спи со мной

— Только представь, что весь наш мир — это пицца. — Тогда ты сожрал кусок Америки, Сех... — Чондэ лениво откинулся назад, повернул голову в надежде, что это хоть чуточку развеет скуку. Не помогало, — но ты прав, весь наш мир — сплошная пицца: мы ходим в костюме пиццы каждую субботу, развозим пиццу и едим только пиццу. — Вчера у нас на обед была лапша, — лениво возразил Сехун, выедая из пиццы середину. — Одна упаковка на троих, правда. Но ты же знаешь, что всю свою еду я готов отдать тебе, понимаешь, насколько ты мне дорог? На этот раз удержаться от такого глухого смеха не удалось. Чондэ прикрыл рот рукой, чтобы не обидеть Сехуна. Но, когда тот, наконец, прогрыз большую дырку и засунул туда голову, Чондэ нервно засмеялся, пугая не только Сехуна, но и себя. — Балбес малолетний, — выдохнул Чондэ, — если ты так любишь меня, то развези пиццу по адресам. — Эй, я люблю тебя, но не так сильно! — Сехун коротко посмотрел на Чондэ, не желая отрываться от своего увлекательного занятия: попытки дотянуться до висящей на груди помидорки языком. — Ты не развёз ещё те, что заказывали с утра. Они будут бить тебя, долго и больно! Я ещё девственник, меня нельзя бить. Но ты со мной можешь делать много других прикольных штук. Чондэ лениво жевал губу, прикрыв на секунду глаза. Поднимать свой зад и тащиться в другой конец города совершенно не было никакого желания, но Сехун говорил, что так, наверное, их грехи искупались. А как могло быть иначе, если ездить приходилось на миникупере в застоялый зной и без кондиционера? Адская кабина на колёсах — вот правда. Чондэ, скорее всего, был всемогущим и единственным из их компании из трёх человек, кто стойко мог стерпеть любую пиздюлину от заказчиков, когда Сех, после таких случаев, находился на грани суицида, а Цзытаю уходил в запой. /// В миникупере тесно, а Чондэ уже несколько раз пожалел, что вообще согласился на уговоры Сехуна, ибо нечего брать на понт настоящих мужчин. Хоть Сехун и кривил губы, заявляя, что яйца у него всё-таки больше, единственным, у кого они были не хрустальные, так же оставался Чондэ. Работать сегодня было вообще плохой идеей, такая очевидная и пришедшая с ознобом мысль возникла, когда Чондэ оказался возле нужного особняка. Хоть температура в воздухе поднималась высоко за двадцать, Чондэ зябко потёр ладони. Высокий забор касался краешка светившегося вдалеке солнца, оттеснял горячий воздух и падал на Чондэ прохладной тенью. Сразу же за тем, как под пальцами просунулась кнопка звонка, из динамика прозвучал голос: — Кто? От голоса такого у Чондэ в желудке скрутило. — Вы... вы пиццу заказывали. — В одиннадцать — сейчас три часа дня, — мужчина коротко усмехнулся. Чондэ прошёлся кончиком языка по губам, выдохнул и поставил перед собой задачу продать эту грёбаную коробку. — С утра нужно питаться здоровый едой, наша пиццерия заботится о здоровье своих клиентов. — Вы заботитесь о своих клиентах только с утра? Как это безответственно! О них нужно думать и днём. Давай, ты приедешь вечером, и мы поговорим о том, что ваша компания должна заботится о клиентах ещё и ночью? Чондэ на секунду засомневался, стоило ли вообще продолжать. Развернулся, хотел было уже забраться в миникупер, как вздрогнул от голоса. — Ладно, заходи, только пиццу не забудь. Чондэ схватился за коробку пальцами так яростно, будто надеялся, что в неё встроена машина времени и у него была возможность перемотать этот ненужный кусок жизни к тому моменту, когда он лежал в постели, ел мороженое и смотрел британские сериалы. Ворота перед ним со скрипом открылись, и Чондэ на секунду показалось, что попал он в какой-то райский уголок: вокруг сплошная пелена из цветов, густые плети над головой, и воздух слишком чистый, даже сладкий. От неожиданного глубокого глотка захотелось откашляться, но Чондэ лишь глухо прочистил горло и шагнул вперёд по цветной брусчатке к крыльцу особняка. Перед Чондэ несколько ступенек и дверь, что почти открылась. В те се­кун­ды Чон­дэ по­думал о том, кто мог ока­зать­ся вла­дель­цем пь­яня­щего го­лоса. — Сколь­ко с ме­ня? Муж­чи­на мо­лодой, мо­жет, чуть стар­ше Чон­дэ. Он спус­тился на пос­леднюю сту­пень­ку, мяг­ко улыб­нулся, и у Чон­дэ в тот мо­мент в го­лове пус­то ста­ло, в кро­ви тем­пе­рату­ра рез­ко под­ня­лась, в гла­зах по­дёр­ги­валось дым­кой. — Эй, мо­жет, вы­пить че­го хо­чешь? От пиц­це­рии до мо­его до­ма да­леко­вато, осо­бен­но на тво­ей по­суди­не, — спро­сил он, ког­да Чон­дэ чувс­тво­вал, как внут­ри что-то гну­лось-гну­лось-гну­лось и, вро­де бы, вот-вот сло­мать­ся дол­жно, но лишь скри­пело, и бо­лело, и скреб­лось. — Во­ды? — Зай­дёшь? — пред­ло­жил муж­чи­на, а Чон­дэ кив­нул. Не нуж­но бы­ло это­го де­лать. Вот не нуж­но бы­ло. — Моё имя Бэк­хён. — Ким Чон­дэ, — реф­лексом сор­ва­лось, от­че­го он гу­бу за­жевал, и поч­ти по­чувс­тво­вал, как муж­чи­на вце­пил­ся в его рот дол­гим глу­боким взгля­дом. Нуж­но бы­ло нас­то­рожить­ся, но от это­го лишь дух пе­рех­ва­тыва­ло. — Ким-чон-дэ, — пов­то­рил Бэк­хён, рас­тя­гивая сло­ги, — кра­сиво. Приг­лу­шён­ный свет соз­да­вал ин­тимную об­ста­нов­ку, Чон­дэ пом­нил од­но пор­но, ко­торое на­чина­лось точ­но так же. Сей­час Бэк­хён прос­то дол­жен раз­вернуть­ся, пе­рех­ва­тить его за­пястье и тес­но при­жать к прох­ладной сте­не со сло­вами: «у ме­ня есть нес­коль­ко ва­ри­ан­тов, как на­казать те­бя за свою бе­зот­ветс­твен­ность», жар­ки­ми, го­рячи­ми гу­бами при­жав­шись к вис­ку. Толь­ко од­на мысль до­води­ла до ис­ступ­ле­ния, где Чон­дэ не мог шаг­нуть даль­ше, чем метр от плот­но зак­рывшей­ся за спи­ной две­ри. Воз­дух в ком­на­те с вы­соки­ми по­тол­ка­ми ко­жу хо­лодил, но Чон­дэ слов­но из­нутри пла­вил­ся от взгля­дов Бэк­хё­на, от его ко­рот­ко­го ка­сания, ког­да от­да­вал ста­кан с во­дой, ед­ва ка­сал­ся паль­цев Чон­дэ сво­ими, го­рячи­ми, ни­как не под­хо­дящи­ми для сос­то­яния Чон­дэ. Воз­дух сов­сем не сту­дил ко­жу — на­обо­рот, дей­ство­вал гу­битель­но. Чон­дэ не сов­сем по­нимал, что Бэк­хён имел вви­ду, ког­да од­ни­ми гу­бами про­из­нёс: «нра­вит­ся?». Вот толь­ко что: сад, дом, во­да в ста­кане, сам Бэк­хён или пер­спек­ти­ва ока­зать­ся на уз­кой бар­ной стой­ке с ши­роко раз­дви­нуты­ми но­гами? Чон­дэ по­раз­мыслил се­кун­ду и не­уве­рен­но кив­нул. По­жалуй, ему нра­вилось всё. В осо­бен­ности Бэк­хён. И Чон­дэ не знал, как с этим бо­роть­ся. — Спа­сибо за во­ду, — вы­каш­лял он, ког­да по­чувс­тво­вал ос­трое же­лание по­цело­вать Бэк­хё­на, ко­торый ле­ниво под­пёр пле­чом хо­лодиль­ник, и за­пах чёр­но­го ха­лата сос­коль­знул с тон­ко­го пле­ча. Ког­да гу­бы Бэк­хё­на чуть дрог­ну­ли в ко­рот­кой улыб­ке и го­лову он зап­ро­кинул в мо­мент, ког­да кап­ля по­та ка­тилась от вис­ка к че­люс­ти, у Чон­дэ зу­бы сво­дило от же­лания пой­мать её ртом. — Я бы мог по­мочь те­бе не толь­ко этим, — про­шеп­тал Бэк­хён, ког­да ока­зал­ся сов­сем близ­ко к Чон­дэ. Ру­ки са­ми под­ня­лись, упёр­лись в груд­ную клет­ку, ос­та­нав­ли­вая его, не под­пуская к се­бе. — Да брось. Ты ведь то­же по­чувс­тво­вал это? У те­бя кровь в жи­лах ки­пит... Я чувс­твую. Не соп­ро­тив­ляй­ся. Бэк­хён опус­тил свою ла­донь по­верх рук Чон­дэ. Паль­цы у не­го дей­стви­тель­но го­рячие, ко­жа под тон­кой ру­баш­кой то­же. И у Чон­дэ не бы­ло ни­каких сил соп­ро­тив­лять­ся, в нём как-буд­то не ос­та­лось ни­чего, ког­да Бэк­хён тол­кнул­ся бли­же. И да­же ру­ки на гру­ди не ме­шали ощу­тить, как внут­ри всё мгно­вен­но за­пыла­ло. Осоз­на­ние про­ис­хо­дяще­го до­ходи­ло пос­те­пен­но, член боль­но тёр­ся о ткань тру­сов, и Чон­дэ не знал: всег­да ли был та­кой блядью. — Я не хо­чу, — сов­рал Чон­дэ, ког­да Бэк­хён об­жёг ему ды­хани­ем гу­бы, — не смей тро­гать ме­ня, ина­че... — Ина­че ты ис­пу­га­ешь сво­им обиль­ным се­мя­из­верже­ни­ем? — на вдо­хе с ус­мешкой спро­сил Бэк­хён. Чон­дэ круп­но дро­жал, ког­да го­рячая ру­ка ог­ла­дила пле­чи с на­пором и си­лой; нап­ря­жение гра­ничи­ло со сла­бым по­мут­не­ни­ем в го­лове, а ког­да ру­ки Бэк­хё­на ока­зались на про­меж­ности, зас­тавляя ис­пу­ган­но за­жать рот ла­доня­ми, Чон­дэ за­думал­ся: не­уже­ли он мог так лег­ко от­дать­ся пер­во­му встреч­но­му, пусть да­же Бэк­хён та­кой кра­сивый, и строй­ный, и го­рячий, и воз­бужда­ющий, и страс­тный? На­вер­ное, нет, не на каж­до­го че­лове­ка при­ходи­лось так мно­го «и», ко­торые лег­ко прос­ле­жива­лись в Бэк­хё­не. Чон­дэ при­кусил гу­бу, рва­но и рас­те­рян­но выс­та­нывая ти­хое со­пение. — Ещё раз так сде­ла­ешь, и я по­имею те­бя пря­мо здесь, — глу­хо по­яс­нил Бэк­хён. У Чон­дэ уш­ные ор­газмы про­ис­хо­дили от его го­лоса, он нер­вно по­дал­ся на­зад, встре­ча­ясь за­тыл­ком с пол­кой, а по­том поч­ти умер, ког­да Бэк­хён прих­ва­тил ему ко­жу на шее гу­бами. — Лю­бишь секс на ко­жаных ди­ванах? У ме­ня есть па­роч­ка та­ких. Чон­дэ хо­тел бы­ло ска­зать, что, в прин­ци­пе, лю­бит секс, но Бэк­хён не да­вал из гор­ла выс­та­нывать что-то кро­ме ут­робно­го со­пения. Слов­но воз­ду­ха не хва­тало, ког­да язык Бэк­хё­на ока­зал­ся у Чон­дэ во рту, и где во­об­ще его та­кой страс­тной, го­рячей и прос­то кры­шес­носной пре­людии учи­ли? — Лю­бишь? — пов­то­рил он, на се­кун­ду отс­тра­нив­шись от Чон­дэ, а по­том всё-та­ки по­садил его на ос­трый край ку­хон­но­го шка­фа и тёр­ся о Чон­дэ так мед­ленно и неж­но, что аж ру­ки дро­жали, тя­нул за во­лосы, зас­тавляя вы­гибать­ся до хрус­та в поз­вонках, и це­ловал в шею так го­рячо. — Или те­бе здесь нра­вит­ся, ми­лый? Чон­дэ рез­ко нап­рягся и су­дорож­но кив­нул, по­тому что уже пле­вать бы­ло где, он хо­тел, что­бы Бэк­хён, на­конец, про­дол­жал. — Не тут... — вы­давил из се­бя Чон­дэ. За рёб­ра­ми неп­ри­ят­но за­коло­ло, ког­да Бэк­хён ус­мехнул­ся, смот­ря лишь на не­го, чуть нак­ло­нил­ся, про­шеп­тав ти­хое: «ну, тог­да идём». И Чон­дэ ед­ва-ед­ва дер­жался от то­го, что­бы жад­но, гру­бо и сов­сем не­умес­тно при­жать Бэк­хё­на к не­оно­вой кар­ти­не, а по­том ра­зод­рать се­бе зад до ран об шер­ша­вую сте­ну. У Чон­дэ внут­ри всё раз­ду­вало от слад­ко­го пред­вку­шения, те­ло не­мело, и но­ги как-буд­то ват­ные. В ком­на­те свет­ло слиш­ком, Чон­дэ заж­му­рил­ся, но не по­мог­ло. Чёр­ный ко­жаный тра­хатель­ный ди­ван, как Бэк­хён и обе­щал, ря­дом сто­лик на низ­ких нож­ках, неб­режно бро­шен­ные пре­зер­ва­тивы, смаз­ка, сал­фетки на нём . Мо­жет, Бэк­хён ещё ко­го ждал? У Чон­дэ вдруг в го­лове по­мут­не­ло, мозг на мес­то встал. И пос­мотрел он на хо­зя­ина до­ма так зат­равле­но и ис­пу­ган­но, что аж Бэк­хён на мгно­вение с сом­не­ни­ем свёл бро­ви. Дей­стви­тель­но, за­чем Бэк­хё­ну та­щить в пос­тель то­щего, ос­тро­го, нес­клад­но­го Чон­дэ, пер­во­го, кто под ру­ку по­пал­ся, без раз­бо­ра, и нас­та­ивать с та­ким уме­ни­ем и на­пором? Чон­дэ хо­тел бы­ло от­сту­пить, из­ви­нить­ся, поп­ро­щать­ся и уй­ти, или ско­рее бе­жать из это­го до­ма, но чувс­тва Чон­дэ слов­но плав­но пе­рехо­дили к Бэк­хё­ну. Его ли­цо пе­рес­та­ло быть воз­буждён­ным, ско­рее мяг­ким, лас­ко­вым. И об­ни­мал Бэк­хён то­же лас­ко­во, тёп­лы­ми длин­ны­ми ру­ками. — Не нуж­но бо­ять­ся, — про­шеп­тал он, — обе­щаю, что ты в этом до­ме по­лучишь толь­ко удо­воль­ствие. Бэк­хён по­обе­щал, и Чон­дэ не­ожи­дан­но зад­ро­жал от не­тер­пе­ния. Бэк­хён го­ворил: «ты дол­жен мне ве­рить». И Чон­дэ ни се­кун­ды не сом­не­вал­ся, что ве­рить Бэк­хё­ну он дей­стви­тель­но дол­жен. Чон­дэ не су­мас­шедший, но очень хо­тел бы им быть. От та­кой бли­зос­ти с Бэк­хё­ном рас­пи­рало, раз­ди­рало на час­ти, слов­но от­ли­тыми из чу­гуна ког­тя­ми. Чон­дэ ды­шать не мог, ког­да Бэк­хён был ря­дом, слов­но ему судь­бой бы­ло пред­ска­зано ока­зать­ся в этих ру­ках, под этим че­лове­ком, вы­гибать­ся под ним, по­ка поз­вонки не трес­нут, сто­нать, по­ка го­лос не про­падёт. От Бэк­хё­на нес­ло ли­кером и сек­сом; Чон­дэ с го­ловой нак­ры­вало ими, буд­то он оку­нул­ся в ван­ную, где за­пахи пе­рели­вались че­рез край глу­боким лей­тмо­тивом. Там Бэк­хён про­питан без­мерной по­хотью, зве­риной да­же, где сле­довал он лишь сво­им ин­стинктам. Это чувс­тво пе­реда­валось и Чон­дэ. Бы­ло пле­вать, где и как Бэк­хён со­бирал­ся его тра­хать, да­же ес­ли при­жать за­дом к па­норам­но­му ок­ну. Осо­бен­но, ес­ли в его пла­ны вхо­дило при­жать Чон­дэ к па­норам­но­му ок­ну и дол­го иметь на гла­зах у про­хожих. — Хо­чешь от­со­сать мне? Чон­дэ сла­бо по­нимал, о чём ему го­вори­ли. Нет, не так: что этот муж­чи­на имел вви­ду. Чёр­тов апо­гей, где Чон­дэ те­рял связь с прос­транс­твом и вре­менем. — А? — Со­сать, го­ворю, уме­ешь? И слы­шал его Чон­дэ то­же сла­бо. Мо­жет быть по­это­му так быс­тро, ту­ман­но и сор­ва­но кив­нул, сов­сем не со­об­ра­жая. Бэк­хён от­тя­нул от се­бя Чон­дэ, ко­рот­ко ус­мехнув­шись на не­доволь­ное ши­пение, при­пус­тил бельё, ле­ниво над­ра­чивая, и тог­да Чон­дэ не вы­дер­жал — нер­вно дёр­нулся к не­му, гла­за зак­рыл и на се­кун­ду по­чувс­тво­вал, что мог уме­реть, ес­ли бы не при­жал­ся к Бэк­хё­ну так плот­но, тес­но, ос­терве­нело да­же, слов­но они еди­ное су­щес­тво, по ошиб­ке раз­де­лён­ное. Слов­но Чон­дэ толь­ко сей­час по­нял, как же от­ча­ян­но, нас­той­чи­во и не­ис­то­во стре­мил­ся к Бэк­хё­ну всё это вре­мя и как же бе­зум­но хо­тел со­еди­нить­ся с ним, став, на­конец, еди­ным соз­да­ни­ем, ко­торым они и бы­ли соз­да­ны. — Ви­дишь, как у ме­ня на те­бя, — ска­зал Бэк­хён, неж­но пог­ла­дил Чон­дэ по го­лове. Его паль­цы прош­лись по шее вниз, к пред­плечью, и ос­та­нови­лись на кон­вуль­сив­но сжа­тых ла­донях. Ру­ки дви­нулись чуть впе­рёд, и хо­лод­ная ко­жа кос­ну­лась го­рящей же­лани­ем го­лов­ки чле­на. Чон­дэ дёр­нулся, но Бэк­хён си­дел ря­дом, бук­валь­но в па­ре сан­ти­мет­ров, и смот­рел толь­ко на не­го. От это­го кровь за­кипа­ла, мир му­тил­ся, рас­ползал­ся, как ак­ва­рель­ный ри­сунок под дож­дём. — Я хо­чу... — вы­дох­нул Чон­дэ ему в гу­бы и по­чувс­тво­вал, как Бэк­хён схва­тил эти сло­ва ртом, жад­но гло­тая. Тряс­ло от­ча­ян­но и не­щад­но, ког­да сме­лос­ти хва­тило об­хва­тить член Бэк­хё­на паль­ца­ми, сла­бо, ис­пу­ган­но да­же. И смот­реть бы­ло воз­можно толь­ко на то, как нер­вно сжи­мались ру­ки, уже поч­ти не гну­лись, как поб­лёски­вала крас­ная го­лов­ка смаз­кой, и в го­лове би­лось лишь ди­кое же­лание прой­тись по ней язы­ком. — Я так хо­чу, что­бы ты со мной... сей­час, — сло­ва в гор­ле зас­тре­вали, гу­бы об­жи­гали. И от то­го, что Бэк­хён жад­но хва­тал гла­зами его каж­дое дей­ствие, нап­ря­жение чувс­тво­валось ещё ос­трее, силь­нее, и так пол­но, что Чон­дэ ед­ва ос­та­вал­ся на зыб­кой гра­ни соз­на­ния. С уси­ли­ем хва­та­ясь за её кру­пицы, Чон­дэ не мог ды­шать — всё те­ло, слов­но зас­тывший ку­сок об­си­ди­ана, не дви­галось, не слу­шалось. На се­кун­ду Чон­дэ за­сом­не­вал­ся, его ли это те­ло во­об­ще? — Ну, да­вай же, ми­лый, — на вдо­хе про­из­нёс Бэк­хён, ед­ва кос­нувшись гу­бами шеи Чон­дэ, — не бой­ся... Чон­дэ не бо­ял­ся, он от­ча­ян­но же­лал тро­гать Бэк­хё­на, ку­сать, це­ловать, ли­зать его, по­ка соз­на­ние ещё би­лось. По­ка ми­ра вок­руг не су­щес­тво­вало, и по­ка чувс­тво сты­да заг­лу­шалось собс­твен­ны­ми глу­хими сто­нами, ко­торые так от­ча­ян­но рва­лись из гор­ла. Бэк­хён по­ложил ру­ку по­верх паль­цев Чон­дэ. Они го­рячие или да­же рас­ка­лён­ные, как ас­фальт во вре­мя лет­не­го зноя, Чон­дэ хо­тел от­дёрнуть ру­ку, что­бы не об­жечь­ся, но Бэк­хён мяг­ко ос­та­новил его, до­бавив вто­рую ру­ку, он нас­той­чи­во пог­ла­дил по тыль­ной сто­роне ла­дони и по­цело­вал над бровью, за­тем в ви­сок, а по­том вы­дох­нул в при­от­кры­тый рот Чон­дэ. Вы­дохи Бэк­хё­на го­рячие, весь он го­рячий, слов­но в нём вмес­то кро­ви рас­те­кал­ся жид­кий огонь. Чон­дэ жгло паль­цы, ко­лоло гу­бы, и от то­го, нас­коль­ко омер­зи­тель­но сек­су­аль­но Бэк­хён це­ловал его в пле­чо, его круп­но пот­ря­хива­ло. Ли­хора­доч­но тряс­ло мес­та­ми. — Бэк­хён... — за­душе­но выс­та­нывал его имя Чон­дэ. Он се­бя не чувс­тво­вал, свой го­лос не уз­на­вал, а сто­ны уже ско­рее при­чиня­ли сла­бую боль, как и ру­ки Бэк­хё­на, плот­но сжа­тые вок­руг поб­леднев­ших за­пяс­тий. От Бэк­хё­на ря­дом всё те­ло ло­мало, поч­ти кос­тя­ми на­ружу, сплош­ным ого­лён­ным про­водом, что но­ровил вот-вот взор­вать­ся. — Ну же..? — го­лос Бэк­хё­на зву­чал сла­бо, слов­но из дру­гого ми­ра, да­лёко­го, не­дося­га­емо­го, и Чон­дэ по­тянул­ся к не­му, ри­нул­ся но­сом по взмок­шей при­лип­шей к рёб­рам от по­та ру­баш­ке, а от­ту­да к при­от­кры­тым гу­бам, — ну же, да­вай же, — кон­чил Бэк­хён и плот­но сжал в сво­их ла­донях ру­ки Чон­дэ. Там, под его паль­ца­ми, член ис­те­кал смаз­кой, в ко­жу тол­стым сло­ем вре­зал­ся тер­пкий душ­ный за­пах Бэк­хё­на. Чон­дэ нер­вно дви­нул ру­ками вниз-вверх, нас­лажда­ясь ко­рот­ким ши­пени­ем Бэк­хё­на, а сле­дом чувс­твуя при­лив уве­рен­ности. Тон­кая ко­жа под ру­ками плав­но сле­дова­ла за каж­дым дви­жени­ем, го­рячие тол­стые ве­ны, ка­залось, пуль­си­рова­ли в такт с сер­дцем Чон­дэ, бе­шено и не­тер­пе­ливо; шлё­па­ющий звук ока­зал­ся поч­ти слад­ким, лип­ким, вяз­ким, как кле­новый си­роп. Чон­дэ, на­вер­ное, гло­тал его слиш­ком жад­но, от­че­го в гла­зах тем­не­ло. — Ты в нор­ме, ми­лый? — не­ожи­дан­но ров­но спро­сил Бэк­хён, — хо­чешь ещё? Чон­дэ не умел кон­тро­лиро­вать се­бя, ког­да этот муж­чи­на был ря­дом. Сло­ва в мозг до­ходи­ли сла­бо, Чон­дэ пред­по­чёл сле­довать ин­стинктам, хоть и трез­во­нила мысль, что Бэк­хё­на в мо­мент ста­ло от­вра­титель­но мно­го, как со­лёной во­ды во вре­мя штор­ма. И Чон­дэ зах­лё­бывал­ся, то­нул, не­мину­емо опус­ка­ясь ко дну. Бэк­хён был с ним здесь, сго­рал ря­дом в их об­щей аго­нии, но его не бы­ло там, у дна мглис­той ямы, ку­да так нас­той­чи­во хо­тел по­пасть Чон­дэ. Го­лова бы­ла пус­та, соз­на­ние пос­те­пен­но при­туп­ля­лось, Чон­дэ уже дав­но ста­ло всё ров­но. Да­же ес­ли Бэк­хён — чёрт, что вы­сасы­вал из не­го ду­шу, глав­ное — толь­ко, что­бы про­дол­жал де­лать это так нас­той­чи­во, уве­рен­но и силь­но. Что­бы у Чон­дэ всё вре­мя кры­шу сры­вало от его взгля­дов и глу­хих низ­ких слов, что в го­лове ис­ка­жались, слов­но че­рез сплош­ную приз­му. — Хо­чу... — не­тер­пе­ливо сор­ва­лось с губ, и Чон­дэ по­нял, что уже сов­сем се­бя не кон­тро­лиро­вал. Ко­жаный ди­ван слов­но ка­ток под вспо­тев­ши­ми ла­доня­ми. Чон­дэ схва­тил­ся за по­катые пле­чи Бэк­хё­на, заб­рался на ко­лени и вплёл­ся в его от­росшие во­лосы паль­ца­ми. И, ког­да мяг­кая влаж­ная го­лов­ка чле­на кос­ну­лась жи­вота сквозь тон­кую ткань ру­баш­ки, Чон­дэ про­шиб­ла мел­кая дрожь. Бы­ло страш­но ду­мать, как мог­ло ре­аги­ровать те­ло, ког­да Бэк­хён бы кос­нулся его там. Ес­ли дви­нуть­ся са­мую ма­лость впе­рёд, Чон­дэ мог ока­зать­ся про­меж­ностью пря­мо на чле­не Бэк­хё­на. Ес­ли бы Чон­дэ так не тряс­ло, он мог бы по­дать­ся к Бэк­хё­ну и по­цело­вать его в соч­ные гу­бы, но вмес­то это­го Чон­дэ трях­нул го­ловой, раз­го­няя неп­рогляд­ный сум­бур в мыс­лях, и рас­стег­нул нес­коль­ко пу­говиц на ру­баш­ке, спус­кая её с плеч. — Те­бе хо­рошо так... — рез­ко про­из­нёс Бэк­хён, зас­тавляя Чон­дэ под­ско­чить у не­го на ко­ленях. Звук тя­нущей­ся ис­кусс­твен­ной ко­жи соп­ро­водил Чон­дэ, ког­да он при­под­нялся, ед­ва удер­жав рав­но­весие, что­бы из­ба­вить­ся от ру­баш­ки окон­ча­тель­но и нас­ла­дить­ся ви­дом Бэк­хё­на: воз­буждён­ный, нер­вно ого­лив­ший зу­бы в ос­ка­ле, с чле­ном, вы­соко и гор­до сто­ящим меж­ду ног. Чон­дэ бы мог да­же ис­пу­гать­ся, будь он в ином по­ложе­нии. Сей­час ему хо­телось бо­ять­ся лишь се­бя, то­го же­лания, что про­жига­ло нас­квозь, вы­еда­ло ду­шу так, что ос­та­валась лишь сквоз­ная ды­ра. — А так ещё луч­ше, — зыч­но ус­мехнул­ся Бэк­хён, прос­коль­зив по груд­ной клет­ке Чон­дэ гус­тым тя­жёлым взгля­дом. Ка­залось да­же, что от та­кого взгля­да ос­та­вались длин­ные по­лосы, чёр­ные ды­ры, как и та, что бы­ла у Чон­дэ вмес­то ду­ши. — Чем ещё уди­вишь, ми­лый? Чон­дэ бы уди­вил, ес­ли бы знал чем. — Мож­но мне уже..? — вы­пол­нил он, ед­ва уви­дев угол­ки изог­ну­тых в сла­бой ус­мешке губ Бэк­хё­на. Чон­дэ не мог кон­тро­лиро­вать свой рот, ког­да Бэк­хён был ря­дом. Он мгно­вен­но ту­пел, те­рял связь с ру­ками, но­гами, и это по­чему-то ка­залось впол­не нор­маль­ным. — Ес­ли ты так силь­но хо­чешь, — про­из­нёс Бэк­хён, шлёп­нул Чон­дэ по бед­ру, а ртом при­лип к зат­вердев­ше­му сос­ку, и со­сал, об­ли­зывал, ку­сал так уме­ло, что Чон­дэ был уве­рен, что он вот так жизнь из не­го вы­тяги­вал. — Я очень хо­чу. Чон­дэ рыв­ком при­тянул его об­ратно к сво­ей груд­ной клет­ке. — Не ос­та­нав­ли­вай­ся. И сто­нал, гнул­ся, ши­пел, тя­нул от то­го, что де­лал Бэк­хён с его те­лом. Бэк­хён знал, как нуж­но, че­го хо­тел Чон­дэ, и бы­ло сов­сем не яс­но, как он это де­лал. — Мож­но мне..? — низ­ко и ти­хо спро­сил Чон­дэ, пос­мотрев Бэк­хё­ну пря­мо в гла­за. Ры­вок, пе­рево­рот и мгно­вен­ная сме­на по­зиций. Чон­дэ на се­кун­ду по­терял­ся, ког­да ока­зал­ся за­жат меж­ду ди­ваном и Бэк­хё­ном. Всё те­ло про­шиба­ло дрожью, ког­да го­рячие ру­ки ма­зали по жи­воту, бо­кам, оги­бая паль­цы за ту­гую ре­зин­ку тру­сов. Чон­дэ бы хо­тел под­нять го­лову, что­бы пос­мотреть, не ос­та­лось ли на его те­ле сле­дов, но Бэк­хён при­жимал его плот­но, це­ловал не­от­рывно, пос­то­ян­но, в гу­бы, щё­ки, шею и пле­чи, до­водя до ис­ступ­ле­ния. А по­том прос­то стя­нул джин­сы вмес­те с бель­ём до ко­лен и при­жал го­лов­ку чле­на Чон­дэ к сво­ей. Чон­дэ вы­пал из ре­аль­нос­ти, где Бэк­хён жад­но рас­тя­гивал его од­ним паль­цем, за­тем дву­мя, на­вер­ное, и тре­мя; там Бэк­хён шеп­тал, ка­кой го­рячий, пот­ря­са­ющий и невъ­ебен­ный Чон­дэ. Он хва­тал­ся за пле­чи Бэк­хё­на, уже сов­сем не со­об­ра­жая, ни­чего пе­ред гла­зами не раз­би­рая, ни­чего не чувс­твуя, кро­ме ди­кого удо­воль­ствия, что раз­ры­вало его на час­ти где-то меж­ду ног. Там Бэк­хён тра­хал его так хо­рошо, так силь­но, что Чон­дэ от каж­до­го но­вого глу­боко­го тол­чка уми­рал по­нем­но­гу. Кон­чил Чон­дэ, не дож­давшись, ког­да ру­ки по­могут дой­ти до пи­ка. С Бэк­хё­ном каж­дая се­кун­да бес­прос­ветные ор­газмы. В го­лове ту­ман ед­ва рас­се­ял­ся, но чувс­тва уже ощу­щались ос­трее, Бэк­хён внут­ри чувс­тво­вал­ся от­чётли­вее, а Чон­дэ был пол­ностью обес­си­лен. Он по­тянул­ся к его ли­цу, оги­бая го­лову ру­ками, и при­жал к се­бе, гу­бами к ску­ле, ед­ва удер­жи­ва­ясь в соз­на­нии. Те­ло сод­ро­галось то ли от ред­ких тол­чков Бэк­хё­на, то ли от ди­кой ус­та­лос­ти, а по­том ста­ло как-то тем­но и пус­то. /// Слиш­ком тем­но и пус­то. Чон­дэ ду­малось, мо­жет быть он прос­то ос­леп, ведь не мо­жет же быть нас­толь­ко тем­но, как-то по-осо­бен­но­му, неп­ри­выч­но да­же. Слиш­ком тя­жёлые ру­ки, сколь­ко бы Чон­дэ не пы­тал­ся под­нять их, не по­луча­лось. Они слов­но не подъ­ём­ные, и единс­твен­ное, что сей­час поз­во­ляло те­ло, — бо­лез­ненно со­петь за­ложен­ным но­сом. Сов­сем ско­ро сил хва­тило от­крыть один глаз, вто­рой — не по­лучи­лось, но уже хоть что-то. А спус­тя пол­ча­са и мед­ленно, и ос­то­рож­но при­нять си­дячие по­ложе­ние. Весь­ма не пло­хо. Чон­дэ на­вер­ня­ка выг­ля­дел так же от­вра­титель­но, как и чувс­тво­вал се­бя. На жи­воте, бёд­рах за­сох­шая спер­ма, ря­дом ни ду­ши, и Чон­дэ сов­сем не по­нимал, раз­ве секс мог до­вес­ти его до та­кого сос­то­яния. Он не знал, где на­ходил­ся, сколь­ко он здесь про­был, ка­кой се­год­ня день, по­чему ник­то из род­ных и дру­зей его не ис­кал. А мо­жет быть и ис­ка­ли, но спря­тал­ся Чон­дэ очень хо­рошо, так, что­бы не наш­ли. Из­дав про­тяж­ный бо­лез­ненный стон, Чон­дэ груз­но упал об­ратно на жёс­ткую ко­жу ди­вана и зак­рыл гла­за. Слиш­ком тош­но. Чон­дэ на­из­нанку вы­вора­чива­ло ка­кое-то дрян­ное чувс­тво, от ко­торо­го нель­зя бы­ло спря­тать­ся. Из-за не­го к гор­лу под­сту­пала го­речь, но мыс­ли бы­ли нак­ры­ты проч­ной по­воло­кой, от­че­го бы­ло слож­но ра­зоб­рать­ся в том ма­реве, что тво­рилось в го­лове. И пус­то то­же бы­ло. Это чувс­тво бес­по­щад­но за­тяги­вало в се­бя Чон­дэ каж­дую сле­ду­ющую про­житую се­кун­ду. От­кры­вать глаз боль­ше не хо­телось. Ка­залось, сде­лай это — и на Чон­дэ сва­лил­ся бы кос­мос, та­кой же тём­ный и хо­лод­ный, как и мир сей­час внут­ри Чон­дэ. — О, ты уже прос­нулся, ми­лый, — от не­ожи­дан­но­го го­лоса, Чон­дэ буд­то то­ком уда­рило, — я хо­тел раз­бу­дить те­бя, пос­ле то­го, как мы... ну... ты так креп­ко спал и выг­ля­дел та­кой за­ей, что я ре­шил, что ван­на по­дож­дёт. «Не под­пускай его к се­бе», — су­дорож­но кри­чало соз­на­ние. Чон­дэ сде­лал вдох, вто­рой, а ког­да от­крыл гла­за, Бэк­хён уже си­дел ря­дом. — Ты есть, на­вер­ное, хо­чешь, да?.. — Нет, — нер­вно воз­ра­зил Чон­дэ, дёр­нулся от Бэк­хё­на и рез­ко под­нялся на но­ги, ощу­щая силь­ную ус­та­лость и го­ловок­ру­жение, слов­но толь­ко что по­лучил сот­ря­сение моз­га, и кач­нулся впе­рёд, воз­на­мерив­шись упасть на пол. Ру­ки Бэк­хё­на обог­на­ли его вок­руг бё­дер, а сле­дом Чон­дэ ока­зал­ся у не­го на ко­ленях; чувс­тво то­го, что это уже с ним про­ис­хо­дило, ко­паши­лось. — Отъ­ебись от ме­ня! Где мои тру­сы? Я пой­ду до­мой. — Сей­час ты ни­куда не пой­дёшь, — ров­но от­ве­тил Бэк­хён, под­ни­ма­ясь гу­бами по шее, — ес­ли толь­ко в душ, или на кух­ню. Да, имен­но в та­ком по­ряд­ке. Чон­дэ нуж­но бы­ло от­тол­кнуть его, бе­жать прочь из это­го до­ма хоть го­лым. Но сла­бость, оку­тыва­ющая каж­дый сан­ти­метр те­ла, дик­то­вала свои пра­вила. Чон­дэ под­став­лялся под по­целуи, и тог­да пус­то­та и тем­но­та не­от­вра­тимо от­сту­пали, слов­но Бэк­хён за­менял их со­бой, воз­бужде­ние ока­тыва­ло сла­быми при­ят­ны­ми вол­на­ми, от­че­го хо­телось ос­тать­ся в его ру­ках. — А по­том мо­жешь про­вали­вать, — за­кон­чил Бэк­хён, на­шёл гу­бы Чон­дэ сво­ими и по­цело­вал, неж­но и ос­то­рож­но, тре­пет­но да­же, буд­то в пер­вый раз. Чон­дэ бы хо­тел ве­рить в его неж­ность, но нет. Мыс­ли при­нима­ли окон­ча­тель­ную фор­му, но объ­яс­не­ний пус­то­ты до сих пор не на­ходи­лось. Бэк­хён из не­го всю энер­гию вы­жал, как во­ду из тряп­ки. В го­лове не­обыч­но му­тилось, ког­да он смы­вал с се­бя спер­му мы­лом, шам­пу­нем, скра­бом, что по­пада­лись под ру­ки. Хо­телось, что­бы вмес­те с по­том и грязью смы­лась и ус­та­лость, пол­ней­шая пус­то­та внут­ри. Но мы­ло не по­мога­ло. Чон­дэ ед­ва дер­жался на но­гах, на­пор во­ды над го­ловой сно­сил его, раз­ме­рен­ный шум заг­лу­шал тя­жёлое ды­хание, и бы­ло поч­ти не­воз­можно най­ти в этом лив­не се­бя. От­ку­да во­об­ще она взя­лась, эта пус­то­та? Чон­дэ скуд­но пом­нил, что на­кану­не в нём бы­ло слиш­ком мно­го чувств, с ним бы­ло ка­тас­тро­фичес­ки мно­го Бэк­хё­на. Всё де­ло в Бэк­хё­не. Да, всё де­ло в нём. Чон­дэ не знал, как это объ­яс­нить, но Бэк­хён по­явил­ся и в раз стал его ми­ром, его све­том и вдох­но­вени­ем. Чон­дэ хо­тел, и Бэк­хён да­вал. Толь­ко пла­та ока­залось ве­лика. — Ты уже всё? — го­лос его буд­то че­рез тол­стую пе­лену, но Чон­дэ бы­ло дос­та­точ­но, что­бы нер­вно дёр­нуть­ся в его сто­рону. Чон­дэ, лег­ко по­шаты­ва­ясь, вы­шел из ду­ша и вмес­то пред­ло­жен­но­го Бэк­хё­ном по­лотен­ца взял то, что ле­жало на сти­раль­ной ма­шине. По­тому что это по­лотен­це Бэк­хё­на, и пах­ло оно Бэк­хё­ном. — Я под­жа­рил па­ру я­иц, — ска­зал Бэк­хён, по­вер­нувшись к Чон­дэ, ки­дая на не­го лёг­кую улыб­ку, а по­том сно­ва от­вернул­ся к пли­те, — ты лю­бишь тос­ты? У ме­ня есть джем и шо­колад­ная пас­та, но нет ко­фе, за­то есть мо­локо и конь­як. Ты бу­дешь? Чон­дэ поп­ра­вил по­лотен­це на бёд­рах, ста­ра­ясь не под­да­вать­ся то­му же­ланию, что тя­нуло его к Бэк­хё­ну, сде­лал шаг, вто­рой, не под­ни­мая го­ловы, а ког­да всё же ре­шил­ся, тот сто­ял в па­ре сан­ти­мет­ров, смот­рел толь­ко на Чон­дэ. Бы­ло чу­точ­ку не­лов­ко от то­го, что те­ло прик­ры­вало лишь по­лотен­це. Че­го, в са­мом де­ле, Бэк­хён там не ви­дел? Он не толь­ко ви­дел, но и тро­гал, и це­ловал. Но всё же что-то зас­тавля­ло Чон­дэ чувс­тво­вать се­бя не ком­фор­тно. — Са­дись, ми­лый, — Бэк­хён сно­ва улыб­нулся, ед­ва ощу­тимо про­вёл паль­ца­ми от его щё­ки к шее, а от­ту­да — к гру­ди, и Чон­дэ отор­вать взгля­да от не­го не мог. — Я ста­рал­ся, те­бе дол­жно пон­ра­вить­ся. Нет. Чон­дэ уже не нра­вилось. Всё то, что про­ис­хо­дило с ним из-за ка­саний Бэк­хё­на, но, ког­да на стек­лянный стол мяг­ко опус­ти­лась та­рел­ка, Чон­дэ по­чувс­тво­вал, нас­коль­ко был го­лоден. — А ты не бу­дешь есть? — нер­вно спро­сил Чон­дэ, ког­да за­метил, что Бэк­хён наб­лю­дал за ним со сто­роны. — Да­вай, ска­жи, что ты не го­лоден, или что ты на ди­ете. На­вер­ня­ка ты сю­да на­кон­чал. Чон­дэ не­воль­но скри­вил­ся от сво­их же слов и отод­ви­нул та­рел­ку. Хва­тит с не­го этой дря­ни, дос­та­точ­но уже вре­мени пот­ра­чено в этом до­ме, к чёр­ту Бэк­хё­на. Чон­дэ под­нялся, сде­лал шаг, воз­на­мерил­ся о вто­ром и уже ус­пел по­думать о треть­ем, как Бэк­хён ос­та­новил его, сдав­ли­вая пред­плечье. След от ла­дони ос­та­нет­ся, ду­мал Чон­дэ, ког­да Бэк­хён рыв­ком при­тянул его вплот­ную. — Мы все­го лишь за­нялись сек­сом, Чон­дэ, пе­рес­тань де­лать вид, что те­перь я те­бе что-то дол­жен, — вы­палил он пря­мо в гу­бы так го­рячо, что ко­жу за­щипа­ло. Чон­дэ был уве­рен, что при­мер­но из-за та­кого же нап­ря­жения у не­го на­кану­не днём го­лову снес­ло нап­рочь. Бэк­хён не пу­гал его, нет, за­то бу­дил в Чон­дэ ка­кого-то за­душен­но­го зве­ря, же­ла­юще­го раз за ра­зом дос­ти­гать фе­ерич­ной раз­рядки. Раз­ве что ин­те­рес­но бы­ло, нас­коль­ко раз са­мого Чон­дэ мог­ло хва­тить, ес­ли пос­ле пер­во­го же сил в нём поч­ти не ос­та­лось. Чон­дэ, на­вер­ное, был по­хож на то­го, кто пы­тал­ся ры­чать, при­вык­ший толь­ко пла­кать. — Твоя одеж­да в спаль­не, пря­мо по ко­ридо­ру вто­рая дверь нап­ра­во, — мяг­ко по­яс­нил Бэк­хён. Он, ка­залось, да­же не ждал от Чон­дэ от­ве­та — или же знал, что не дож­дался бы его, — не­тороп­ли­во раз­жал ла­донь на пред­плечье и, на­конец, от­пустил. В его гла­зах плес­ка­лась пе­лена ра­зоча­рова­ния. Чон­дэ то­же бы сто­ило ос­та­новить, взве­сить всё и так­же вслед за Бэк­хё­ном ра­зоча­ровать­ся в се­бе. Но вмес­то это­го он ри­нул­ся в спаль­ню, зап­рыгнул в джин­сы, по до­роге к вход­ной две­ри на­тяги­вая на се­бя фут­болку, и, по­ка не жа­лел, что по­кидал этот дом, бе­жал по ши­роко­му ко­ридо­ру так быс­тро, как мог, по­ка но­ги нес­ли, к ми­нику­перу у вы­соких во­рот, а ког­да в се­бя час­тично при­шёл, сто­ял у две­рей квар­ти­ры Се­хуна. /// — Я слу­шал о та­ком, — ти­хо го­ворил Се­хун, сла­бо об­ни­мая Чон­дэ за пле­чи. Се­хун был доб­ро­душ­но тёп­лым, и от это­го не­об­хо­димым, — су­щес­тва со дна пре­ис­подней. Лжи­вые, ко­рыс­тные, за­вис­тли­вые... сек­су­аль­ные в че­лове­чес­ком об­ли­чии, — он ти­хо ус­мехнул­ся, зас­тавляя Чон­дэ чуть при­под­нять го­лову с его ко­лен. — Как-то уж по­доз­ри­тель­но на­поми­на­ет те­бя, не на­ходишь? Это бы­ла не­удач­ная шут­ка. Чон­дэ дёр­нулся, рез­ко са­дясь, и схва­тил­ся ру­ками за го­лову. Пус­то­та внут­ри ре­зони­рова­ла, от­че­го всё те­ло дро­жало ед­ва-ед­ва ощу­тимо, но Чон­дэ в мо­мент слов­но в ра­зож­жённый ка­мин ки­нули, и го­рел он за­живо. — Ты мой ин­куб, Ко­тэ, — Се­хун то­же под­нялся. Скло­нил­ся над Чон­дэ, боль­шим паль­цем кос­нулся угол­ка его губ и улыб­нулся зас­тенчи­во и как-то слиш­ком по-се­хунов­ски. — Ты мой де­мон сек­са. Толь­ко неп­ра­виль­ный ка­кой-то, по­чему ты так пло­хо вы­пол­ня­ешь свою ад­скую мис­сию? По­чему ещё не по­до мной в кро­вати?! — По­тому что я не ин­куб, Сех. Но ты мо­жешь об­ни­мать ме­ня всег­да, ес­ли за­хочешь. Мяг­ко раз­ре­шил Чон­дэ, уб­рал с ли­ца его ру­ку и за­валил­ся об­ратно на ко­лени, скру­чива­ясь в клу­бок, как нас­то­ящий кот. Сил по­чему-то не при­бав­ля­лось, сколь­ко бы Чон­дэ не вы­лёжи­вал­ся, же­лание пой­ти к Бэк­хё­ну так­же не про­пада­ло ни на се­кун­ду. Бы­ло в этом что-то до дро­жи не­ес­тес­твен­ное, и от то­го ещё бо­лее прив­ле­катель­ное. У Чон­дэ пло­хо по­луча­лось ду­мать в пос­леднее вре­мя, по­это­му он да­же не пы­тал­ся по­нять, что про­ис­хо­дило. Чон­дэ под­нялся, встрях­нул го­ловой, а Се­хун мяг­ко улы­бал­ся ему — мел­кий пиз­дюк с бес­ко­неч­ны­ми пош­лы­ми шу­точ­ка­ми. Чон­дэ хо­тел уже сно­ва ува­лить­ся на его то­щие ко­лени, но раз­дался звон­кий жен­ский го­лос: — Дэ, нуж­но от­везти за­каз. За­берёшь на раз­да­че, там я на­писа­ла ад­рес. На ко­лени Се­хуну Чон­дэ всё-та­ки упал, в ты­сяч­ный раз прок­лял свою ра­боту, вы­тянул­ся и по­тянул­ся до хрус­та в поз­вонках. Се­хун при­вык го­ворить, что с та­ким за­вид­ным пос­то­янс­твом Чон­дэ, в ко­неч­ном ито­ге, всё же сло­ма­ет­ся по­полам. А Чон­дэ на­де­ял­ся, что нас­ту­пит мо­мент, ког­да у Се­хуна всё же трес­нет фей­сэн хо­тя бы по­тому, что он тот ещё су­чара. Ехать приш­лось Дэ, по­тому что, ес­ли звон­кая на­чаль­ни­ца на­чина­ла ди­алог с «Дэ...», жо­пец Се­хуна в ту же са­мую се­кун­ду креп­ко-нак­репко при­рас­тал к пру­жинам низ­ко­го пот­рё­пан­но­го ди­ван­чи­ка, ибо «те­бе ска­зали, ты и пиз­дуй». Чон­дэ на­де­ял­ся, что в Аду ему зач­тётся то, что он про­дол­жал жа­рить­ся живь­ём в душ­ном ми­нику­пере. Ког­да Чон­дэ при­пар­ко­вал­ся у стек­лянных стен офис­но­го зда­ния, внут­ри прос­ну­лось зна­комое чувс­тво лёг­кой па­ники. Он, на­вер­ное, па­рано­ик. — Вас уже ждут, — де­вуш­ка у две­рей снис­хо­дитель­но улыб­ну­лась ему, и Чон­дэ не­воль­но по­думал, что тут тво­рилось что-то стран­ное. — Ме­ня? — Да-да, вас, мо­лодо­го кра­сиво­го маль­чи­ка на ми­нику­пере с пиц­цей в ру­ках, — де­вуш­ка кри­во улыб­ну­лась. — К нам ред­ко та­кие за­ходят. Пой­дём­те, я вас про­вожу. Она сме­ялась над ним? Не по­хоже. Нуж­но бы­ло прос­то спро­сить у де­вуш­ки, кто его всё-та­ки ждал, но воз­можность выг­ля­деть при этом глу­по ос­та­нови­ла. Де­вуш­ка ведь кра­сивая, с длин­ны­ми смо­лянис­ты­ми во­лоса­ми в вы­соком хвос­те. Воз­можно, пе­ред ним сто­яла его бу­дущая же­на, и как аб­сур­дно мог он выг­ля­деть пе­ред сво­ими бу­дущи­ми пов­зрос­левши­ми деть­ми. Стоп, не об этом нуж­но бы­ло ду­мать. На лиф­те вверх на пос­ледний этаж, уг­ло­вой ка­бинет, ми­ни­атюр­ная сек­ре­тар­ша за вы­соким сто­лом у две­рей, ти­шина та­кая, слов­но слух про­пал. Это на­поми­нало на­чало филь­мов с Дже­ки Ча­ном. И Чон­дэ знал, что не все филь­мы за­кан­чи­вались хо­рошо. — Мис­тер Бён, как вы про­сили, — ров­ным низ­ким го­лосом про­из­несла де­вуш­ка, ког­да без сту­ка рас­пахну­ла дверь, впус­кая Чон­дэ в ка­бинет. Внут­ри две сте­ны — нес­конча­емый вид на го­род, а даль­ше толь­ко воз­дух. У Чон­дэ ды­хание пе­рех­ва­тыва­ло толь­ко от то­го, что он мог пос­мотреть вниз с вы­соты трид­ца­ти эта­жей. — Спа­сибо, Со­мин, — и у Чон­дэ воз­дух в гор­ле ко­мом стал. Это Бэк­хён. Это го­лос Бэк­хё­на. — Не за­будь пре­дуп­ре­дить ме­ня, ког­да по­явит­ся отец. Мо­жешь ид­ти. — Как вам бу­дет угод­но, — Со­мин пок­ри­вила ли­цом, ки­дая на Чон­дэ ко­рот­кой взгляд. Ка­залось, она зна­ла, для че­го он был тут. Нав­скид­ку, мо­жет, Бэк­хён уже тас­кал на ра­боту к сво­ему па­паше дру­гих маль­чи­ков, а Со­мин та­кая нер­вная по­тому, что в этом зда­нии кра­сивые маль­чи­ки дос­та­вались толь­ко Бэк­хё­ну? — Как ты се­бя чувс­тву­ешь? — спро­сил Бэк­хён, всё так же ус­та­вив­шись в прек­расный од­но­тон­ный вид за ок­на­ми. Он, на­вер­ное, был сос­ре­дото­чен и спо­ко­ен, пол­ностью рас­слаб­лен, и Чон­дэ прав­да был рад, что не ви­дел его ли­ца. — Ни­чего не бо­лит? Чон­дэ хо­тел бы при­со­еди­нить­ся к не­му, ес­ли бы у не­го про­пали пос­ледние кро­хи дос­то­инс­тва. — Ка­кого чёр­та ты тво­ришь? — рез­ко спро­сил Чон­дэ, по­дошёл к Бэк­хё­ну и рыв­ком по­вер­нул крес­ло к се­бе, и опёр­ся ла­доня­ми об под­ло­кот­ни­ки, скло­нив­шись над ним. — За­чем ты ждал ме­ня? — Я пиц­цу за­казал, — ко­рот­ко от­ве­тил Бэк­хён, — и в прош­лый раз так и не зап­ла­тил. Сек­сом ведь сыт не бу­дешь. Не люб­лю, ког­да я дол­жен. Он под­нялся, ед­ва не стол­кнув­шись с Чон­дэ гу­бами, и шаг­нул к сто­лу, за­вален­но­му бу­маж­ка­ми, ка­жет­ся, от­крыл шкаф­чик. Чон­дэ бы­ло ку­да ин­те­рес­нее смот­реть, как по­рывы вет­ра за стек­лом гна­лись друг за дру­гом, как мир вни­зу ка­зал­ся со­вер­ше­но ма­лень­ким и со­вер­шенно не зна­чимым, и как дух зах­ва­тыва­ло от об­манчи­вого чувс­тва не­весо­мос­ти. Чон­дэ не за­пом­нил мо­мен­та, ког­да по­дошёл к проз­рачной сте­не поч­ти вплот­ную. Гла­за его на­вер­ня­ка иг­ри­во блес­те­ли. Бэк­хён ос­то­рож­но по­дошёл сза­ди, об­вил ру­ки вок­руг груд­ной клет­ки и тес­но при­жал­ся к спи­не. — Нра­вит­ся? Эй, ну раз­ве не вид­но, что нра­вит­ся? — Да. — Это не единс­твен­ное, что те­бе пон­ра­вит­ся, обе­щаю. Бэк­хён не врал, Чон­дэ не хо­телось его ос­та­нав­ли­вать. Ког­да его гу­бы кос­ну­лись ос­трых поз­вонков на шее, всё те­ло уже бы­ло от­да­но Бэк­хё­ну, а мо­жет быть и боль­ше, чем толь­ко те­ло. И Чон­дэ это пу­гало. — Ты мне ве­ришь? — и, не дож­давшись от­ве­та, Бэк­хён по­тянул его за со­бой к сто­лу, с на­жимом на­давил Чон­дэ на пле­чи, при­зывая встать на ко­лени, а по­том усел­ся в крес­ло. Чёр­ное, ко­жаное. На­вива­ло го­рячие вос­по­мина­ния. — Те­перь я жду пол­но­цен­ный ми­нет. На­де­юсь, те­перь те­бя мой член не пу­га­ет? Чон­дэ бы хо­тел ска­зать, что его боль­ше пу­га­ет Се­хун с его нес­по­соб­ностью дер­жать свой в шта­нах, но на это лишь сос­ре­дото­чен­но заж­му­рил­ся от то­го, что в ушах рез­ко заз­ве­нело. — А ты не пе­ре­оце­нива­ешь свой раз­мер? — сме­лос­ти хва­тало на сла­бые ух­мылки, все си­лы ухо­дили на то, что­бы сдер­жи­вать се­бя от же­лания стя­нуть с Бэк­хё­на шта­ны и за­пих­нуть боль­шой го­рячий член в глот­ку так глу­боко, что­бы тош­ни­ло. Как же силь­но Чон­дэ это­го хо­тел. — Не от­вле­кай­ся, ми­лый. От та­кого то­наль­но­го «ми­лый» Чон­дэ в дрожь бро­сало. И от это­го он был го­тов пе­рег­рызть гор­ло зу­бами лю­бому, к ко­му Бэк­хён об­ра­щал­ся так же тре­пет­но и неж­но. — У ме­ня пло­хо по­луча­ет­ся, но для те­бя я бу­ду ста­рать­ся, — по­обе­щал Чон­дэ. Бэк­хён пог­ла­дил его по рас­трё­пан­ным ро­зовым во­лосам и одоб­ря­юще кив­нул: в сле­ду­ющий раз я по­кажу как нуж­но. Он по­тянул­ся к сво­ему чле­ну; Чон­дэ по­кор­но об­хва­тил его гу­бами, и Бэк­хён, вос­торжен­но вы­ругав­шись, при­нял­ся тра­хать его в рот. Чон­дэ да­вил­ся и за­дыхал­ся, ког­да Бэк­хён под­бра­сывал бёд­ра, вхо­дил глу­боко, что Чон­дэ ед­ва на­ходил­ся в соз­на­нии. В гла­зах тем­не­ло и сле­зилось, Чон­дэ цеп­лялся паль­ца­ми за ру­ки Бэк­хё­на. По гу­бам вниз сте­кала гус­тая вяз­кая слю­на впе­ремеш­ку с со­лёной смаз­кой. Бэк­хён рез­ко ос­та­новил­ся, вхо­дя в рот Чон­дэ по са­мый ло­бок, а по­том по­тянул его за во­лосы от се­бя. Член Бэк­хё­на тус­кло поб­лёски­вал из-за слю­ны Чон­дэ, на­бух­шая го­лов­ка под­ра­гива­ла. Опус­тить ве­ки пе­ред тем, как на ли­цо брыз­ну­ла струя спер­мы, Чон­дэ не ус­пел. А ког­да по­тянул ру­ки к ще­кам и лбу, Бэк­хён под­нял его под­бо­родок, по­тянул вверх и сам нак­ло­нил­ся, це­луя, со­бирая паль­ца­ми с ли­ца го­рячее се­мя. И Чон­дэ жад­но об­ли­зывал его паль­цы, с нас­лажде­ни­ем вы­цело­вывал ла­дони, за­пястья. Сил ни­каких не ос­та­лось, что­бы ос­та­новить­ся. И, ког­да Чон­дэ ока­зал­ся при­жат ли­цом к ок­ну, он вдруг по­нял, что ни­ког­да не бы­ло мо­мен­та нас­толь­ко яр­ко­го, удо­воль­ствия нас­толь­ко чис­то­го, страс­ти нас­толь­ко все­пог­ло­ща­ющей­, зас­тавля­ющей за­быть обо всём, кро­ме собс­твен­ной пло­ти, как и в тот пер­вый день с Бэк­хё­ном, ко­торый от­крыл для Чон­дэ но­вое нас­лажде­ние, столь не­похо­жее на всё, что он ис­пы­тывал преж­де. Но­ги еле дер­жа­ли, ког­да Бэк­хён вхо­дил глу­боко и мед­ленно, го­лова не ра­бота­ла от чу­довищ­но­го жа­ра, ко­торый вли­вал­ся в Чон­дэ, и ка­залось, что на час­ти раз­ры­вало каж­дую се­кун­ду из-за та­кого нап­ря­жения. Су­дорож­но хва­та­ясь од­ной ру­кой за во­лосы Бэк­хё­на, а вто­рую при­жав к стек­лу, Чон­дэ сто­нал, ры­чал и поч­ти пла­кал от то­го, как хо­рошо на са­мом де­ле ему бы­ло с Бэк­хё­ном. Как здо­рово бы­ло на се­кун­ды за­бывать, что ми­ра вок­руг не бы­ло, а удо­воль­ствие здесь дли­лось бес­ко­неч­но дол­го. — Я мо­гу от­везти те­бя до­мой. Ты ког­да-ни­будь ка­тал­ся на май­ба­хе? — го­ворил Бэк­хён, ког­да Чон­дэ от­хо­дил от глу­боко­го чувс­тва эй­фо­рии и не­весо­мос­ти. Его сло­ва он то ли не по­нял, то ли не ус­лы­шал, по­это­му прос­то от­ки­нул го­лову на­зад, ос­та­нав­ли­ва­ясь за­тыл­ком о стек­ло сте­ны. — С то­бой здо­рово... ка­тать­ся, зна­ешь? Мед­ленный вдох, и с вы­дохом мыс­ли пос­те­пен­но при­ходи­ли в нор­му. По­лу­об­на­жён­ный Бэк­хён вы­зывал в Чон­дэ чувс­тво ос­трой го­речи в же­луд­ке, тош­но­ту, слов­но его пос­ле сек­са всег­да ста­нови­лось слиш­ком мно­го, и Чон­дэ от это­го хо­телось выб­ле­вать на пол всё то, что Бэк­хён ос­тавлял пос­ле се­бя. В Чон­дэ он ос­тавлял глу­бокое чувс­тво пус­то­ты и сла­бос­ти. Вправ­ду же, не мог­ло же те­ло са­мо ис­то­щать­ся так рез­ко и не­объ­яс­ни­мо? — Что ты де­ла­ешь со мной? — рез­ко спро­сил Чон­дэ. Он и сам не ожи­дал, но Бэк­хён лишь зас­тегнул ещё од­ну пу­гови­цу неж­но-го­лубой ру­баш­ки и пос­мотрел на Чон­дэ так, слов­но знал от­ве­ты на каж­дый из его воп­ро­сов. — Ми­лый, раз­ве ты не зна­ешь, чем мы за­нима­ем­ся уже вто­рую встре­чу под­ряд? Глу­пыш­ка, по­ра бы уже за­пом­нить... — Пе­рес­тань, ты ведь зна­ешь, что я имею в ви­ду! — от вы­соко­го то­на в гор­ле зат­ре­щало. Чон­дэ ут­робно сглот­нул и про­шёл­ся язы­ком по су­хим гу­бам, и ощу­тил на них вкус Бэк­хё­на. — Что ты де­ла­ешь со мной, от­ве­чай! Чон­дэ под­нялся, хоть это ока­залось очень неп­росто, шаг­нул к Бэк­хё­ну и вце­пил­ся за спин­ку сту­ла. Бэк­хён при­сел на край сто­ла, смот­ря на Чон­дэ снис­хо­дитель­но и, ка­залось, брез­гли­во. — Ты сам при­шёл ко мне, Чон­дэ, — толь­ко и ска­зал он, — ты сам при­шёл. И сно­ва при­дёшь, по­верь мне. /// Чон­дэ не ве­рил Бэк­хё­ну. Он хо­тел, что­бы его мозг не от­клю­чал­ся в са­мые не­под­хо­дящие мо­мен­ты. А ещё Чон­дэ на сво­ём двад­ца­том го­ду, на­конец, по­нял, что про­давать пиц­цу не его приз­ва­ние; единс­твен­ное, что ещё зас­тавля­ло ос­та­вать­ся на этой ра­боте — Се­хун, ко­торый сво­им на­ив­ным пош­лым нра­вом до­водил Чон­дэ до ис­те­рики. Чон­дэ лю­бил Се­хуна, да, иног­да лю­бил и Тао, в ос­новном, ес­ли быть сов­сем чес­тным, это про­ис­хо­дило, ког­да Ху­ан сог­ла­шал­ся сде­лать всю ра­боту за них. Не друзья, а пре­лесть. В Чон­дэ всё вре­мя дро­жала кру­пица стра­ха и сом­не­ния, по­тому что чувс­тва пус­то­ты внут­ри не про­пада­ло. Не ис­че­зало да­же на се­кун­ду, и хоть Чон­дэ и знал, как от это­го мож­но бы­ло из­ба­вить­ся, са­ма идея это­го ка­залась аб­сур­дной. Чон­дэ неп­ре­одо­лимо тя­нуло к Бэк­хё­ну, каж­дую про­житую се­кун­ду, он из го­ловы не вы­ходил да­же ночью, да­же во снах, и тог­да, ког­да ду­мать о Бэк­хё­не бы­ло боль­но. Чон­дэ те­перь по­тому что чувс­тво­вал, что боль­ше та­кого не вы­дер­жал бы, ещё од­на встре­ча с Бэк­хё­ном и... всё. — Счи­та­ешь, во­об­ще сто­ит об этом ду­мать? — ти­хо спро­сил Се­хун, смот­ря как-то сов­сем неп­ри­выч­но. В ру­ках у не­го ста­кан­чик с мо­лоч­ным кок­тей­лем, это дол­жно бы­ло сде­лать Се­хуна счас­тли­вым, но в этот раз не по­луча­лось. — По­думай луч­ше о том, что, ког­да я ста­ну со­вер­шенно­лет­ним, мы бу­дем ко­лесить по ми­ру и ис­кать смысл жиз­ни. — А мы его най­дём? — Вряд ли, — кив­нул Се­хун, — за­то па­мять-то ка­кая ос­та­нет­ся, ка­кие впе­чат­ле­ния! Обе­ща­ешь, что, ког­да я вы­рас­ту, мы от­пра­вим­ся пу­тешес­тво­вать по ми­ру? Сфот­ка­ем­ся у Эй­фе­левой баш­ни, пе­рес­чи­та­ем каж­дую сту­пень­ку на ве­ликой ки­тай­ской сте­не, ку­пим бре­локи из каж­до­го шта­та Аме­рики и по­весим их те­бе на рюк­зак. Мо­ей меч­той всег­да бы­ло это, а ты очень сек­са­пиль­но до­пол­ня­ешь её. Обе­ща­ешь, что так и бу­дет? И Чон­дэ обе­щал. А по­том об­ни­мал Се­хуна, пор­тил ему ук­ладку, раз­лил кок­тей­ль на джин­сы и сно­ва обе­щал. Ведь Сех хо­тел это ус­лы­шать. А той же ночью у Чон­дэ здра­вый смысл пе­рес­тал ра­ботать, он выз­вал так­си, ехал на ок­ра­ину к особ­ня­ку с вы­соки­ми во­рота­ми, так нас­той­чи­во жал на зво­нок, слов­но толь­ко и хо­тел, что па­лец се­бе сло­мать. А ког­да Бэк­хё­на уви­дел, зас­панно­го, по­мято­го, ус­тавше­го, по­нял, что толь­ко и ждал это­го с то­го са­мого мо­мен­та, ког­да рас­стал­ся с ним в офи­се. — Ты же мне по­можешь? В пос­ледний раз, да? Бэк­хён ос­то­рож­но кив­нул, зак­рыл за ним дверь и об­нял сза­ди, и Чон­дэ дро­жал в пред­вку­шении от его по­целу­ев. В пос­ледней раз нас­ла­дить­ся тем, что из­нутри вы­еда­ло. Жаль толь­ко, что Се­хуну при­дёт­ся внес­ти поп­равки в свою меч­ту.