То, без чего невозможно

Но, в конце концов, у каждого есть свои слабые места. Как говорится — “Sine qua non”. © Звёздный крейсер «Галактика»

апрель 2126 «Слишком мало — у нас осталось слишком мало», — понимает Эбби, и эта мысль отзывается болезненным уколом в сердце. Она заново запечатывает контейнер с лекарствами, убирает его в холодильник и с беспокойством вписывает оставшееся количество в соответствующую графу журнала. Она двигается дальше, от одного пункта инвентарного списка к следующему, полностью сосредоточившись на своей задаче и не позволяя себе думать о том, сколько мучительно тяжёлых решений ей предстоит принять в последующие годы. Лишь заслышав приближающиеся шаги в коридоре, Эбби откладывает журнал и поворачивается к дверям. На полу у входа в медотсек до сих пор видны следы крови; после сбоя систем, приведшего к несчастному случаю, прошло уже три недели, но пятно не желает сходить, напоминая о случившемся. С каждой новой сменой Эбби обращает на него всё меньше внимания, но сегодня почему-то не может отвести взгляд, как бы ни старалась. Обутые в тяжёлые ботинки ноги переступают через порог и закрывают следы крови. Эбби поднимает глаза и видит перед собой молодого стражника, небрежно привалившегося к двери. Он старше её едва ли больше, чем на два года, и в его тёмных глазах и волосах Эбби кажется что-то знакомое, но она не может вспомнить. Возможно, кто-то из друзей Джейка. — Мне было приказано зайти в медотсек перед заступлением на смену. Эбби как раз получила сегодня список из двадцати имён стражников, которым необходимо было провести вакцинацию: за семьдесят лет, проведённых в космосе, человечество успело уяснить, что беда никогда не приходит одна. Эбби бросает взгляд на часы. Почти два ночи. Если его до сих пор ставят на ночные дежурства, то они должны быть действительно ровесниками. — Имя? — Кейн. Маркус. Она находит его в списке: Кейн, Маркус, девятнадцать лет, родители — Джозеф и Вера. — Если вы заняты, я могу зайти позже, — предлагает Маркус, разглядывая разложенные на соседнем столе шприцы и список в руках Эбби. То, как он задерживает взгляд на шприцах, похоже, наверное, на то, как сама Эбби смотрит на пятна крови под его ногами. Он боится игл. Эбби это кажется совершенно очаровательным: он натаскан для чрезвычайных ситуаций, но предпочёл бы подхватить лихорадку, лишь бы избежать укола. Однако в этот момент Маркус замечает значок, приколотый к лацкану её халата, и выразительно приподнимает бровь. — Всё в порядке, у меня есть сейчас время. Присаживайтесь. — Она указывает на кушетку возле шкафов. Он неохотно садится, и Эбби подчёркнуто долго выбирает для него шприц. — Вы поддерживаете Шеннон? — спрашивает Маркус. Он чуть бледнеет, но не отводит глаз от её рук. — Думаете, школьная учительница совладает с управлением всем Ковчегом? — Закатайте рукав, — требует Эбби. — Мне всегда было интересно, почему солдаты привыкли считать, будто они лучше всех подходят для роли лидеров. Эбби протирает сгиб его локтя дезинфицирующим средством и берёт в руки шприц. Маркус невольно отводит взгляд. — Дело не в том, что Гонзалес служил в Страже, а в том, что у него есть необходимый опыт. Шеннон никогда не была даже членом Совета. — Гонзалес потерял шестерых человек во время аварии. Как минимум четыре из этих смертей можно было бы предотвратить. — Это определённо не было его виной, — резко возражает Маркус. — Если бы канцлер прислушался к предупреждениям... — Вы имеете в виду — к предупреждениям школьной учительницы? Игла протыкает кожу Маркуса, заставляя его болезненно выдохнуть, и Эбби даже не пытается скрыть улыбку. Она выбрасывает в мусорное ведро использованный шприц и перчатки и ставит галочку напротив его имени в списке. Маркус уходит, даже не попрощавшись. В ночь объявления результатов выборов Эбби прикалывает к рубашке Джейка значок с надписью «голосуй за Шеннон». Приподнявшись на цыпочки, она шепчет ему на ухо: «Доверься мне». Джейк ухмыляется и коротко целует её. — Похоже, сейчас будут объявлять, — замечает Маркус. Все трое поворачиваются к канцлеру. Джейк кладёт ладонь Эбби на спину, и она обнимает его за талию, прижимаясь к нему. Маркус стоит слева от неё. Они не касаются друг друга, но когда Шеннон поднимается к трибуне, чтобы произнести благодарственную речь, Эбби остро ощущает его присутствие рядом. декабрь 2149 Эбби просыпается и вслушивается в непроглядную ночную тишину, пытаясь понять, что же её разбудило. Возможно, это был просто порыв ветра, но она встаёт с постели, кутаясь в одеяло, и выглядывает на улицу — чтобы увидеть, что всё вокруг заметено белым. Снег уже выпадал раз или два за последние недели, но его ещё ни разу не было так много. Эбби спала не больше часа, однако земля успела уже полностью скрыться под снегом, а из-за крупных белых хлопьев, медленно кружащихся в воздухе, нельзя ничего разглядеть дальше пары метров. Эбби помнит то, что им рассказывали на курсе землеведения о снеге, погодных условиях для его выпадения, о том, как отразились на снегопадах климатические изменения. Но сейчас в её голову лезут только поэтические метафоры: новое начало, чистый лист. Только теперь она начинает понимать их. Снег поистине прекрасен, но... Она мать, и она беспокоится за свою дочь. Кларк наверняка уже нашла способ справляться с холодом, но снег — это совсем другое. От снега всё станет мокрым и скользким. Снег укроет ямы, превратив их в опасные ловушки, и погубит пригодные в пищу растения. Эбби поплотнее закутывается в одеяло и уже собирается вернуться в постель, когда кто-то окликает её. Обернувшись, она видит Маркуса. — Пошли, ты должна кое-что услышать. Эбби следует за ним в мастерскую. Часы, висящие над рабочим столом Вика, показывают полночь, но здесь всё равно полно людей: сам Вик, Рейвен и двое учеников Синклера столпились вокруг радиопередатчика. Увидев Эбби, Рейвен расталкивает остальных, освобождая место, и тянет её за руку. — Маркус? — Эбби оглядывается на него через плечо. Подмастерья тянут шеи, пытаясь разглядеть что-то поверх её головы; за их спинами стоят, оперевшись на стол Рейвен, Маркус и Синклер. — Когда мы в последний раз ходили к горе Везер за снаряжением и запасами, я попросил Синклера отключить сигнал, блокировавший наши каналы связи. Мы думали, что пройдёт немало времени, прежде чем мы что-то услышим, но... — Маркус кивает Рейвен. — Час назад мы поймали сигнал. Повторяющееся сообщение. — Рейвен запинается и неуверенно смотрит на Маркуса. — Продолжай, — торопит Эбби, игнорируя их переглядывания. — Это сообщение от Кларк. Она записала его, похоже, около недели назад. — Рейвен щёлкнула переключателем, оживляя эфирный шум, и улыбнулась. — Эбби, она нашла выживших. У Эбби перехватывает дыхание, сердце бьётся, кажется, под самым горлом. — Ты с ней говорила? — Мы связались с их лагерем, как только получили сообщение, — снова заговаривает Маркус. — Она покинула их пару дней назад, настояв, чтобы они постоянно повторяли её сообщение — чтобы мы знали, что это не ловушка. Они пытались уговорить её остаться, но... — Но мы хотя бы знаем, что она жива, — вклинивается Рейвен. Эбби делает глубокий вдох, пытаясь справиться с болью в груди. — Хорошо. Хорошо, что теперь? — Мы приведём домой наших людей, — отвечает Маркус. Они празднуют воссоединение спустя неделю, морозным вечером. За то время, что они провели на Земле, Эбби уже потеряла счёт подобным счастливым встречам. Но, как бы сильно ни ждала она возвращения собственной дочери, она не вправе умалять важности сегодняшнего праздника. Возвращение на Землю далось им большой кровью, и чтобы у них хватило сил здесь выжить, им нужны подобные маленькие победы. Выжившие ковчеговцы принесли свои припасы — всё, что им удалось вытащить из обломков станции, а также пищу, добытую уже на Земле. Вместе с запасами, вытащенными со складов горы Везер, этого должно хватить, чтобы они благополучно пережили зиму. В честь праздника Эбби надевает свитер, тоже взятый с горы Везер. Он очень тёплый, настолько, что даже можно обойтись без куртки, и поражает насыщенным красным цветом. Это самая яркая вещь, которая была когда-либо у Эбби: все вещи с Ковчега блёклые, выцветшие за целый век застирываний, латаний и перешиваний. Опять идёт снег. Лёгкие снежинки мгновенно тают, едва успев коснуться земли. Лагерь «Джаха» полон людей и почти перенаселён, но Эбби наслаждается этим. Всю свою жизнь она провела в замкнутом пространстве Ковчега, постоянно окружённая людьми, и сейчас, когда все выжившие собрались на центральной площадке лагеря, не столь заметно, насколько меньше их стало. Маркуса она находит в компании Беллами и Тейлора, лидера новоприбывших ковчеговцев. Тейлор старше их, должно быть, возраста Телония. Эбби не была знакома с ним на Ковчеге, но что-то подсказывает ей, что теперь им придётся узнать друг друга получше. Атмосфера у их костра кажется непринуждённой, но Эбби сразу понимает, что это впечатление обманчиво. Беллами напряжён, его глаза выискивают кого-то в толпе — Линкольна, наверное, а может быть, Рейвен. Маркуса же Эбби знает уже двадцать три года и прекрасно изучила это выражение его лица, которое так часто появлялось во время споров с ней. — Канцлер Гриффин, — приветствует её Тейлор, — присоединяйтесь к нам. Беллами как раз делился с нами своим беспокойством касательно землян. Эбби садится между ним и Маркусом. Краем глаза она замечает, как Беллами хмурится и знакомо сжимает зубы. — Не землян. Альянса, — поправляет он и поясняет для Эбби: — У Линкольна есть опасения. Я хочу обсудить это с ним. — Хорошо, — соглашается она. Их последующий разговор сводится к пустым вежливостям и неискренним тостам. Маркус сидит рядом с ней молча; Эбби ощущает его напряжение и невольно задумывается, может ли Тейлор прочитать его так же легко, как она. Гораздо позже, когда солнце уже садится и сгущаются сумерки, они остаются у костра вдвоём. Вокруг продолжается праздник, со всех сторон доносятся смех и обрывки разговоров, сливающиеся в приятный гул. — Тебя беспокоит Тейлор, — замечает Эбби. Она делает большой глоток из фляжки, которую весь вечер держала в кармане, и передаёт её Маркусу. — Он задаёт кучу вопросов о горе Везер. Не о детях и не о том, что там произошло, а именно о самой базе. — Он хочет её использовать. — Он не понимает. — Маркус отхлёбывает из фляжки. — Мы не можем вернуть детей обратно под гору. — Не можем, — соглашается Эбби. Маркус возвращает ей фляжку. — Почти закончилась, — констатирует он. Эбби протягивает руку и промахивается — да, последний раз она была так пьяна лет десять, если не все двадцать назад, но земляне определённо что-то подмешивают в это пойло, потому что мир кажется ей сейчас слишком нереальным. Её ладонь, разминувшись с фляжкой, ложится на плечо Маркуса. Опустившись чуть ниже, Эбби касается его предплечья. На Маркусе почему-то нет куртки, и его рука под её пальцами восхитительно тёплая. — Мне нравится твой свитер, — шепчет он. март 2150 Зима напоминает Эбби Ковчег: всё вокруг становится таким же голым и полумёртвым. И, как и на Ковчеге, зимой залогом их выживания становится вера в будущее. Весной в лагере станет тепло. Весной всё начнёт расти. Весной они засеют поле. Весной, быть может, Кларк вернётся домой. Совсем скоро, говорит себе Эбби, и, возможно, только поэтому соглашается пойти с Маркусом, когда тот зовёт её в лес. С час он ведёт её между голых деревьев. Под ногами хрустят мелкие ветки; кое-где опавшая листва скрывает под собой лёд, но Маркус обходит эти островки, и Эбби осторожно ступает следом. Когда они выходят наконец на опушку, Эбби сразу понимает, почему это место идеально для нового лагеря: открывающаяся перед ними просека достаточно велика, чтобы хватило места и для разбивки палаток, и для разведения скота. У холма, совсем недалеко от них, пробегает ручей, который наверняка ведёт к реке. Противоположный край просеки упирается в скалистые уступы. — Здесь был прежде чей-то дом, — замечает Эбби, указывая на развалины небольшой хижины. — Да, небольшое поселение землян, — кивает Маркус. — Линкольн рассказал, что Лекса уговорила всех, кто жил в стороне от крупных деревень, вернуться в ТонДиСи, чтобы укрепить свои силы. Долгая ходьба по лесу утомила её, и Эбби опускается на поваленный дуб. — Он считает, что Лекса разрешит нам устроить здесь лагерь? — Он так думает, да. — Маркус садится рядом с ней. — Это правда отличное место: хорошо защищённое и при том плодородное. Нынешний лагерь и так слишком набит людьми, а представь, что будет, когда начнут рождаться дети. Глядя на просторную просеку, Эбби не может не согласиться с тем, что она действительно вселяет надежду. Когда придёт весна, деревья оденутся листвой и всё зацветёт, здесь будет очень красиво. — Мне нравится место. — Здесь начнётся наше новое будущее, Эбби. Мы вернём себе то, что потеряли наши предки. Наши люди смогут снова жить в настоящих домах, а когда-нибудь — даже строить города. Эбби откидывается назад, ложась на ствол дерева, и закрывает глаза. Голова кажется невероятно тяжёлой, и Эбби с ужасом думает о необходимости проделать столь же длинный путь обратно до лагеря. — Когда-то давно, в детстве, я мечтала о хижине, затерянной в лесу... — Думаю, это станет однажды возможным. Эбби слышит, как Маркус шевелится, устраиваясь удобнее, и думает о том, что он совершенно не умеет оставаться неподвижным долгое время. Удивительно, как она не замечала этого раньше. — Ты представляешь, я могу опознать едва ли половину всех этих растений. Мне всегда казалось, что я лучше в них разбирался. Эбби невольно смеётся. Собственный смех доносится до неё словно издалека. Ей нужно открыть глаза. Ей нужно идти обратно, ей нужно столько всего сделать... — Джейк уверяет, что ты ужасен в землеведении. Маркус замирает, и Эбби вдруг осознаёт, что только что сказала. Она садится, всё же заставляя себя открыть глаза. — Эбби? Она смотрит на Маркуса и видит его как сквозь дымку. Он обхватывает ладонями её лицо. — Эбби, ты горишь. — Да, — отвечает она, — похоже на то. Картинка перед глазами окончательно расплывается, и мир погружается в темноту. Она просыпается, с трудом выдирая себя из тяжёлого сна, и видит Джексона, дремлющего в кресле возле её койки. Он говорит ей, что это распространённая у землян хворь, ею болеют обычно в детстве. Ничего смертельного, но вирус быстро распространяется по лагерю. — Тебе нужно отдохнуть. Мы можем лечить симптомы, но Линкольн говорит, что нужно просто ждать, пока организм не справится сам. Проходят два дня. Несмотря на неоднократные попытки Эбби выбраться из постели, рядом всё время оказывается кто-нибудь, кто заставляет её лечь обратно. Пару раз Рейвен даже отправляет Вика, чтобы тот усыпил Эбби своей болтовнёй. На третий день, очнувшись от беспокойного сна, Эбби обнаруживает рядом Маркуса. Он помогает ей приподняться и подкладывает под спину подушки. — Как дела в лагере? — спрашивает Эбби. — Джексон повторяет «Всё в порядке, Эбби», а Рейвен только и знает, что рассказывает о новом совместном проекте с Синклером. Маркус улыбается и протягивает ей стакан воды. Лишь сделав первый глоток, Эбби понимает, как сильно хочет пить. — Ну, всё правда в порядке. Многие подхватили ту же заразу, что и ты, но сейчас мы бы всё равно не могли ничего сделать для подготовки к весне, так что эпидемия никак не отразилась на наших планах. Зато, когда болезнь уйдёт, у большинства останется к ней иммунитет. — А как же Кларк? — почти шёпотом спрашивает Эбби. — Что, если она тоже заболеет? — Кларк умная, и ты хорошо её обучила. Она догадается найти сухое безопасное место и переждать. А пока, — он берёт со стола небольшую коробку и опускает на постель рядом с Эбби, — я кое-что принёс для тебя. Эбби открывает коробку. Книги. Но почти вся библиотека Ковчега погибла при спуске на Землю... — Где ты взял их? В Везер? Она вытаскивает книги одну за другой, просматривает названия, бережно поглаживает пальцами корешки. — Я брал по одной-две каждый раз, когда мы ходили за припасами. Правда, у меня до сих пор не было времени прочитать хотя бы одну из них. Эбби смотрит на книгу, которую держит в руках в этот момент. У неё выцветшая красная обложка с простыми жёлтыми буквами: «Сокол Сирайдер». — Начни сейчас. Почитай мне вслух. Маркус тянется за книгой, и Эбби заставляет его опуститься на койку рядом с ней. Он устраивается поудобнее, открывает первую страницу, и Эбби кажется, что она чувствует первое дуновение тёплого весеннего воздуха. Он начинает читать, и она закрывает глаза. — Я не боялся смерти. Я боялся лишь пустоты внутри меня. Я больше не мог ничего чувствовать, именно это страшило меня сильнее всего. Ты... — Он замолкает. Эбби легонько толкает его локтем. — Продолжай. — Ты вошла в мои мысли, — читает он, — и я почувствовал это. И это было прекрасно.