Вкус ее губ

      Как так получилось ты, и правда, не знаешь! Да, ты достала пистолет: хотела напугать, может даже запугать. Но стрелять не входило в твои планы, а убивать тем более.       Вот только главный подозреваемый, которого ты собиралась задержать, а после привезти в ФЭС, затеял заведомо проигрышную борьбу в закрытом кабинете. Нет! Ты не хотела стрелять, а убивать тем более. - Что же ты наделала? – запрокидывая голову и выпуская дым кольцами, спрашиваешь сама себя. И тут же резко, словно пощечину, выдаешь. – Убила.       Пытаешься усесться на подоконник, но получается мимо. Сильно ударившись о стену плечом и коленом об пол, так и остаешься сидеть на холодном бетоне в неудобной позе. Продолжаешь курить, когда дверь отворяется, и на пороге возникает она.       Рогозина что-то говорит тебе, пытаясь достучаться, может даже успокоить, но ты лишь смотришь на нее, не моргая, и не понимаешь, ни слова.       Почему-то именно сейчас тебя вновь посещает мысль о ее не до конца застегнутой рубашке. Как бы ты хотела расстегнуть эти маленькие пуговички и, осторожно обнажая ее белую кожу, скользить по ней не только взглядом, но и руками. Впиваясь в губы, срывать с них стон. Распустить ее непослушные волосы и зарываться в них носом, вдыхая прекрасный аромат желанной женщины.       Ты резко встряхиваешь головой, отгоняя наваждение.       Очевидно, поняв, что какой-либо реакции от тебя сейчас не дождаться, Галина Николаевна присаживается рядом на корточки. Легко проводит пальцами по твоей щеке, заправляет прядь волос за ухо, берет за руку. Твой взгляд задерживается на ее губах. Она зовет тебя по имени. Ты начинаешь ее слышать, ведь тебе всегда нравилось, КАК она произносит твое имя.       Ты легко подаешься вперед, свободной рукой обвиваешь ее талию, заставляя, тем самым, опуститься на твое колено. Держишь крепко и, в то же время, ненавязчиво. - Катя… - тревоги в голосе не слышно.       Отстраняться женщина тоже не намерена. Ее пальцы, секунду назад исследовавшие твою шею, замирают возле губ. - Катерина…       Притягиваешь еще ближе. Заглядывает в твои глаза осторожно. Не отводя взгляда, касаешься ее губ. - Катюша…       Ее руки опускаются на твой затылок. Губы раскрыты, так и манят продолжить оказавшийся столь сладким поцелуй. И ты вновь припадаешь к ним, как к живительному источнику. Целуешь, словно пьешь с ее губ свою жизнь. -Екатерина. – в голове проскальзывают командные нотки.       Предпочитаешь, не обратить внимание, продолжая поцелуй, уже грозящий перерасти в нечто большее. Руки вовсю гуляют по ее телу, забираясь под расстегнутый пиджак и так манящую тебя рубашку.       Она вдруг резко упирается ладонями в твои плечи. - Майор Гордеева!       Официальное обращение тебя отрезвляет. Руки опускаются, на глаза наворачиваются слезы. Сейчас ты готова плакать навзрыд. Оттолкнула. Сквозь пелену слез видишь, как она поднимается на ноги, оправляя на себе одежду.       Откидываешься назад и, не чувствуя боли, бьешься головой об стену. Раз. Другой. Третий.       Слишком резво хватает тебя за руки и рывком ставит на ноги. Прижимая всем телом к стене, заключает мокрое от слез лицо в ладони. Едва касается губ и тихо в самое ухо шепчет. - Дурная моя! Не здесь – дома. Все дома!       Дороги почти не помнишь, только все за руку. Она ведет тебя за руку, не отпуская ни на одну секунду.       Ей, единственной, ты веришь безоговорочно. Сейчас. Всегда.       Квартира встречает вас молчаливым темным уютом. Жестом просишь не зажигать света.       Не отрываешь от ее глаз взгляда, на автомате скидывая куртку и кроссовки. Подходишь вплотную и, больше не медля, впиваясь в ее губы, начинаешь избавлять от одежды. Она в это время, раздевая в ответ, пятится в спальню, увлекая за собой и тебя.       Рогозина остается в одной рубашке, когда ты в нетерпении опрокидываешь ее на кровать. Она, лаская тебя, начинает стонать и выгибаться навстречу твоим пальцам, в нетерпении кусая губы. Ты же, наоборот, медлишь, смакуя свое и ее возбуждение. По пуговичке освобождая желанное и уже доступное тело. Покрывая страстными поцелуями открывающиеся участки фарфорово-бледной кожи.       Отсутствие на начальнице бюстгальтера приводит тебя в неописуемый восторг! И вроде обузданная уже страсть рвется наружу с новой силой.       Откидываешь последнюю ткань и под обоюдный стон резко входишь в нее, едва не кончая сама. Держишься. Двигаешься внутри нее рывками, непредсказуемо меняя темп. Закусываешь сосок, второй рукой расправляешься с прической, почти грубо держишь за волосы.       Она, обхватывая тебя ногами, уже кричит в голос, царапая спину и извиваясь под тобой. Внезапно, закусив твою губу до крови, бурно кончает. Открыв глаза, шепчет чушь севшим от крика голосом. - Кать, Катя, Екатерина.       Гладит по голове, заставляя оторваться от ее груди. Ты освобождаешь пальцы и, не успев откинуться на подушки, оказываешься под ней. Получаешь жесткий и глубокий поцелуй. Руками полковница без стеснения скользит по твоему загорелому телу, касаясь самых чувствительных мест.       За секунду до оргазма отрывается от губ и убирает от тебя руки. Стонешь. Скорее от возмущения. На что она, ухмыльнувшись, одновременно резко, жестко и властно впивается в твои губы полу укусом – полу поцелуем и вводит в тебя свои длинные пальцы, прижимаясь всем телом. Твое тело пробирает крупной дрожью. Впиваясь зубами чуть выше локтя, долго кончаешь, не желая отпускать ее из себя. Знаешь, почему-то, что она сейчас улыбается.       Отдавшись друг другу без остатка, вы обессиленные засыпаете в обнимку, укрывшись одним на двоих одеялом.       А по утру ты озвучишь про вечно недозастегнутую рубашку, а она, подмигнув, вновь оставит три верхних пуговицы дразнить тебя.