Стратегия превыше всего

Я простила его. Почему? Я не злопамятна, а он всего лишь человек, способный оступиться. Все мы совершаем ошибки, но самое главное – он раскаялся. Став правой рукой Верховного Совета, Макинтош буквально поселился в главном зале: он мог часами сидеть за большим дубовым столом, подперев подбородок рукой, изучая стратегические ходы. Иногда мне казалось, что он в самом деле ночует там, особо не заботясь о здоровом сне. До меня только долетали слухи от его приближённых, а потому я точно знала, что у Макинтоша есть свои причины подолгу задерживаться в замке. Дома его никто не ждёт. Отец погиб десять лет назад, а мать подалась в бега после того, как её обвинили в смерти супруга. Братьев и сестёр у Лорда нет, он был и является единственным наследником своего клана. Может, именно здесь он обрёл своё пристанище, где может принести пользу? Не то чтобы я на это надеялась, однако в свой замок я приму любого заблудшего, особенно если он храбр душой и силён телом. А что до храбрости и силы Макинтоша – то этого всего, иногда, даже в избытке. Сегодня состоялось очередное собрание. Я прекрасно понимала, что от меня, как от Королевы, требуется принятие решения и полная сосредоточенность, но мысли были далеко от этого душного и мрачного зала; я отчаянно желала поскорее выбраться отсюда и, вскочив на любимого коня, отправиться в лес на поиски новых мишеней. — Миледи, — обратился ко мне очередной пухлый советник с красным, как помидор, носом, — необходимо выбрать стратегию для следующего боя. Лорд МакГаффин предложил стратегию, ориентированную на защиту левого фланга. Лорд Макинтош же отказался от защиты лишь левого и предложил направить все силы на усиления брони на территории деревни Пронер... — Пронер, — повторила я, задумываясь, — именно эта деревушка стоит на границе королевства? — Точно так, миледи. Мой взгляд встретился с ясным и мудрым взглядом Лорда Макинтоша. Он стоял, оперевшись руками о стол с картой Данброха и близлежащих территорий, всем видом высказывая заинтересованность, и не сводил взгляд своих тёмных глубоких глаз с меня; мне вдруг стало чертовски неуютно, словно он прожигает меня насквозь и даже читает мои мысли. Я распрямила плечи, гордо вскинула голову и произнесла достаточно вкрадчиво, чтобы мои слова впечатались в головы всех присутствующих. Говоря это, я точно знала, кому могу довериться, кто будет отвечать за всех людей и их жизни с честью и достоинством. Отчего то, я точно знала, что именно этот человек предан мне гораздо сильнее, чем все остальные. — Я принимаю план Лорда Макинтоша. Еле заметная улыбка промелькнула на его, испещрённом небольшими шрамиками, лице и тут же скрылась в тени тусклого освещения. Он не подал виду даже тогда, когда я объявила об окончании собрания, и все члены Совета разошлись. Макинтош продолжал сверлить взглядом карту, и я не была уверенна в том, что он знает о моем присутствии здесь, ведь обычно я ухожу вместе со всеми. Внезапно прогулка по лесу отошла на второй план, а прихоть пострелять из отцовского лука улетучилась. Я слегка покашляла, дабы известить Лорда, что ещё стою здесь. — Опять пробудешь здесь до утра? — А как иначе? — мигом отозвался он, вскидывая голову, и уставился на меня своими темными, почти черными, глазами. Почему он всегда так делает? От такого взгляда мурашки непроизвольно начинают своё путешествие по моей спине. С чего бы? — Здоровый сон – здоровый воин. Слыхал? — Не доводилось, миледи, — улыбается, я и не думала, что он умеет, — тогда Вам следует отдохнуть. — Скорее тебе. Мой сон всегда только здоровый. А ты здесь чуть ли не ночуешь. Тебя так беспокоит предстоящая битва? — Меня всегда интересовала стратегия, Вы не знали лишь потому, что это наш первый совместный бой. И я очень надеюсь, что не последний. — Я тоже надеюсь, — тихо проговорила я, едва успев подумать о том, что я вообще говорю. К сожалению Макинтош обратил на это внимание, а потому спросил. — Действительно? Вы надеетесь? А деваться мне было уже некуда, так будь, что будет. — Да, действительно. Почему тебя это удивляет? — У меня сложилось впечатление, что после всего, что было, Вы максимум будете равнодушны к моему существованию, Ваше величество. — Мерида. — Что? — Моё имя, — тверже, чем надо, сказала я, а потом, уже мягче, продолжила, — зови меня по имени. — В знак чести и достоинства я обязан почтенно относиться к королеве. — Знаю. Но мне неуютно, ведь ты старше меня, к тому же, я никогда не требовала к себе особого отношения, всегда хотела быть собой. — Что ж, Мерида, — протянул Макинтош, словно пробуя на вкус буквы моего имени и вслушиваясь в их звучание между собой. Он выпрямился, его взгляд смягчился, а я внутренне сжалась, сама не зная отчего, — раз ты так хочешь. — Спасибо за понимание, — мне очень хотелось верить, что голос мой звучал твёрдо, но очень некстати в горле запершило, и слова, слетев с губ, прозвучали отрывисто. — Тебя явно что-то беспокоит, — он медленно приблизился ко мне, а в его взгляде промелькнула... Забота? — Я в полном порядке, просто здесь душно, — выдохнула, вдохнула, Макинтош встал напротив так, что я могла бы коснуться рукой его груди, чего, конечно, делать не буду. — Я побуду здесь ещё немного, если ты не против? — его басистый крепкий голос эхом отдавался в ушах, звучал в высоком зале, будто глухие раскаты грома и обволакивал незримой теплотой моё тело. Готова поклясться, что мои щёки приняли пунцовый оттенок, ведь Макинтош неспроста так ухмыльнулся и наклонил голову, принявшись изучать моё лицо. — Побудь, — последний вздох, а дальше темнота. Мне хватило одного шага, всего один шаг навстречу, и мои губы накрыли чуть шероховатые губы молодого Лорда, пальцы зарылись в жёсткие чёрные волосы, а глаза закрылись. Я ожидала, что он оттолкнёт меня или будет стоять в ступоре, оглушённый моим порывом. Однако, едва он со всей пылкостью принялся отвечать на поцелуй, я ощутила как сильные руки обвивают мою талию, прижимая к мощному телу. По телу, до кончиков пальцев, пошёл невидимый разряд самых разнообразных чувств: счастье, удовольствие, нежность, желание. Воздух кончался, но это было не так уж и важно, ведь, судя по всему, мы оба давно ждали этого момента. То, с каким жаром Макинтош целовал меня, не оставляло сомнений – он давно думал обо мне. Кто бы мог подумать? Ведь он едва ли пережил мой праведный гнев, завоевал доверие и доказал преданность. Теперь у него был дом. Его дом и семья – это я, ему было ради чего сражаться. Прекрасный сон вновь посетил Лорда, и отныне он высыпался на несколько дней вперёд, а стратегия приобрела иное значение для нас двоих.