For Him.

There's no end There's no goodbye M83 - Wait Интересно, Гарри понравится эта маленькая фигурка Санты и зеленый шарфик, которые я собираюсь ему подарить? Знаю, подарки пустяковые. Мама даже предлагала вместе пойти в магазин, что бы приобрести нечто большое и дорогое. Но мне уже семь. Я большой. Миссис Флинт, немного чокнутая, однако довольно приветливая для старушки женщина, платила мне за уборку в её доме и за чтение каких-то странных стихотворений. Мама говорит, что соседка слишком слепа для того, чтобы читать самостоятельно. А у меня это получается делать с выражением, ведь я чувствую, в каком месте следует остановиться для небольшой паузы, а после снова продолжить. Почти все деньги я отдавал маме, потому что у нас их не так много, а я всё равно потрачу их на какую-нибудь ерунду. Но пару долларов я откладывал. Планировал приобрести футбольную форму с номером Бекхэма. Между тем, мой соулмейт, Гарри, Гарольд Стайлс, с которым я общаюсь уже второй год, запинаясь и густо краснея, как помидор, предложил мне встретиться днём, в Рождество. Я только хотел пригласить его на свой день рождение, но он отказался. Аргументировал своё решение тем, что он сможет приехать в Донкастер лишь 25 декабря. Потому что родители Хаззы, Энн и Робин Стайлсы, хотят навестить сестру миссис Стайлс, с которой она только недавно помирилась. Я согласился, не раздумывая и особо не сердясь на Гарри за его ответ. Ведь я вижу своего соулмейта лишь во снах. Впервые это случилось первого февраля, когда Гарольду, между прочим, исполнилось три. Я очутился на корабле, которым управлял маленький мальчик, что-то увлеченно кричащий и получающий удовольствие от своего занятия. Лицо Гарри, когда он увидел меня, было неописуемым: глаза и рот широко открылись, он чуть было не свалился за борт. Я поздоровался с ним, назвав свое имя. И по какой-то странной причине мы поняли, кто друг другу. Последний раз я видел Хаззу сегодня ночью. Он перенес нас на высокую-высокую скалу, где-то в пустыне( а в них разве встречаются горы?). Оказывается, мальчик решил подарить мне небо, зная, как люблю им любоваться. И я видел звёзды так близко, так, как никогда прежде не мог увидеть. Я тотчас предложил смущенному Гарри их сосчитать. Он согласился, с широкой улыбкой, от которой появились небольшие ямочки. На своё семилетие я считал звёзды, прислонившись к слегка прохладному выступу скалы. На моей груди расположился мой соулмейт. Когда упала звёзда, я мысленно пожелал, чтобы Гарри был всегда со мной. Мне нравится думать, что он проделал то же самое. А ещё Хазза подарил мне рисунок, на котором изображен я за шмурвалом корабля, а рядом сидит сам Гарри, держащий в руках гитару. Мне настолько понравилась эта картина, что от переизбытку теплых чувств я буквально обвил своего отчаянно краснеющего мальчика подобно гибкому плющу. На утро я проснулся счастливым, с рисунком Гарри на груди. Первым делом я повесил его на стену. Маме тоже понравился. А Лотти что-то довольно защебетала. Буду считать, что это были комплименты. Так что сейчас 12:22, я сижу за столиком в кафе, держа в руках зеленый и теплый шарф вместе с фигуркой Санты, и очень сильно волнуюсь. Не то чтобы я боюсь реакции Гарри. Он знает, как я выгляжу. Он знает, какой я самоуверенный и заботливый, по его собственному признанию. Просто...Вдруг сны не распространятся на реальность? Вдруг у нас случатся недомолвки, мы не сможем найти общий язык и вообще рассоримся в пух и прах? Я боюсь, что это случится. Кафе, сравнительно небольшое, но, не взирая ни на что, уютное находится в центре Донкастера. Думаю, у Хаззы не будет проблем с тем, что бы его найти. Я сижу в пустом зале. На столе - стакан с водой и раскрытое меню. Не решаюсь сделать заказ. Я голодный. С утра выпил лишь горячий шоколад с небольшим кусочком пирога, что остался с вчерашнего дня. Но я не знаю, что захочет Гарри. Мне известно лишь то, что он любит бананы. Мы часто оказываемся в жарких джунглях, в поисках этого фрукта. Иногда я, тот, кто ответственен за сны, потому что Гарри маленький, а от того слабый, воссоздаю настолько реалистичный пейзаж, что даже обезьяны, защищающиеся свою еду, нападают на нас. Нам приходится приложить максимум усилий, чтобы спастись. Но одними бананами нельзя насытиться. Надеюсь, Гарри есть что-то, кроме них. Я буду очень недоволен своим соулмейтом, если окажется, что это не так. Закусочная, как и другое место Донкастера, украшено к приходу Рождества, самому волшебному празднику, который только может существовать. На темных стенах развешаны мигающие гирлянды, прикрепленные к картинам, чтобы в случае чего не упасть. Маленькие фонарики, что стоят на каждом столике, периодически складываются в пожелания. В углу, возле пианино, на котором часто играет мой дядя, Остин, стоит большая, наряженная ёлка. Я, наряду со своими лучшими друзьями, Зейном и Лиамом, которые, кстати, соулмейты друг другу, и остальными одноклассниками, помогал её украшать. Это было наше освобождение от уроков. Было весело, но я уронил большую звёзду и она разбилась. Все смеялись, хотя мне было всё равно. Я вдруг захотел, чтобы Гарри помогал мне украшать ёлку в будущем. Оно же у нас будет. Смотрю на пушистую, довольно внушительную ель и вижу на одной из длинных веточек точно такого же Санту, которого держу в руках. Я думал, я оригинален и смогу порадовать Гарри сюрпризом. Но, кажется, эти фигурки продаются на каждом углу. Всё это безнадежно. Играет ненавязчивая, весёлая и самое главное - рождественская музыка. Несколько официанток расположились за стойкой с кассой и с друг другом переговариваются. Одна из них, Сара, моя хорошая знакомая, иногда ободряюще улыбается мне. Она в курсе того, что сегодня особенный для меня день. Судя по взглядам остальных девушек, они тоже знают. Я нервно постукиваю пальцами по столу. На часах, висящих возле входа, отображено время - 12:28. До приходы Хаззы остается ровно две минуты. Я пришел сюда в двенадцать, получив напоследок поцелуй от мамы и подарок от Лотти - вырванный локон моих светло-каштановых волос. В семье нас всего трое. Трой, мой отец, ушел, когда мне было два года. Я его совсем не помню. Марк, отец Лотти и мой отчим, ушел, когда сестре исполнилось три. Это было всего лишь четыре месяца назад. Хазза, мой Хазза, мне помог справиться с болью. Не знаю, навсегда ли то, что между нами. Мама говорит, что своего соулмейта она так и не нашла. Иногда люди путаются в нитях случайных связей и не могут прислушаться к зову сердца. Но что, если я недостаточно хорош для Гарри? Я читал, что в некоторых случаях соулмейты отпускают друг друга. Они освобождают родственную душу от этой связи. Мне кажется, я слишком много думаю. Звенит колокольчик и раздается "Jingle Bells". Кто-то пришел. Чувствую, как сердце начинает отбивать странный ритм. Мне нехорошо. Хочу поскорее уйти в уборную, чтобы умыться холодной водой и унять неконтролируемый ураган эмоций. Внутри - пожар. Никогда подобного не чувствовал. Хотя нет, лгу. Такое со мной было, когда я впервые очутился во сне Гарри. Поднимаюсь со стула. Чувствую, что пирог норовит вырваться наружу. Этого нельзя допустить. Не хочу лишних проблем для Сары. Крепко сжимаю шарф и ненавистную фигурку Санты. Последнее очень хочется выбросить в окно. Делаю пару коротких шагов на ослабевших ногах. Когда боль становится совсем уж невыносимой, а тело готов сплавиться от пламени внутри, я сталкиваюсь с чьим-то мягким телом. И всё проходит. Я больше не ощущаю агонии, что медленно расползается по телу, как яд. Всё уходит. Остается лишь это чувство безопасности и комфорта, что бывает в моменты, когда находишься дома. Мне не нужно даже поднимать голову ввверх, что бы посмотреть, с кем же я столкнулся. Подсознание кричит одно имя. Одно лишь имя, которое навсегда выцарапано на моём сердце. Пересохшие губы расползаются в улыбку, чуть смущенную и с ноткой безумия. С отголоском безумной радости. И я тихо говорю: -Привет, Хаз. Это тебе. Протягиваю зеленый, под стать его глазам, шарф и Санту. Мальчик напротив молчит. Ничего не говорит. Боится чего-то. Чувствую же его страх, но не понимаю, чем он вызван. Меня осеняет. Он тоже боится показаться недостойным меня. Опасается разочаровать меня. Гарри не подозревает, что этого не случится. Вдруг он тихо смеется. И раньше он хихикал. Обычно из-за меня и моих острот. Но вживую его смех ещё звучнее, ещё радостнее. Ещё реальнее. Честно - иногда я сомневался, настоящий Гарри или нет. Я поднимаю глаза от пола, потому что мне интересно, что же рассмешило его. А, когда понимаю, когда замечаю наше несомненное сходство, то тоже начинаю смеяться. Потому что в руках Гарри держит голубой, как мои глаза, шарф и фигурку Санты. Родственные души, чего уж тут. -Привет, Бу. Это тебе, - смущенно говорит он. Улыбаюсь, как идиот, и беззлобно отвечаю: -Повторяешь за мной. -Нет. Я просто не знаю, что ещё сказать, - хмуро признается Гарри. Я смотрю на его милое лицо, на каштановые волосы, что выбиваются из под красной шапки. Взгляд скользит по слегка пухлым щекам, полным, розоватым губам и главное - по сияющим, изумрудным глазам, что выжидающе вперены в меня. В них я вижу исключительно нежность. -Ты ешь только бананы? - вдруг требовательным тоном осведомляюсь я. Он выглядит удивленным, когда качает головой. Я облегченно выдыхаю. Всё идет, как нельзя лучше. -Тогда бери свой подарок, а я возьму свой, - мы обмениваемся одинаковыми презентами. Наша связь глубже, чем я думал. Гарри тотчас обворачивает шарф вокруг зеленоватой куртки, и я вижу, что аксессуар идет ему. Он подходит его глазкам. Свой шарф я держу в руках и рассматриваю его. Не верится. -И давай поедим. Наши животы издают звуки умирающих китов, и мы снова смеемся, садясь за столик. Всё хорошо. Это Рождество я провел со своей родственной душой. Впрочем, как и последующие семь десятков раз.