Обычный день обычного мирного жителя

Не знаю, чем и как тебе помочь? Я суетой спасаюсь от бессилья… Наотмашь бьет задиристая ночь, Сводя на нет дневное перемирье.

Мы сидим и смотрим друг на друга в полной звенящей тишине маленькой кухни, находясь практически в кромешной темноте, лишь изредка наши лица освещают отблески молний в окне. Тишина почти материальна. Настолько, что, кажется, можно взять её в руку и крепко сжать, расколов тем самым на мелкие кусочки, которые будут больно впиваться в ладонь и заставлять красные капли катиться вниз, по стеклу и коже, а после падать на пол с тихим стуком. В такой тишине не слышно ни грома, ни капающей из крана воды, ни сербывающего звука при очередном глотке обычного дешёвого чёрного чая из чашки. Ничего. Мы прячемся. Мы прячемся сейчас ото всех — и от «хороших», и от плохих. Мы не должны издавать звуков, ведь это проведёт к нашей скорейшей гибели. Здесь повсюду рыщет Мафия в поисках новых жертв, чьи бездыханные тела, которые иногда месяцами гниют на улицах, никто не будет оплакивать. Полиция не поможет нам ничем, ведь ни для кого не секрет, что наш Комиссаришко крутит шашни с одним из членов группировки, поэтому никто из Мафии ещё не оказывался за решёткой. Все прячутся. Лишь изредка, днём, мы — мирные жители, маленькой группкой из оставшихся выживших аккуратно перемещаемся по улицам города, что оккупировали шакалы Босса, стараясь не заходить в тёмные переулки. Мы тащим на плечах оружие, отнятое нами недавно у особо слабых членов группировки, которые не смогли отстрелить нас всех до того, как мы напали на них всей толпой и не повалили на землю, забивая ногами до смерти, а после ещё и перерезав им, полуживым, глотки. В тот момент действовал один закон: либо ты, либо тебя, поэтому после их смерти мы выпотрошили их наглаженные пиджачки и брюки, достав этим самым много полезного: начиная от яда в таблетках и патронов, и заканчивая бомбами. Автоматы, пистолеты и другое огнестрельное оружие было изъято и сразу же распределено между мужчинами нашего города. Мне достался мощный, как мне казалось из-за внушительных размеров, пистолет, который я постоянно ношу с собой, даже в квартире не расстаюсь с ним. Почему же, спросите вы? Мой дом уже давно не моя крепость. У Мафии есть достаточны сильное оружие, которое может за секунду разнести даже самую прочную дверь, после чего обязательно погибнет и хозяин такой «неудачной» квартирки, оставшись размазанным по стене собственной кухни или спальни. Тем более, мне нужно защищать свою любовь. Да, тот самый человек, который сейчас сидит напротив меня. Да, тот самый, такой же обычный, как и я, мирный житель, сумевший завоевать моё сердце одним лишь только взглядом необычных по форме глаз. Именно он сейчас сидит и смотрит на меня, спокойно попивая чаёк из обычной белой кружки, иногда шевеля своими острыми ушками. Есть в Габриэле что-то мистическое, что-то не такое как у всех, что-то сказочное во взгляде и каждом движении. Этим своим очарованием он и завоевал меня. — Зонтик… — еле шепчет и отставляет чашку в сторону, — Зонтик… — встаёт со своего места и еле слышно, словно кошка, перемещается в полной темноте и усаживается ко мне на колени, после чего легко целует в губы. Я таю. Хотел бы я уехать из этого чёртового города, прихватив с собой Габриэля, да после этого улететь в другую страну, желательно в Испанию, купить там дом где-нибудь на окраине маленького городка и прожить там всю жизнь, но я не могу. Выезд за пределы города — мгновенная и верная смерть от пуль Мафиози, что оккупировали даже территорию за нашим городком, стоя там на постах днём и ночью, даже не убирая бездыханные тела несчастных беглецов, к которым фортуна даже не удосужилась повернуться лицом, и явно никогда уже не сделает даже одного шага в их сторону. Иногда мы с Габриэлем обсуждали, как однажды сами пойдём на встречу своей смерти, прямо в штаб-квартиру Босса. Я представлял, как эпично мы врываемся туда, вышибая дверь с ноги, и, пока я закладываю бомбу, Габриэль вышибает Пиковому мозги пистолетом. А после мы вместе стоим на столе, обнимая друг друга, пока шокированные псы уже мёртвого Босса приходят в себя, тянутся к оружию, нацеливают стволы на нас, и в том момент, когда прямо в меня и Габриэля летят пули, я целую его в последний раз. А после взрыв. Громкие маты и отчаянный крик. Эти сладостные секунды будут стоить нашей смерти, не так ли? Псы без хозяина — ничтожества. Всего лишь шавки, которые ничего не смогут сделать. Последние выжившие люди быстро справятся с ними и сбегут, помахав трупам ручкой. Ах, прекрасные мечты… Мы вновь смотрим друг другу в глаза и пьём всё тот же чай без сахара. В нашей жизни уже никогда не будет сладости, будем только мы. Мы одни против «хороших» и плохих. Мы будем защищать друг друга до нашего последнего момента. Ведь он уже… совсем рядом.