Они зависимы. Друг от друга.
Кажется, никто из них не помнит, как всё это началось, но то, что это продолжается уже несколько лет, они не могут отрицать. Они устали друг от друга, устали от переизбытка эмоций и чувств, среди которых лидируют два: ненависть, уничтожающая остатки самоконтроля, и неведомая страсть, сжигающая сердца. Минус на минус дает плюс, но это возможно только в математике, в жизни же минус на минус рождает хаос, который заполняет разум и сердца двух молодых мужчин. Но, стоит признать, мощная сила, которой наделён хаос, создаёт нечто прекрасное, когда из двух совершенно разных людей, рождается единое целое. Когда бледная кожа контрастирует с татуировками на теле другого, а сильные мужские руки оставляют алые полосы на всё той же бледной коже, когда на бёдрах появляются синяки и «половинки лун» от ногтей, когда на острых ключицах и шее рождается «космос» из множества багровых меток, каждый из них понимает, что они зависимы друг от друга.Наркоману всегда мало его дозы. Алкоголику всегда мало бутылки. Двум психам мало, катастрофически мало друг друга.
Им трудно вместе, но поодиночке еще труднее. Нечто особенное и такое запретное притягивает их, манит, будто мотылька на свет. Эти двое никогда не говорили слов любви, только грязные фразочки, которые возбуждали и без того разгоряченных парней. Нет, никакой любви, никакой нежности, чувств и прочих соплей. Это не для них, ведь стоит признать, ими управляет желание завладеть телом другого. Каждый думает именно так, но никто из них не знает правду и, пожалуй, не хочет знать. Безумцы не принадлежат себе, они принадлежат друг другу, и они не устанут доказывать это, раз за разом подчиняясь воли партнёра. — Больной ублюдок! — бросает мужчина, входя в гримёрку. Он нервно кусает губы и, подойдя к стене, бьёт со всей силы по ней. — Ебаный псих! — Ты такой же псих, как и я, — отвечает другой, а потом, достигнув первого, разворачивает и прижимает его к стене, хватает за шею и сжимает горло, перекрывая артерии и вены. — Может быть, мне стоит прочистить тебе твой грязный ротик, чтобы ты не забывался, м? — но он не получает ответа, а хрупкие, такие изящные руки, безумно похожие на женские, сжимают его сильную руку, цепляясь за запястья и царапая кожу ногтями. — Крис, — кряхтит парень, чьё лицо раскраснелось, а на теле проступила испарина от нахлынувшего адреналина. — Крис... — Мужчина смотрит несколько секунд прямо в серо-голубые глаза, кивает и наконец убирает татуированную руку с тонкой шеи. — Рикки? — обеспокоенно спрашивает Крис, видя как Олсон съезжает по стене, тяжело дыша и держась за шею. — Всё хорошо? — он садится рядом на корточки и убирает с глаз сальные и влажные от пота волосы, заправляя прядь за ухо. — Чёрт, — шепчет мужчина, проводя пальцем по щеке, чувствуя, как голова партнёра тянется к его ладони, — прости. Рикки резко поднимает голову, не веря собственным ушам. В его глазах читается удивление и неподдельное отвращение, смешанное с интересом. — С каких пор ты стал таким заботливым? — раздраженно спрашивает он, нервно поглядывая в карие глаза и отстраняясь от руки. — Что тебя опять не устраивает? — Нежный Крис меня не устраивает, — зло отвечает Олсон, поднимаясь на ноги, задевает Криса, отчего тот падает на пол. — Стой! — рычит Церулли, вскакивая с пола гримёрки, и, схватив парня за руку, тянет его на себя, с силой толкает в стену, прижимаясь к телу и выдыхая на ухо: — Нежный? Не думай о себе так хорошо, ладно? Ты не достоин этого, понял? — Крис кусает гитариста за шею, прокусывая тонкую кожу и чувствуя металлический привкус на губах. Чёртов псих. — Да, — шумно выдыхает Рикки, хватаясь рукой за бляшку ремня Криса, дрожащими руками пытаясь её расстегнуть. — Я могу делать всё, что хочу, с кем хочу и как хочу, понял? — Да, — повторяет Олсон, расстегивая уже ширинку на тёмных узких джинсах партнёра. — Да, я понял. — И Рикки доволен. Он, чёрт возьми, доволен тем, что разозлил Церулли, который, находясь в бешенстве, вытрахивает из его бренного тела жалкую душу. Когда-нибудь он доиграется, когда-нибудь Крису снесёт крышу окончательно. — Хороший мальчик, — Крис проводит большим пальцем по губе друга, облизывается и наконец соединяет губы в поцелуе, в котором не чувствуется ничего, кроме страсти и желания, вперемешку с кровью из прокусанных губ. Прижимаясь всё ближе к другу другу, они наконец чувствуют то, что каждый из них даёт другому. Никакой любви, никаких эмоций, чувств и соплей. Они выше этого. Переплетая пальцы и шепча грязные слова, сжимая возбужденные органы, играя языком с мочкой уха, оставляя багровые метки и кусая соски, два психа раз за разом рождают хаос, сжигающий сердца. С каждым новым толчком, не заботясь о том, сколько боли он приносит, они сливаются в единое целое, растворяясь в удовольствии. Два психа, создающие свою реальность, свой мир, в котором правят желания и тщательно скрываемые чувства. Нет, они никогда не скажут слов любви, ведь им достаточно слов ненависти, которые слетают с искусанных в кровь губ.Два наркомана, которым мало дозы. Два алкоголика, которым мало бутылки. Два психа, которым мало боли.
Ненависть — сильное чувство. Любовь — преувеличение. Чувства — бездна. Жизнь — игра. Они положили на весы слишком много, чтобы отступать назад. Идя по краю пропасти, они знают, что рано или поздно сорвутся вниз, обрекая друг друга на погибель, но все равно продолжают идти вперёд. Будущего нет, есть только сегодня, есть только сейчас, а то, что будет дальше, не их забота.Неведомая сила тянет их к другу другу, и когда-нибудь они задохнутся от своих скрываемых чувств и несказанных слов.