Фрэнка больше нет с нами

-Фрэнка больше нет с нами… - касаюсь рукой края гроба и склоняю голову. Я периодически мою голову, с достаточной периодичностью, но из-за всего этого лака, пенок и прочего дерьма, что на них попадает, они всё равно кажутся какими-то грязными и безжизненными. Я помню, как ты начёсывал свою выстриженную чёрную часть волос, как это? Ирокез? Чтобы лучше торчало, когда было настроение. Как там говорил Билли-Джо? Чтобы стоял? Чёрт, я любил, когда у тебя стоял. Серьёзно, всякий раз оставаясь одни, когда и Майкс сваливал, мы трахались. Я слишком брезгливый, я ненавижу общественные туалеты и все эти обоссаные углы заправок, но тебе было нормально. Мне кажется это гадким, мерзким, но чёрт дери, тебя всё устраивало. Я до сих пор помню, как ты улыбался среди всех этих «Сара-шлюха», «позвони мне 5215 252 658», «здесь был Джон», «у меня стальные яйца» и прочей бессмысленной херни, собиравшейся там, кажется, веками, как наскальная живопись. Мигающие лампочки и запах такой, что меня буквально сейчас вырвет. И ты со спущенными штанами. Боже, у тебя трусы в вишенку. Чёрные и в вишенку, тебя всегда забавлял рок-н-ролл. И у меня никогда не было смазки, не знаю почему. Она стоит десять баксов, десять грёбанных баксов, но нет, я не покупал её, если бы ты сейчас был с нами, то я бы бросил всё и купил бы эту гребаную смазку чтобы набузовать её как следует, все твои и мои штаны были бы потом в этой пахучей скользкой гадости и мы бы краснели в прачечной, хотя нет, не краснели бы. Пошла она к чёрту! И тебя всё устраивает, ты упираешься локтями в расписную стену над бочком унитаза и становишься коленом на закрытую крышку. -У меня нет смазки, чувак. – выдыхаю, расстёгивая штаны. -Да расслабься, Джер, у меня была клубничная жвачка, у меня слюна сейчас такая тягучая, что ей можно обувь подклеивать. Берёшь меня за руку и тянешь мои пальцы в рот, я чувствую скользкий тёплый язык и липку густую слюну, от тебя прёт химической клубникой, этот химический сладких запах на какое-то мгновение залепляет мне ноздри, горло, рот, мне кажется, что я упал в бассейн густой карамели, и я едва барахтаюсь в нём, я не могу дышать. Тут же это проходит, я вынимаю пальцы и твоя слюна вполне сойдёт за смазку, по крайней мере по запаху, думаю, сойдёт. Это странное чувство, между тошнотой и восторгом, мне кажется, что я сейчас просто блевану от этого места, у меня мутит в желудке и в то же время сводит яйца от удовольствия. Фрэнк, ты опускаешь голову, тяжело дыша. Ты уместен здесь, тебе идёт этот цветастый фон, а у меня на четверть шотландская кровь, мне нужен спирт, мне нужен виски, чтобы вымыть эти стены. Мои стены. Мои внутренние стены, с кафелем. И у моих внутренних стен с кафелем, по которым течёт мой виски, ссышь ты, Фрэнк. У таких стен больше нечего делать. Разве что у них обычно стоят ряды умывальников и заключённые рано утром умывают свои злые лица. У меня никогда нет ни резинки ни смазки, но тебя всё устраивает. В конце концов, отлипнув от меня, ты поднимаешь крышку унитаза и садишься на него, вытягивая свои бесконечные ноги. -Чувак, посиди со мной, если эта лампочка сейчас потухнет, это будет стрёмно. -Почему? -Так лампочки мигают только в фильмах ужасов, ну, ты понял, когда должно случиться что-то стрёмное. -Что стремнее этого может с нами случиться, Фрэнк? -Это всего лишь кабинка туалета, не преувеличивай. Его ничего не смущает, он сидит себе на унитазе и покачивает ногами, вытянул изо рта жвачку, растянут её прежде, пальцами, потом прилепил к стене на стыке плиток, где выкрошилась замазка. Это отвратительно. -Я хочу в душ. – я стою, прислонившись к стене плечом, жду Фрэнка. -В отеле сходишь, уже недолго осталось. - У меня в автобусе осталось полбутылки скотча. -Ты не шотландец, забудь, Джер. -На четверть! -Но пьёшь ты не на четверть. -Осталась четверть бутылки. Всё сходится. Мне нужно продезинфецироваться. Меня сейчас стошнит, Фрэнк. Давай быстрее. -Может…ну…отсосёшь мне? – улыбается и колени раздвигает, после приподнимает длинную футболку, которая всё и прикрывала. -Что? Фрэнк, какого чёрта? Меня сейчас и так вырвет. -Потом и проблюёшься, тут рядом. - Усмехается. -Чувак, давай не здесь и не сейчас. Потому что… - и я распахиваю кабинку и заруливаю в соседнюю. Припадаю к унитазу, и меня действительно тошнит. Чёрт, я так смаковал этот пончик с йогуртовой начинкой, колу, эти кокосовые шарики, лапшу в яично-сырном бульоне, и всё это сейчас проносится со скоростью обратно, в этом гадком месте происходят гадкие вещи и если бы я вздумал отсосать Фрэнку, то всё это случилось бы прямо там. Гадкое. Гадко гадкое место. – я тебя…у выхода жду…- я выхожу из кабинки, иду к раковине. Мне кажется, что сейчас потечёт просто ужасная вода, ржавая и густая, но нет, её вообще нет. Выхожу на улицу и закуриваю. Идёт Майкс, воду несёт. Брат кивает, подходит, и, открыв бутылку, льёт мне на руки. Умываюсь, мммм, содовая с лимоном. Отлично. Хоть не сладкая, Майкс, ты взрослеешь, мальчик мой, умойся я колой, остался бы без лица. Шучу. Выходишь ты, довольный, что такое? Посрал от души. Умываешься и вновь улыбаешься мне. Мне плохо от этого места. Идём в автобус, садишься рядом и целуешь меня в щёку. В автобусе темно. Нахожу свою бутылку и делаю глоток. Боже мой, как жжёт. Я тогда много пил, сейчас меньше. Ты приходил ко мне домой играть в X-box и всякий раз всё кончалось одинаково, только в разных комнатах. Чёрт, Майкс узнал о нас, хотя я не думаю, что он не догадывался. Он видел, что мы мылись вместе и ты спал со мной в одной постели, разве это он что-то неправильно понял? Хотя ему было плевать. Ну, может, конечно, не плевать, но это было не его дело. Я был счастлив, что от меня отвалил Берт со своим героином, я чистый, я клянусь, я чистый, и больше никогда не возьмусь за это. Ты сыграл в этом немалую роль, Фрэнк, я помню, как я попадался тебе и ты забирал шприцы и топтал их, помню, как однажды игла проткнула тебе подошву кеда и кольнула в пятку, ты так орал, а я смеялся. Вся пятка кеда промокла кровью и мы искали пластырь. Но я завязал, точнее, я не так долго сидел на этом дерьме, что я успел. И я какое-то время ненавидел Берта, чёрт, я именно из-за этого боюсь иголок. Берт был до тебя. Мне не нравилось, когда меня прижимали к стене или кровати и, шипя мне что-то в ухо, трахали. Хотя ладно, вру, нравилось. Но не долго, это переходит все границы. Но наткнувшись на Майка, Берт изменился и в лице и в принципе. Я не думал, что он будет так с кем-то сюсюкать, что он бросит свою ширку и всё это дерьмо и придёт к Майксу не заламать его в спальне, а кофе принесёт. Я не спрашивал, что они делают и как да и…я не знаю, как бы я спросил, что-то вроде:»Эй, Майкс, а Берт уже присунул тебе?» или» Эй, бро, как там Берт, ничо так или ну да нифига себе?». Я знал, точнее, догадывался, я видел багровые синяки на ключице брата, но отнюдь не от ударов. И я видел, что они оба изменились в лучшую сторону. Берт и правда вроде ничего парень, может, дело было во мне? Может это просто я не такой? Я знаю, что я дерьмовый человек, именно поэтому, моё место в заднице у Фрэнка. Хаха, здорово прозвучало, надо запомнить. Мы делали гадости с Бертом. Большие злые гадости, я бы не жалел. Он несколько раз побил меня до полусмерти, а я облил бензином и сжёг его машину, потом, после очередной стычки я ножницами обкорнал ему все волосы. Сейчас, когда он у меня дома мы улыбаемся друг другу, мы больше не злы друг на друга. Пару раз курили вместе травку, все вчетвером. И я тайно радуюсь душой, что он догадался не брать тот лосьон после бритья, в который я влил соляную кислоту, вместо содержимого. Но всё это время со мной был ты, Фрэнк, и будь ты с нами, я бы всегда был с тобой. А ещё я никогда не был спортсменом. И ребята из футбольной команды меня прессовали. Не один Берт, у того были свои ко мне дела, а эти – просто так. И помню, что у тебя тогда забавно вились волосы на затылке и ты предложил нассать им всем в шлемы перед игрой. Я никогда так не смеялся. Чёрт. Мы разработали целый план. Мы выпили по два литра фанты с лимоном и чуть не умерли на биологии и истории, у тебя аж слёзы из глаз, мне кажется, текли, а я боялся засмеяться, иначе был бы провал. Мы еле дошли до раздевалки, никого не было, но лежала форма, была важная игра, о, да. И мы начали с разных концов, один, второй, третий, хоть бы хватило. И мы сошлись на шлеме гол-кипера, о да, в две струи, чтоб ты сдох Мэттью Стиф, захлебнись. И тогда я понял, что я искал тебя всю жизнь. Ты –мой друг и соратник, ты моя поддержка и мой вечный огонь надежды. Ты те семь стрел, что умягчили моё злое сердце, Фрэнк. И после мы начали дружить как ненормальные, я смеялся. И ты надоумил меня заниматься творчеством в другом понимании этого слова. Я бы не верил в себя, если бы не ты. На тот момент я ещё был с Бертом, но в больницу ко мне приходил именно ты. Ты говорил, что мы друзья и всё отлично, когда целовавшись с тобой у шкафчиков полурока я шёл к Берту потому, что он позвонил, прости. Я должен идти. Потом всё кончилось и я забыл, что такое синяки на лице. И будь ты сейчас со мной, я бы сходил и купил парочку новеньких шлемов для американского футбола, и ты знаешь зачем. -И сейчас тебя нет, ты так нужен мне, Фрэнк, ты так нужен мне…-стою у гроба, сжимая пальцами его деревянный лаковый край. – Почему ты так рано ушёл? Настоящее горе- тихо и молчаливо, никакие слова не выразят той боли, что я испытываю. Никогда. – всхлипываю. – если бы ты был сейчас со мной… -Джерард, ты совсем охерел?! – входит Фрэнк. – ты задрал уже, Джер. Ну серьёзно, это пиздец какой-то. Ты купил этот злоебучий гроб за семь штук баксов и всё это. Ты задрал, я не собираюсь умирать. Нормальная была паста что ты приготовил, НОРМАЛЬНАЯ! Ну, попался там кусочек кафельной плитки, ну и срать! Ты задрал со своими репетициями. Может хватит? То, что я залез в гроб на съёмках клипа- ничего не значит. Я не собираюсь туда. -Фрэнк… -Я верующий человек, Джер, и потому если это ещё раз повторится, я – лично тебя отпою. Серьёзно, ты задрал уже. Мы все как придурки его ждём, а он этот гроб припёр и сюда. Фрэнк похож на петуха, он кричит и только что крыльями не бьёт. -Серьёзно, отвези его в гараж и не тяни в дом. Майкс и Берт засунули индейке в зад картофелину и делают с ней фото, это нормально вообще? А ты здесь у моего гроба. Семь штук баксов, Джер, семь штук, ты мог за эти деньги трахнуть меня на Багамах. -Ничего себе ты цены задрал, чувак. - смеюсь. -Я дам тебе бесплатно, за эти деньги мы могли туда полететь. -Не семь, а четыре. Вчера была Чёрная пятница, скидоны, всё такое. -И ты все деньги просрал на этот чёртов гроб? -Я купил подводку. -Четыре тысячи баксов, это капец. -Это замок. Из героина! – кричит из столовой Берт. Он-то уж точно в теме, сколько это в героиновом эквиваленте, я чую, что он приторговывает, точно-точно иначе как объяснить у Майкса появление такого дорого барахлишка? Мне нужно будет ещё с ним б этом поговорить. Да чтоб вам всем. Но слава Богу, ты со мной, Френк. Ты со мной.