Не замечать.

Каково быть популярным? Популярным во всех кругах? Никто не сможет точно ответить на этот вопрос. Никто, кроме Сплендида. Он лучше всех знал толкование этого термина не понаслышке: Представительницы прекрасного пола питали к нему ярый интерес, что было естественно, ведь он - Супергерой - объект вожделения любой девушки пубертатного периода и любой женщины лет за сорок. Герой эротических фантазий, главный персонаж низкосортных фанфиков, человек-перформанс. Он, хотя бы раз, но был упомянут каждой девушкой в их городке. Представители сильного пола разделялись на две категории: мужчины-подражатели и мужчины-завистники. Мужчины-подражатели видели в супергерое сгусток мотивации: бесстрашный, сильный, красивый, умный, честный и так далее, ну разве не таким ли должен быть настоящий мужчина? На Сплендида равнялись, старались быть похожими. Его фирменное подмигивание уже давно стало мейнстримом, спасибо подражателям. Быстро смекнув, что женщин привлекают именно такие кадры, дяди стали усердно перехватывать самые яркие привычки Сплендида, делать больше добрых дел, бросать вредные привычки и даже копировать его интонацию и манеру речи в целом. Мужчины-завистники, само собой, завидовали силе и привлекательности молодого человека в красной маске. Девушки томно вздыхали, читая очередную статью из желтой прессы, где фигурировал Сплендид. Ну разве по тебе станут так фанатеть, если ты обычный лесник или монтажник? Мужчины-завистники зло пыхтели и скрипели зубами, когда голубоглазый объект всеобщего обожания выходил на контакт с гражданскими, чтобы вручить пару сотен автографов, выборочно пожать руку, "фирменно" подмигнуть и замотивировать молодежь совершать хорошие поступки. Кстати о молодежи. Дети души не чаяли в супергерое. Магазины не успевали закупать атрибутику с символикой городского героя, а мамаши разнимать своих чад, ссора которых возникла на почве "Кто сегодня будет Сплендидом". Каждый ребенок хотел получить на праздник реплику костюма Сплендида, но своего размера, или же автограф на любимой бейсболке. Некоторые особо богатые семьи чудесным образом уламывали молодого человека лично поздравить своего малыша, что вообще никак не радовало самого Сплендида. Однако, подобного плана подкупам было объяснение - его работа выполнялась за "Спасибо", а деньги ему предлагали лишь за участие в рекламе вредной газировки или лживой статье в прессе, что не радовало еще больше. Так что оплата поздравлений подрастающего крепыша была совсем не лишний, ведь нужно было на что-то есть. Однако, у всякой медали есть обратная сторона. Популярность у Сплендида была не только в кругах обычных гражданских. Супергерой так же приобрел ее у тех, кто был готов продать душу, лишь бы он исчез. Мелкие грабители, наркоторговцы, насильники, всех их объединяла ненависть к блюстителю порядка. Полиция давно положила на преступность, ведь теперь этим занимался Сплендид и палки в колеса ставил только он. Конечно, на мнение подлых негодяев Сплендиду было начихать, но иногда становилось обидно. Так, буквально на мгновение. Но, как и всегда, в Лесном городке был один удивительный кадр. Он не принадлежал ни к числу верных фанатов, ни к числу ненавистников. Флиппи - ветеран Вьетнамской войны, человек, у которого нет исключений. Получив серьезную психическую травму, сознание военного сильно пошатнулось. Когда все тихо и никто не мешал ему заниматься своими делами, он был самым любвеобильным и дружелюбным жителем городка. Для этой стороны Флиппи не было исключений, он всем одинаково улыбался, здоровался первым, предлагал заглянуть в гости. Сплендид не был для него чем-то особенным. Да, не поспоришь, он герой, но он сам на это подписался. Молодец, что тут еще скажешь? Однако, стоило вояку отвлечь от дел громким криком или шумом, всем, что могло быть хоть капельку похожим на отзвуки военных действий, сохранившихся в памяти Флиппи - он выходил из-под контроля. Мужчину накрывала с головой ярость. В беспамятстве, все еще считая себя участником кровавой резни, он бросался на прохожих. Его восприятие тот час начинало хромать, и в европейских чертах лица он видел лишь издевательские физиономии солдат Юго-Восточной Азии. Приносить боль, заставлять страдать, видеть на лице скривившуюся в агонии гримасу, вот, чего добивался Флиппи. И для него так же не было исключений. Для него врагом был каждый, а значит Сплендид не был для него кем-то особенным. Супергерой не злился на него за халатность к своей персоне, но и радоваться было нечему. Сплендид привык к стабильности, и подобные индивидуумы мешали ему спокойно спать. Все вроде бы отлично, ведь в здравом уме Флиппи был единственным, кто не конопатил мозги просьбой об автографе, а в момент обострения для супергероя он был совершенно не опасным. Но обострения были частыми, особенно в хорошую погоду, когда обленившиеся тушки гражданских решали пройтись. Шум усиливался, толпа становилась больше, а стало быть, и потенциальных жертв тоже. В глазах супергероя ветеран был самой настоящей заблудшей душой. Он убивает бесцельно, он вряд ли помнит, за что мстит. Ради кого эти жертвы? Флиппи слонялся по городу, выискивая врагов. Он давно потерял цель. Низкооплачиваемая посредственная работенка Сплендида, служившая ему прикрытием в повседневной жизни, позволила узнать военного поближе. Сплендид был журналистом, работавшим под псевдонимом Эндрю Кларк. Пару раз ему доводилось застукать Флиппи прямо в разгар его буйства и, применяя свою нечеловеческую силу, брал нарушителя спокойствия в захват, позже ссылаясь на счастливую случайность, мол, военный стоял удачно, вот и удалось в захват. - Глупый самонадеянный мальчишка, - Шипел озверевший ветеран. - Когда-нибудь и до тебя доберусь. - Мальчишка? Прошу меня простить, мой друг, но мы почти ровесники. - Хмыкал голубоглазый журналист. - А Вы все только обещаете добраться, но как-то явно не спешите. Я так могу перестать Вам верить. Флиппи только пуще скалился, искря пожелтевшими от бешенства глазами, и вдруг отпускал свое второе я, которое мгновенно обмякало в руках Сплендида и начинало беспомощно скулить, стискивая зубы. Естественно, Флиппи мог лишь догадываться, что он мог натворить, пока был вне себя, но судя по останкам на асфальте и чужой крови на собственных ладонях, становилось все понятно. - Пф. Жалкий трус. - Констатировал Сплендид, деловито вызывая полицию. Общественность жалела чокнутого военного. Посадить нельзя, ведь та добродушная часть его души не выдержит такого и мужчина совсем умом тронется, а лечить бесполезно, оттого еще более жалко становилось. Для Сплендида это казалось несправедливым, однако он привык считаться с мнением большинства. Раз гражданским дядьку жалко – так тому и быть. Так, раз за разом уникальный житель города становился для Сплендида все менее интересным. Он мог с легкостью предугадать, куда сегодня направится военный и под каким предлогом ошалеет. Флиппи еще больше становилось все равно на бравого защитника города. Он видел пофигизм по отношению к себе и был заинтересован в симметричности отношений. В конечном счете оба перестали замечать друг друга. Сплендиду было не интересно препятствовать тому, кого все равно нельзя наказать. Флиппи стало не интересно угрожать тому, кому не навредишь.