Бурлящее море

Он знал наизусть расположение каждой вещи в этой комнате, поэтому кромешная тьма его ничуть не смущала. Три шага вправо, осторожно, стол. Два с половиной шага вдоль него, хорошо, теперь снова направо три шага. Стоп! В тишине послышался приглушенный хруст суставов, когда он присел на пол, чтобы легким, едва касающимся движением, взять почти полный бокал вина, оставленный им тут еще в тот момент, когда солнце было в зените. Ему вдруг подумалось, что вовсе и не нужен никакой свет, никакое солнце. Оно лишь раздражало его, заставляя скрываться за плотными темно-синими шторами, отсчитывая, минуты, когда он смог бы обрести зрение во тьме. Снова приглушенный хруст суставов. Еще полтора шага, первый ящик тумбы. Взять пачку. Шесть шагов налево, стоп, снова налево два шага. До него донесся прохладный ветер, когда он наконец добрался до кресла, установленного им параллельно окну. Он потряс пачку. Да, еще есть. Он достает зажигалку из кармана старых, потертых джинс. Резкая вспышка освещает этот участок комнаты, заставляя каждый предмет, откидывать невообразимые тени. В пачке оказалась одна сигарета. Перевернутая. Его охватила волна воспоминаний, что мягко баюкала его, позволяя прикрыть глаза, болевшие от слишком яркого для них огня зажигалки. Но, когда он только расслабился, вода, казалось, забурлила, а тучи прорвались. Дождь будто был в сговоре с морем, что грозилось перелиться через край. Очередная волна накрывает его с головой, затягивая в эту пучину, что-то продолжает тащить вниз, отдаляя его от спасительного глотка воздуха. Чьи-то когти начали драть легкие изнутри, небрежно и быстро выцарапывая некое послание на них. Тело бьется в судорогах, а губы, плотно зажатые, чтобы не выпустить ничего изнутри и не впустить снаружи, дают слабину. Жидкая эйфория заполняет его, продолжая медленно баюкать до тех пор, пока когти не выцарапают точку. Он находит в себе силы открыть глаза, возвращаясь к одной перевернутой сигарете. До него вдруг доходят нарастающие голоса за стеной. Раздражительно. Снова вспышка света, он затягивается сигаретным дымом и шумно выдыхает. Сидеть одному в темноте и пить вино. Начало алкоголизма или сумасшествия. Даже не видя, он чувствует, как четыре стены вот-вот расплющат его, а вино, брызнув на светло-салатовые стены, которые для него давно стали просто черными, прольется на холодный пол, как только стены вновь займут свои места. Голоса за стеной перестают существовать, а стрелка на часах останавливается, падающий бокал повисает в воздухе, не успев брызнуть на стены фальшивой кровью. И вот она. Кульминация. Стены начинают двигаться, оттесняя тебя в угол, но до безумия смешная мысль проскакивает у него в голове. Угол это пересечение двух стен. Он слышит чей-то смех, граничащий с криком, его охватывает надежда, пока в ту же секунду, осознание не убивает ее - это он сам. Паника и страх, словно раковая опухоль, охватывают каждую клетку тела, пока не заражают всего его. Стены встречаются в середине комнаты и за один миг встают на свои места. Голоса нарастают, а стрелка часов возобновляет свой неизменный маршрут. Красная полусладкая жидкость брызгает на светло-салатовые стены. Звук разбивающегося стекла приводит его в чувства. Да, бокал. — Вы меня слышите? Арден? — чей-то мягкий голос обращался к нему. — Да, я просто потерялся в своих мыслях, — лишь отвечает он. Кресло, расположенное кем-то параллельно окну, больше не казалось таким удобным. Медленно, будто проверяя, он поворачивает голову к источнику голоса. Конечно. Два раза в неделю. Среда, пятница. Девятнадцать тридцать. Серый костюм подчеркивал худобу этого человека, делая его нелепым. Арден заметил, что его врач всегда подпирал одной рукой подбородок, казалось, что, если он не сделает этого, голова свалится с этой тонкой шеи и скатится к ногам. Арден отвернулся обратно к окну, тотчас же забыв, как выглядит его собеседник. Безликий. Так он звал его про себя. — И что же? — все ждет какого-то ответа Безликий. — Что же в вашем...кошмаре было выцарапано на легких? — Безликий попал точно в цель. Арден достает пачку сигарет из внутреннего кармана, трясет. Да, еще есть. — О, — протягивает он, открывая пачку. Одна. Перевернутая. Вспышка света, и едкий дым, выпущенный им. — Не позволяй бурлящему морю перелиться через край.