Подвал

- Вот как-то так… Теперь вы все знаете. Ткачев вздохнул и присел на сваленную в кучу арматуру, совершенно не заботясь о том, что на брюках останутся следы от ржавчины. Вокруг него стояли Рома, Лена, Фомин и Исаев. От полученной информации притих даже участковый – сейчас он казался трезвым и серьезным. - Получается, ты тупо запалился перед Щукиным, - все-таки изрек Фомин и достал откуда-то из бездонных карманов куртки бутылку пива. - Чего Зимину вообще понесло на улицу? Куда она рванула так? Рома вопросительно посмотрел на жену, но она лишь пожала плечами. - Я сама ничего не поняла. Во время собрания только… - Только что? - Ну, она спросила, почему… Климова нет… А потом вдруг вскочила… Все переглянулись, но свои мысли вслух высказывать не стали. - Ткачик, ну ерунда же это! Кто решится грохнуть полковника полиции?! Щукин, он что, чокнутый? - Я не знаю. Я уже ничего не знаю… И мы не знаем, кто за ним стоит. Зимина слишком многим перешла дорогу за последнее время…Предлагаешь проверить? - Ну а, что ты предлагаешь, Ткачев?! – повысила голос Измайлова. – Ты вообще на хрен ее сюда привез?! Ты хоть понимаешь, что теперь мы зависим от Зотова?! И вообще, с чего ты взял, что тут безопаснее, чем в больнице? Мы же могли организовать охрану в палате. Савицкий согласно кивнул. - Лен, необходимость охраны нужно было бы еще обосновать. А наших собственных сил может и не хватить. Кто нас пропустит вовнутрь? На каком основании? Но, я все равно, Ткач, не понимаю, какого хрена нужно было увозить Зимину прямо из отдела, на виду у всех? - Я… наверное, психанул… - просто ответил Паша. – Испугался… Воцарилось молчание, прерываемое лишь голосами редких птиц, и скрежетом чего-то металлического на втором, недостроенном, этаже. Туда вела грязная, уже щербатая лестница. Без присмотра все быстро приходило в упадок. Но наступающие сумерки, к счастью, постепенно сглаживали уродство заброшенной стройки. - Да, нам всем, по ходу, нужно бояться. – медленно произнесла Измайлова. – Неизвестно, кому и за что Костя решил сдать Зимину. И только ли одну Зимину… Может, нам всем уже стоит пуститься в бега. Рома от слов жены, казалось, вздрогнул. - И… что ты предлагаешь? Если… мы все… то все равно уже знают, где мы… - Пока ничего. Пока, как минимум, нужно поговорить, наконец, с Зямой. Нужно понять, что с ней происходит. – Лена вопросительно посмотрела на Пашу. – Может мы спустимся в подвал? Проснулась она уже, наверное. Ткачев неопределенно махнул рукой – бледный, с кругами под глазами, всклоченными волосами, он выглядел слегка невменяемым. - Да, не спала она. Я пытался с ней поговорить до вас. Но она меня… не стала слушать. - Так, а… - Рома запнулся, не находя слов, чтобы до конца сформулировать вопрос. - Я связал ее. И позвонил вам. - Что?.. Лена бросилась к двери. Зимина лежала в углу, на старых ящиках, со стянутыми за спиной руками. При звуке голосов, она открыла глаза и так явно дернулась в сторону, что Лена, сама того не осознавая, притормозила, и так и осталась стоять на месте. Майор впервые увидела страх в столь чистом виде. Пока Савицкий развязывал ремень, крепко стянувший запястья Ирины, она произнесла лишь три слова: «Сашку не бросайте». Андрей вошел в серое и неприглядное помещение. Собравшихся, кроме темноволосого мужчины, он не знал. Поэтому и обратился к нему, ощущая, как от предчувствия – что он вляпался в историю, ладони становятся влажными. - Не мешайте, я вас прошу. Отойдите, а еще лучше, подождите снаружи. Вы ее угробить хотите или помочь? – Андрей, мягко говоря растерялся и спасовал, но не отступать же было. Убедившись, что люди Ирины вышли, Михайлин стал осматривать пострадавшую. Мысли о том, что она полковник, что он спал с сотрудницей полиции, что она все это время врала, скрывала, заменили более привычные и рациональные. - Голова болит? - Кружится? - В глазах двоится? На все вопросы Михайлин получал утвердительные ответы, если ответом можно было назвать едва заметные движения мышц лица. «Это ж надо было ей так приложиться. Нужен стационар, а не это подпольное геройство, в стиле Рокки Бальбоа» - думал хирург, осторожно смывая с виска Ирины кровь. Убрав волосы в сторону, чтобы не мешали, критически осмотрел ссадину и облегченно улыбнулся – ссадина уже не кровила, кости были целы. Осталось только обеззаразить, сделать холодный компресс и желательно уговорить ее коллег на больницу. Исключать сотрясение Андрей не имел права. «Хорошо еще, что про клятву Гиппократа напоминать не стали… Видно, было не до того. А то любят у нас заявлять, что мы, медики, мол, кому-то там давали… Правда не ожидал, что придется иметь дело с полицией. Спасибо, Ира, за сюрприз» - думал медик, оказывая первую помощь. С их последней встречи Ирина заметно похудела, осунулась, да и глупо было бы от нее ждать цветущего вида, учитывая состояние. - Ну, как она? – в помещение все-таки заглянула женщина с майорскими погонами на плечах. Михайлин, открывая какой-то флакон, бросил через спину слишком резкое: - Плохо, возможно сотрясение. Ее еще и везли куда-то, я правильно понял? Делать этого было нельзя. Плохо, когда люди умеют только бегать и стрелять, - и, взяв немного полупрозрачного геля, разведенного в стакане теплой воды, стал наносить его на место ушиба. Зимина чуть дернулась, но он придержал ее за плечи, не давая мотать головой. – Лежи…те спокойно. - Знаете, что?! – взорвалась Лена. - Что? У вашей начальницы нервное истощение, был обморок, а вдогонку еще и сотряс. Вот это я знаю и вижу. Вы предлагаете мне поставить ее на ноги в таких полевых условиях? Я, конечно, попробую. Но идеального результата обещать не буду. Кое-какие средства у меня с собой, - Михайлин кивнул на объемную сумку. – Но в больницу было бы лучше. Пока он высказывал все Измайловой, то не забывал сосредоточенно набирать в шприц лекарство и поглядывать на Ирину. Она безропотно позволила перевернуть себя на бок и дать немного стянуть юбку. Обезболивающее и снотворное подействовали почти сразу. - Мне нужно идти. У меня операция через два часа. А потом я сразу приеду. – Михайлин явно хотел уйти из подвала как можно быстрее. - Не нужно. Мы с вами сами свяжемся, если будет нужна помощь. Спасибо. Проводив Михайлина, Рома, на каждом шагу спотыкаясь в темноте, вернулся в подвал. Ткачев сидел у стены, Исаев и Фомин бесцельно шатались рядом, а Лена напряженно смотрела куда-то в темноту. - За всеми нами много грехов. Кто бы там ни был за Щукиным, мы все им не нужны... Наверное, не нужны. Слишком громкий скандал. Слишком большая жертва. В любом случае, мы можем торговаться… - Лена перевела взгляд на спящую Зимину. – Лучше пусть пострадает один человек, чем шестеро. Да, Паша?