sinking

      Я погружаюсь в воду. Сзади слышен шум — он будто шум на фотографии, мелкие пылинки позади тебя, практически незаметные.       Пара шагов.       Звуки сливаются, голоса становятся чем-то общим, а, прислушиваясь, они разделяются, но становятся абсолютно одинаковыми на слух. Зато слышно мельчайшее движение в воде — только что проехал катер, волны пытались прибить меня к берегу и вернуть к тому шуму, но тщетно.       Я прохожу ещё немного, вода подступает к носу. Отрываюсь от дна и плыву. Так и в жизни. Я жду до последнего, и когда чувствую — край — я начинаю действовать.       Не привыкнув плавать как в фильмах, клипах и тому подобных произведениях искусства, я спокойно двигаюсь в сторону, противоположную берегу. Не произвожу волн, не делаю резких движений — ощущение, что я продолжаю идти по дну, море не становится глубже. Это странно. А со стороны, наверное, выглядит ещё страннее. Ну и пусть. Это привычно мне.       Неловко и как бы случайно оглядываюсь, позабыв о правиле «не смотреть на взрыв». Да, на берегу сидит он, и внутри него — взрыв. И я не должен на это смотреть — он одним своим видом заставляет вернуться, даже когда я хочу побыть один. Вот и сейчас происходит то же самое - то, что обычно. Но я не хочу, а значит, у него ничего не получится. Да, я должен вернуться, быть рядом с ним. Но я не хочу.       Почему вода становится холоднее?       Я вытаскиваю руки из воды и смотрю на них. Они мокрые. Всё логично. Всё, блять, логично. А я пытаюсь прикапываться ко всему и искать глубинный смысл.

***

       — Пойдём, после воды у тебя появится ощущение чистоты и очищенности, отбрось с себя это всё, — я посмотрел на Доминика и протянул руку.        — Стой. Но… я не умею плавать, — наверное, он был смущён. Он не такой уж и ребёнок, чтобы не иметь такого навыка. С другой же стороны, это не мешает уметь ему делать много чего другого.        — Я знаю. Пойдём?        — Конечно, — он засмеялся, хотя было видно, что страх овладел им. Да, как ребёнок. Он всегда скрывал свой страх смехом. И, не поверите, но это правда помогает. Он встал, я стоял позади него.        — Я не понимаю. Что ты задумал? — Дом недоуменно поглядывал и тащился будто бы за мной, хотя, в самом деле, шёл впереди — я подхватил его за руки и повёл, обняв со спины.        — Сейчас поймёшь.       Снова пара шагов. Мне есть, с чем сравнивать — делать такие шаги с любимым человеком куда приятнее и богаче по эмоциям, чем одному, — хоть метод нашего передвижения выглядел нелепо и, уж точно, неудобно.       Я стараюсь твёрдо наступать на песок, Дом повторяет за мной, боясь допустить ошибку в движениях, будто начитавшись об эффекте бабочки и находясь в прошлом.       Песок размывается под ногами, вода доходит до плеч.        — Что теперь? Назад? — Дом поворачивает голову ко мне и я вижу, что он доверяет мне, но ему страшно. Дурак, оно неглубокое. Я молча веду его дальше, отрываюсь и держу. Из меня не очень хороший технарь, но всё же я понимаю, что, держа Дома, я тяну себя и его на дно. Но нет. Я плыву, он в недоумении. Мы не тонем.        — Отлично. Начни барахтаться, я буду тебя отпускать постепенно. Чему-то то я тебя должен научить, принести какую-то пользу. Дом мотает головой и высказывает отрицание. Не удивлюсь, если он действительно набрал в рот воды и поэтому молчит.        — Не головой, а ногами, дурак. Он делает поступательные движения ногами, я постепенно отстраняюсь и отплываю чуть назад. Дом даже не замечает этого.        — Хэй!       Он оборачивается и испуганно смотрит.        — Я что, так далеко отплыл от тебя?        — Ну, да, — соврал я, — а теперь подплыви ко мне. Ну же, я жду.       И он плывёт. Я чувствую свою ответственность за него и понимаю, что не могу позволить ему начать спускаться ко дну. Я протягиваю руки и он жадно хватается за них.       У него получается, он рад. Я вижу это. Улыбка постепенно проявляется на его лице, глаза блестят — этот процесс так же длителен, как и его плавание — и это как-то забавно. Целую его в щёку, крепко обнимаю. Я чему-то его научил.       Вот уже и я улыбаюсь. Чувствую себя его отцом.