***
Привыкший вечно отшучиваться Старк был сам не свой. Смерть Капитана потрясла весь мир. За считанные часы об этом узнала вся планета, и отовсюду звучали новости о трагической гибели главного патриота своей родины. Тони готов был поклясться, что все это неправда, не должно и не может ей быть. Только увидев бездыханное тело Роджерса, Старк в полной мере ощутил на себе ответственность и жгучее, подобно серной кислоте, чувство вины и причастности к смерти Стива. Старк сидел на стуле в небольшой комнатке, все еще в броне, потрепанный от сражения, только без прежней самодовольной ухмылки, и, склонив голову, неспокойно крутил снятый шлем от костюма. Какой во всем этом смысл? Какой смысл в войне? Он невольно вспоминает слова, сказанные ему давно Капитаном: «Цена победы в любой войне — это всегда гибель людей». Он все понимал, вот только представить не мог, что Стив однажды включит себя в число павших. Все должно быть иначе! Мужчина неохотно приподнимает взгляд и смотрит на находящуюся в метре от него кушетку. На кушетке расположился холодный и бледный Капитан Америка. Если отрицать внешние факторы, указывающие на то, что Кэп не проснется никогда, можно было сказать, что он спит — и поди, сейчас откроет глаза, встанет и пойдет на очередную пробежку. Но он не встанет. На груди Стива лежал его незаменимый щит, только сейчас он не сверкал так, как когда-то бывало: испачканный кровью, травой, грязью. Тони хватило пары секунд, чтобы взять его щит в свои руки, провести ладонями по пятнам и смазать капли крови. По телу Старка прошли мурашки и он вернул щит его хозяину — посмертно. Впервые, если в расчет не брать время, когда Тони был еще ребенком, его можно было увидеть в том состоянии, когда ты больше чем растерян. Стоишь и просто таращишься в одну точку, не в силах осознать происходящее или элементарно моргнуть или вздохнуть от страха упустить что-либо важное. — Роджерс, проснись, ты нужен нам… — проговорил Тони, уже ни на что не надеясь, эти слова просто вырвались, потому что Старку осточертело молчание, осточертело, что никто никогда не поймет, как нужен ему Стив. Но чуда не произошло. Мертвых не вернет ни чудо, ни даже сильнейшая магия. Вот в таком положении остались команды, когда не вернешь и не забудешь, и остается только помнить. Когда блуждающая душа Старка вернулась в его неподвижное тело, Тони, прикрыв глаза, обреченно потряс головой. Пора уяснить: чудес не бывает, и глупо было надеяться на то, что все чудным образом преобразится. Когда все осознали потерю и ее значимость, было уже поздно. Стив лежал на холодной металлической кушетке с неестественной гримасой, которая бывает на лице человека только при страхе или неожиданной боли. Про неожиданности сказать было нечего, они ведь еще с самого начала, со сбора были в курсе того, что их ожидает на этом, без сомнений, героическом пути Мстителей. Конец пути, по которому они шли. Как в первый раз, перед глазами Тони промелькнул момент, когда Ванда заставила его столкнуться со своим страхом. Самым сильным страхом, до дрожи в коленях. — Ты… мог… спасти… нас… — на последнем дыхании шепчет Стив, рука Тони лежит на сердце Капитана, а сам Кэп вцепился в него змеиной хваткой. Старк, сейчас он просто задыхается от охватившего его ужаса. Биение сердца Роджерса останавливается, и тогда Тони слышит последние слова, которые, вероятнее всего, плод его воображения, и от этого становится страшно вдвойне: — Почему не пошел до конца?.. «Почему я жив, когда мертвы они? Какой во всем этом смысл?» — мысленно буквально вопит Старк и приходит в себя. Нет! Выдох с содроганием всех внутренностей, со лба по морщинам противно течет холодный пот. Старк делает свою работу дальше, изо всех сил делая вид, что все в норме.***
— Пап, смотри, я Капитан Америка! — пятилетний Тони бежит навстречу вошедшему к нему в комнату отцу. На мальчишке пижама звездно-полосатой раскраски. — Ты настоящий герой! — улыбается Говард. — Смотри, что у меня есть! — Старк-старший что-то достает из кармана своего горчичного цвета пиджака и протягивает сыну — это фигурка его любимого героя. — Таких нет больше ни у кого! — Когда я вырасту, я стану таким же храбрым и отважным, как Капитан Америка, — Тони поднимает руку с фигуркой в воздух. — Я буду героем! — мальчик подпрыгивает на кровати и приземляется мягким местом на подушку, продолжая тянуть игрушку к потолку. — Конечно, станешь, только сейчас всем героям необходимо выспаться, — спокойно говорит Говард и, поцеловав сына, выключает свет в его комнате, а мальчик ложится в кровать и еще долгое время смотрит на один из плакатов своего героя, пока не отправляется в страну сновидений.***
Он вспоминает все те дни из детства, когда он грезил быть таким, как Капитан Америка. Вспоминает, хоть и не без стыда, себя — в обтягивающем костюме, в руках пластмассовый щит со звездой в центре, а на лице сияет такая улыбка, словно он счастлив, как никогда. Но так было до поры до времени. Дальше он помнит лишь то, как его отец ходил будто умалишенный и вечно повторял имя его героя, а Тони, узнав почему, стал еще счастливее. Тогда везде жужжали одни и те же новости, по радио, по телевизору, в газетах: Капитан Америка был найден во льдах, какое счастье, он еще и жив после стольких лет! Но время шло, и отец перестал приходить в комнату Тони перед сном, а позже — и замечать сына. Мальчика радовал лишь дворецкий, ставший его первым настоящим другом. Джарвис. Появившийся задолго до рождения долгожданного сына Говарда Эдвин отлично понимал, помогал и, признаться, не столько для помощи боссу, сколько из личных побуждений, проводил с маленьким Тони часы и часы. И однажды сделался совсем родным. Говард тем временем становился все более нервным, раздраженным, отрешенным. Обида Старка-младшего копилась годами. Однажды Тони в порыве злости содрал со стен все имеющиеся постеры его некогда героя, все карточки, игрушки, фигурки, детские костюмы — все, что напоминало ему о похитителе его отца — и, собрав в коробку, кинул в отцовский гараж, в надеждах все забыть. Это был его последний день дома, наутро Старка-младшего отправили в интернат. «Славно!» — заключил тогда Тони про себя, и до сего момента не вспоминал о тех днях. Забыл. Но надолго ли?.. Тони в очередной раз роняет взгляд на мертвенно-бледное тело Роджерса, сердце больно колет от несправедливости. Но надежда на подобное чуду оживление Стивена не покидает его. «Капитан Сосулька» — вспоминает Старк с легкой улыбкой. Дело в том, что это была их первая беседа, и Тони не мог удержать в себе издевки, лившиеся из него. Когда они с Роджерсом летели в самолете, отвозя Локи на базу Мстителей, Тони не раз пытался так или иначе задеть Стива, потому что воспоминания о нанесенной в детстве обиде не давали ему покоя. Буквально за несколько месяцев после неожиданной находки Кэпа он возненавидел его всем сердцем и ужасно жалел, что его вообще нашли. При первой встрече с ним в Германии, при сборе Мстителей, в Тони взыграло чувство, когда ты находишься рядом с кумиром, которого буквально боготворишь и одновременно хочешь его просто убить, и из-за этих эмоций в сумме Старк не мог сказать Капитану ничего путного — ну, а что было дальше, вы знаете. На базе Щ.И.Т. Тони хватило нескольких минут, чтобы развеять в голове мысли о былом фанатизме, и теперь хотелось лишь показать Кэпу то, что в нем не нуждаются, кидая вечные насмешки в его адрес. Действовало не очень убедительно, но Старку это доставляло большое удовольствие. Не скрыть, были у Стива и Тони и отчасти дружеские отношения. К примеру, Тони был очень рад, что Стив, хоть и не совсем вовремя, опустил тот чертов рычаг, и Старка не располовинило лопастями запасного двигателя, когда база Щ.И.Т. была на грани падения из-за разрушений, нанесённых Клинтом, находящимся во власти Локи. Стив был рад, что Тони помог ему отбиться от Локи, даже не зная его. Да и, к тому же, он бы «справился сам». Союз между этими типами был редким явлением, но воистину невероятным. Хоть в лицо он и говорил иначе, Тони всегда считал Стива героем, и, возможно, очень глубоко в душе даже гордился, что состоит в одной команде с героем его детства, хоть впоследствии этот самый герой и разрушил его детство. Друг. Всегда (ну, по крайней мере, после первой удачной командной (и никак иначе) победы над читаури) защищая Нью-Йорк, Тони невесть почему считал Роджерса своим другом: знал, что он все понимает, может прикрыть спину, выручит — это было незаменимо. Но Старк, похоже, слишком увлекся. Он достаточно сильно мнил себя близким по духу Кэпу, раз слова Стива так больно отозвались в Энтони. Только сейчас Тони начал отходить от того неописуемого состояния, в котором он оказался после того, как его предал Кэп. Старк, еще когда Стив впервые заговорил о восставшем из мертвых Барнсе, четко осознавал, что «Гидра» для Баки всегда будет роднее всего на свете, промывка мозгов делает свое дело, и прикладывал немало усилий, чтобы сбить с лица Стива розовые очки, мешающие видеть реальность, однако его попытки так и не увенчались успехом. И сейчас Тони видел всему итог, видел свой самый страшный сон наяву. Его белый как пелена друг лежит неподвижно все на той же кушетке, и Тони винит в этом только самого себя. Винит, что не смог убедить Роджерса в своей правоте, что не дал вовремя понять, как он им нужен, и что шутки с семенем раздора в Мстителях кончаются плохо. Он бы не стал его слушать, ведь Баки его друг. — А я больше нет…