Славься, Темная Властительница!

В обеденной не было ни одной пустой скамьи. Нет, не так. В обеденной вообще не было скамей, их заменяли грубо сколоченные деревянные козлы. Но столы были настоящими, из досок. Еда была, как ни странно, в достатке, имелись мясо, хлеб и эль. И были те, кому это всё есть и пить. Четвёртая полурота принимала пищу последней. Таково положение с первого дня, указанное им остальными. Единственное формирование, в котором все, за исключением ротного, были набраны из местных. И всё равно за столом первого десятка царило веселье. Пробегавшие до заката с палками наперевес люди устали настолько сильно, что теперь попросту не обращали внимания на то, что знакомы первый день. Особенно в этой компании выделялись трое: девушка со светлыми волосами, собранными в хвост, щупленький голубоглазый паренёк и высокий мужчина с заросшими щетиной щёками. Каждый из них в той или иной степени прославился сегодня, как во время распределения, так и во время забега. Молодой сержант во время занятий почти не вспотела, и когда половина добровольцев не могла встать на ноги, она продолжала бежать так же легко и непринужденно. Маленький Шульц пришёл вторым, хотя было заметно, что сделал это скорее в силу собственной лени, нежели по причине отсутствия сил. Густаво вообще совершил настоящий подвиг: когда некто Ирен, здоровенный бугаина с пивным брюхом, рухнул на траву со словами «я не в силах», отважный знаменосец с криком «Восстань во славу Параракса!» зарядил ему древком по ягодицам. Густаво пришёл третьим, Ирен четвёртым, и оба продолжили забег даже после отбоя. — Значит, с Западных Земель? — переспросил Густаво. — Далековато тебя занесло от родного дома. — Это точно, — Лея осунулась, мутные глаза изучали остатки содержимого кружки, — только это больше не наш дом. Нас выгнали, а землю отдали оркам. Родственники не могут приютить всех. Количество мест ограничено — земли не особо много. Кому-то обязательно придётся идти своей дорогой. — И этот кто-то ты? — Я ведь старшая. Конечно, можно было бы выйти замуж, только вот на навыки егеря в центральных землях спрос не велик. А больше я ничего не умею, — пригубив ещё глоток, Лея окончательно пала духом. — На самом деле это просто чудо, что у меня будет стол и кров. Положив голову на стол, она с интересом рассматривала возвышающиеся над ней лица: большинство сочувствующих, некоторые безразличные и не понятно чем восхищённую физианомию Густаво. — Ты должна гордиться своей жертвой. Не каждому доверена честь пострадать за корону, — Ремильеро взмахнул руками, словно был не сапожником, а по меньшей мере маршалом. — Мы, граждане Параракса, не забудем этого. И ещё тебе не стоит осуждать королеву. Её Величество Мизори ниспослана нам самими богами, чтобы развеять ту затхлость, в которой пребывала наша страна. Я уверен, её темные планы простираются много дальше нынешних границ, а уступки всякого рода иноземцам, будь то гоблины или орки, лишь временная мера. Она просто ждёт своего часа! Однажды весь мир ей покорится! — И что дальше? — зевнул Шульц, которого слегка раздражала вся эта высокопарность. — Ну захватит мир. Нам-то с того что? — Как это что?! Неужели ты не понимаешь?! Целый континент во власти одного человека! Всеобщее счастье, мир и процветание! — Понимаю. Работы для солдат больше нету, военные сосут лапу. Что за бредни? Кому из нас пятнадцать лет? — подросток флегматично откусил кусок картофелины. — Я слышу слова труса! — вознегодовал брат по древку от копья. — Действительно, труса. Когда меня пытались ограбить, он даже не попытался меня защитить, — отчего-то вспомнила Лея. — Их было четверо. — Ты же весь день сегодня втираешь, что вырос среди солдат, что всё умеешь, что тебе чуть ли не полк должны были дать. — Так и есть. Командир не должен лезть в неприятности — в этом вся суть должности. К тому же, не бывает такого, чтоб один четверых расшвырял. Нет, ну есть, конечно, исключения, но там нужно десятилетиями упражняться. Таких фанатиков даже у нас в семье от силы десяток. — Леди Грета? — Она в том числе. Мы каждый год устраиваем маленький семейный турнирчик. Так вот, моя горячо любимая тётушка третий год берёт второе место. — А на первом Сэр Ульфрик? — Он-то?! Ну ты сказанул! Наш лидер фехтует отвратно. Только что здоровый и рожа страшная. На первом месте у нас Гюнтер. Вы его пока не видели, но увидите — не забудете. Он из разорившихся дворян, настоящий фехтовальщик, собственно он Грету и учил. — Сколько ты всего знаешь, — глаза Свенсен весело поблескивали, — хорошо, что ты с нами. — Угу. Ты только не забывай, что за тобой должок. — Какой должок? — полюбопытствовал Густаво. — А не твоего ума дела, — оборвала его Лея, — и вообще, в свете последних событий оплата долгов откладывается на неопределенный срок. Шульц обиженно отвернулся. А ведь всё начиналось так замечательно. Перед тем как отпустить полуроту на обед, гадкая тётка сказала пару слов о неуставных отношениях. Короткая лекция сводилась к тому, что можно, только очень осторожно. Однако тем, кто будет подкатывать к вышестоящим по званию, женщина пообещала отрезать подкатывалку напрочь. Голубоглазый парень был раздавлен, его подвиг остался без поощрения. По крайней мере до тех пор, пока он сам не выбьется в офицеры, а этого не случится, пока его сиятельный отец не закроет тот карточный долг. Последнего можно было ожидать ой как не скоро. Не таким, ой не таким подросток видел начало своей карьеры. — Послушай, друг. Ты ведь давно здесь. Наверно видел королеву вблизи. Не расскажешь? Юный Хайниц вопросительно покосился на пустую кружку. Густаво улыбнулся и отлил немного своего эля, то же повторили остальные участники группы. — Королева? Длинная, как жердь, но не сильно тонкая, очень худая. Суповой набор одним словом, хотя если сзади смотреть… — Да как ты смеешь, дерзкий мальчишка! — вознегодовал знаменосец. — Тише, тише, брат башмачник. Ты спрашивал, я отвечаю, только не говори, что тебе не интересно. — Чувства, что я питаю, самые что ни на есть высокие! — Верю, верю, но только не говори, что у твоих высоких чувств нету низкого продолжения. Ну вот, покраснел. Такой большой, а краснеет. Ладно, если наш Гуси против, то эту часть мы опустим. Хотя как по мне — самая что ни на есть лучшая часть. Носит обычно военную форму старого пошива или платье, если какой приём. Ещё есть броня, вот это вообще шикарно, но раз среди нас благородный затесался — промолчу. Характер самый что ни на есть магический — нос кверху и смотрит на тебя как на пустое место. Чтоб на людях колдовала, не видел, но бывало мимо пройдёт и тебя нет-нет да ветром обдаст, когда теплым, а иногда холоднющим, что зимою. Орёт редко, хотя оно и не нужно, наши её и без того опасаются. — Ещё превратит в лягушку? — предположила Свенсен. — В головешку. Видно по тебе, «сержант», что из лесу вышла. Колдуны они совсем разные бывают. У нас, например, раньше числился один. Так он такое вытворял. Летит, допустим, птица. Высоко летит, еле видно. А он раз, посоха своего коснётся, на птицу направит, и та падает. Вот просто так. Или колчан стрел вверх подкинет, а через секунду они уже все в мишенях. Не, ребята, не знаю как вы, а я с ведьмой никогда и ни за что. Попомните мне мое слово. — Королева Торвальд… — от трепетного раболепия, что вложил в свои слова молодой сапожник, хотелось лезть на стену. — Она истинное совершенство. Сильна, умна, красива… — Кстати, про красивых, — не церемонясь оборвал мужчину Шульц. — Эльфийка! Господа мои хорошие, это полный капец! Такая фигура, такая походка… Мамочки родные, когда первый раз увидел, два часа челюсть не мог поднять и три ночи из сортира не вылазил. Зовут Мерль. Такая рыженькая с зелёными глазками. Она вроде как заключённая, но шастает по всему замку, один раз даже сигаретку у меня попросила. И улыбнулась… — обомлев от собственных речей и двойной порции эля, мальчик принялся нервно шариться по карманам. — Держи, — Густаво протянул товарищу самокрутку и спички, — рассказывай дальше, кто ещё здесь есть интересный? — Есть министр. Хренова здоровая сова с меня ростом. Гуашмактахрен, параракский хитрозадый филин. Ходит везде, командует, и все его слушают, даже королева. Говорят, прошлый король его тоже слушал. Я поначалу даже думал, что он тут главный, а потом понял, что реальной силы за ним нет, и ежели он вдруг начнет кудахтать, вмиг окажется на вертеле. Кстать, о кудахтающих. Дракон в звании первого секретаря, по виду чистая курица, но Талла мне рассказывала, что папка её коньки отбросил от одного взгляда на эту тварь. Ещё есть гоблин, вот с таким расфуфыренным воротником. Его нельзя пинать. Хотя это всё мелочи, сейчас для вас главная задача — не попасться под горячую руку никому из старых солдат. Шанс не дожить до первого боя в этом случае будет очень велик, — мальчик допил остатки эля, после чего глубоко затянулся. — Сами видели, даже для своей кровиночки никаких послаблений. *** На улице было уже темно, луна меж звёзд сияла ярко и казалась такой близкой и такой тёплой, что поднеси к ней руки — и вмиг уйдет тот колючий холод, что принесла с собой ранняя весна. Под звёздным небом, навстречу луне, а ещё сортирам и мужскому бараку ковылял Шульц. Время от времени парня клонило в сторону, но юный Хайниц не сдавался. Шёл. — Не дойдет, — констатировал Густаво, — ну да ничего, я его подберу. — Добрый ты какой-то, — пожала плечами Лея. — И что тебя сюда потянуло? — Охота приобщиться к деяниям великих мира сего. А доброта? Это всё во славу Параракса. — Странные речи для сапожника. — Я никогда не хотел быть сапожником. — А почему стал? — А ты почему стала егерем? — В семье так повелось. — И у нас повелось. Что ж, друзья? — его рука протянута ей навстречу: большая, стёртая бесконечным общением с шилом и молотком. Её рука, такая же грубая, но намного меньше и гораздо более загорелая, ложится в неё. — Друзья. — Тогда снимай штаны, — уловив ошалелый взгляд Леи, сапожник осёкся, невольно краснея. — Я их подошью, чтобы больше не спадали. Теперь очередь смущаться настала для Свенсен. Громко ойкнув, она быстро нагнулась, подтягивая слишком широкие брюки. — Спасибо. Это было бы здорово. — И обувь давай. — Ты точно слишком добрый. — Нет, говорю же, это всё во славу Параракса. *** — Задерживаешься, — Ульфрик Хайниц на мгновение оторвался от книги. Рука с внушительного размера медной чашей поднялась вверх в приветственном салюте. — Как первый день в роли командира? Уже готова передушить этот сброд портянками? Вместо ответа щёлкнула пряжка ремня, и перевязь с мечом тихо легла на стул. Вслед за ней место на нем заняли накидка, кольчуга и берет. Продолжая хранить молчание, девушка прошла мимо детской кроватки, немного задержавшись у последней, подошла к столу и, ухватив бутыль с вином, ополовинила её в несколько глотков. — Пресвятые потроха! Как ты это выдерживаешь?! Они же тупые!!! Они… — покосившись в сторону кроватки, она вовремя вспомнила, что малыш Озрик, как и большинство детей в славном наёмничьем семействе, родился в лагере и спать мог во время учений и пьянок. — Они не знают, где право, а где лево. Они не знают ничего о званиях. Ни одной команды! Да их же просто вырежут всех в первом же бою. Хоть убей, но я не пойму, зачем нам нужен этот мусор. Наняли бы десяток опытных солдат, и с них было бы больше пользы. — А Шульц? Как же твой племянник? Уж он-то точно хоть что-то да знает. — Вот кого бы я точно придушила. Эта маленькая мразь пытается давать мне советы. Мне! Ротному!!! — Вот, а теперь слушай внимательно, — главнокомандующий встал с кресла и, ухватив девушку за плечи, водрузил её на своё место. Теперь их глаза находились на одном уровне. Ульфрик выдержал небольшую паузу, ожидая, пока гнев благоверной сойдет на нет. — Ты только что сказала, что Шульц пытается тебя учить. Конечно, он наглый малый, но ты всегда сможешь его осадить. А вот смогла бы ты осадить ребят постарше да поопытнее? С ними ведь может возникнуть вполне резонный вопрос «Кто будет командовать?». Что тогда будешь делать? Резать глотки? Это опасно и очень невыгодно, как ни посмотри. А с молодёжью всё просто: может они ничего и не знают, но подчиняться будут беспрекословно. — Больно оно мне надо. Никогда не любила командовать. — Придётся полюбить. Ты теперь Леди Грета Хайниц — дворянка, а это ко многому обязывает. При всём желании мы не можем быть рядовыми. Ну, не дуйся. Командовать очень легко. Просто соблюдай простые правила, и первое из них — никогда не ставь на командную должность человека более способного, чем ты. А теперь я повторю вопрос, который уже успел задать четверым командующим новых полурот. Как пополнение? Грета выдохнула, откидываясь в кресле. Единственный глаз изучал серый потолок. Последнее время она слишком раздражительна, хотя, по идее, давно должна была отойти. А с мужем ей повезло невероятно, ибо боги кроме силы и ума наградили его истинно эльфийским терпением. — Много молодых, как и просили. Это пойдет на пользу обучению стрельбе, но в ближнем бою от них будет меньше толка. Вообще, не мне тебе говорить, что учить стрелять надо с детства. В отряде таких только двое: Шульц и одна девочка из местных. Планирую привлечь обоих к инструктажу. Девочку назначила сержантом — остальным будет стимул учиться. — А Шульц? — Когда его почтенный родитель отдаст мне проигранные три золотых, я с радостью его повышу. — Не слишком ли ты алчна для Леди? Дворяне должны быть милосердными. — Ха-ха, скажи это тому тощему ублюдку, что забрал нас с сестрой за долги и продал на «мясо», — женщина вновь вспыхнула. — Милосердной? Да я бы уши этому жлобу отрезала, если б не Тика. Ну да ладно. Про ремни тебе, наверное, уже сказали. Солдатам нужны ремни, а то штаны спадают, и меч на что-то вешать нужно. И я немного не понимаю, почему ты не дал мне опытных сержантов, как в остальных полуротах? — С ремнями промашка, изготовят через месяц. А про сержантов, это королева предложила. Думаю, это не такая уж плохая идея — провести маленький эксперимент. — И отчего-то на мне, — взгляд женщины упал на лежащую на столе книгу. — А ты снова читаешь? Не надоело? — Приходится, — Ульф похлопал по томику. — «Самоучитель для главнокомандующих». Гуамоко одолжил, как и вон ту стопочку. Там ещё инструкции по переговорам от прошлого короля, правда они больше походят на рецепты по приготовлению и применению ядов. — И как успехи? — Плохо, дочитал до середины и ни одного намёка на тактику. Практически вся книга посвящена стратегии. И как Форкинс со всем этим управлялся? Ума не приложу. И понеслось. Длинные пространные речи о важности умелого манёвра, необходимости разведки, особенностях рассылки фуражиров, внутриармейской дисциплине, кадровой политике… За разговором он даже не заметил, что жена давно спит. Допив остатки вина, бывший сотник осторожно перенёс её на кровать, открыл новую бутылку и вернулся к чтению. В своей жизни наёмник сделал много того, что принято называть подвигами. Хайниц жёг деревни, грабил караваны, крал скот, угонял в рабство людей. Всё это он в той или иной степени делал во имя своих нанимателей. Однако сейчас ему доводилось заниматься чем-то новым — читать книжки во славу Параракса.