Белые мужчины

С неимоверным ужасом нечестивая парочка взирала на грозные очертания горящего креста, сияющего благословенным светом во тьме ночной, и колеблемые порывами ветра белые одежды рыцарей клана. Они осознали, что пришел конец их подлой греховной жизни, преисполненной разврата и отмеченной немыслимыми преступлениями против дарованных нам свыше заповедей. Карающая длань всеблагого Господа нашего с праведной беспощадностью обрушилась на противное всем основам человеческой морали существование. Никакого снисхождения не залуживают эти растленные выродки, поганящие чистую кровь зловредным черным нигерским ядом, смешивающие светлое начало с грязью из сточных канав. Как же тряслись эти мрази, когда поняли, что пришла расплата за все содеянное, когда до них дошло, что пришло время платить по счетам. Первым делом у этой женщины отобрали младенца. По моим данным, он был рожден от белого отца, поэтому теперь клан возьмет на себя заботу о его судьбе. Мы вырвали румяное и голубоглазое дитя прямо из слюнявой пасти матери-гиены, осквернившей наш род извращенной связью с черномазой обезьяной. Я сверился с записями в своем блокноте – эту блудливую тварь звали Джейн, возраст — двадцать лет. Она была довольно красивой: с густыми рыжими волосами, породистым вытянутым лицом и статным телом. Как жаль, что зазря пропадает такой добротный материал – она бы могла нарожать еще много детей, которые несли бы на своих плечах высшую миссию, возложенную Господом на нашу расу. – Тащите нигера и его шлюху в дом. Мы сегодня так много сделали, что можем и оттянуться, – воскликнул брат Тимоти. В ответ раздались возгласы, однозначно одобряющие предложенную идею: за этот день мы славно потрудились и заслужили право с честью отдохнуть. Брат Тимоти, всегда сердечный и обходительный с рыцарями клана, был непреклонен в своей ненависти к безбожникам, врагам и предателям расы. Наши парни сорвали с рыдающей шлюхи одежду, она не сопротивлялась, так как знала, что женщина, запятнавшая себя связью с черным, не достойна снисхождения. Она становится испорченной вещью, которой каждый может попользоваться как угодно, а потом выбросить на свалку. Рыцари клана пролили в боях много крови и постоянно рисковали своей жизнью во имя Бога и белой расы, они могут позволить себе мимолетное развлечение с бесполезной блудницей. – Что такое, проблядушка? Ты скакала на черных хуях, но брезгуешь белыми? – прорычал брат Тео. С кряхтением, он интенсивно загонял свой член в похотливую щель шлюхи Джейн. Скоро к нему присоединились другие: кто-то начал трахать потаскуху в соблазнительный ротик, кто-то довольствовался тем, что мял ее упругие сиськи. Парни насыщались всеми ее влажными отверстиями, изливали в них свою белую сперму. Единственное, на что годны такие шлюхи – это доставлять своим телом удовольствие нашим мужчинам. Занятие, которое является в полной мере смыслом их никчемной жизни. – Полюбуйся, черномазик, как твою женушку поставили, – говорил Тео, обращаясь к привязанному к кровати негру. Тео только что сочно спустил заряд спермы на хнычущее лицо Джейн и решил теперь поглумиться над ее нигерским сожителем. – Вам конец! Ублюдки! – в бессильной ярости прокричал негр. Я увидел, как набухли мускулы на его шее, а по гладкой поверхности обритой наголо головы покатились капли пота. Одинокая слезинка проступила в уголке глаза. Переживания за близких – это чувства, которые свойственны даже таким примитивно устроенным скотам, как человекоподобные существа родом из Африки. Рядом с кроватью на полке стояла фотография в пошлой рамке с сердечками, с изображением нашей парочки, слившейся в объятиях, с самодовольными улыбками на сияющих от счастья лицах. Морской берег, развевающиеся на ветру волосы Джейн, негр в модных солнцезащитных очках. Как же близоруки в своей погоне за запретными наслаждениями были все эти люди, забывшие про неизбежную расплату за порочные искушения. – Вот видишь, блядеха, мы долбим не хуже черномазых. Скажи тебе нравится? Говори! Тебе нравится? – под взрывы хохота орал кто-то. – Да, вытащи ты хуй из ее рта, дай ей сказать! – Мне нравится, нравится, – давясь слезами бормотала Джейн. Потешно было наблюдать, как страдальчески корчится ее зареванное личико, вдрызг перепачканное спермой. Такая маска из жидкого протеина очень полезна для кожи шлюшек, впрочем, конкретно этой, она уже не поможет. Осквернивших расу женщин ожидает единственная участь – показательная казнь в назидание прочим предателям. Только откровенным страхом смерти и боли можно повлиять на падшие души грешниц. Ради высшего блага нужно быть жесткими и последовательными, нужно идти на любые меры для того, чтобы защитить и сохранить наш благословенный народ. Как выяснилось, эти мрази жили в достатке. Мы нашли у них много припасенных бутылок превосходного вина, произведенного задолго до Катастрофы. Мы с Тимоти наполнили бокалы и принялись обсуждать дела, посматривая на то, как наши парни забавляются со шлюхой. Они уже порядком утомились, каждый успел кончить в нее или на нее, как минимум один раз. Теперь Джейн поставили на четвереньки и принудили вылизывать задницу жирного Энди. Ее лицо протиснулось между двумя здоровыми и рыхлыми ягодицами толстяка и под смешливое гиканье, она принялась ласкать языком вонючее анальное колечко. – Давай еще... Давай, милая... Засунь мне свой язычок целиком в жопу. Я хочу чувствовать, как твой язык крутится внутри меня, как он трется по говняным стенкам моей кишки, – прерывисто лепетал блаженствующий Энди. Тео, тем временем, энергично заталкивал горлышко пустой бутылки из-под вина прямиком во влагалище Джейн. Все правильно – в дыру, где побывал нигерский член, можно и нужно пихать любые твердые предметы. Похотливое отверстие должно понести жесткое наказание. Сполна насладившись оральными ласками, щедро пролившимися на его жирную жопу, Энди схватил Джейн за волосы и треснул ее по шее. – Говори, шлюха, по вкусу тебе пришлось дерьмо в моей жопе? – Да, да, да – быстро отвечала перепуганная Джейн, но слоновья лапа Энди все равно пару раз прошлась по ее туловищу. Рыцари клана без устали придумывали все новые позы, для использования тела Джейн. Так, ее заставили сесть на корточки, широко раздвинуть ноги и насаживать себя на горлышко бутылки. В итоге, Тео решил расширить круг участников наших игр, подключив к ним нигера, ради члена которого эта шлюха предала самое святое. Джейн связали за спиной руки и подвели ближе к ее черномазому любовнику, что лежал привязанным к кровати. – Тебе такое задание, шлюха. Ты должна как следует отсосать у этого нигера. Ты же любишь сосать большие черные хуи, верно? Но это еще не все. В этот раз, после того, как он кончит тебе в рот, ты должна будешь... эээ... грызть его хуй. Натурально, откусить зубами его яйца, разжевать его член. Понятно? Ну, а ты нигер, – Тео похлопал негра по плечу, – должен пытаться изо всех сил не кончить, тогда мы тебя просто пристрелим, а твой конец никто не будет пытаться откусить. Давай, постарайся выдержать, черножопый, мы рассчитываем на твою волю. Помни, что на кону стоят твои яйца и твой член. Это должно придать тебе сил. Тео схватил Джейн и ткнул лицом в промежность негра. – Приступай, шлюха. – Нет, нет! Я не могу! – истошно закричала Джейн. Тео ухмыльнулся – он ждал отказа и знал, что делать в таком случае. Он крепко сжал один из пальцев Джейн и силой вывернул его в сторону. Раздался хруст. Джейн заорала как резаная. – Помни, у тебя еще остались девять других пальцев. Я могу продолжить, – произнес Тео. – Прости меня, прости. Я не смогу вытерпеть такую боль – тоненьким голосом произнесла Джейн и несмело лизнула член своего черного любовника. Один раз медленно и неловко, потом второй, третий – уже смелее. Ужас заставил ее припомнить прошлые постельные утехи и отрешенно, но четко воспроизводить их механику. – Нет, дорогая, нет! – теперь уже закричал негр. Джейн скользила языком и губами по толстому стволу члена, ловко выводя замысловатые узоры, чередуя легкие касания и глубокие заглатывания. Мужское достоинство ее сожителя начинало оживать и твердеть. Было видно, что шлюха хорошо владеет своим ремеслом. Те, кто сделал ставку на негра, подбадривали его, выкрикивая своеобразные советы. – Держись, нигерок! Ты сможешь не кончить! Представь себе что-нибудь мерзкое! Представь, что у тебя сосет старый мерзкий дед! – голосил Энди. Опыт и навыки белокожей потаскухи все-таки в итоге взяли верх над выдержкой ее любимого нигера, и фонтанчик спермы прыснул на ее лицо. Раздались ликующие возгласы – это радовались своему выигрышу, поставившие на Джейн. Теперь начиналась самая забавная часть этого представления, связанная с поеданием живого негритянского члена с гарниром в виде яиц. – Смотри какая аппетитная черная колбаска, прямо просится в рот, верно? Давай, покушай, за маму, за папу, – издевательски проговорил Тео и потрепал волосы Джейн. – Начинай жевать, а не то я снова займусь твоими пальчиками. Джейн закрыла глаза, склонила свою смазливую лисью мордочку и легонько куснула негра за кончик члена. – Нет, так дело не пойдет, – разочаровано сказал Тео, вывернул ей руки за спину и сломал второй палец. После такого болевого внушения, Джейн принялась грызть негритянский член с похвальным энтузиазмом, не обращая внимания на крики и мольбы своего возлюбленного. Раз за разом, она впивалась зубами в лоснящеюся черную кожу, пока совсем не откусила член у основания. Кровь вперемешку с мочой лилась из едва выпирающего бугорка, торчавшего теперь между ног у негра. Настала пора заняться яйцами – раскусить мошонку своего любовника Джейн удалось куда быстрее. Неприглядного вида синюшные шарики теперь торчали наружу. Теперь пришло время для пиршества украшенного неслыханным экзотическим блюдом. Шлюху заставили проглотить куски столь дорогих для нее нигерских гениталий. Сначала она взяла в рот головку члена и по команде Тео катала ее во рту, а также держала за щекой. Пусть прочувствует, как следует этот вкус, ради наслаждения которым, она опустилась в самые глубины омерзительного распутства. После того, как головка была проглочена, пришел черед полакомится яичками. Увы, этот десерт был для нее на сегодня последней трапезой в прямом и переносном смысле. Организм взбунтовался и исторг наружу впихнутые в него деликатесы. Струя блевотины пролилась на бедра негра и кровь смешалась с липкой лужицей рвотной массы. Стоит ли говорить, какие ядерные волны ароматов при этом вдохнули наши носы. Тимоти пристрелил не нужного больше негра и мы выбрались прочь из дома. Нам предстояло публично казнить двуличную блудницу, чтобы люди видели и знали: клан не будет стоять в стороне и безвольно смотреть на вопиющие нарушения божественных законов и извращения естественной человеческой природы. Каждый, кто решит пойти против Бога и белой расы должен знать назубок: расправа будет быстрой и суровой. Перед казнью, Джейн заткнули рот кляпом, дабы она не испачкала никого своей рвотой. Во влагалище ей воткнули утыканную гвоздями палку – грубое напоминание ее естеству про мерзость, что она впустила внутрь себя, раздвинув ноги перед черным выродком. – Егерь, – крикнул мой позывной Тимоти. – Таблички не забыла в этой суете? – Все нормально, таблички у меня в рюкзаке, – ответил я и извлек на свет одну из них, ту на которой было выведено нашим фирменным шрифтом: «Предательница. Спала с негром. Казнена по приговору суда рыцарей святого Ку-Клукс-Клана». – Очень хорошо, сестра. Ты проделала поистине громадную работу в помощь нашей операции. Джейн прибили за руки и за ноги к стволу дерева, затем щедро полили бензином. Тимоти кратко проговорил слова приговора, и любительницу негритянских членов подожгли. С замиранием, я смотрел, как очистительный огонь яростно пожирает тело распутной ведьмы. Вот оно – жесткое искупление вины. Кто-то в спешке нацепил противогазы, опасаясь артиллерийского залпа с химическим оружием со стороны прогнившего режима республики. Большинство же, включая меня, продолжало беззаботно распивать вино и горланить куплеты нашей песни: Твори Господь святую месть Покуда не погашен крест Палач еще не спрятал свой топор Клан уничтожит черный гной И крест поднимет над страной И вынесет всем черным приговор Как же величественно смотрелись рыцари клана в своих белых одеждах и масках с остроконечными колпаками. На заднем плане горели кресты и полыхала, объятая пламенем Джейн. Наши руки сжимали винтовки, а Тимоти держал спасенного младенца, светлое дитя нашей расы. Завороженно я смотрел на братьев по клану – это были мужчины, настоящие белые мужчины.