивающий потолок. Он значительно отличался от того, что был у них на нижнем уровне, темного, старого, неровного, навевающего грусть и печальные воспоминания, в некоторых местах покрытого маленькими вмятинами, царапинами и тонким слоем пыльb.       Другой была и стена, и кровать, и сам вкус жизни. Был шкаф, стол, стулья, хорошие, мягкие, греющие одеяла, приятные на ощупь подушки, нормальные зеркала, посуда, мытая не кончиками пальцев бестолковой неумехи Кати. Раздражающий шум, крики мальков, чуть надменный голос Эммы, громкий смех Колючего, звон посуды, грохот стульев — все исчезло, было едва слышное сопение Федора, такое же спокойное, как и сам он. Все это время Таис хотела заткнуть всех своих соседей, чтобы просыпаться не от криков, забрать себе все одеяла — чтобы не от холода, перестрелять всех мальков — чтобы не от противных звуков их игр, выгнать куда подальше, желательно за стены станции, Эмму — чтобы не от ее умных речей о пользе мытья рук, ведь пришедшая совсем недавно Эмма уже бесила страшно, и не было сомнений в новых и новых ссорах. Девушка, конечно, понимала, что все это так эгоистично, глупо, и мальки еще дети, и есть всем надо, и говорить охота всем, и замечания Эммы чаще всего бывают реально правильными и требующими выполнения не потому, что так она сказала, а потому что необходимы. Но, черт б его! Каждый раз появлялось это желание — изо дня в день, и Таис не могла с ним совладать. Да и не собиралась, впрочем. Агрессия — это незаменимая ее часть, это важная черта ее характера, а зачем бороться с собой, когда можно бороться со всеми на базе. Логично, да?       И вот оно — долгожданное счастье. Тишина, сытость, тепло, отсутствие страха и волнения — что еще ей надо? Пока что больше ничего.       Таис повернулась к лежащему рядом парню, едва не запутавшись в своих русых растрепанных волосы, и увидела его не скрытые одеждой, широкие, сильные плечи перед собой. Руки, спину и шею рассекали почти зажившие бледные шрамы, светлые, почти золотистые длинные пряди аккуратно лежали на подушке, в отличии от бардака, что происходил у Тай. Теперь он предпочитал спать без одежды, он ни капли не стеснялся Таис, впрочем, как и она его. Да и чего стесняться? Глупое, ненужное чувство это стеснение. Его ощущают люди неполноценные. А любящие не умеют его испытывать — друг от друга нечего скрывать.       У него, на самом деле, очень красивое тело. Он не сильно мускулистый, у него совершенно обычные плечи, теплые, мягкие руки с не такой уж и грубой кожей, умеющие утешать и греть, довольно стройные для такого высокого парня ноги, кубиков пресса тоже нет, но издалека была видна его сила. Сила тела и ума, превосходство над многими другими людьми, про которое он никогда не говорил и, скорее всего, даже не думал. Он не считал себя глупым, он ставил себя на одну доску со всеми. Не занижал, но и не завышал своих достоинств. Не лгал, казалось бы, даже не умел. Зато он умел любить и научил любить саму Таис. А это сейчас дорого ценилось, это сейчас важнее всех богатств.       Девушка поднялась, села на колени и стала наблюдать за лицом Федора. Тот сладко спал, закрыв глаза, его плечи и грудь поднимались и опускались от его дыхания, выражение лица было умиротворенным и счастливым. Теплым и светлым. Ресницы бросали тень на светлые щеки, губы, расслабленно приоткрытые, были сухими, а уголки их - едва заметно приподнятыми. Брови иногда вздрагивали, и это смотрелось забавно.       Улыбка сама собой расплылась по лицу. Захотелось обнять этого взрослого Федю, обнять и долго прижиматься к нему, смеясь и, может, даже плача от счастья. Таис хихикнула против воли, убирая с лица свои длинные волосы, чуть щуря серые глаза и разглядывая лицо парня, который от ее смешка дернул бровями. Его глаза открылись, и он затуманенным взглядом посмотрел на Таис. — Тай?.. — заспанно пробормотал он, улыбаясь, и девушка с улыбкой покачала головой: — Ага, — пробормотала в ответ она, смотря сквозь длинные волосы челки на такое милое, сонное еще лицо напротив. — Доброе утро, — Федор приподнялся на локтях, вздыхая еле слышно. — Ага, доброе… — Таис усмехнулась, чуть приближаясь к парню, и он коротко поцеловал ее. Тай мягко вздохнула, падая на его грудь всем телом и щекой прижимаясь к теплой коже.       Федя лег обратно на подушку, взял ее лицо ладонями и снова коснулся своими губами ее губ, потом щеки, носа, лба. Он поцеловал ее прикрытые веки, и Таис почувствовала, как дрогнули ресницы. Она сама подалась вперед и прижалась к любимым губам, чувствуя редкую мягкую щетину своим подбородком.       Было настолько тепло, что казалось, что можно растаять, раствориться в этих руках. И Таис, впрочем, была бы не против. Федор нежно погладил голову с растрепавшимися волосами и с улыбкой произнес, почти в самые губы девушки: — Мартышка… люблю тебя, — он прижал ее к себе, и Таис рассмеялась. — И я тебя, — она легла рядом, перекатываясь на бок, и Федя ее снова поцеловал — глубже, горячей, лаская обкусанные тонкие губы своими, гладя широкими ладонями ее плечи, спину, талию, и этот любящий взгляд из-под ресниц был добрым, домашним, таким сладким, нежным и заботливым, а главное — теплым. И Тай бы многое в жизни отдала, многим бы пожертвовала, чтобы просто быть рядом с ним. С этим надежным, сильным, высоким и добрым Федькой. Теплым Федькой.       А еще, в отличии от послушных роботов, настоящим и живым. Живым, как и Таис.