Солнечный свет и долгие тени

Иногда мне кажется, что сами боги смеются над нами. Создавая гибридов. Подчиняя зергов. Превращая наш родной мир в настороженную ловушку, что только ждала, пока глупые протоссы сунутся внутрь и все, до единого, окажутся в полной власти Падшего! О, это была славная шутка, достойная зел-нага. С божественным размахом, полная нескрываемой иронии: зерги и протоссы наконец-то стали бы едины под железной дланью своего создателя, чтобы увидеть, как покоренный Иерарх ведет Золотую армаду на Шакурас, как неисчислимые волны нового Роя захватывают миры терранов. Так что Амун от души повеселился бы, глядя, как созданное его ненавистными братьями обращается в прах, как Вселенную охватывает всеуничтожающее пламя, и еще долго смеялся бы, смеялся в Пустоте!.. …Если бы не ты. Изгнанник. Предатель. Герой. Ты пришел, когда мы больше всего нуждались в твоей помощи. Ты ведь всегда так делал, верно? Защитил стазисную камеру Тассадара от ослепленного гневом Конклава. Показал нам, некогда изгнавшим твой народ с Айура, безопасный путь в свой сумеречный мир. Предупредил о готовящемся вторжении сил Амуна, будто из ниоткуда возникнув на мостике флагманского корабля… о, если бы я тогда послушал тебя! Если бы я только мог вернуться назад и поступить иначе!.. Но это невозможно. Поэтому приходится жить, как жил ты – принимая свои ошибки, но не давая боли прошлых поражений ослепить свой взор. Поэтому я надеюсь стать хотя бы вполовину столь же отважным воином, каким был ты. И сейчас, когда у меня больше нет возможности выслушать твои советы, мысленно я невольно обращаюсь к тем далеким дням, когда мы с тобой впервые встретились на бесплодном Чаре. Хотя, откровенно сказать… Юный вершитель был не впечатлен. Определенно. Если верить словам Тассадара – а только не знающий его посмел бы обвинить высшего тамплиера в лживости – темный прелат был непревзойденным воином и мудрым учителем, так что Артанис готовился увидеть, по меньшей мере, столь же внушительную фигуру, какой был его бывший наставник. Не столь же восхищающую, разумеется – следовало помнить, что речь шла о Темном, изгнаннике, еретике! – но, возможно, хотя бы внешним видом достойную вызвать трепет в сердцах смотрящих… А вместо этого появился он. Старик. Сгорбленный старик. Если Тассадар, с его безупречной выправкой и полными небрежной грации движениями, даже в покореженной броне казался величайшим из тамплиеров, то Зератул скорее напоминал ремесленника, уже слишком дряхлого, чтобы работать в мастерской, и проводящего дни в окружении жадных до знаний учеников, которые заменяют ему и подслеповатые глаза, и трясущиеся от слабости руки. Насыщенный цвет ржавчины, в который были окрашены его одежды, разительно контрастировал с бледно-фиолетовой кожей, придавая ей какой-то болезненный оттенок, а мягкие складки надежно скрывали боевой наруч, из-за чего вид у темного тамплиера был почти безобидный, почти не вызывающий подозрений… Если, разумеется, не считать того жутковатого ощущения, что все сильнее начало охватывать Артаниса по мере приближения прелата к кораблю. Холод. Страшный холод, не имеющий ничего общего с той приятной прохладой, что ощущалась в Антиохе до восхода солнца; нет, это было мертвенное дыхание самой Пустоты, не ведающей ничего живого, и, казалось, даже тусклое светило Чара утратило последние крупицы тепла, словно и его коснулись долгие тени Зератула. Само нахождение рядом с этим ужасным отступником грозило вечным забвением в кромешной тьме, и с каждым его шагом Артаниса все сильнее колотила постыдная дрожь, сделавшая его кожу липкой, а мысли – растерянными и неясными. Мрачные, лживые, коварные – все те слова, которыми судьи описывали изгнанных с Айура еретиков, стремительно воплощались в жизнь, так что, воистину, лишь присутствие наставника в какой-то миг помешало нынешнему вершителю поддаться праведному гневу и отдать приказ о нападении… …а еще – странное, непроходящее чувство некой неправильности. Или, вернее сказать, абсурдности самой сложившейся ситуации. Ведь, если Темные и впрямь были такими монстрами, какими назвал их Конклав, то с чего бы этому Зератулу соглашаться на предложение Тассадара и рисковать своей жизнью ради спасения Айура? Зачем ставить себя и своих сородичей под угрозу, добровольно поднимаясь на борт судна с экипажем в полторы сотни готовых к бою тамплиеров, если куда проще было бы сбежать и спрятаться, как и приличествует трусам? И почему Тассадар, образец беззаветного служения своему народу, светило чести и самый благородный из всех живущих ныне протоссов, проникся к этому изгнаннику таким искренним уважением и приязнью, не просто как к ценному военному ресурсу или даже союзнику – как к близкому другу, советнику, учителю?.. Это был нонсенс. Несоответствие. Загадка. И, к величайшему неудовольствию Алдариса, новый вершитель оказался слишком любопытен, чтобы молча пройти мимо сего дивного казуса природы. Поэтому Артанис взял себя в руки и расслабился, а когда новый пассажир поднялся на борт авианосца – вполне спокойно поприветствовал его. Может быть, слегка суховато и чересчур официально, но достаточно искренне, чтобы Зератул вежливо склонил голову, и его голос – негромкий и шероховатый, как осыпающаяся каменная пыль, но за которым слышался отдаленный гул всесокрушающей лавины – коснулся мыслей вершителя, заставив последнего не удержаться и нервно переступить с ноги на ногу: «Я полагаю, для всех нас это начало чего-то большего, юный тамплиер…»

* * * * *

«…Ключ приведет тебя к зел-нага». Голос Тассадара прозвучал столь отчетливо, будто старый друг вновь стоял у Зератула за плечом, отринув законы мироздания, и смотрел чужими глазами, как юный Иерарх, бывший надеждой для всех объединенных протоссов, погружается во тьму безумия. Как радостный солнечный свет в его небесно-голубых глазах сменяется кровавым маревом заката, отсветами погребального костра, в котором Амун готовился дотла спалить все, что когда-то создали другие зел-нага, подлинные хранители бесконечного цикла. И что же мог одинокий темный тамплиер противопоставить такой силе? Видят боги, он старался. Приняв вину за гибель Рашжагал, Зератул принял и ответственность за судьбу своего народа – обоих своих народов – поэтому не в силах был оставаться в стороне, пока тревожный шепот звезд предрекал скорый конец всего сущего. Он исследовал Галактику в поисках разбросанных фрагментов пророчеств, посетил самые отдаленные миры и увидел изнанку реальности, пусть даже само время было против него, пусть даже древний враг постоянно опережал его на шаг, на полшага, на долю секунды! – и он не сумел помешать безумцу Дюрану, готовившему армию для своего дремавшего хозяина, не предвидел, куда перейдет энергия Королевы Клинков, вытянутая артефактом зел-нага, не успел вовремя остановить вторжение на Айур – бросил свое предупреждение в последний момент, когда лишь слепая вера могла бы заставить Артаниса повернуть назад!.. А Иерарх был не слеп. К счастью или же к сожалению, этот тамплиер прошел слишком долгий путь, чтобы обмануть чаяния своего народа, и в тот момент, когда на него были направлены тысячи полных надежды взглядов, он оказался слишком благороден, чтобы отдать приказ об отступлении и лишить всех этих воинов шанса отвоевать свой родной мир. И хотя они стали жертвами Амуна, а это вторжение лишь сыграло на руку падшему богу, Зератул не мог не признать, что был горд, увидев, насколько вырос юный протосс, некогда встреченный им на бесплодном Чаре. Так что пусть сожаления о прошедшем дне еще долго будут терзать его разум чувством вины, пусть он раз за разом будет наказывать себя воспоминаниями о прошлых ошибках – запомни же, Артанис: вождем является не тот, кто не ошибается, но тот, кто способен пережить свои ошибки, принять их к сведению и двигаться дальше, уводя за собой остальных. Это нелегко, и именно поэтому истинным лидером может стать не каждый… но, пожалуй, ты справишься. Ты, не побоявшийся примкнуть к бунтарю-Тассадару и вызвать гнев Конклава, который так уважал. Ты, возглавивший наши силы на Шакурасе и доблестно поднявшийся на битву против зергов, что готовились всех нас уничтожить. Ты, завоевавший доверие двух народов и ставший их военным вождем, которого одинаково уважали гордые кхалаи и скрытные неразимы, который единственный сумел предотвратить раскол внутри дэлаамов, не дав нашей расе вновь погрузиться в пучину братоубийственной войны. Ты – Иерарх, Артанис. Гордись же своим званием. Неси его достойно. И борись. Как бы ни было трудно… «Борись, Артанис... Не дай Амуну поглотить тебя!..» …и льдисто-зеленый клинок вспыхивает ярче, когда я из последних сил принимаю боевую стойку для одноручного выпада, уже зная, что это будет мой последний бой. Зная, что этому телу пришел конец: энергия Амуна, древняя и темная, как сама Пустота, разрывала его изнутри, обращая в пыль, в пепел, в ничто! – поэтому у меня оставалось лишь несколько секунд, чтобы закончить битву и освободить Артаниса от власти древнего зел-нага. Всего несколько секунд, чтобы дать нашей Вселенной еще один шанс на спасение. Мог ли я пожелать для себя более славного конца? Мог ли надеяться, что перед самой смертью сумею искупить то зло, что обрушил на свой собственный народ, когда невольно передал сведения о местонахождения Айура Сверхразуму? Когда вонзил свой клинок в тело Рашжагал, чей разум отравила Королева Клинков? Когда проигнорировал просьбу своего матриарха, оставив неразимов за спиной ради поисков древних пророчеств, когда ушел, бросив доблестных воинов Караса на Улаане, когда пожертвовал Талис и ее тамплиерами на Атриасе?.. Я ошибался. Жестоко, глубоко. Хотя меня и называли мудрым, даже мне порой не была видна вся картина происходящего, и пусть очень скоро я умру, но тем, кто останется после, еще долго придется иметь дело с последствиями моих решений. Спасение Керриган на Чаре. Ее путешествие на Зерус и обретение всей силы этой невероятной планеты. Ключ зел-нага, что должен был привести нас к нашим создателям и призвать их на помощь в битве против Амуна… Помни об этом, Артанис. И прости, что передаю тебе этот тяжкий груз… ибо кто-то же должен его нести. Но я верю, мой юный Иерарх, что ты справишься. Что, каким бы горестным ни было наше поражение, сегодня Падший бог смеялся над Перворожденными в последний раз.

Конец.